"Практика международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2005 г." (сост. М.Г. Розенберг) ("Статут", 2006)

поставленного конкретным поставщиком согласно инвойсу от 5 августа 2003 г. в определенной сумме в долларах США (соглашение N 412 от 4 апреля 2003 г. по целевому договору займа между истцом и ответчиком N 26-03/НЗ от 4 августа 2003 г.). В подтверждение указанных обстоятельств истец в заседании 23 марта 2005 г. также представил копию заявления Банка от 19 января 2005 г., в котором Банк подтвердил, что первоначально предоставленный Банком истцу кредит составлял именно указанную сумму в долларах США и никакие другие кредиты или финансовые услуги Банком истцу не предоставлялись. Основываясь на указанных фактах, истец пояснил, что Банк предоставил целевой кредит только в рамках заключенного между истцом и ответчиком договора займа N 26-03/НЗ от 4 августа 2003 г., который не имеет отношения к настоящему спору и является предметом арбитражного разбирательства по другому рассматриваемому МКАС делу.
В ходе заседания 23 марта 2005 г. заслушанная составом арбитража свидетель (представитель Банка) подтвердила, что на момент заключения соглашений об уступке прав кредитования истца Банком еще не производилось. По утверждению свидетеля, кредитные ресурсы были предоставлены Банком истцу на основании заявки истца от 7 августа 2003 г., причем фактически денежные средства были выделены двумя траншами 8 и 12 августа 2003 г., а фиксация этих платежей была произведена в соглашении о финансировании. Таким образом, по мнению свидетеля, до предоставления истцу кредитных ресурсов в августе 2003 г. положения соглашений об уступке носили рамочный характер и получили реальное содержание только после заключения между истцом и Банком соглашения о финансировании. Свидетель подтвердила, что предоставленный по соглашению о финансировании кредит имел целевое назначение и выделялся для предоставления истцом ответчику займа в рамках договора займа N 26-03/НЗ от 4 августа 2003 г.
Представитель ответчика не смог представить какие-либо документы, подтверждающие, что кредитование истца Банком не было ограничено только соглашением о финансировании и указанной в нем суммой кредита. В подтверждение своей позиции о неподсудности спора МКАС вследствие состоявшейся уступки прав требования по договору займа от истца к Банку представитель ответчика сослался на письмо Банка ответчику от 15 февраля 2005 г., в котором Банк предлагает ответчику не производить исполнения по договорным обязательствам перед истцом без получения соответствующего письменного одобрения Банка.
Не предрешая вопросов о сложившихся между истцом и Банком правоотношениях, исключительно для целей настоящего арбитражного разбирательства состав арбитража пришел к следующим выводам. Соглашение о финансировании, заключенное между истцом и Банком при выделении истцу целевого кредита на определенную сумму, предусматривает уступку истцом Банку прав требования истца к ответчику по договору займа N 26-03/НЗ от 4 августа 2003 г., не являющемуся предметом настоящего арбитражного разбирательства. В связи с этим заключенные ранее между истцом и Банком соглашения об уступке вступили в силу в сентябре 2003 г. только в отношении прав требования истца к ответчику по упомянутому договору займа N 26-03/НЗ от 4 августа 2003 г. Данный вывод основывается на том, что только в соглашении о финансировании истец и Банк индивидуализировали конкретные права требования, которые стали предметом уступки. Данному выводу не противоречат положения направленного ответчику письма Банка от 15 февраля 2005 г., поскольку в этом письме размер требований Банка также ограничен указанной суммой.
С учетом вышеизложенного, основываясь на п. 2 ст. 19 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже" и § 34 Регламента МКАС, состав арбитража приходит к выводу, что представленные сторонами доказательства свидетельствуют о том, что уступка прав требования по договору займа от истца к Банку в отношении настоящего дела не имела место, и, следовательно, утверждения ответчика о ненадлежащем истце не находят подтверждения. В связи с этим состав арбитража на основании ст. 7 и 16 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже", а также § 1 Регламента МКАС считает компетенцию МКАС на рассмотрение настоящего спора установленной, а ходатайство ответчика о прекращении производства по делу в связи с его неподсудностью МКАС - подлежащим отклонению.
4. Обратившись к существу заявленных исковых требований, состав арбитража констатировал, что в ответе на исковое заявление от 28 мая 2004 г. ответчик подтвердил факт предоставления истцом займа в полном объеме 6 августа 2003 г. путем перечисления денежных средств на счет поставщика товара для ответчика. Ответчик также согласился с тем, что по условиям договора займа возврат займа должен был быть произведен ответчиком не позднее 3 ноября 2003 г. Таким образом, между сторонами отсутствует спор относительно факта предоставления ответчику займа, размера суммы займа, а также установленного срока возврата займа.
