"расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве" (карапетов а.г.) ("статут", 2007)

И если закон указывает на обязанность должника компенсировать кредитору все убытки на случай прекращения договора невозможностью исполнения, то было бы странно предполагать, что у кредитора такое право отсутствует в случае прекращения договора по причине существенного изменения обстоятельств. В конечном итоге должник сам виноват. Если бы он вовремя исполнил свое обязательство, то стороны успели бы исполнить договор до существенного изменения обстоятельств и у кредитора не возникли бы компенсаторные убытки. Соответственно, с точки зрения справедливости возложение на нарушителя договора полной ответственности за причиненные расторжением договора убытки в случае, когда существенное изменение обстоятельств произошло после начала просрочки, выглядит вполне адекватным.
Специально расторжение договора в силу существенного изменения обстоятельств в данной работе разбираться не будет, так как заслуживает отдельного и очень детального изучения. Заметим только, что применительно к данному случаю судебная процедура расторжения вполне уместна и вряд ли разумно пытаться обосновать переход к одностороннему порядку осуществления этого вида расторжения. Существенное изменение обстоятельств может потребовать не расторжения, а модификации договора, что при отсутствии согласия сторон в состоянии сделать только суд. Поэтому вполне логично, что в некоторых странах, отказавшихся от судебного порядка расторжения нарушенных договоров, судебная процедура сохранена для случая расторжения по причине существенного изменения обстановки (например, ст. 6:258 ГК Нидерландов). Кроме того, указывают на судебный порядок расторжения договора в связи с существенным изменением обстоятельств и акты международной унификации договорного права (например, п. 3 ст. 6.2.3 Принципов УНИДРУА), которые в отношении расторжения нарушенного договора в целом настаивают на внесудебной процедуре.
§ 3. Право безусловного расторжения вне зависимости
от факта нарушения договора
Следует также иметь в виду, что предметом нашего пристального внимания в рамках настоящей работы является механизм расторжения нарушенного договора как средство защиты прав кредитора. Данный институт следует отличать от тех случаев, когда в силу закона или договора сторона может расторгнуть договор независимо от того, нарушен он контрагентом или нет. Например, согласно ст. 699 ГК стороны независимо от того, был ли договор нарушен или нет, могут в любое время отказаться от договора бессрочной ссуды, а ссудополучатель вправе отказаться даже от срочного договора ссуды.
Как известно, все подобные случаи можно разделить на две категории. К первой относятся те нормы ГК, которые санкционируют односторонний отказ в любое время без каких-либо санкций в отношении того, кто пользуется этим правом (по договору ссуды - ст. 699 ГК, по договору вклада - ст. 837 ГК, по договору банковского счета - ст. 859 ГК и др.). Ко второй категории можно отнести те нормы ГК, которые разрешают односторонний отказ, но с возложением на лицо, отказывающееся от договора, определенных имущественных обременений. Так, согласно ст. 717 ГК заказчик вправе в любое время до сдачи ему работ отказаться от договора подряда, уплатив подрядчику часть договорной цены, соразмерную тому, что было выполнено подрядчиком до момента отказа, а также убытки в размере не более разницы, образующейся между общей ценой всех работ и той суммой, которая причитается подрядчику. Согласно ст. 782 ГК заказчик по договору возмездного оказания услуг вправе в одностороннем порядке отказаться от договора, компенсировав исполнителю понесенные фактические расходы, а исполнитель получает такое право при условии компенсации заказчику всех убытков. В обоих случаях предоставленное законом право одностороннего отказа может быть использовано кредитором в том числе и для выхода из нарушенного должником договора. При этом, конечно же, настоящим аналогом права на односторонний отказ от нарушенного договора является только первая категория. В той части, в которой подобные механизмы могут быть использованы в качестве средства защиты прав кредитора, мы затронем их в разделе о праве безусловного расторжения (гл. 3 разд. IV).
§ 4. Прекращение обязательств
в связи с невозможностью исполнения
Следует также отличать расторжение нарушенного договора от прекращения обязательств в связи с невозможностью исполнения. Согласно ст. 416 ГК обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает (физическая невозможность). Согласно же ст. 417 ГК обязательство прекращается в случае, если его исполнение стало невозможным по причине издания акта государственного органа (юридическая невозможность). Как мы видим, наш законодатель разводит такие понятия, как расторжение договора и прекращение договора в связи с невозможностью. При этом во многих странах мира невозможность исполнения, если она возникла по вине должника, рассматривается как одно из оснований именно для расторжения договора. В России же расторжение договора и прекращение договора, исполнение которого стало невозможным, являются самостоятельными способами прекращения обязательств. При этом возникает целый ряд вопросов.
