"Переводчик в российском уголовном судопроизводстве: Монография" (Кузнецов О.Ю.) ("Издательство МПИ ФСБ России", 2006)

решение о замене переводчика направлено на обеспечение законности при производстве по делу и имеет существенное значение для придания доказательствам юридической силы, оно должно быть оформлено, на наш взгляд, в виде постановления, в котором должны быть отражены мотивы и обоснования целесообразности этого действия, а также закреплен факт ознакомления с ним подозреваемого (подследственного, обвиняемого) и его защитника. Вслед за вынесением постановления о замене переводчика следователь или иное равное с ним по процессуальному статусу должностное лицо правоохранительных органов обязано вынести постановление о назначении нового лица к участию в производстве по делу. Как представляется, вынесение одного постановления о замене одной кандидатуры переводчика на другую будет противоречить логике отечественного уголовно-процессуального закона, согласно которой каждый процессуальный документ имеет одного адресата и не может быть направлен на организацию общеобязательных действий нескольких субъектов судопроизводства одновременно по причине возможности возникновения между ними конфликта интересов (например, лицо, назначаемое к участию в процессе в результате замены, может отказаться от участия только потому, что оно не желает заменять предыдущего переводчика по причине личной неприязни к последнему). Второе постановление, так же как и первое, должно быть представлено для ознакомления лицу, не владеющему языком судопроизводства, и иным участвующим в деле лицам для реализации (или отказа в реализации) ими своего права отвода новой кандидатуры переводчика.
Помимо обстоятельств отвода и замены (причин, исключающих возможность и способность участия переводчика в уголовном процессе) существует еще одна группа обстоятельств, препятствующих его участию в отправлении правосудия. К ним относится совокупность нарушений переводчиком своих процессуальных обязанностей, влекущих наступление ответственности, предусмотренной законом, а именно:
- разглашение материалов предварительного следствия без наличия на то разрешения следователя или иного равного с ним по процессуальному статусу должностного лица;
- заведомо неправильный перевод;
- вступление в преступный сговор с участником процесса в ходе исполнения процессуальных обязанностей;
- злостное уклонение от участия в производстве по делу;
- нарушение порядка в ходе судебного заседания и неподчинение распоряжениям председательствующего судьи и т.д.
Как мы видим, во всех перечисленных выше случаях основанием отстранения переводчика из процесса судопроизводства является возбуждение против него как личности или уголовного преследования, или дела об административном правонарушении, что процессуально закрепляется соответствующим постановлением. На наш взгляд, именно этот документ, а не постановление о привлечении в качестве обвиняемого или постановление о привлечении к административной ответственности, должен быть основанием для принудительного исключения из числа субъектов производства по делу. Такая позиция объясняется тем, что факт нарушения своих обязанностей и фактически влияния на ход следственного или судебного разбирательства сам по себе является доказательством наличия умысла в воспрепятствовании правосудию. Полагаем, что в этом случае формулировка постановления об исключении лица, исполнявшего обязанности переводчика, из числа субъектов процесса значения не имеет, однако о его отводе речи быть не может, поскольку основания для этого четко перечислены в законе и среди них нарушением переводчиком процессуальных обязанностей или привлечение его к административной или уголовной ответственности законодателем не указаны. Однако процессуальные последствия этого для производства по делу должны быть тождественными последствиям отвода переводчика, т.е. все следственные и судебные действия, выполненные ранее при его участии, обязаны быть произведены повторно с участием нового лица, назначенного в качестве переводчика.
Подводя итог сказанному выше, сформулируем ряд выводов, позволяющих систематизировать формы и способы устранения переводчика как личности, а не как носителя соответствующего процессуального статуса из производства по конкретному уголовному делу.
Во-первых, как представляется, объективно существуют три группы обстоятельств, исключающих участие переводчика как личности из производства по делу, хотя в УПК РФ указана только одна из них. К ним относятся:
- обстоятельства, исключающие возможность участия переводчика в производстве по делу;
- обстоятельства, исключающие способность участия переводчика в судопроизводстве;
- нарушение переводчиком процессуальных обязанностей.
Каждая из групп обстоятельств влечет за собой разный способ его устранения из круга субъектов уголовного судопроизводства по конкретному делу, а именно:
- отвода;
- замены;
- исключения.
