"расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве" (карапетов а.г.) ("статут", 2007)

договор в случае его нарушения должником, а ограничен правом требовать присуждения к исполнению обязательства в натуре <285>. Но впоследствии под влиянием некоторых авторов (в частности, К.П. Победоносцева) Сенат пересмотрел свою позицию и стал придерживаться идеи о праве кредитора на отказ от договора в случае нарушения, допущенного должником <286>.
--------------------------------
<285> Решения N 529 от 1867 г., N 782 от 1869 г., N 577 от 1870 г., N 313 от 1871 г. (Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 3. С. 148).
<286> Решения N 685 от 1874 г., N 274 от 1875 г. (Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 3. С. 148).
Так, в одном решении Сенат указал, что кредитор в случае просрочки вправе либо требовать исполнения в натуре, либо отказаться от принятия исполнения <287>. В другом решении Сенат указал, что кредитор вправе отказаться от договора, если нарушение договора приводит к тому, что сама цель договора в результате нарушения становится недостижимой <288>. Что касается процедуры расторжения, то в ряде случаев в литературе и судебной практике указывалось на необходимость обращения в суд <289>.
--------------------------------
<287> Тютрюмов И.М. Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Кн. 4. М., 2004. С. 65.
<288> Там же. С. 79.
<289> Синайский В.И. Русское гражданское право. М., 2002. С. 337.
В юридической литературе идею о полезности включения в российское право нормы о возможности расторжения договора кредитором в случае его нарушения должником отстаивали многие цивилисты второй половины XIX в. (Победоносцев, Оршанский, Думашевский) <290>.
--------------------------------
<290> Ссылки на соответствующие публикации см.: Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 3. СПб., 1901. С. 147.
В литературе и в практике Сената отмечалось, что в случае расторжения договора стороны должны быть возвращены в то положение, в котором они находились до возникновения обязательства: полученное по договору до расторжения должно быть возвращено. Данный вывод основывался Сенатом на ст. 574 Свода законов гражданских <291>, а в литературе зачастую - на недопустимости неосновательного обогащения <292>.
--------------------------------
<291> Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 3. СПб., С. 148.
<292> Розенблюм. Иски из неправомерного обогащения в практике Сената // Юридический вестник. Кн. 2. 1889. С. 288 (см.: Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 3. СПб., 1901. С. 148).
Итак, несмотря на то что к концу XIX в. интересующий нас институт уже в основном признавался в юридической литературе и судебной практике, его эффективное функционирование "спотыкалось" об отсутствие легального закрепления. Законодательство России докапиталистического, феодального периода коренным образом расходилось с начавшими развиваться во второй половине XIX в. буржуазными отношениями. Очевидность данного факта подвигла власти на разработку нового гражданского законодательства, которое соответствовало бы требованиям времени и стимулировало бы развитие экономики. В итоге на рубеже веков началась разработка проекта Гражданского уложения Российской империи (далее - проект ГУ). Данный проект так и не был реализован в связи с началом Первой мировой войны, и до самого конца Российской империи норма о праве на расторжение договора по инициативе кредитора так и не нашла своего однозначного закрепления в законодательстве. Несмотря на то что данная кодификация, готовившаяся с участием ведущих русских цивилистов начала XX в., так и не была утверждена в качестве закона и не прошла проверку практикой применения, анализ соответствующих положений проекта крайне интересен с точки зрения определения тенденций развития гражданского права и научной мысли.
Интересующий нас вопрос был достаточно детально проанализирован составителями проекта ГУ. Согласно ст. 1610 проекта кредитор вправе расторгнуть договор, если должник, который должен был исполнять договор первым, не выполняет свои обязательства. В случае просрочки кредитор для того, чтобы получить право на отказ от договора, должен предоставить должнику дополнительный срок (аналог немецкого Nachfrist), по истечении которого он сможет реализовать свое право на расторжение (ст. 1669 проекта). Кредитор не обязан предоставлять дополнительный срок: 1) если по условиям договора обязательство должно быть исполнено строго к определенному в тексте контракта сроку (ст. 1670), а также 2) если просрочка должника приводит к потере у кредитора интереса к исполнению договора, которое "не имеет уже более никакого значения для верителя (кредитора. - А.К.) за невозможностью достижения той цели, ради которой договор был заключен" (ст. 1671).
