"расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве" (карапетов а.г.) ("статут", 2007)

ставящие под сомнение будущее надлежащее исполнение договора (Anticipatory Breach), но не выражающиеся в прямом отказе должника следовать договору, то у суда могут возникнуть серьезные сомнения в отношении истинной причины расторжения. Так, например, имевшее место нарушение может быть абсолютно незначительным, а причина, подтолкнувшая кредитора на расторжение договора, состояла в утере интереса в исполнении договора по основаниям, никак не связанным с самим нарушением (например, изменение экономической конъюнктуры, отзыв лицензии и т.п.). Аналогичная ситуация и с Anticipatory Breach: действительно, вероятность будущего нарушения договора должником может быть налицо, но истинная причина, по которой кредитор предложил должнику расторгнуть договор, с этим никак не связана.
Оценка подлинных мотивов возникновения у кредитора желания расторгнуть договор может осуществляться на основании признания нарушения существенным. Если нарушение носило несущественный характер, то добровольное расторжение договора считается осуществленным не в связи с нарушением, так как нарушение не вынуждало кредитора идти на расторжение. Если бы должник не дал свое согласие на расторжение, то кредитор не смог бы расторгнуть договор. В тех же случаях, когда нарушение было существенным и в значительной степени лишало кредитора того, на что он был вправе рассчитывать при заключении договора, добровольное расторжение следует считать осуществленным в связи с нарушением. Такой подход, безусловно, страдает некоторой степенью условности. Теоретически можно представить себе ситуацию, когда нарушение носит существенный характер, но истинная причина, подтолкнувшая кредитора предложить должнику расторгнуть договор, не была связана с фактом нарушения. Но альтернатив предложенному нами подходу, по сути, не существует. Некоторая его условность и упрощенность являются неизбежной платой за его относительную предсказуемость и практическую применимость. Если бы право требовало от суда достоверного установления, о чем в реальности думал кредитор, предложивший должнику расторгнуть договор, правоприменение было бы просто парализовано, так как возможностей определить истинные мотивы кредитора у суда попросту нет, по крайней мере до тех пор, пока наука не признала телепатию.
Безусловно, дополнительную ясность здесь могут внести поведение и заявления сторон. Если кредитор, направляя должнику предложение о расторжении договора, указал на нарушение договора как на причину появления такого предложения, следует считать, что он предлагает квалифицировать состоявшееся нарушение как существенное. Если должник, не возражая против такой формулировки оснований расторжения, выражает свое согласие на прекращение договора, следует считать, что он также признал нарушение существенным. Соответственно, суд не должен оценивать существенность нарушения как таковую в силу того, что стороны согласились считать его существенным. А это означает, что расторжение произошло в связи с нарушением. Данный вывод, в свою очередь, открывает кредитору возможность подчинить расторжение тем правилам, которые применяются в отношении расторжения нарушенного договора (взыскать компенсаторные убытки, применить правила о задатке и др.). Соответственно, если должник не желает таких последствий, то он должен выставлять кредитору встречную оферту, указывая на свое несогласие с указанным кредитором мотивом расторжения или прямо оговаривая неприменение тех или иных конкретных положений правового режима расторжения нарушенного договора или вытекающих из такого режима последствий расторжения (например, оговаривая отсутствие у кредитора права требовать компенсаторных убытков).
Отмеченное выше, по сути, делает крайне важным для кредитора обоснование причин, подтолкнувших его к направлению должнику заявления о расторжении. Если кредитор не оговаривает, что договор предлагается расторгнуть по причине его нарушения должником, то суду для определения применимого правового режима расторжения придется анализировать все обстоятельства дела с целью определения существенности самого нарушения, что привносит в данный вопрос некоторую долю неопределенности. Вполне возможно, что суд решит считать нарушение несущественным и соответственно не найдет прямой причинно-следственной связи между нарушением и расторжением договора. Это отнюдь не означает, что расторжения не происходит: согласие должника на расторжение бесповоротно прекращает договор. Но констатация того факта, что нарушение договора не было основным мотивом расторжения, будет означать отказ кредитору в иске о взыскании с должника компенсаторных убытков, неустойки, установленной на случай расторжения нарушенного договора, или двойного размера задатка, а равно отказ кредитору в праве присвоить задаток или ссылаться на те или иные преимущества, отличающие правовой режим расторжения нарушенного договора от общего правового режима расторжения (например, преимущества при осуществлении реституции).
