"семейное право: актуальные проблемы теории и практики" (нечаева а.м.) ("юрайт-издат", 2007)

<1> См.: Антокольская М.В. Семейное право. С. 234.
<2> Там же. С. 262.
Несколько более подробно рассматривается вопрос об отраслевой принадлежности норм СК РФ в части, касающейся алиментных обязательств, в учебнике по гражданскому праву Санкт-Петербургского университета. Двойственная природа алиментов (они затрагивают как личные, так и имущественные отношения), с точки зрения Д.А. Медведева, объясняет внешнюю близость семейных отношений с отношениями гражданско-правовыми. Отсюда со ссылкой на памятники гражданского права делается вывод, что термин "алименты" употребляется не только в семейном праве <1>. Вместе с тем, стремясь к последовательности, автор рассуждает о приоритете социально-экономического начала в отношениях по алиментированию, ибо "существование алиментных обязательств обусловлено неравномерным закреплением материальных ценностей среди отдельных лиц в семье, а также различной способностью последних извлекать доходы за свой труд" <2>. С данным утверждением трудно согласиться, поскольку, во-первых, материальное обеспечение родителями своих несовершеннолетних детей не связано с уровнем материальной обеспеченности родителей. Налицо их долг, предусмотренный ст. 38 Конституции РФ. Во-вторых, забота о нуждающихся и нетрудоспособных членах семьи есть непременная черта личности в обществе на всех этапах его исторического развития. Наконец, алиментные обязательства не могут быть связаны с неумением извлекать доходы за свой труд, поскольку не все обладают такой способностью, даже если они безупречные родители. Вообще термины "алименты", "капитал", "цена" по своей внутренней сути несопоставимы, так как лица с большим капиталом могут всячески уклоняться от уплаты алиментов, и наоборот - родитель со скромным заработком далеко не всегда забывает о необходимости содержать своего ребенка.
--------------------------------
<1> См.: Гражданское право. Ч. 3. С. 446.
<2> Там же.
Таким образом, Д.А. Медведев рассматривает семейные обязательства как "обычные относительные гражданские правоотношения, опосредствующие перемещение материальных благ из имущественной сферы должника (плательщика) в имущественную сферу кредитора (получателя)" <1>. В развитие высказанной точки зрения им предпринимаются попытки провести параллели между алиментными отношениями и некоторыми договорными обязательствами (правда, одновременно автор обращает внимание на отличительные особенности алиментных обязательств). Как видим, все внимание сторонников подчиненности права семейного праву гражданскому и в части, относящейся к алиментным обязательствам, сконцентрировано на алиментном соглашении, признаки которого рассматриваются только под углом гражданского права. При этом вовсе не учитывается то обстоятельство, что алиментные соглашения - редкость в российской действительности.
--------------------------------
<1> Там же. С. 447.
Еще труднее причислить к праву гражданскому ту часть норм семейного права, которая предназначена для защиты интересов ребенка, оставшегося без попечения родителей, особенно когда речь идет об обязанности органов опеки и попечительства по выявлению и устройству таких детей. Что касается конкретных форм устройства, в частности, передачи несовершеннолетнего на усыновление, то, по мнению М.В. Антокольской, "если рассматривать семейное право как часть гражданского, согласие на усыновление следует признать односторонней сделкой" <1>. А если не рассматривать? Сама по себе постановка вопроса о совершении подобного рода сделки при усыновлении ребенка порочна, дискредитирует идею усыновления как наиболее приемлемого способа защиты интересов несовершеннолетнего.
--------------------------------
<1> Антокольская М.В. Семейное право. С. 296.
Особое место среди форм устройства ребенка в семью принадлежит опеке (попечительству), которая традиционно до принятия нового Гражданского кодекса входила в сферу действия семейного права. Отныне опека (попечительство), в том числе и над несовершеннолетними, регулируется ст. ст. 31 - 40 ГК РФ. И что самое интересное, к целям опеки и попечительства относится воспитание несовершеннолетних (п. 1 ст. 31 ГК РФ). Правда, с оговоркой, что соответствующие этому права и обязанности опекунов и попечителей определяются законодательством о браке и семье. Поэтому СК РФ, с одной стороны, воспроизводит соответствующие статьи ГК РФ, с другой - отражает семейно-правовую природу данной формы устройства ребенка, лишившегося родительского попечения.
