"расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве" (карапетов а.г.) ("статут", 2007)

нарушение ею условий договора, может вызывать определенные споры. Тем не менее, даже если подобную оговорку нельзя трактовать как классическое отменительное условие, ничто не мешает признать такого рода конструкцию как институт sui generis, близкий по своей природе к институту отменительного условия. Раз условия об автоматическом прекращении договора на случай его нарушения прямо законом не запрещены, то они считаются допустимыми в силу принципа свободы договора и автономии воли сторон.
Может показаться, что такого рода отменительное условие излишне ущемляет интересы должника. Но это не так. Должник, заключая договор, предполагается ознакомившимся с его условиями. Соответственно, он не мог не знать, что допущенная им просрочка автоматически прекратит договор со всеми вытекающими для него условиями. Другой вопрос: насколько такого рода альтернатива оговорке об одностороннем отказе соответствует интересам самого кредитора? Ведь в случае нарушения договора он считается прекращенным бесповоротно. Для возобновления действия договора одного волеизъявления кредитора уже будет недостаточно: потребуется согласие должника. Но ведь нарушение может быть абсолютно незначительным, а кредитор - иметь интерес в сохранении договора. При реализации описанного варианта оговорки этот интерес кредитора иметь значения не будет, и договор будет прекращаться независимо от его воли. Более того, на первый взгляд слепая предопределенность расторжения, якобы вытекающая из такого рода оговорок, на самом деле активно "подмигивает" должнику, который, по сути, получает решающее слово в вопросе о действии договора. Если должник потерял интерес к договору, то ему достаточно просто допустить соответствующее нарушение (например, просрочку), и договор будет считаться бесповоротно расторгнутым, независимо от интереса и желания кредитора. По сути, такая модель оговорки дает должнику право по своему усмотрению отказываться от договора - результат, который вряд ли был бы желаем разумным кредитором. Поэтому преимущества, которые якобы предоставляет такая оговорка кредитору, являются крайне неопределенными.
Кроме того, с точки зрения фактически действующего права в свете вышеуказанного Обзора N 75 практикам следует быть готовыми к возможно негативной оценке судами подобного "творчества" участников гражданского оборота. Вполне вероятно, что суд, как и было указано в Обзоре, произвольно перетолкует волю сторон и разглядит в соответствующем условии оговорку об одностороннем отказе, которая требует направления должнику извещения о расторжении.
Поэтому стоит порекомендовать предпринимателям, прежде чем включать в договор такие оговорки, до конца осмыслить свой выбор и взвесить все за и против данной модели, а также принять во внимание риск непризнания сделанного волеизъявления судом.
Тем не менее de lege ferenda мы не видим никаких разумных причин для того, чтобы не признавать оговорки об автоматическом прекращении договора на случай того или иного нарушения, если воля сторон выражена достаточно четко и нет оснований для пересмотра такого рода условий как несправедливых на основании применения правил о договорах присоединения (ст. 428 ГК).
Глава 4. ПРОЦЕДУРА ОДНОСТОРОННЕГО ОТКАЗА
§ 1. Общие вопросы
Закон (п. 3 ст. 450 ГК) лишь указывает на возможность одностороннего отказа от исполнения договора, но не предусматривает процедуру осуществления такого способа расторжения, что следует признать безусловным упущением законодателя.
Как мы видели выше, в большинстве стран мира такой отказ осуществляется путем направления должнику уведомления о расторжении, получение которого должником приводит к прекращению договорных обязательств. Нет никаких причин не применять это абсолютно логичное правило и в российском праве. В ГК данная процедура прописана применительно к регулированию договора поставки. В п. 4 ст. 523 ГК указывается, что односторонний отказ от исполнения договора поставки приобретает юридическую силу с момента получения соответствующего уведомления должником, если иной срок расторжения не предусмотрен в уведомлении либо не определен в договоре. В принципе данная норма может применяться ко всем остальным договорам, в отношении которых закон не предусмотрел иной процедуры одностороннего расторжения, по аналогии. Поэтому, если согласно закону или договору кредитор приобретает право на односторонний отказ от нарушенного договора, то процедура реализации этого права состоит в доведении до должника заявления кредитора об одностороннем отказе. Судебная практика также исходит из того, что реализация права кредитора на односторонний отказ от нарушенного договора реализуется путем направления должнику соответствующего уведомления, в момент получения которого договор считается расторгнутым. Так, в Постановлении по одному из дел, связанному с исполнением договора подряда, Президиум ВАС РФ указал на недоказанность факта расторжения договора в порядке ст. 405 ГК в связи с отсутствием в материалах дела документов, подтверждающих уведомление должника о таком отказе <376>. Данный подход абсолютно логичен, так как он обеспечивает стабильность и предсказуемость в отношениях между контрагентами. Такое же решение отражено в тексте Венской конвенции 1980 г. (ст. 26), где прямо говорится о том, что заявление о расторжении должно быть совершено в форме извещения должника.