Несмотря на внешнее сходство результата, каждый из перечисленных выше способов имеет разные последствия для организации процессуальной деятельности, прежде всего, в рамках предварительного расследования. Так, отвод переводчика и его исключение из числа участников судопроизводства предопределяют необходимость повторного проведения всех следственных действий с участием лица, вновь назначенного в данном процессуальном качестве, тогда как замена не требует этого.
Во-вторых, при всех случаях устранения переводчика как личности из участия в процессе, по нашему мнению, следователь или равное с ним по процессуальному статусу должностное лицо должны вынести постановление, а суд - определение. Причем в случае отвода таких постановлений (определений) должно быть два, каждое из которых призвано закрепить различные по составу и существенные для судопроизводства обстоятельства. Предметом первого из них должно быть удовлетворение ходатайства об отводе переводчика, второго - непосредственно его отвод. В случае замены или исключения переводчика из числа участников производства вполне достаточно одного постановления, имеющего целью принятие процессуального решения, направленного на обеспечение законности при производстве по делу в условиях внешнего (объективного или субъективного) противодействия правосудию.
В-третьих, устранение переводчика как личности из уголовного процесса (на основании любой из указанных выше причин) не означает прекращения необходимости судопроизводства в получении лингвистической помощи для исполнения предписаний закона. Выбытие из следственного и судебного производства одного переводчика автоматически влечет за собой поиск и привлечение другого лица в данном процессуальном качестве. Следовательно, устранению из процесса переводчик подлежит как индивидуальный субъект права, а не как субъект процессуальных правоотношений, т.е. отводится, заменяется или исключается лицо, а не статус, который остается неизменным на всем протяжении производства по конкретному делу. Поэтому, чтобы избежать патовой ситуации при повторном устранении личности переводчика из процесса по одному и тому же делу, следователь или равное ему по процессуальному положению иное лицо правоохранительных органов обязаны предварительно согласовать вновь назначаемую в процесс кандидатуру переводчика со всеми его сторонами и, особенно, - с той стороной (желательно под роспись в материалах уголовного дела), по инициативе которой прежний переводчик был устранен.
В-четвертых, устранение переводчика из уголовного процесса во время предварительного расследования не означает автоматического прекращения у него ряда процессуальных обязанностей, возлагаемых на него законом, вплоть до завершения досудебного производства и даже, при определенных обстоятельствах, - судебного разбирательства по делу (например, запрета на разглашение данных предварительного следствия). Поэтому отведенный переводчик опосредованно остается субъектом разбирательства по конкретному делу вплоть до вступления приговора по нему в законную силу. И даже в этом случае, о чем мы писали выше, он не должен в соответствии с правилами корпоративной этики в собственных интересах или интересах третьих лиц использовать информацию, ставшую ему известной во время участия в предварительном расследовании (хотя подобные действия и их последствия будут являться предметом уже гражданско-правового иска вне рамок уголовного судопроизводства).
И последнее: поскольку отвод, замена или устранение переводчика (каждое в отдельности) является таким же процессуально значимым действием, как и его назначение к участию в уголовном судопроизводстве, то оно также должно быть документально оформлено в материалах уголовного дела в форме постановления уполномоченного на то должностного лица правоохранительных органов или определения суда. Для узаконения данного нововведения, как нам представляется, в текст уголовно-процессуального закона должна быть добавлена соответствующая норма, например, в виде нового абзаца ч. 1 ст. 69 УПК РФ следующего содержания: "Об отводе переводчика от участия в производстве по уголовному делу следователь, дознаватель, прокурор или судья выносят постановление, а суд - определение". Типовая форма данного процессуального документа, являющаяся дополнительным приложением к ст. 476 УПК РФ, будет представлена нами в одном из Приложений к данной работе.
