"расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве" (карапетов а.г.) ("статут", 2007)

понимается срок для защиты права по иску лица, права которого нарушены. Общий срок исковой давности составляет три года (ст. 196 ГК). В связи с тем что предъявление в суд иска о расторжении нарушенного договора представляет собой юрисдикционный механизм защиты прав кредитора, то сроки исковой давности должны быть признаны применимыми и к такому способу защиты права, как расторжение договора.
Таким образом, в случаях, когда закон требует соблюдения судебной процедуры расторжения, кредитор должен иметь в виду трехлетний срок исковой давности. В случае просрочки исполнения договорного обязательства согласно ст. 200 ГК исковая давность на предъявление в суд иска о расторжении договора по данному основанию начинает течь с момента, когда наступила просрочка, т.е. пропущен срок исполнения, согласованный сторонами. Если в договоре срок не зафиксирован, то начало течения срока исковой давности зависит от предусмотренного механизма фиксации просрочки. Если срок исполнения обязательства определен моментом востребования, то исковая давность начинает течь с момента, когда у кредитора возникает право предъявить требование об исполнении обязательства (абз. 2 п. 2 ст. 200 ГК). Согласно той же статье, если законом или договором предусматривается предоставление должнику льготного срока для исполнения такого требования, то исчисление срока исковой давности начинается по окончании указанного льготного срока. При этом согласно п. 2 ст. 314 ГК, если в договоре срок исполнения прямо не предусмотрен, то обязательство должно быть исполнено в разумный срок. Если обязательство в разумный срок не исполнено или срок установлен моментом востребования, просрочка наступает по истечении семидневного льготного срока, исчисленного после предъявления должнику требования об исполнении обязательства. В данном случае исковая давность по иску о расторжении договора в связи с просрочкой его исполнения, допущенной должником, начинает течь с момента окончания указанного льготного семидневного периода.
Если расторжение вызвано своевременным, но ненадлежащим исполнением, то исковая давность течет с момента, когда кредитор узнал или должен был узнать о нарушении своих прав (п. 1 ст. 200 ГК).
Хотя в некоторых случаях отказ кредитору в иске о расторжении нарушенного договора в связи с истечением срока исковой давности может выглядеть несколько странно, в целом считаем применение правила об исковой давности к судебному расторжению вполне допустимым, учитывая крайне узкую сферу возможного применения судебной процедуры.
Более подробно останавливаться на данном аспекте проблемы допустимого срока для расторжения не имеет особого смысла. Вопросы, связанные с исковой давностью, неплохо изучены в российском гражданском праве и выходят за рамки настоящего исследования. Кроме того, в силу того, что мы путем системного толкования ГК существенно ограничиваем круг случаев, где кредитор вынужден обращаться в суд для расторжения, вопрос применения исковой давности при расторжении в значительной степени теряет свою практическую ценность. К одностороннему же отказу правила об исковой давности по понятным причинам не применяются.
§ 2. Разумный срок для расторжения: общие замечания
Второй аспект отмеченной нами выше проблемы допустимого срока для расторжения носит куда более проблематичный характер. Речь идет о возможности имплементации в российском праве дополнительного ограничительного срока на расторжение применительно к тем случаям, когда в основании расторжения лежит принятие кредитором ненадлежащего исполнения.
В праве многих стран установлено правило, согласно которому кредитор в случае получения от должника исполнения с определенными дефектами или с просрочкой вправе отказаться от принятия данного исполнения в счет договора, только если заявит об этом в течение разумного срока после получения такого исполнения <490>. Если кредитор не заявляет отказ от принятия ненадлежащего исполнения в течение разумного срока, исполнение считается принятым, кредитор теряет право как на расторжение договора, так и на требование об исполнении в натуре (замену исполнения) и ограничен правом требовать компенсации своих потерь, вызванных принятием ненадлежащего исполнения (например, восполнительные убытки, уменьшение цены). Этот разумный срок четко отделяется от срока исковой давности и, как правило, намного короче. Наличие этого срока дисциплинирует кредитора, получившего ненадлежащее исполнение, и призвано устранить нежелательную неопределенность и необоснованное ущемление интересов должника, осуществившего ненадлежащее исполнение и находящегося в неведении в отношении планов кредитора. Представим себе ситуацию, когда должник осуществил исполнение с просрочкой или с иными дефектами, а кредитор фактически принял такое исполнение, но никак не обозначает свою позицию в отношении того, принимает ли он это ненадлежащее исполнение в счет договора и считает ли он договор исполненным. Данная ситуация может поставить должника в крайне тяжелое положение неопределенности. Он не знает, как отреагирует кредитор на ненадлежащее исполнение. И эта неопределенность может длиться сколь угодно долго. В течение всего этого времени должник теоретически должен быть готов к тому, что кредитор может в любой момент отказаться от принятия ненадлежащего исполнения! Очевидно, что описанная выше ситуация крайне нежелательна, в особенности в предпринимательских отношениях. Именно поэтому многие правопорядки ограничивают право кредитора отказаться от принятия осуществленного ненадлежащего исполнения определенным или разумным сроком, по истечении которого исполнение считается принятым.
