"Практика международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2005 г." (сост. М.Г. Розенберг) ("Статут", 2006)

со ст. 74 Венской конвенции "убытки за нарушение договора одной из сторон составляют сумму, равную тому ущербу, включая упущенную выгоду, который понесен другой стороной вследствие нарушения договора". В данном случае истец исчисляет свой ущерб частью суммы сделанной им предоплаты, в покрытие которой ответчиком не был поставлен товар, и банковским процентом.
По мнению состава арбитража, требования истца отвечают ст. 74 Венской конвенции, не оспариваются по расчету ответчиком и подлежат удовлетворению, в том числе в отношении банковского процента.
5.6. Хотя в Венской конвенции не определен размер процентов, которые могут быть востребованы кредитором в случае просрочки в уплате суммы должником, кредитор в силу ст. 78 имеет право на проценты, размер которых, следовательно, должен определяться по применимому (в данном случае - российскому) закону. Согласно ст. 395 ГК размер процентов за пользование чужими денежными средствами может быть установлен договором, что и имело место в данном случае.
В дополнении N 1 к контракту, датированном 20 мая 2001 г., предусмотрено, что Предприятие оплачивает Фирме банковский процент в размере 6% годовых с момента перевода предоплаты до ее полного погашения. В соглашении N 1 к контракту, датированном 27 января 2003 г., предусмотрено, что банковский процент в размере 6% оплачивается Предприятием Фирме "за весь период до полного погашения кредиторской задолженности". Иными словами, указанный размер процента согласован истцом и ответчиком и его итоговая сумма, включенная в исковые требования, принята обеими сторонами в подписанном ими сертификате от 15 марта 2004 г.
5.7. В Венской конвенции (п. 2 ст. 81) содержится правило о том, что "сторона, исполнившая договор полностью или частично, может потребовать от другой стороны возврата того, что было первой стороной исполнено или уплачено по договору". Это означает, в частности, что покупатель, уплативший цену, может потребовать от продавца ее возврата. Согласно п. 1 ст. 84, "если продавец обязан возвратить цену, он должен также уплатить проценты с нее, считая с даты уплаты цены". Данные положения, однако, содержатся в разделе V Конвенции, касающемся последствий, наступающих в результате расторжения договора стороной ввиду его нарушения, допущенного другой стороной. В настоящем случае не имело место расторжение контракта, поскольку он прекратил свое действие с 1 января 2002 г. Тем не менее указанные положения могут рассматриваться в качестве подтверждения оправданности расчета ущерба, понесенного истцом в результате нарушения ответчиком своих обязательств по поставке товара.
6. В оправдание неоплаты истцу задолженности ответчик в переписке ссылался на убытки, возникшие у него в связи с отказом истца выполнить его обязательство, на основании которого ответчик принял участие в аукционе по продаже квот. В виде залоговой платы при участии в аукционе ответчик внес сумму в долларах США, которая, однако, была обращена в доход федерального бюджета, поскольку истец не внес оставшуюся часть покупной цены и сделка не состоялась. Кроме того, ответчик понес излишние расходы на переоборудование судна, вызванные отказом истца финансировать соответствующие операции в 2002 г. Указанные суммы, по утверждению ответчика (письмо от 15 мая 2002 г.), должны быть вычтены из его задолженности истцу.
Состав арбитража констатирует, что данные требования не были заявлены истцом в качестве требований в целях зачета в рамках настоящего иска и в материалах дела отсутствуют документы, подтверждающие их правомерность и обоснованность, которые истцом (письма ответчику от 17 мая и 3 июня 2002 г.) оспариваются.
Учитывая изложенное, а также то, что приведенные требования к истцу, как можно понять, вытекают не из контракта, а основаны на иных, имевших, по утверждению ответчика, место договоренностях сторон, состав арбитража не может принять указанные доводы ответчика при разрешении настоящего спора, что само по себе не исключает возможности предъявления ответчиком самостоятельного иска к истцу.
7. Принимая во внимание вышеизложенное, состав арбитража находит, что требование истца о взыскании с ответчика в японских иенах суммы основного долга и процентов является обоснованным и подлежащим удовлетворению.
8. Что касается требования истца о возмещении ему расходов, связанных с защитой интересов истца через юридических представителей, то состав арбитража констатирует, что сумма данного требования не была конкретизирована истцом ни в исковом заявлении, ни в ходе разбирательства по делу, документы, подтверждающие понесенные расходы, в материалах дела отсутствуют и не были представлены истцом в заседании.
С учетом изложенного состав арбитража находит, что данное требование истца не подлежит удовлетворению в связи с его недоказанностью.