--------------------------------
<376> Постановление Президиума ВАС РФ от 11 июня 2002 г. N 6746/01.
Допустить иной вариант решения проблемы, при котором договор считался бы расторгнутым в момент, когда кредитор сам для себя принял соответствующее решение, не представляется возможным, так как имплементация такого несуразного решения ставит должника, ничего не знающего о состоявшемся таким образом расторжении, в крайне затруднительное положение, создает нежелательную неопределенность, провоцирует лишние расходы должника и может спровоцировать новые конфликты и споры.
§ 2. Односторонний отказ как сделка
Как уже отмечалось, с точки зрения теории гражданского права односторонний отказ от нарушенного договора представляет собой одностороннюю сделку, направленную на прекращение договорных правоотношений. Соответственно, к оформлению такой сделки применяются общие правила об оформлении сделок, предусмотренные гражданским правом.
В этой связи возникает интересный вопрос. Какие конкретно нормы об оформлении сделок должны применяться к одностороннему отказу? В этой связи нельзя не обратить внимание на тот факт, что правила ГК о форме сделки страдают своего рода "договороцентризмом", т.е. разработаны в основном для двусторонних сделок. Поэтому могут возникнуть некоторые сложности при применении этих правил к односторонним сделкам. В этой связи следует учесть норму ст. 156 ГК, согласно которой к односторонней сделке применяются правила о двусторонних сделках, если это не противоречит прямым указаниям закона и одностороннему характеру и существу сделки.
Опираясь на тезис о необходимости применять нормы о двусторонних сделках к односторонним сделкам (ст. 156 ГК), в целом можно выделить два возможных подхода к форме одностороннего отказа, выделяемых в зависимости от того, какие конкретно нормы о форме двусторонней сделки должны применяться к одностороннему отказу.
Первый подход базируется на применении к одностороннему отказу общих норм ст. ст. 158 - 162 ГК о форме сделки. Так, согласно ст. 161 ГК письменно должны заключаться сделки юридических лиц между собой и с гражданами, а также сделки граждан между собой на сумму более 10 МРОТ. Можно сделать вывод, что данная норма может вполне применяться и к одностороннему отказу от договора. Применяя положения ст. 161 ГК по аналогии, мы получаем следующее несколько модифицированное правило: если кредитор осуществляет отказ от договора, в котором либо он сам, либо должник является юридическим лицом, а равно в случае отказа от договора, заключенного на сумму более 10 МРОТ, независимо от субъектного состава данный отказ должен быть оформлен письменно под страхом невозможности ссылаться в суде на свидетельские показания. При этом, даже если основной договор был оформлен письменно, его расторжение по общему правилу может состояться в устной форме. Признать такой отказ недействительным нельзя. Единственным последствием нарушения правила о письменной форме такой сделки будет применение правила о запрете ссылаться на свидетельские показания, которое может быть применено, только если у сторон возникнет спор о факте расторжения, который будет передан для разрешения в суд. Если должник не оспаривает сам факт его уведомления по телефону или непосредственно при разговоре, то никто не вправе не признавать факт расторжения. Если же кредитор-гражданин отказывается от договора с должником-гражданином и сумма договора не превышает 10 МРОТ, то никаких негативных последствий устного уведомления должника об отказе от договора и вовсе не возникает.
Второй подход основан на применении к форме одностороннего отказа не общих норм о форме сделки, а п. 1 ст. 452 ГК, согласно которому оформление соглашения о расторжении договора должно соответствовать форме расторгаемого договора. Данное правило можно применить не только к случаю двустороннего расторжения, но в силу аналогии закона - и к случаю одностороннего отказа. Вспомним, что согласно ст. 156 ГК к односторонним сделкам соответственно применяются нормы о договорах, т.е. двусторонних сделках, если это не противоречит закону, одностороннему характеру и существу сделки. Соответственно, к односторонней сделке по расторжению договора должно, в первую очередь, применяться вышеуказанное правило п. 1 ст. 452 ГК о двусторонней сделке по расторжению договора. Если договор заключен письменно, то и отказ должен осуществляться письменно и соответствующим образом доводиться до должника. Если договор заключен устно, то ничто не мешает и отказ сообщить должнику в устной форме. Такую позицию, в частности, обосновывает С.А. Соменков <377>. При этом последствием нарушения данного положения, когда кредитор при отказе не следует форме основного договора, будет все то же применение п. 1 ст. 162 ГК, согласно которому сделка, которая должна оформляться письменно, но заключается вопреки этому устно, является действительной, если иное не установлено в законе или договоре, но при этом заинтересованная сторона лишена права ссылаться на свидетельские показания при доказывании факта ее совершения или ее содержания.