В обоснование своей позиции о неправомерности исковых требований истца ответчик сослался на то, что 9 сентября 2003 г., т.е. до предусмотренного условиями договора займа срока возврата займа, следователем правоохранительных органов Республики Беларусь, рассмотревшим материалы уголовного дела, на основании уголовно-процессуального законодательства Республики Беларусь было вынесено Постановление о приостановлении расчетов ответчика с целым рядом компаний, в том числе с истцом. Ответчик отметил, что в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством Республики Беларусь постановления следователя, вынесенные по находящимся в его производстве уголовным делам, обязательны к исполнению всеми предприятиями, учреждениями, организациями, объединениями, должностными лицами и гражданами, а их неисполнение влечет привлечение виновных лиц к уголовной ответственности. В подтверждение факта вынесения Постановления следователя от 9 сентября 2003 г. о приостановлении расчетов ответчик представил заключение Белорусской торгово-промышленной палаты от 18 сентября 2003 г. о наступлении затруднений при исполнении договоров займа, в котором констатируется отсутствие возможности для ответчика исполнить свои обязательства по ряду договоров займа, в том числе по являющемуся предметом настоящего арбитражного разбирательства договору займа. Ответчик также представил доказательства того, что он уведомлял истца как о вынесении Постановления следователя от 9 сентября 2003 г., так и о содержании заключения Белорусской торгово-промышленной палаты от 18 сентября 2003 г. Таким образом, с точки зрения ответчика, надлежащему исполнению обязательств по договору займа (возврату займа в установленный срок) препятствовали обстоятельства непреодолимой силы (форс-мажорные обстоятельства).
В заседании 23 марта 2005 г. представители истца не согласились с позицией ответчика, приводя следующие аргументы:
- в соответствии с п. 3 ст. 401 ГК РФ факт наступления обстоятельств непреодолимой силы, делающий невозможным надлежащее исполнение обязательства, освобождает должника от гражданско-правовой ответственности, но не от надлежащего исполнения самого обязательства;
- в договоре займа вообще отсутствуют условия о форс-мажоре и другие условия об освобождении должника от ответственности, следовательно, положения п. 3 ст. 401 ГК РФ неприменимы в данном деле, поскольку соответствующая норма закона сформулирована как диспозитивная;
- согласно уголовно-процессуальному законодательству Республики Беларусь арест может быть наложен только на имущество подозреваемого или обвиняемого, следовательно, Постановление следователя от 9 сентября 2003 г. являлось незаконным с даты его принятия и ответчик не предпринял всех необходимых действий по обжалованию этого незаконного Постановления следователя;
- в соответствии с практикой, сложившейся в российских государственных арбитражных судах, арест имущества должника не расценивался в качестве обстоятельства непреодолимой силы, влекущего освобождение должника от ответственности;
- согласно представленному истцом разъяснению Торгово-промышленной палаты РФ от 13 октября 2004 г. по сложившейся практике возбуждение уголовного дела в отношении физического лица, занимающего руководящую должность в организации, не является обстоятельством непреодолимой силы, освобождающим организацию от гражданско-правовой ответственности.
Кроме того, представители сторон в заседании 23 марта 2005 г. подтвердили, что 8 февраля 2005 г. был вынесен приговор по уголовному делу, в рамках которого ранее было вынесено постановление следователя о приостановлении расчетов, а в соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства Республики Беларусь вынесение приговора влечет автоматическую отмену всех принятых органами следствия обеспечительных мер. Таким образом, на сегодняшний момент отсутствуют обстоятельства, препятствующие надлежащему исполнению ответчиком своего обязательства по возврату займа.
Оценив изложенные обеими сторонами доводы, состав арбитража пришел к следующим выводам. Представленные ответчиком доказательства подтверждают факт вынесения Постановления следователя от 9 сентября 2003 г. о приостановлении расчетов ответчика с истцом. В результате принятия данной меры ответчик был лишен возможности на законных основаниях исполнить обязательство по возврату займа.
В рассмотренных российскими государственными арбитражными судами делах, на которые ссылается истец, суды оценивали влияние на исполнение обязательств обеспечительных мер общего характера, таких как арест имущества должника, которые непосредственно не делали невозможным надлежащее исполнение спорного обязательства. В связи с этим высказанные в этих делах правовые позиции судов не могут быть предметом рассмотрения составом арбитража в настоящем арбитражном разбирательстве.
Аналогичным образом представленное истцом разъяснение ТПП РФ от 13 октября 2004 г. не имеет отношения к настоящему делу, поскольку невозможность исполнения обязательства ответчиком была вызвана не только возбуждением уголовного дела в отношении руководителей организации ответчика, но прежде всего особой мерой следственного органа, непосредственно запретившей проведение ответчиком расчетов с истцом.