Расторжение договора по общему правилу происходит после нарушения (за исключением случая Anticipatory Breach), в то время как прекращение неисполнимого договора возможно как до, так и после наступления срока исполнения. При этом ст. 416 ГК прямо говорит только о прекращении обязательства в случае, если невозможность вызвана обстоятельствами, за которые ни одна из сторон не отвечает. В п. 2 ст. 416 ГК указывается на то, что в случае невозможности, вызванной действиями кредитора, он не вправе требовать возврата того, что было им передано контрагенту до наступления невозможности, из чего можно сделать вывод, что и в данном случае законодатель имеет в виду прекращение обязательства невозможностью исполнения. Как же быть с теми случаями, когда невозможность наступает по вине должника? М.И. Брагинский считает, что и в данном случае мы имеем дело с прекращением обязательства в связи с невозможностью исполнения. Забывчивость законодателя, не включившего данный случай в ст. 416 ГК, объясняется данным автором тем, что в этой статье имеется в виду такое прекращение обязательства, которое затрагивает как основное обязательство, так и вторичное - по возмещению убытков. Там же, где невозможность наступает по вине должника, обязательство прекращается, но при этом за кредитором сохраняется право на компенсацию убытков <332>. В принципе в качестве альтернативы к подходу, высказанному М.И. Брагинским, можно было бы предложить реципировать положение, заложенное в праве многих стран, где возникшая по вине должника невозможность исполнения приводит к прекращению обязательств посредством применения правил о расторжении договора. Но в этом, по сути, нет никакого практического смысла. Поэтому, дабы не усложнять правовое регулирование, видимо, разумнее принять расширительное толкование ст. 416 ГК, как допускающей прекращение обязательств в связи с невозможностью во всех случаях, что бы ни послужило этому причиной. Главное практическое последствие того факта, что невозможность наступила по вине должника, никем не оспаривается и подтверждается при любом из подходов: кредитор вправе требовать компенсации убытков, вызванных прекращением обязательства.
--------------------------------

<332> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 1: Общие положения. М., 2003. С. 458.
При этом нам не избежать применения к данному способу прекращения обязательств по аналогии норм, закрепленных применительно к процедуре расторжения. Так, то, что было предоставлено до наступления невозможности, не может быть возвращено, так как прекращение договора, так же как и его расторжение, очевидным образом носит перспективный характер. При этом, если прекращение договора приводит к неосновательному обогащению одной из сторон, которая до этого получила исполнение от контрагента, но не успела произвести встречное исполнение, то баланс интересов сторон должен быть восстановлен путем применения норм о возмещении неосновательного обогащения. Данная точка зрения, несмотря на высказываемые иногда возражения <333>, находила поддержку как в дореволюционной, так и в современной правовой доктрине <334>. Исключением является случай, когда в наступлении невозможности исполнения виновен кредитор. Как мы уже видели, согласно п. 2 ст. 416 ГК он в таком случае не вправе требовать возврата того, что было им предоставлено до расторжения. Сама по себе эта санкция (запрет требовать реституцию) носит весьма интересный характер, заслуживая отдельного изучения, но явным образом выходит за рамки настоящей работы.
--------------------------------
<333> Рахмилович В.А. О достижениях и просчетах нового Гражданского кодекса Российской Федерации // Государство и право. 1996. N 4. С. 126.

<334> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. 1912. С. 496; Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 1: Общие положения. М., 2003. С. 459 - 460.
Кроме того, достаточно сложным является вопрос о применении к случаю наступления невозможности исполнения норм о порядке расторжения договора. Здесь возможны три варианта. Первый подразумевает, что обязательство, которое стало невозможным исполнить, прекращается автоматически с момента возникновения обстоятельств, с которыми связана невозможность. Второй основан на применении по аналогии общего правила о порядке расторжения, подразумевая, что договор прекращается в суде, где должнику требуется доказать наступление невозможности исполнения. Третий предполагает, что обязательство считается прекращенным в момент получения кредитором уведомления должника о наступлении невозможности исполнения.
