"расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве" (карапетов а.г.) ("статут", 2007)

и должник может быть уверен, что, если кредитор принял просроченное исполнение, он завтра уже не сможет передумать. С другой стороны, он дает кредитору возможность определить свою волю (отказываться от принятия просроченного исполнения или нет) до тех пор, пока он осознанно не принял просроченное исполнение.
Иначе мы могли бы существенно ущемить права кредитора. Представим себе ситуацию, когда поставщик просрочил отгрузку товара. Просрочка длится несколько месяцев. Покупатель, уставший ждать, решает расторгнуть договор и заявляет об этом должнику, направив соответствующее уведомление. Считая себя свободным от договора, он начинает распоряжаться своим временем, средствами и иным имуществом исходя из расторгнутости этого договора. Но впоследствии он вдруг получает спорный товар от первоначального поставщика. При этом оказывается, что поставщик успел отгрузить товар, сдав его первому перевозчику, до того, как он получил от покупателя заявление об одностороннем отказе. При этом согласно договору обязательство поставщика отгрузить товар должно было исполняться именно путем передачи груза первому перевозчику. Применяя концепцию, при которой кредитор вправе отказаться от принятия исполнения только в случае текущей просрочки, мы пришли бы к выводу о незаконности отказа покупателя от принятия товаров, отгрузка которых осуществилась до того, как покупатель решил отказаться от их принятия. Данный подход существенно дестабилизировал бы оборот в тех случаях, когда кредитор в силу специфики договорного обязательства не мог знать точно о моменте исполнения должником обязательства и, соответственно, уклониться от принятия просроченного исполнения.
Поэтому в интересах кредитора следует в качестве общего правила признать, что в случае существенности просрочки он вправе отказаться от принятия просроченного исполнения даже после того, как должник исполнил свое обязательство, и теряет это право только в тот момент, когда он сам осознанно примет просроченное исполнение в счет договора. При таком подходе, если момент исполнения должником своего обязательства и момент осознанного принятия кредитором исполнения совпадают, то можно говорить о том, что кредитор теряет свое право на отказ от принятия просроченного исполнения в момент, когда должник исполнил свое обязательство. Но если из обстоятельств дела явствует, что момент исполнения должником своего обязательства не совпадает с моментом осмысленного принятия данного исполнения кредитором, то следует считать, что кредитор вправе отказаться от исполнения договора даже после того, как должник с просрочкой исполнил свое обязательство, и теряет это право только после того, как просроченное исполнение им осознанно принято.
Исходя из признания наиболее адекватным такого подхода норма п. 3 ст. 511 ГК о том, что покупатель теряет право отказаться от принятия просроченного товара после того, как товар был фактически поставлен, и обязан принять его и оплатить, должна быть исключена из ГК в дальнейшем. А в нынешних условиях ее следует рассматривать как исключение из правила, применяемое только в рамках правового регулирования договора поставки.
Небезынтересно отметить, что Венская конвенция 1980 г. и Принципы ЕКП отодвигают крайний срок для заявления о расторжении еще дальше. Согласно п. 2 ст. 49 ВК покупатель вправе заявить о расторжении договора в течение разумного срока после того, как он узнал о том, что поставка осуществлена. Согласно п. 2 ст. 9:303 Принципов ЕКП кредитор вправе заявить о расторжении в течение разумного срока после того, как он узнал или должен был узнать об осуществлении должником просроченного исполнения. Наш подход носит существенно более щадящий характер по отношению к интересам должника, чем указанные подходы Венской конвенции и Принципов ЕКП, так как он по общему правилу ограничивает право кредитора заявить о расторжении моментом принятия просроченного исполнения, в то время как положения указанных актов международной унификации договорного права по крайней мере при их буквальном прочтении позволяют кредитору передумать и расторгнуть договор даже после того, как он без каких-либо оговорок принял просроченное исполнение.
В связи с изложенным предлагаемая нами идея выглядит разумным компромиссом между несколько прокредиторским подходом, отраженным в Венской конвенции и Принципах ЕКП, и явно продебиторским подходом, закрепленным в п. 3 ст. 511 ГК.
Но следует признать, что при таком подходе могут быть серьезно ущемлены права должника. Не получив от кредитора уведомление о расторжении, он может прилагать все усилия для того, чтобы все же исполнить договор, хотя и с просрочкой. Но так как кредитор вправе заявить о расторжении вплоть до момента принятия им осуществленного должником исполнения, на стороне должника, впавшего в просрочку, возникает существенный риск впустую понести значительные расходы (например, по транспортировке товара) помимо тех санкций, которые будут на него наложены в связи с нарушением. Осознание данного риска может зачастую подтолкнуть должника, уже попавшего в просрочку, к тому, чтобы вовсе не исполнять договор, в то время как реальная возможность исполнить обязательство у него имеется. Право не может и не должно совсем игнорировать данный нюанс.