9. Руководствуясь п. 1 § 6 Положения об арбитражных расходах и сборах, в соответствии с которым арбитражный сбор возлагается на сторону, против которой состоялось решение арбитража, состав арбитража находит, что с ответчика в пользу истца подлежит взысканию уплаченная им сумма в возмещение расходов по арбитражному сбору.
ДЕЛО N 4
1. К договору поручительства применено в силу соглашения его сторон законодательство Республики Кипр, хотя отношения по договору международной купли-продажи, который обеспечивался поручительством, применимым являлось российское право.
2. Не является надлежащим основанием для признания прекращенным договора поручительства в силу кипрского законодательства ни то обстоятельство, что в договор купли-продажи, в отношении которого выдано поручительство, вносились изменения (с учетом того, что они, во-первых, имели место до заключения договора поручительства и, во-вторых, были направлены на улучшение положения должника и, соответственно, - поручителя), ни то обстоятельство, что основной должник на дату рассмотрения спора ликвидирован (с учетом условий договора поручительства, предоставлявшего право кредитору по его усмотрению обращаться с требованием к поручителю или основному должнику, и того факта, что кредитор обратился с требованием к поручителю до ликвидации организации основного должника, а поручитель не принял мер для обеспечения своих интересов в отношении основного должника). Принят во внимание, в частности, тот факт, что в силу германского законодательства (основной должник являлся германской фирмой) поручитель имел право предъявить соответствующее требование в течение определенного времени по долгам ликвидированной компании к ее участникам, которым он не воспользовался.
3. Поскольку кредитор не доказал, что часть произведенных в его пользу платежей не являлась погашением задолженности основного должника, его требование удовлетворено не в полном объеме.
(Дело N 57/2004, решение от 03.02.05)
* * *
Иск был предъявлен российской организацией (кредитор) к кипрской фирме (поручитель) на основании договора поручительства, заключенного сторонами в декабре 1998 г. в обеспечение обязательств германской фирмы по договору международной купли-продажи, заключенному кредитором с этой фирмой 24 июня 1997 г. Предъявление иска к поручителю было вызвано тем обстоятельством, что основной должник не полностью выполнил обязательства по оплате поставленных ему товаров. В доказательство обоснованности своего требования кредитор представил гарантийное письмо основного должника от 08.12.98, которым подтверждалась задолженность по контракту и содержалась обязанность ее погасить до 20.01.99. Кредитор утверждал, что задолженность не была погашена в полном объеме. Свои требования кредитор обосновывал положениями кипрского законодательства, соответствующие тексты которого он представил.
В ходе рассмотрения спора кредитор увеличил сумму требования, ссылаясь на то, что им ошибочно были учтены поступившие платежи в счет спорного договора международной купли-продажи, хотя фактически они относились к другим контрактам, не имеющим отношения к данному требованию.
Ответчик иска не признал. Он ссылался на то, что основное обязательство, за исполнение которого он поручился, утратило силу на основании ст. 419 ГК РФ, согласно которой обязательство прекращается ликвидацией юридического лица (применимой к договору международной купли-продажи), а основной должник ликвидирован в 2003 г. При этом им отмечался строго акцессорный характер обязательства поручителя. В доказательство обоснованности своей позиции он представил заключение кипрской юридической фирмы. Кроме того, он утверждал, что его обязательство утратило силу в соответствии с кипрским законодательством и в связи с тем, что в договор международной купли-продажи были внесены изменения, о которых он не был извещен. Оспаривал он и обоснованность увеличения кредитором суммы основного требования и действительность гарантийного письма основного должника.
Кредитор в заседании арбитража оспаривал все аргументы, высказанные представителями поручителя. Им были представлены доказательства осуществления поставок основному должнику и того факта, что он обратился к поручителю до ликвидации организации основного должника, к которому поручитель имел возможность обратиться до завершения ликвидации.
Поручитель в ходе заседания, ссылаясь на положения кипрского законодательства, утверждал, что кредитор, лишив поручителя возможности предъявления регрессного требования к основному должнику, утратил право на иск к поручителю. По мнению поручителя, поведение кредитора в ходе исполнения обязательств не являлось добросовестным: им не были представлены поручителю все счета, предъявлявшиеся основному должнику, а те требования, которые ему конкретно были предъявлены, были им полностью оплачены.
В ходе заседания составом арбитража было установлено, что процедура оплаты по договору поручительства предусмотрена в нем схематично и отсутствует особый порядок представления таких требований.