На первый взгляд первый вариант наиболее адекватен, так как обязательство, исполнение которого стало невозможным, существовать не может. С другой стороны, следует учитывать, что определение момента прекращения обязательства крайне важно отнюдь не с точки зрения возможности требовать реального исполнения, а применительно к точности расчета убытков или пени. Например, коттедж, который согласно договору купли-продажи должен быть передан покупателю, сгорел. Соответственно, бесспорно наступила невозможность исполнения. При этом продавец уведомил об этом факте покупателя лишь спустя пять дней, в течение которых покупатель успел заказать и оплатить разработку проекта ремонта данного коттеджа. Исходя из идеи о том, что обязательство прекращается в момент наступления невозможности исполнения, следует вывод о невозможности для покупателя компенсировать данные расходы, так как они понесены уже после того, как обязательство был прекращено. Неразумность данного сценария вполне очевидна. Поэтому, на наш взгляд, при применении первого подхода, в рамках которого обязательство прекращается в момент возникновения невозможности автоматически, следует специально урегулировать данные нюансы. Об этом речь пойдет в гл. 4 разд. IV.
§ 5. Отличие от иных схожих гражданско-правовых институтов
Крайне важно отличать расторжение нарушенного договора от приостановления встречного исполнения. Напомним, что согласно ст. 328 ГК кредитор в случае неполучения от должника исполнения или возникновения обстоятельств, очевидно свидетельствующих в пользу того, что должник свое обязательство в срок не исполнит, вправе вместо права на отказ от договора просто приостановить свое встречное исполнение. За рубежом достаточно распространено латинское обозначение данного способа защиты - Exceptio Non Adimpleti Contractus. Детальное изучение данного института заслуживает отдельного монографического исследования. Здесь же мы акцентируем внимание на том, что данный способ защиты хотя, как абсолютно четко заметил Г.Х. Трейтел, зачастую и является промежуточным этапом на пути к расторжению договора <335>, все же представляет собой абсолютно уникальный механизм защиты прав кредитора. В результате его применения обязательство не прекращается, должник сохраняет возможность исполнить договор, а кредитор, удерживая свое исполнение, лишь минимизирует риски от возможного неисполнения.
--------------------------------
<335> Treitel G.H. Remedies for Breach of Contract. A Comparative Account. Oxford, 1988. P. 245.
Кроме того, несмотря на некоторое сходство, расторжение нарушенного договора следует четко отличать от такого средства защиты прав кредитора, как уменьшение договорной цены, которое предусмотрено в отдельных нормах ГК (ст. ст. 475, 723), хорошо известно в правовых системах романо-германского права и отражено в Венской конвенции 1980 г. (ст. 50) и Принципах европейского контрактного права (ст. 9:401).
Более подробно вопросы, возникающие на стыке между институтами приостановления встречного исполнения или уменьшения цены, с одной стороны, и расторжения договора - с другой, будут детально проанализированы в разделе об особенностях расторжения синаллагматических договоров (разд. V).
Глава 4. НАРУШЕНИЕ ДОГОВОРА КАК ОСНОВАНИЕ РАСТОРЖЕНИЯ
§ 1. Общие вопросы
Решение вопроса о нарушении договора как основании расторжения является ключевым при определении правового режима расторжения. Поэтому данный вопрос будет изучен с максимальной тщательностью.
Итак, согласно ст. 450 ГК основанием для расторжения договора может быть его нарушение. Что такое нарушение договора, нам представляется вполне очевидным. Под нарушением договора следует понимать такое действие или бездействие должника по договорному обязательству, которое противоречит условиям заключенного договора. При этом крайне важно отметить, что, как абсолютно справедливо отмечают современные российские цивилисты, при характеристике нарушения договора вряд ли стоит заострять внимание на противоправном характере поведения должника. Как заметил В.В. Витрянский, любое неисполнение или ненадлежащее исполнение договора является a priori нарушением норм права <336>. Углубляться в вопрос о том, можно ли считать с теоретической точки зрения верным, что нарушение условий договора является нарушением норм права, нет никакого смысла, так как это направит нас на тупиковый путь схоластического анализа.
--------------------------------

<336> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 1: Общие положения. М., 1998. С. 572.
Кроме того, крайне важно отметить, что абсолютно неуместно вводить в понятие нарушения договора такие факторы, как субъективная сторона, негативные последствия нарушения и причинная связь. Данные факторы нужно рассматривать отдельно от понятия нарушения договора. Если действие или бездействие должника не причинили кредитору никаких убытков или возникшие убытки не находятся в достаточной причинной связи с нарушением, а равно если должник освобождается от ответственности по причине невиновности или форс-мажора, сам факт противоречия