Согласно проекту ГУ в случае лишь незначительного нарушения, допущенного должником, кредитор не вправе отказаться от договора, если такой отказ по обстоятельствам дела не согласуется с доброй совестью (абз. 2 ст. 1610). По сути, мы имеем здесь отрадный пример избирательного подхода к рецепции немецкого гражданского права. Напомним, что в изначальной версии ГГУ никаких упоминаний о существенности или значительности нарушения в общей части ГГУ не было. Внеся данную норму в проект, разработчики урегулировали вопрос контроля за расторжением договора в случае дефектного исполнения. Таким образом, в сочетании с положением о Nachfrist, имплементированным на случай просрочки, проект ГУ демонстрирует в целом комбинированный подход к решению вопроса о допустимости расторжения. На случай просрочки право кредитора на отказ от договора обусловливается необходимостью предоставить должнику дополнительный срок на исполнение (ст. 1669 проекта ГУ). В отношении же иных видов нарушения договора в качестве необходимого ограничителя выступает правило о невозможности расторжения в случае незначительности дефекта и нарушения принципа добросовестности (ст. 160 проекта ГУ).
Таким образом, как мы видим, составители проекта в целом отказались от идеи о судебном порядке расторжения в пользу немецкого подхода, который разрешает расторжение без участия суда, но с обязательным предоставлением должнику дополнительного срока на исполнение. Разработчики проекта тем самым уловили общую тенденцию развития гражданского права развитых стран, отраженную, в частности, на тот момент в новом гражданском законодательстве Германии и некоторых других стран, отвергнув признанное устаревшим и неразумным французское правило о судебном порядке расторжения. Как указывается в комментариях к тексту проекта, "в основе предлагаемой меры лежит стремление развязать отношения сторон по возможности без участия суда" <293>.
--------------------------------
<293> Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательственное право. Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения (вторая редакция, с объяснениями). СПб., 1902. С. 261.
Право на расторжение договора, помимо общих норм ст. ст. 1610, 1669 - 1671 проекта, нашло свое закрепление и в отдельных статьях, посвященных конкретным договорам. Так, согласно ст. 1752 проекта кредитор имеет право на расторжение договора в случае обнаружения дефектов в купленных товарах.
Согласно проекту кредитор, отказываясь от договора, обязан возвратить должнику полученное по договору до расторжения и вправе требовать этого же от должника (ст. 1672). Иначе говоря, проект закрепил правило о ретроспективном эффекте расторжения. Согласно той же статье кредитор вправе сочетать требование о расторжении договора со взысканием убытков. Данная особенность показывает, что составители проекта хотя по большей части и следовали указаниям германского права, но делали это далеко не вслепую.
Признать данное правовое регулирование расторжения договоров оптимальным и исчерпывающим, конечно же, нельзя. Некоторые важнейшие вопросы оказались вне поля зрения разработчиков данной кодификации. Составители проекта, с одной стороны, повторили ряд ошибок разработчиков ГГУ (например, отсутствие исключений из правила о необходимости осуществлять реституцию). С другой же стороны, они необоснованно забыли перенести из ГГУ ряд важнейших положений (например, о процедуре одностороннего отказа). Но в любом случае это был существенный шаг вперед.
§ 2. Советский период
Советские экономические реалии потребовали совершенно иных подходов к возможности расторжения. Советская плановая экономика не предусматривала для предприятий, действовавших в рамках планового задания, возможности свободно отказываться от договора, даже если поводом к расторжению является нарушение, допущенное должником. Более того, зачастую считалось недопустимым даже расторжение договора по соглашению сторон. Во главу угла ставился принцип реального исполнения, который требовал неукоснительного соблюдения договора, предусматривал невозможность откупиться от исполнения в натуре и право, а некоторых случаях и обязанность кредитора требовать исполнения договора. В литературе указывалось на то, что кредитор в случае нарушения контракта может лишь требовать реального исполнения и не вправе отказаться от нарушенного договора и потребовать денежную компенсацию взамен исполнения <294>. Так, указывалось, что советские предприятия, будучи кредиторами, обязаны требовать исполнения в натуре и не могут отказаться от договора (так называемый двусторонний эффект принципа реального исполнения) <295>. Это не удивительно, если учесть, что договор между советскими предприятиями рассматривался не как союз свободных участников гражданского оборота, а как элемент государственного плана, отступление от которого по инициативе сторон по общему правилу недопустимо. Все это определило то, что в советском законодательстве регулирование вопросов расторжения договоров было крайне скудно, а в научной литературе этому вопросу практически не уделялось внимание <296>. Куда больше советские авторы были заинтересованы в изучении механизмов принуждения должника к исполнению.