Предметом рассмотрения состава арбитража явился и вопрос об обеспечительных мерах по данному иску, к которым прибег кредитор в кипрских государственных судах.
Кредитором после окончания устного слушания дела было направлено в МКАС два процессуальных ходатайства.
* * *
Вынесенное МКАС решение содержало следующие основные положения.
1. Компетенция МКАС рассматривать данный спор вытекает из п. 4 договора поручительства, заключенного между сторонами, который предусматривает, что любые споры, возникающие между сторонами, которые не могут быть урегулированы миролюбиво или посредством неофициальных переговоров, по усмотрению какой-либо стороны спора могут быть переданы для разрешения в Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации в г. Москве в соответствии с его Регламентом. При наличии данной арбитражной оговорки и на основании п. 3 § 1 Регламента МКАС арбитражный суд признал себя компетентным рассматривать данный спор.
2. Решая вопрос о праве, применимом к отношениям сторон по данному спору, МКАС констатировал, что стороны определили применимое право в п. 3 договора, указав, что договор регулируется и толкуется по законодательству Республики Кипр без применения норм коллизионного права. Следовательно, надлежащим правом является законодательство Республики Кипр.
3. Рассмотрев ходатайства истца от 28.12.2004 и 19.01.2005, Арбитражный суд не нашел оснований для их удовлетворения. Пунктом 3 § 40 Регламента МКАС установлено, что по окончании устного слушания состав арбитража может постановить, что арбитражное решение без объявления его резолютивной части будет направлено сторонам в срок, который не должен, как правило, превышать 30 дней. Состав арбитража, учитывая сложность дела, объем и содержание представленных сторонами документов, а также значительное число нерабочих дней в конце декабря 2004 г. и начале января 2005 г., постановил, что решение будет направлено сторонам в срок, не превышающий 45 дней. Принимая такое решение, суд учитывал также п. 4 и 5 § 40 Регламента, допускающие как проведение дополнительного разбирательства, если оно потребуется, так и возможность продления срока на вынесение решения Председателем МКАС при наличии необходимости, с учетом сложности и объема материалов дела.
4. Обратившись к существу спора, МКАС констатировал, что отношения сторон возникли из договора поручительства, заключенного 06.12.1998. Истец формулирует исковые требования, исходя из того, что данный договор является действительным и не утратил своей силы, хотя само по себе поручительство является строго акцессорным. Ответчик настаивает на том, что он освобожден от ответственности по данному договору в силу ст. 91 кипрского Закона о договорах, согласно которой в случае любого изменения в условиях договора между должником и кредитором, внесенного без согласия поручителя, поручительство прекращается в отношении сделок, совершенных после внесения изменений. Рассмотрев взаимоотношения и поведение сторон, МКАС установил, что ответчик давал поручительство в отношении ряда контрактов, в том числе и по контракту N 19-05. Соглашение к контракту о внесении изменений в п. 2.7 контракта заключено 10.10.1997. Предусмотренные им изменения не ухудшают положения основного должника, а, напротив, способствуют его интересам, поскольку касаются изменений условий оплаты за товар с предоплаты на оплату с отсрочкой платежа не позднее 30 дней с даты отгрузки товара с завода. При этом в п. 3 указанного соглашения указано, что все прочие условия контракта N 19-05 остаются без изменений. Следовательно, заключая соглашение, стороны считали его неотъемлемой частью контракта N 19-05. Состав арбитража учел, что как контракт N 19-05, так и дополнительное соглашение к нему заключены до заключения истцом и ответчиком договора поручительства (до 06.12.1998). Из материалов дела не усматривается какого-либо изменения условий соответствующего обязательства, по которому выдано поручительство, после заключения договора поручительства. Поэтому аргументы ответчика о том, что это соглашение прямо не упомянуто в перечне контрактов (приложение N 1), по которым предоставлялось поручительство, не могут быть приняты во внимание, а его требование об освобождении от ответственности по этому основанию не может быть удовлетворено.
5. Ответчик утверждает, что договор поручительства как акцессорное обязательство прекратился вследствие бездействия истца, лишившего ответчика права предъявить регрессное требование к основному должнику или к ликвидатору основного должника. Свою позицию ответчик обосновывает ссылкой на ст. 97 кипрского Закона о договорах, согласно которой поручительство прекращается, если кредитор совершает какое-либо действие, нарушающее права поручителя, или не совершает каких-либо действий, которые требуются в силу его обязанностей перед поручителем, и тем самым наносится ущерб потенциальному средству правовой защиты самого поручителя против основного должника. Рассматривая аргумент ответчика о бездействии истца, МКАС пришел к следующим выводам: из материалов дела