--------------------------------
<490> Treitel G.H. Remedies for Breach of Contract. A Comparative Account. Oxford, 1988. P. 399 - 403.
Праву многих стран известны различные подходы к решению вопроса обеспечения предсказуемости и определенности при осуществлении ненадлежащего исполнения <491>. Лишение кредитора права на расторжение в случае, если он не заявит об этом в течение разумного срока после нарушения, упоминается в Венской конвенции 1980 г. (ст. ст. 49, 64 ВК). Кроме того, п. 2 ст. 9:303 Принципов ЕКП содержит правило, согласно которому кредитор теряет право на расторжение, если не заявит об этом в течение разумного срока после того, как он узнал или должен был узнать о неисполнении. Правда, при прочтении п. 2 ст. 9:303 Принципов ЕКП может сложиться не совсем верное мнение о том, что условие разумного срока для расторжения охватывает не только случай, когда произошло ненадлежащее исполнение, но и случай текущей просрочки, так как Принципы используют общий термин "неисполнение", под которым понимается любой вид нарушения договора - как текущая просрочка, так и ненадлежащее исполнение <492>. В связи с этим смысл данной нормы на первый взгляд можно понять таким образом, что и в случае текущей просрочки кредитор ограничен разумным сроком на расторжение. Но на самом деле согласно п. 3 "а" этой же статьи в случае текущей просрочки кредитор не обязан заявлять о расторжении вплоть до момента, когда должник осуществит исполнение. По сути, данное уточнение прямо исключает обязательность соблюдения разумного срока на расторжение в отношении случая текущей просрочки. Эта же идея, только в более стройном виде, отражена и в норме п. 2 ст. 7.3.2 Принципов УНИДРУА, согласно которой кредитор теряет право на расторжение договора в случае, если исполнение уже осуществлено с просрочкой или с иными недостатками, а кредитор в разумный срок, после того как он узнал или должен был узнать о нарушении, не заявил о расторжении договора.
--------------------------------
<491> Подробный обзор законодательства развитых европейских стран см.: Principles of European Contract Law. Part 1 & 2. Prepared by The Commission on European Contract Law. Edited by O. Lando & H. Beale. London, 2000. P. 415 - 416.
<492> Principles of European Contract Law. Part 1 & 2. Prepared by The Commission on European Contract Law. Edited by O. Lando & H. Beale. London, 2000. P. 359.
На самом деле вопрос о том, почему и Принципы ЕКП, и Принципы УНИДРУА, и Венская конвенция не ограничивают разумным сроком право кредитора на расторжение договора на случай текущей просрочки, следует пояснить дополнительно. Для начала представим ситуацию, когда кредитор осуществил исполнение денежного обязательства (уплатил предоплату), а должник не осуществляет встречное неденежное обязательство. В данном случае возникает неопределенность в отношении того, какой вариант защиты своих прав выберет кредитор - будет ли он требовать исполнения неденежного обязательства или расторгнет договор и потребует возврата предоплаты. Данная неопределенность крайне нежелательна, так как должник, потерявший желание исполнять договор в согласованном виде, просто не будет знать, к чему ему готовиться: к возврату предоплаты или к осуществлению исполнения. Кредитор теоретически может не осуществлять выбор годами, держа должника в "подвешенном" положении. Соответственно, право должно само внести определенность в сложившееся положение. За рубежом это достигается за счет ограничения реализации менее желательного или более проблематичного сценария разумным сроком. В указанной ситуации, когда должник не исполняет неденежное обязательство, в большинстве случаев менее желательным будет вариант с принуждением должника к исполнению в натуре. Реализация такого сценария во всех странах мира признается крайне сложной и зачастую малореальной, учитывая отсутствие в законодательстве об исполнительном производстве эффективных механизмов реализации подобных требований <493>. Неудивительно, что право ограничивает разумным сроком реализацию именно данного сценария. Так, Принципы ЕКП (ст. 9:102), так же как и право многих стран мира (например, ст. ст. 109 и 110 Закона о контрактах КНР), а вслед за ними, хотя и с отдельными оговорками, и автор настоящего исследования считают, что право кредитора заявить иск о присуждении к исполнению неденежного обязательства в натуре должно быть ограничено разумным сроком. Следовательно, если разумный срок для самостоятельного выбора прошел, то у кредитора остается только один вариант защиты своих прав - расторжение договора и возврат предоплаты. Вследствие этого в отношениях сторон возникает необходимая доля определенности: кредитору неразумно далее тянуть с расторжением, так как взыскание убытков может быть ограничено в силу действия принципа минимизации убытков (ст. 404 ГК), а должник знает, к чему ему готовиться. Из указанного анализа вытекает, что введение в данном случае ограничений на право кредитора прибегнуть к реализации сценария расторжения договора не требуется.