§ 2. Расторжение в связи с существенным изменением
обстоятельств
Также немаловажно отличать расторжение нарушенного договора от расторжения договора в связи с существенным изменением обстоятельств (ст. 451 ГК) <331>. Как известно, должник вправе потребовать изменения или расторжения договора через суд, если обстоятельства изменились настолько, что, если бы стороны могли это разумно предвидеть, договор вообще не был бы ими заключен или был бы заключен на значительно отличающихся условиях. При этом для получения права на расторжение должник обязан доказать, что: 1) в момент заключения договора эти изменения не могли быть предвидены, 2) они были вызваны причинами, которые должник не в состоянии преодолеть при нормальной степени заботливости и осмотрительности, 3) исполнение договора без изменений его условий настолько нарушило бы баланс имущественных интересов сторон и повлекло бы для должника такой ущерб, что он в значительной степени лишался бы того, на что был вправе рассчитывать при заключении договора, 4) из обычаев делового оборота или существа договора не вытекает, что должник должен нести риск изменения обстоятельств.
--------------------------------
<331> К сожалению, в судебной практике можно встретить примеры, когда даже кассационной инстанции приходится указывать на недопустимость смешения двух абсолютно разных режимов расторжения. См., например: Постановление Президиума ВАС РФ от 6 февраля 2007 г. N 12295/06.
При анализе обоих механизмов расторжения (расторжения нарушенного договора по ст. 450 ГК и расторжения договора в связи с существенным изменением обстоятельств по ст. 451 ГК) можно проследить интересные параллели. Так, при расторжении нарушенного договора кредитор получает такое право по общему правилу в случае, если нарушение носит существенный характер. Согласно ст. 450 ГК существенное нарушение в значительной степени лишает кредитора того, на что он был вправе рассчитывать при заключении договора. Та же аргументация, только применительно к правам должника, присутствует и в случае расторжения договора в связи с изменением обстоятельств. Напомним, что должник вправе расторгнуть договор, если исполнение договора без изменений его условий настолько нарушило бы баланс имущественных интересов сторон и повлекло бы для должника такой ущерб, что он в значительной степени лишался бы того, на что был вправе рассчитывать при заключении договора. Нетрудно заметить, что в обоих случаях прослеживается стремление законодателя поддержать баланс интересов сторон. Если расторжение нарушенного договора защищает права кредитора, то расторжение в случае изменения обстоятельств нацелено на восстановление справедливости в отношении должника. Поэтому в первом случае право на обращение в суд принадлежит кредитору, а во втором случае - должнику.
Казалось бы, разграничение двух данных разновидностей расторжения договора не должно вызывать каких-либо трудностей. Но в действительности на стыке двух данных режимов возникают крайне сложные коллизии.
При первом приближении можно выделить несколько основных отличий режима расторжения договора в связи с существенным изменением обстоятельств. Во-первых, договор может быть расторгнут не кредитором, как в случае с расторжением нарушенного договора, а, как указывается в п. 2 ст. 451 ГК, заинтересованной стороной. Безусловно, в большинстве случаев заинтересованной стороной будет не кредитор, а должник. Во-вторых, причиной расторжения является не нарушение договора, а комплекс обстоятельств и условий, делающих буквальное исполнение договора разорительным для должника. В-третьих, расходы, понесенные сторонами в связи с исполнением расторгаемого договора, возлагаются не на какую-то одну из сторон (как то имеет место в случае с расторжением нарушенного договора, когда на должника возлагаются и понесенные им расходы, и убытки кредитора) и не на ту сторону, которая их понесла (как то имеет место в случае добровольного расторжения договора вне связи с нарушением, когда каждая сторона несет риск расходов), а распределяются между сторонами по справедливости, т.е. по усмотрению суда с учетом необходимости справедливого распределения рисков (п. 3 ст. 451 ГК).
Выделение данных особенностей расторжения договора в связи с существенным изменением обстоятельств помогает охарактеризовать данный институт и отделить его от предмета нашего исследования. Но ситуация с разграничением значительно усложняется в случае, если существенное изменение обстоятельств сочетается с нарушением договора или даже провоцирует нарушение.