Глава 2. УЧАСТИЕ ПЕРЕВОДЧИКА В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
§ 1. Участие переводчика в производстве процессуальных
действий и порядок его документирования
в материалах уголовного дела
Порядок и объем участия переводчика в досудебном производстве по делу регламентируется ст. 169 УПК РФ, которая (ч. 1) напрямую увязывает его назначение к производству процессуальных процедур с реализацией в практике предварительного расследования норм принципа языка уголовного судопроизводства. Таким образом, мы можем уверенно говорить о том, что при проведении всего комплекса следственных действий переводчик призван законом обеспечивать реализацию субъектом процессуальных правоотношений, не владеющим языком, на котором осуществляется разбирательство по делу с его участием, права пользоваться родным языком не только в рамках процесса в целом, но и при производстве каждого отдельно взятого действия. Как следует из буквального прочтения нормы ч. 2 ст. 18 УПК РФ, которая является корреспондирующей по отношению к законоположениям ч. 1 ст. 169 УПК РФ, такому участнику процесса обеспечивается возможность совершать узаконенные ее контекстом действия посредством вербальной коммуникации, т.е. устно, с последующим документальным закреплением их содержания в материалах дела. Следовательно, вовлечение переводчика в досудебное производство преследует, на наш взгляд, триединую цель: во-первых, он является единственно возможным сегодня средством (если это понятие вообще применимо к человеку) реализации в уголовном процессе конституционного права человека на свободный выбор языка общения; во-вторых, своим участием он обеспечивает межличностные взаимоотношения людей, говорящих на разных языках, но являющихся субъектами одного уголовного дела; в-третьих, своим переводом содержания коммуникации в рамках проведения процессуальных действий (ответов, показаний, замечаний, реплик и т.д.) на язык судопроизводства он обеспечивает составление протоколов следственных действий с участием лиц, этим языком не владеющих. А поэтому представляется важным акцентировать внимание на следующем обстоятельстве: при проведении всех процессуальных процедур досудебного производства по уголовному делу переводчик всегда осуществляет устный перевод, т.е. участвует в них как переводчик-синхронист.
Перечень следственных действий, в которых переводчик должен принимать обязательное участие, напрямую зависит от статуса участника уголовного процесса, которому он назначен оказывать лингвистическую помощь. Если он привлекается для оказания помощи потерпевшему или свидетелю, то он принимает участие в их допросе (ст. 189 УПК РФ), протокол которого оформляется в соответствии с требованиями ст. 166 и 190 УПК РФ, а также при проведении очной ставки (ст. 192 УПК РФ), предъявлении для опознания (ст. 193 УПК РФ), проверке показаний на месте (ст. 194 УПК РФ) и, возможно, при ознакомлении потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей с материалами уголовного дела (ст. 216 УПК РФ).
Если же он привлекается к участию в процессуальных действиях для обеспечения прав подозреваемого (обвиняемого), не владеющего языком, на котором осуществляется производство по делу, и оказания помощи правосудию, то перечень следственных действий, проводимых с его участием, значительно расширяется. Помимо участия в допросе обвиняемого (ст. 173 УПК РФ) и проверке его показаний на месте (ст. 194 УПК РФ), он также присутствует при предъявлении обвинения, осуществляя на месте или изготовив заранее письменный перевод постановления о привлечении в качестве обвиняемого (ст. 172 УПК РФ), изменении и дополнении обвинения (ст. 175 УПК РФ), а также в обязательном порядке осуществляет перевод обвинительного заключения (ст. 220 УПК РФ) и содействует ознакомлению обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела (ст. 217 УПК РФ). Кроме того, в отдельных случаях он может привлекаться для участия в проведении обыска (ст. 182 УПК РФ), если лицо, в помещении которого он проводится, или совершеннолетние члены его семьи не владеют языком, на котором осуществляется производство по делу, и выемки (ст. 183 УПК РФ), а также аресте, осмотре и выемке почтово-телеграфных отправлений (ст. 185 УПК РФ), если те составлены на языке, отличающемся от языка судопроизводства, или контроле и записи переговоров (ст. 186 УПК РФ), если того требуют расшифровка фонограммы и перевод ее содержания на русский язык. Фактически переводчик может и должен принимать участие во всех следственных действиях, если того требуют организационные основы и интересы правосудия, а также законодательно установленная необходимость обеспечения прав лиц, не владеющих языком судопроизводства.
Получается, что переводчик процессуально как бы "привязан" к личности участника разбирательства по уголовному делу, которому он призван оказывать лингвистическую помощь: он привлекается к производству только тех следственных действий, которые проводятся с участием или в отношении лица, не владеющего языком судопроизводства. Иного и не может быть, поскольку главным назначением переводческой деятельности в уголовном процессе, как уже было сказано выше, является содействие в реализации конституционно определенных и гарантированных (следовательно, императивных) прав человека при осуществлении правосудия, которые всегда реализуются исключительно индивидуально. Анализируя перечень процессуальных процедур, в исполнении которых участие переводчика является безусловным, если кто-либо из субъектов правоотношений не может или не желает общаться на языке, на котором осуществляется производство по делу, мы можем сделать вывод, что все они подразделяются на две группы:
- следственные действия, являющиеся универсальными при производстве