Включение опеки (попечительства) в подраздел ГК РФ, посвященный лицам, в данном случае физическим, несомненно, позволил обогатить и расширить его объем. Однако это вовсе не означает, что опека (попечительство), относящаяся к комплексному институту в части, касающейся защиты прав ребенка, выпадает из сферы действия семейного права. Вместе с тем ее по-прежнему следует рассматривать как способ восполнения дееспособности и защиты прав и интересов граждан, в том числе и несовершеннолетних. Но главное ее назначение - помочь в определении судьбы ребенка путем его устройства в семью, что никак прерогативой гражданского права не является. И попытка рассматривать опеку (попечительство) в широком и узком смыслах только усложняет ее понимание. Тем не менее Е.Ю. Валявина утверждает, что "институт опеки и попечительства является гражданско-правовым институтом" <1>. Причем автора не смущает даже то обстоятельство, что при назначении опекуна/попечителя согласно п. 3 ст. 35 ГК РФ должны учитываться его нравственные и иные личные качества, способность к выполнению обязанностей опекуна или попечителя, что чуждо гражданскому праву.
--------------------------------
<1> Гражданское право. Ч. 3. С. 414.
Новый институт семейного права представляет собой приемная семья. В данном случае налицо гибридная форма устройства ребенка в семью, содержащая в себе некоторые черты опеки, детского учреждения и усыновления <1>. Однако тот факт, что приемная семья основывается на договоре, все-таки не позволяет включить ее в сферу действия отношений, регулируемых гражданским правом. Хотя, казалось бы, договор о создании приемной семьи можно отнести, например, к договору подряда, что, естественно, не соответствует его назначению, ибо цель заключенного договора не гражданско-правовая, а семейное воспитание несовершеннолетних детей, оставшихся без родительского попечения. Е.Ю. Валявина справедливо отмечает, что договор о передаче ребенка (детей) на воспитание в семью по порядку заключения и своему содержанию отличается от других гражданско-правовых договоров <2>. Во-первых, его отличает специальный субъектный состав. Во-вторых, хотя стороны вступают в договорные отношения по взаимному волеизъявлению, они не могут определять свои будущие права и обязанности произвольно. В-третьих, объектом указанных правоотношений является воспитание и содержание детей <3>.
--------------------------------
<1> Антокольская М.В. Семейное право. С. 311.
<2> Гражданское право. Ч. 3. С. 433.
<3> Там же.
Таким образом, доводы сторонников прямой зависимости семейного права подвластны лозунгу: "...если считать семейное право подотраслью права гражданского...". Другими словами, общим знаменателем анализа конкретных семейно-правовых отношений служит ориентация на их понимание с сугубо цивилистических позиций. При этом неизбежными становятся формальные выводы, а иногда и полное отсутствие логики. Несмотря на то что подавляющее большинство авторов учебника по гражданскому праву Санкт-Петербургского университета много внимания уделяют особенностям семейных правоотношений, анализируют они их с известной долей абстрактности, и опять-таки подчиняясь общей установке. При этом сам факт многообразия отличительных признаков семейного права ни у кого возражений не вызывает. Тем не менее Н.Д. Егоров делает категорический, можно сказать, ошеломляющий вывод: "...чем больше специфических особенностей насчитывается у исследуемого структурного подразделения, тем меньше у него оснований претендовать на место отрасли права" <1>. Поэтому, заключает автор, "у семейного права нет оснований претендовать на место не только отрасли права, но и правового института" <2>. Налицо очевидная далеко не бесспорная крайность, которая не может не вызвать возражений.
--------------------------------
<1> Гражданское право. Ч. 3. С. 198.
<2> Там же. С. 199.
Анализируя доводы за и против самостоятельности семейного права, нельзя не обратить внимания еще на два существенных обстоятельства. В научных исследованиях, посвященных гражданскому, семейному праву, в самом широком контексте употребляется понятие "лично-доверительный характер". Так, Н.Д. Егоров пишет: "Как имущественно-стоимостные, так и личные неимущественные отношения в семье приобретают лично-доверительный характер, оказывающий влияние и на особенности их гражданско-правового регулирования" <1>. А потому, подчеркивает автор, применяется "метод лично-доверительной направленности правового регулирования семейных отношений" <2>.
--------------------------------
<1> Там же. С. 204.
<2> Там же.
М.В. Антокольская также нередко использует данное слово. Правда, в несколько ином контексте: "Нравственное чувство и лично-доверительная основа очень важны в семейной жизни, но не играют существенной роли в сфере семейного права" <1>, которое "почти никогда не придает лично-доверительному элементу юридического значения" <2>, что кажется автору понятным, поскольку "семейно-правовые нормы реализуются в конкретных правоотношениях обычно лишь тогда, когда элемент доверия между членами семьи и другими субъектами семейного права уже утрачен и возникла конфликтная ситуация, требующая своего разрешения" <3>. При этом предается забвению тот факт, что авторство этого точного и получившего широкое распространение термина принадлежит Е.М. Ворожейкину, по мнению которого "роль ведущего признака выполняют в семейном праве ЛИЧНО-ДОВЕРИТЕЛЬНЫЕ (выделено мной. - А.Н.) связи между его субъектами" <4>. И эту свою позицию автор серьезно обосновывает. Однако его удачная формулировка, представляющая собой ярко выраженное доказательство независимости семейного права, используется здесь в прямо противоположном смысле.