В связи с этим состав арбитража приходит к выводу, что принятие следователем правоохранительных органов Республики Беларусь Постановления от 9 сентября 2003 г. о приостановлении расчетов ответчика с истцом в период его действия следует квалифицировать в качестве такого чрезвычайного и непредотвратимого при данных условиях обстоятельства, с которым российское гражданское законодательство (п. 3 ст. 401 ГК РФ) связывает освобождение должника от гражданско-правовой ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства.
Состав арбитража не может согласиться с доводом истца о том, что отсутствие в договоре займа условий о применении форс-мажора должно повлечь неприменение указанной нормы п. 3 ст. 401 ГК РФ. Данная норма действительно сформулирована в ГК РФ как диспозитивная, из чего следует, что если сторонами не были согласованы в договоре какие-либо специальные условия, то указанные положения диспозитивной нормы применяются к отношениям сторон в полном объеме.
Наконец, состав арбитража отмечает, что ответчиком предпринимались действия по обжалованию Постановления следователя от 9 сентября 2003 г. В результате этих действий ответчика Постановлением от 5 апреля 2004 г. Постановление следователя от 9 сентября 2003 г. было отменено в части, касающейся приостановления расчетов с пятью другими иностранными компаниями. Вместе с тем запрет на расчеты с истцом был оставлен без изменения. Состав арбитража отмечает, что обращение истца в правоохранительные органы Республики Беларусь (письмо от 9 октября 2003 г. N 02-1009, имеющееся в деле) также не увенчалось успехом. Более того, получив 11 октября 2004 г. возражения ответчика по иску со ссылкой на Постановление следователя от 9 сентября 2003 г., истец только в заседании МКАС 23 марта 2005 г. заявил о незаконности этого Постановления.
Вместе с тем состав арбитража считает обоснованным довод истца о том, что в соответствии с п. 3 ст. 401 ГК РФ факт наступления обстоятельств непреодолимой силы, делающий невозможным надлежащее исполнение обязательства, не освобождает должника от надлежащего исполнения самого обязательства. Кроме того, состав арбитража констатирует, что на момент вынесения настоящего решения прекратили действие постановления следователя, запрещавшие проведение расчетов ответчика с истцом, следовательно, в настоящее время отсутствуют какие-либо обстоятельства, препятствующие исполнению ответчиком своего обязательства по возврату займа истцу.
Исходя из вышеизложенного, в соответствии с п. 1 ст. 810 ГК РФ состав арбитража приходит к выводу о том, что требование истца о взыскании с ответчика основного долга (суммы займа) является обоснованным и подлежит удовлетворению.
5. Истцом также заявлено требование о взыскании с ответчика убытков, определенных путем исчисления процентов за пользование денежными средствами исходя из ставки LIBOR (1,42% годовых), а также установленных в п. 3.1 договора займа пеней за несвоевременный возврат суммы займа в размере 0,1% за каждый день от суммы просроченного платежа. Расчет обоих исковых требований произведен истцом за период с 4 ноября 2003 г. (даты начала просрочки возврата займа) по 10 марта 2004 г. (дату подачи искового заявления).
Ответчик возражал против удовлетворения заявленных исковых требований, ссылаясь на то, что просрочка возврата займа вызвана наступлением обстоятельств непреодолимой силы (форс-мажорных обстоятельств), следовательно, ответчик должен быть освобожден от ответственности за неисполнение обязательства по возврату займа.
Арбитры отмечают, что для оценки заявленных исковых требований важное значение имеет то обстоятельство, что в заседании 23 марта 2005 г. представители истца пояснили, что они требуют взыскания не процентов годовых за пользование чужими денежными средствами (ст. 809, 395 ГК РФ), а убытков (ст. 15 и 393 ГК РФ), при расчете которых использован размер процентной ставки LIBOR, поскольку данная процентная ставка отражает минимальный размер дохода, который истец смог бы получить при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право на получение суммы займа не было нарушено ответчиком (в частности, при своевременном возврате займа истец мог бы использовать соответствующую денежную сумму для открытия депозита в любом банке, по которому были бы начислены проценты в размере не меньшем, чем процентная ставка LIBOR). По мнению истца, он может претендовать на взыскание с ответчика как суммы убытков, так и неустойки, поскольку из анализа условий ст. 3 договора займа следует, что предусмотренная договором займа неустойка носит штрафной, а не зачетный характер.
Исходя из данных представителями истца пояснений, состав арбитража квалифицирует заявленные исковые требования как требование о взыскании договорной