Справедливость требует сбалансировать ситуацию. Для этого разумно использовать два взаимосвязанных уточнения к принятому нами за основу подходу.
Во-первых, мыслимы такие ситуации, когда до того, как исполнение должно быть принято кредитором, кредитор узнает о том, что должник намеревается осуществить исполнение или приступает к исполнению. Например, покупатель, находящийся в просрочке, наконец, просит уточнить, на какой счет переводить средства, из чего кредитору становится понятно, что должник намеревается исполнить свое обязательство.
Другой пример: поставщик, находящийся в просрочке, наконец отгружает товар, передав его на борт морского судна, которое должно доставить груз до согласованного порта, с тем чтобы дальше товар был перегружен в вагоны и отправлен в адрес покупателя железнодорожным транспортом, а покупатель узнает об этом из телеграммы поставщика. В такого рода ситуациях несправедливо давать покупателю возможность отказаться от принятия товара в связи с просрочкой в момент, когда будет происходить приемка товара в конечном пункте назначения. Это может привести к неэффективному расходованию поставщиком средств и усилий. Если бы покупатель, получив телеграмму об отгрузке, сразу же телеграфировал в ответ о своем отказе от принятия товара в связи с просрочкой, то поставщик мог бы не нести расходы по дальнейшей транспортировке груза, перепродать его в пути или договориться с владельцем судна о возврате товара с обратным рейсом.
В этой связи следует на уровне правовой нормы закрепить, что в случае, когда кредитор, страдающий от имеющей место просрочки, узнал или должен был узнать о готовящемся или начатом исполнении, он вправе осуществить отказ от принятия просроченного исполнения только в пределах разумного срока после этого.
Данное уточнение известно зарубежному праву. Так, аналогичное правило закреплено в п. 2 "b" ст. 9:303 Принципов ЕКП. В обоснование своего решения о включении данной оговорки в текст Принципов разработчики вполне справедливо указывают на необходимость соблюдения принципа добросовестности и недопустимости злоупотребления правом <495>. Кредитор, знающий о том, что должник начинает просроченное исполнение, но заявляющий об отказе от договора в связи с просрочкой только в момент, когда должник предлагает принять такое исполнение, ведет себя явно недобросовестно, так как умышленно провоцирует должника на лишние расходы и ненужные усилия. Такое развитие событий противоречит как принципу добросовестности, так и экономической целесообразности.
--------------------------------
<495> Principles of European Contract Law. Part 1 & 2. Prepared by The Commission on European Contract Law. Ed. by O. Lando & H. Beale. London, 2000. P. 415 - 416.
При этом следует уточнить, что кредитор в данном случае утрачивает право расторгнуть договор, только если должник в дальнейшем действительно осуществит исполнение в разумный срок. Иначе мы можем поставить кредитора в крайне странное положение. Он узнает о том, что должник намеревается осуществить исполнение, но не заявляет о расторжении договора в разумный срок после этого. Но при этом намерение должника так и осталось намерением, и исполнение в реальности так и не было осуществлено. Понятно, что в таком сценарии кредитор не может быть лишен права на расторжение договора только лишь на том основании, что он не заявил о расторжении после того, как он узнал о (впоследствии так и не реализованном) намерении должника осуществить исполнение.