--------------------------------
<294> Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М., 1950. С. 292.
<295> Иоффе О.С. Договоры в социалистическом хозяйстве. М., 1964. С. 68 - 71; Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Основы советского гражданского законодательства. Л., 1962. С. 96; и др.
<296> Из тех немногочисленных попыток изучить особенности расторжения договоров в советском праве можно выделить: Заменгоф З.М. Изменение и расторжение хозяйственных договоров. М., 1967; Покровский Б.В. О расторжении договора по советскому гражданскому праву // Казахская республиканская научная конференция "Гражданское и гражданско-процессуальное законодательство Казахской ССР", 2 - 4 сентября 1965 г.: Тезисы докладов и научных сообщений. Алма-Ата, 1965. С. 77 - 79; Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2001. С. 151 - 161.
В ГК 1922 г. не было общего регулирования института расторжения договоров. Статья 129 ГК 1922 г. давала сторонам право лишь на расторжение договора по взаимному согласию. Статья 145 ГК 1922 г. регулировала вопрос о расторжении договора по причине возникновения невозможности исполнения. Что же касается права кредитора на расторжение нарушенного договора, то оно упоминалось в ряде разрозненных статей. Так, согласно ст. 121 ГК 1922 г. в случае просрочки кредитор может отказаться от договора, если он вследствие просрочки утратил интерес в исполнении. При этом согласно той же статье должник не считается просрочившим и кредитор, соответственно, не получает права на отказ, если просрочка произошла по причинам, за которые должник не отвечает. В литературе отмечалось, что для реализации своего права на отказ кредитору необходимо доказать, что он действительно утратил интерес в исполнении договора <297>. Применительно к отдельным видам договоров в ГК 1922 г. также встречается целый ряд норм, устанавливающих право кредитора отказаться от исполнения (или договора) либо право на расторжение договора. Так, согласно ст. 189 ГК 1922 г. покупатель в случае непоставки товара вправе вместо требования об исполнении в натуре отказаться от договора. Продавец согласно ст. 190 ГК 1922 г. вправе отказаться от договора, если покупатель откажется принимать купленный товар или оплачивать его. Согласно ст. ст. 198 - 199 ГК 1922 г. покупатель имеет право требовать расторжения договора в случае обнаружения в товарах недостатков.
--------------------------------
<297> Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М., 1950. С. 388.
Как мы видим, общего правила о процедуре расторжения ГК 1922 г. не предусмотрел. Касательно же условий допустимости расторжения законодатель указал лишь на потерю кредитором интереса в исполнении и то лишь на случай просрочки. Незатронутыми оказались и многие другие важнейшие вопросы, связанные с расторжением договоров (в частности, процедура отказа, последствия расторжения и др.). Тем не менее при желании из текста данного Кодекса в принципе можно было вывести право на расторжение договора практически во всех тех же случаях, в которых такое право признавалось и до революции. Если не брать в расчет недостаточность регулирования, в ГК 1922 г. еще не были законодательно закреплены идеи о невозможности расторгать договор.
После сворачивания нэпа и вместе с ней последних остатков свободной рыночной экономики тенденции по закреплению сторон хозяйственных договоров усилились и в литературе считалось общепризнанным, что договор между советскими предприятиями нельзя расторгнуть даже по обоюдному согласию сторон <298>, не говоря уже об одностороннем отказе кредитора. Относительная свобода расторжения договора сохранялась лишь в отношениях, не связанных с экономической деятельностью советских предприятий.
--------------------------------
<298> Новицкий И.Б. Роль советского гражданского права в осуществлении хозрасчета и режима экономии. М., 1955. С. 99.
ГК 1964 г. законодательно лишь отчасти закрепил наметившуюся тенденцию. В ст. 233 ГК 1964 г. было установлено, что советские предприятия вправе отказаться от договора по взаимному согласию, только если это не противоречит актам планирования. В ст. 225 ГК 1964 г. правило о возможности отказаться от просроченного исполнения в связи с потерей интереса в исполнении, предусмотренное еще в прежнем Кодексе, было повторено, но с оговоркой о том, что в отношениях между советскими предприятиями такой отказ возможен лишь в случаях, указанных в законе или договоре. В остальном ГК 1964 г. существенно не отличался от ГК 1922 г. Так, согласно ст. 243 ГК 1964 г. покупатель был вправе отказаться от договора в случае непередачи товара продавцом, а согласно ст. 244 право на отказ возникало у продавца, не получившего от покупателя оплату. Статья 246 ГК 1964 г. устанавливала