--------------------------------
<493> Карапетов А.Г. Иск о присуждении к исполнению обязательства в натуре. М., 2003. С. 10 - 25.
В другой ситуации, когда кредитор осуществил неденежное исполнение, а должник просрочил оплату, вышеуказанный вывод не столь очевиден. В данной ситуации кредитор стоит перед тем же самым выбором - требовать возврата предоставленного или требовать уплаты долга. Только здесь в большинстве случаев более желательным и менее проблематичным является вариант с иском о взыскании денежного долга. Реализация такого рода исков о взыскании денежного долга, как правило, никаких сложностей в плане исполнительного производства не вызывает и в большинстве стран никак не ограничивается, в то время как вариант с расторжением зачастую повлечет иск о возврате переданного имущества или результата работ или неосновательного обогащения в виде денежного эквивалента пользования имуществом, услугами или неотделимым результатом работ, что во многих случаях будет вызывать массу сложностей. Поэтому в данном случае право не должно вводить никаких ограничений на возможность принуждения должника к уплате денежного долга. В этой связи неудивительно, что Принципы ЕКП ограничивают разумным сроком только иск о присуждении к исполнению неденежного обязательства в натуре (ст. 9:101 Принципов ЕКП), никак не ограничивая право кредитора взыскать денежный долг. Но если следовать логике, согласно которой право должно устранять неопределенность, то может показаться разумным вывод о необходимости применительно к случаю неуплаты денежного долга ограничить разумным сроком право заявить о расторжении договора с вытекающим отсюда правом требовать возврата переданного до этого имущества или иного встречного исполнения. Если не ограничивать право кредитора расторгнуть договор в случае неуплаты должником денежного долга разумным сроком, то неопределенность в отношении сценария развития отношений сторон может продолжаться сколь угодно долго. Кредитор может не расторгать договор и не заявлять иск о взыскании денежного долга достаточно долгий период времени, в течение которого должник обязан быть готов к любому из двух вариантов сценария, включая и вариант расторжения, при котором ему придется осуществлять реституцию полученного. В этой связи введение временного ограничения на право заявить о расторжении договора достаточно быстро ввело бы отношения сторон в определенное состояние, при котором у кредитора, промедлившего с расторжением, остается только один вариант защиты - взыскание основного денежного долга.
Тем не менее, несмотря на вышеуказанные логические основания для возможного введения в ограничения права кредитора на расторжение на случай неуплаты должником денежного долга, все же мы склоняемся к тому, что в данном случае неопределенность может быть допущена. Базовая потребность кредитора, столкнувшегося с неплатежом, состоит в получении денег за поставленный товар, выполненные работы или оказанные услуги. Ради этого он может сколь угодно долго ожидать исполнения. В принципе утрата интереса в этом ожидании может наступить в любой момент: и через месяц после начала периода просрочки, и через два года. При этом, что самое важное, на должнике лежит обязательство заплатить денежный долг, которое никто не мешает ему исполнить в любой момент. Если должник не платит за полученное исполнение, он должен нести риск возможной неопределенности, если кредитор в ответ сразу не заявит иск о взыскании долга или не расторгнет договор. Иначе может сложиться несколько странная ситуация. Должник, например, просит кредитора дать ему время для добровольного погашения образовавшегося денежного долга за полученное оборудование. Кредитор идет ему навстречу и ждет год. Не получив деньги, кредитор решает не взыскивать сам долг, а вернуть отгруженный товар на основании п. 3 ст. 487 ГК, например, в силу того, что против должника возбуждено дело о банкротстве и шансов получения денежного долга в рамках процедур банкротства у кредитора немного. В то же время переданное кредитором должнику оборудование фактически находится у последнего и может быть арестовано в рамках мер обеспечения иска, а в случае положительного для кредитора исхода дела о реституции может быть без проблем возвращено кредитору силами приставов-исполнителей.