Расторжение договора в связи с существенным изменением обстоятельств обычно востребовано до наступления срока исполнения. Должник, как правило, пытается избавиться от ставшего слишком обременительным договора до того, как наступит срок исполнения и он может попасть в просрочку. В случае же разбираемого нами расторжения нарушенного договора кредитор пытается расторгнуть договор уже после того, как наступил срок исполнения и произошло нарушение. Но данное разделение не является жестким. Так, согласно ст. 328 ГК кредитор вправе расторгнуть договор и в случае Anticipatory Breach, т.е. тогда, когда еще до наступления срока исполнения становится очевидным, что должник не произведет исполнения. С другой стороны, хотя это прямо в законе и не прописано, ничто не ограничивает право должника потребовать расторжения договора после наступления срока исполнения в случае существенного изменения обстоятельств.
Соответственно, если, помимо изменения обстоятельств, налицо еще и нарушение договора, независимо от того, вызвано ли нарушение этими изменениями или возникло вне всякой связи с ними или вообще произошло до начала соответствующих изменений, кредитор может не дожидаться, когда должник предложит ему добровольно расторгнуть договор по причине существенного изменения обстоятельств или заявит соответствующий иск на основании ст. 451 ГК. В такой ситуации кредитор вполне вправе сам инициировать расторжение договора, ссылаясь на факт его нарушения, если, конечно, нарушение носит существенный характер. Ведь само по себе изменение обстоятельств до вынесения судебного решения или подписания сторонами соглашения о расторжении договора не прекращает обязательство должника. Соответственно, независимо от того, изменились ли обстоятельства до или после наступления срока исполнения, в случае неисполнения должником своего обязательства возникает просрочка должника, которая дает кредитору право на расторжение договора и на привлечение должника к ответственности за сам факт нарушения договора.
Но при этом факт нарушения договора не теряет своего значения и в том случае, когда договор расторгается не по инициативе кредитора, а по инициативе должника. В случае если должник заявляет в суд иск о расторжении договора на основании ст. 451 ГК и суд санкционирует расторжение договора в связи с изменившимися обстоятельствами, обязательства сторон согласно ст. 453 ГК прекращаются только на будущее время. Расторжение в данном случае не может "прикрыть" состоявшееся нарушение, которое согласно общим нормам ГК дает кредитору право на применение мер ответственности (взыскания убытков или неустойки) за сам факт нарушения договора. Так, если в договоре были предусмотрены пени, то они могут начисляться вплоть до момента расторжения договора в связи с изменившимися обстоятельствами.
При этом может встать вопрос: а не освобождается ли должник от ответственности в случае, если его нарушение произошло именно в связи с существенным изменением обстоятельств? Действительно, если изменение обстоятельств (например, значительное обесценение национальной валюты) произошло до того, как договор был должником нарушен, то, вероятнее всего, сам факт нарушения инспирирован этим изменением. Соответственно, между изменением обстоятельств и возникновением у кредитора права на применение мер ответственности за нарушение есть отчетливая причинно-следственная связь. Если бы обстоятельства не изменились, то должник, вероятнее всего, договор бы исполнил надлежащим образом. Но при этом наличие такой причины нарушения не может служить основанием для освобождения от ответственности на основании ст. 401 ГК. Лицо может быть освобождено от ответственности по причине отсутствия вины, только если оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства. То же относится и к случаю форс-мажора: должник освобождается от ответственности, если препятствия носят непреодолимый и непредотвратимый характер. В случае же существенного изменения обстоятельств должник, как правило, теоретически исполнить обязательство может, но не исполняет его сознательно по причине разорительности или крайней затруднительности такого исполнения. Соответственно, нарушение договора по причине существенного изменения обстоятельств не освобождает от ответственности. Сказанное означает, что в случае, когда нарушение инспирировано существенным изменением обстоятельств, тот факт, что расторжение происходит по инициативе должника на основании ст. 451 ГК, не означает, что должник освобождается от ответственности. Этот вывод относится ко взысканию как убытков, так и неустойки (или процентов годовых). Более того, фактор существенного изменения обстоятельств не может служить основанием для снижения неустойки на основании ст. 333 ГК, так как согласно данной норме при снижении неустойки подлежат учету лишь последствия нарушения, а не его причины.
Кажущаяся несправедливость такого подхода с точки зрения интересов должника компенсируется тем, что должник вправе в любой момент после изменения обстоятельств инициировать расторжение. Риск понести ответственность за возникшие у кредитора в связи с нарушением договора убытки и риск уплаты пени или процентов годовых должны подталкивать должника, столкнувшегося с существенным изменением обстоятельств, инициировать расторжение договора как можно раньше. Затягивание решения данного вопроса может усугубить потери кредитора, надеющегося на буквальное исполнение договора. С учетом данного пояснения сделанный нами