--------------------------------
<377> Соменков С.А. Расторжение договоров в гражданском обороте: теория и практика. М., 2002. С. 100.
В принципе оба подхода приводят к примерно аналогичному результату. Отказ от договора, в котором одной из сторон является юридическое лицо, а равно от договора между физическими лицами на сумму более 10 МРОТ должен оформляться письменно и соответствующим образом доводиться до должника под страхом возникновения запрета ссылаться на свидетельские показания при доказывании осуществления расторжения. Тем не менее возможны частные различия.
Так, практическое различие в результатах применения этих подходов может быть прослежено в ситуации, когда кредитор отказывается от договора, который должен был быть оформлен письменно, но все же был заключен устно. Применяя общие правила об оформлении сделки, рассматривающие сделку об отказе от договора как самостоятельный юридический факт, мы приходим к выводу о необходимости соблюдения письменной формы отказа, если налицо признаки, свидетельствующие о необходимости соблюдения письменной формы (например, в договоре участвует юридическое лицо). Если же мы применим правило п. 1 ст. 452 ГК, согласно которому форма расторжения должна следовать форме основного договора, то отказ от устного договора может быть также оформлен устно без страха подпасть под ограничения доказывания, упомянутые в п. 1 ст. 162 ГК, даже тогда, когда сам договор был заключен в нарушение закона, требующего соблюдения письменной формы.
Другое различие между двумя подходами может быть прослежено в ситуации, когда договор был заключен устно вполне законно (например, сделка между физическими лицами на небольшую сумму или сделка, исполняемая в момент заключения (ст. 159 ГК)), но отказ последовал в письменной форме. Исходя из применения общих положений ГК о форме сделки, расторжение договора в данном случае не может быть подвергнуто сомнению, так как стороны вправе оформлять письменно любые сделки по собственному усмотрению. При применении же п. 1 ст. 452 ГК мы получаем требование о соблюдении устной формы отказа, так как формально расторжение должно было быть совершено в той же форме, что и договор (т.е. устно).
Взвешивая за и против обоих вариантов решения указанной проблемы, мы приходим к выводу о разумности принятия правила о связи формы основного договора и отказа от него, согласно которому устанавливается применение к отказу п. 1 ст. 452 ГК по аналогии в первоочередном порядке. Данный вывод опирается на то, что п. 1 ст. 452 ГК является специальной нормой, регулирующей форму соглашения о расторжении, которая по своей сути намного ближе к одностороннему отказу, чем общие нормы о форме любого двустороннего соглашения. В силу своей специальной природы положение п. 1 ст. 452 ГК должно применяться к одностороннему отказу в приоритетном порядке. При этом следует применение этого правила оговорить рядом условий. Во-первых, кредитор обязан следовать форме основного договора, только если форма основного договора соответствует закону. Если стороны заключили договор устно, притом что обязательной является письменная форма, кредитор должен следовать не фактической (т.е. незаконной) форме основного договора, а законодательно предписанной. Во-вторых, соблюдение кредитором более строгой формы отказа не может являться нарушением и влечь какие-либо негативные последствия для него. Поэтому, если кредитор письменно отказывается от устной сделки, то следует считать процедуру расторжения соблюденной надлежащим образом.
Практическая польза от выбора именно этого варианта состоит в лаконичности и четкости порождаемого им правила, которое может быть легко воспринято участниками гражданского оборота. "Отказываться от договора нужно в той форме, в которой заключался сам договор" - данная установка, на наш взгляд, может эффективнее дисциплинировать кредитора, прямо указывая ему необходимую процедуру расторжения. При этом следует учитывать, что несоблюдение кредитором письменной формы отказа не может привести к недействительности самого отказа. В силу ст. 162 ГК последствием этого нарушения закона будет являться запрет ссылаться на свидетельские показания, так как закон нигде прямо не предусматривает недействительность как последствие несоблюдения письменной формы отказа от договора.
§ 3. Момент расторжения при одностороннем отказе
В коммерческой практике, как правило, договоры в устной форме не заключаются, что определяется тем, что 1) согласно ГК сделки с участием юридических лиц должны оформляться