Во-вторых, следует признать, что в некоторых случаях даже с учетом вышеуказанного уточнения интересы должника могут быть серьезно ущемлены. Не получив от кредитора уведомление о расторжении, он может прилагать все усилия для того, чтобы все же исполнить договор, хотя бы и с просрочкой, а кредитор вполне может и не знать об этом. А так как кредитор вправе заявить о расторжении вплоть до момента принятия осуществленного исполнения, на стороне должника все же остается значительный риск понести расходы по исполнению договора впустую, помимо тех санкций, которые будут на него наложены в связи с нарушением. Как уже отмечалось, осознание данного риска может зачастую подтолкнуть должника, уже попавшего в просрочку, к тому, чтобы вовсе не исполнять договор, в то время как реальная возможность исполнить его у него имеется. Закон должен стимулировать стороны к исполнению взятых на себя обязательств. Поэтому считаем, что принятый нами за основу подход должен быть дополнен еще одним уточнением, согласно которому должник, попавший в просрочку в результате неисполнения им своего обязательства или отказа кредитора от принятия дефектного исполнения, может запросить кредитора о его готовности принять исполнение, несмотря на просрочку. Если в ответ на такой запрос, в котором должник обозначит срок, в течение которого он сможет выполнить свое обязательство, кредитор ничего не ответит или укажет на свою готовность принять просроченное исполнение, то должник может быть уверен в том, что его расходы на осуществление исполнения не окажутся бесцельными. Таким образом, данный запрос простимулирует кредитора своевременно заявить о расторжении. Если он решает расторгнуть договор, то ему следует заявить об этом в ответ на данный запрос. Тем самым должник избежит бесцельно потраченных средств на исполнение обязательства, которое кредитор принимать не собирается. Если же в ответ кредитор заявляет о готовности принять просроченное исполнение или игнорирует данный запрос, то, как в свое время отмечалось нами в § 13 гл. 2 разд. IV, он лишается права заявить об отказе от принятия просроченного исполнения при условии, что должник действительно осуществит исполнение в течение указанного срока.
При этом в запросе должник должен указать срок, в течение которого он реально в состоянии исполнить свое обязательство. В ответ кредитор может (1) заявить об отказе от принятия просроченного исполнения, (2) проигнорировать данный запрос, (3) заявить о готовности принять просроченное исполнение в указанный должником срок, (4) заявить о готовности принять просроченное исполнение в иной срок.
Если кредитор заявляет об отказе от принятия исполнения, то договор считается расторгнутым в момент получения должником данного уведомления при условии, что нарушение носило существенный характер. Если кредитор заявляет о готовности принять просроченное исполнение в срок, указанный должником, или игнорирует данный запрос, то запрос считается принятым на условиях должника, что означает мораторий на расторжение договора в течение указанного срока. Если должник осуществит исполнение в течение этого срока, то кредитор будет обязан принять такое исполнение, несмотря на просрочку. Установление здесь принципа "молчание - знак согласия", на наш взгляд, оправданно, так как подтолкнет кредитора к активному выражению своей позиции и координации действий с должником. Молчание кредитора в ответ на такой запрос и неосуществление права на расторжение может поставить должника в крайне неудобное положение, когда он не будет знать, что делать: (1) пытаться все же как можно скорее исполнить договор, но при этом рисковать столкнуться с расторжением в самый последний момент, когда соответствующие расходы по исполнению уже будут понесены, или (2) махнуть на ситуацию рукой, не исполнять обязательство и готовиться к искам со стороны кредитора.
Если же кредитор укажет в ответе на запрос на иной срок, в течение которого он готов ожидать исполнения, то данный срок начинает играть решающую роль. Как уже отмечалось, в такой ситуации кредитор перехватывает инициативу и в рамках процедуры Nachfrist устанавливает дополнительный срок для исполнения обязательства. При этом данный срок должен носить разумный характер. Дальнейший сценарий развития событий зависит от характера данного письма кредитора. Если в нем кредитор в ответ на полученный от должника запрос требует исполнения обязательства в конкретный срок, то на указанный срок автоматически возникает мораторий, согласно которому в случае осуществления исполнения кредитор обязан его принять и не вправе расторгать договор в течение всего указанного срока, по истечении которого без результата кредитор получает право на расторжение на основании фактора соблюдения процедуры Nachfrist.
Если же в ответ на запрос должника кредитор направляет не однозначное требование, а встречное предложение о сроке исполнения обязательства, по своему характеру скорее относящееся к категории встречной оферты, то для возникновения моратория требуется, чтобы должник акцептовал данное встречное предложение. Если должник в разумный срок после получения такого встречного предложения от кредитора прямо не признает свою готовность исполнить договор в указанный кредитором дополнительный срок, то кредитор приобретает полное право расторгнуть договор и отказаться от принятия просроченного исполнения, при этом ссылаясь на соблюденность процедуры Nachfrist. Молчание должника в данной ситуации не должно считаться обязывающим кредитора принять просроченное исполнение. Ведь если кредитор в ответ на запрос должника предложил иной срок, он должен точно знать, стоит ли ему готовиться принимать исполнение в этот срок или нет. Приготовление к принятию исполнения во многих случаях требует определенных затрат. Поэтому право должно стимулировать должника, получившего от кредитора встречное предложение по дополнительному сроку и желающего зацепиться за данную возможность сохранить договор, прямо акцептовать встречное предложение кредитора, направив соответствующее подтверждение. Только если кредитор в разумный срок получил от должника такое подтверждение, он обязан принять просроченное исполнение и лишается права отказаться от его принятия на основании