--------------------------------
<1> Антокольская М.В. Семейное право. С. 20.
<2> Там же.
<3> Там же. С. 17.
<4> Ворожейкин Е.М. Указ. соч. М., 1972.
И наконец, заслуживает внимания еще один аргумент сторонников зависимости семейного права от права гражданского. Речь идет о воспитании несовершеннолетних детей в семье, правовому регулированию которого посвящена значительная часть семейного права. Из столь очевидного факта Н.Д. Егоров делает закономерный вывод о существовании приоритета семейного воспитания детей <1>. Но, обосновывая свой взгляд, автор отмечает, что семейное воспитание является не самоцелью и что оно представляет собой всего лишь наиболее приемлемую форму достижения основной цели - заботы о благосостоянии и гармоничном развитии ребенка <2>. Что касается последнего, то здесь возражений нет. Однако между благосостоянием и гармоничным развитием ребенка прямой связи не существует. Чаще всего все происходит наоборот: при высоком уровне благосостояния нередко имеют место серьезные дефекты семейного воспитания детей, личность которых деформируется в условиях излишнего материального благополучия. Вот почему семейное воспитание в части, регулируемой семейным правом, - одна из главных задач данной отрасли права.
--------------------------------
<1> См.: Егоров Н.Д. Указ. соч. Ч. 3. С. 207.
<2> Там же.
Таковы соображения, свидетельствующие об уязвимости позиции относительно подчиненности семейного права праву гражданскому. К сказанному имеет смысл добавить, что без внимания со стороны цивилистов остаются вопросы выявления и устройства детей, оставшихся без попечения родителей, по своему значению не уступающие, особенно в наше время, вопросам брака и развода, имущественных прав (и обязанностей) супругов. Речь идет о вопросах государственного масштаба, с разрешением которых связано будущее общества. Вот почему, несмотря на предельно краткое содержание общих положений, составляющих фундамент государственно-правовой деятельности по защите прав и интересов несовершеннолетних, смысл их предписаний переоценить невозможно. По сути дела, они определяют государственную политику в области так называемой охраны детства. И не случайно здесь нет места гражданскому праву.
Возвращаясь к опеке (попечительству), нужно сказать, что именно в качестве способа устройства ребенка она фигурировала и фигурирует в семейном праве. Однако включение положений, посвященных опеке, в текст ГК РФ позволило рассматривать ее как гражданско-правовой институт <1>. "Благодаря установлению опеки (попечительства), несовершеннолетние получают возможность осуществлять принадлежащие им права, а также приобретать права и нести обязанности, предоставленные любому гражданину" <2>. Таким образом, семейно-правовая суть опеки (попечительства) выпадает не случайно. В СК РФ пришлось поэтому дополнять соответствующие статьи ГК РФ, сосредоточивая внимание на главном - опеке (попечительстве) как форме устройства детей, лишившихся родительского попечения. И это при том, что цивилисты игнорируют именно институт устройства, представляющего собой один из важных способов защиты государством самого главного права ребенка - на семейное воспитание. Вместе с тем, видимо, невозможно было полностью пренебречь семейно-правовым характером опеки (попечительства), и это находит свое выражение в выводе М.В. Антокольской: "В институте опеки и попечительства семейные и гражданские элементы переплетаются настолько тесно, что разделить их невозможно, что служит еще одним подтверждением того, что гражданское и семейное право составляют одну отрасль" <3>.
--------------------------------
<1> См.: Гражданское право. Ч. 3. С. 414.
<2> Там же.
<3> Антокольская М.В. Семейное право. С. 307.
Однако тесная взаимосвязь понятий позволяет прийти и к противоположному выводу. Дополнение гл. 3 подразд. 2 ГК РФ "Граждане (физические лица)" правилами об опеке (попечительстве) несовершеннолетнего лишено внутренней логики. Тем более что п. 1 ст. 31 и п. 3 ст. 35 ГК РФ, затрагивающие вопросы воспитания, никак отношениями делового партнерства не назовешь. Что же касается происшедших в результате реформирования гражданского законодательства перемен, касающихся перераспределения "сфер влияния между гражданским и семейным законодательством" <1>, то полной зависимости между текстом закона и правовой нормой все-таки не существует. Связь между ними сложна и многогранна, а потому не может быть свидетельством