"надзорное производство в арбитражном процессе" (ефимов а.е.) ("волтерс клувер", 2007)

сроку исковой давности, восстановление которого невозможно <1>. Несмотря на то что указанная позиция была поддержана судебной практикой <2>, думается, что она не в полной мере соответствовала реальному содержанию действовавшего арбитражного процессуального законодательства. Прежде всего было непонятно, в силу каких причин можно было прийти к выводу о том, что положения ст. 117 АПК РФ, имеющие по замыслу законодателя общепроцессуальное значение, никак не связаны со стадией надзорного производства. Полагаем, что подобных предпосылок в новом законодательстве заложено не было: "процессуальный срок не подлежит восстановлению, если это прямо предусмотрено АПК" <3>. Напротив, выводы, подобные тому, что закон не установил правил в отношении процедуры восстановления срока обращения в надзорную инстанцию <4>, следовало оценивать как прямо противоречащие императивным положениям арбитражного процессуального законодательства, в частности ч. 1 ст. 117 АПК РФ.
--------------------------------
<1> См.: Ярков В.В. Все познается в сравнении // ЭЖ-Юрист. 2003. Январь. N 4. С. 7; Ефимова В.В. Указ. соч. С. 74; Андреева Т. Актуальные вопросы надзорного производства в арбитражном суде. С. 5; Арифулин А. Надзорное производство - важнейший инструмент обеспечения единства судебной практики. С. 61.
<2> См., напр.: Постановление Президиума ВАС РФ от 5 августа 2003 г. N 10776/02 // СПС "
<3> Арбитражный процесс: Учебник / Отв. ред. В.В. Ярков. С. 259 (автор главы - С.Л. Дегтярев).
<4> См., напр.: Азаров В.В. Право на обращение в суд и его реализация при обращении в арбитражные суды вышестоящих инстанций // Арбитражный и гражданский процесс. 2003. N 12. С. 9.
С одной стороны, выражалось мнение, что рассматриваемый срок, как и все иные сроки, определяемые положениями АПК РФ, является сроком сугубо процессуальным, факт истечения которого может быть преодолен через определенную ч. 2 ст. 117 АПК РФ процедуру восстановления. На это обстоятельство вполне обоснованно обращали внимание отдельные авторы <1>. Более того, с точки зрения гарантий реализации права на судебную защиту, тезис о целесообразности использования в арбитражном и гражданском процессах так называемых абсолютно определенных сроков пресекательного характера серьезно критиковался (и продолжает критиковаться) многими авторами <2>. В частности, по той причине, что он одновременно означает факт утраты возможностей для полноценной защиты интересов не участвовавших в деле (а потому, зачастую, даже не знающих о состоявшихся по делу судебных актах) лиц, чьи права и обязанности были определены и тем более нарушены указанными судебными актами, несмотря на то что указанным лицам, так же как и всем остальным, однозначно гарантировано в силу п. 1 ст. 6 Европейской конвенции право на справедливое судебное разбирательство в случае определения их гражданских прав и обязанностей.
--------------------------------

<1> См., напр.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. В.В. Яркова. С. 651 (автор комментария - Б.Я. Полонский); Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Отв. ред. М.С. Шакарян. С. 658 (автор комментария - Н.А. Громошина).
<2> См., напр.: Кожемяко А.С. Кассационное производство в арбитражном суде: теория и практика. С. 82 - 83; Пацация М. К вопросу о "пресекательных" сроках обжалования (оспаривания) в арбитражном процессе // Арбитражный и гражданский процесс. 2005. N 11. С. 32 - 34; Балашова И.Н. Проблемы пересмотра судебных постановлений в порядке надзора в гражданском судопроизводстве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2004. С. 8.
В то же время точка зрения о процессуальном характере рассматриваемого срока, если ее оценить в совокупности с тем, что до 4 апреля 2005 г. отсутствие ходатайства о восстановлении срока на обращение в арбитражный суд надзорной инстанции не рассматривалось в качестве основания для возвращения надзорного обращения, поданного по истечении установленного срока, по своей сути означала невозможность осуществления какого-либо судебного контроля за соблюдением сроков обращения в арбитражный суд надзорной инстанции. Более того, она в какой-то мере противоречила одному из основных европейских стандартов правосудия - принципу верховенства права, в силу которого процессуальные нормы обязаны содержать некие правила, позволявшие однозначно определять предельные сроки для подачи заявления о проверке судебных актов <1>. Как справедливо было замечено Е.В. Исаевой, толкование процессуальных сроков для возбуждения надзорного производства в качестве подлежащих восстановлению означало, что вопрос о стабильности судебных актов фактически был опять решен так же, как и до принятия АПК 2002 г. <2>.
--------------------------------
<1> См.: Нешатаева Т.Н. Соответствовать требованиям европейских стандартов // Обсуждаем статью 304 нового АПК РФ (дискуссия). С. 52.
<2> См.: Исаева Е.В. Процессуальные сроки в гражданском и арбитражном процессе: Учеб.-практ. пособие. М., 2005. С. 64.
Еще одна из изначальных характеристик срока, определенного ч. 3 ст. 292 АПК РФ, по поводу которой также отсутствовало единое мнение, - это его продолжительность.
Исходя из воспринятого судебной практикой тезиса о пресекательном характере данного трехмесячного срока, многие авторы справедливо указывали на его явную недостаточность <1>. Вместе с тем выражалась и иная точка зрения, оценивающая имеющуюся продолжительность рассматриваемого срока как гарантию осуществления судебной защиты в разумный срок, а также исключения возникновения неопределенности в положении сторон <2>.
--------------------------------
<1> См., напр.: Филиппов В. Кому удобен новый АПК? // ЭЖ-Юрист. 2002. Июль. N 31. С. 7; Клеандров М.И. Арбитражный процесс: Учебник. С. 289.
<2> См.: Андреева Т. Актуальные вопросы надзорного производства в арбитражном суде. С. 5.
Последняя позиция, на наш взгляд, выглядела более чем спорно. Во-первых, абсолютно непонятно, почему несколько более продолжительные сроки, к примеру в шесть месяцев или год, подобным характеристикам уже не соответствовали? Во-вторых, согласно п. 8 информационного письма ВАС РФ от 20 декабря 1999 г. N С1-7/СМП-1341 <1> задача по установлению разумного срока судебного разбирательства вообще не может иметь единого (т.е. одинакового для всех дел) решения. Данный вопрос должен решаться применительно к каждому отдельному судебному разбирательству в зависимости от конкретных обстоятельств спора, сложности дела, поведения сторон в процессе и т.п.
--------------------------------
<1> Вестник ВАС РФ. 2000. N 2.
Что касается определенности в положении сторон, то, как нам представляется, указанное обстоятельство мало зависит от конкретной продолжительности рассматриваемого временного периода. Для констатации факта обеспечения определенности в положении сторон, на наш взгляд, вполне достаточно того, чтобы применительно к временному периоду, определяющему возможность инициирования надзорного производства, были установлены правила и условия объективного характера, дающие возможность для однозначного исчисления его продолжительности.
Особо следует сказать относительно самой конструкции, первоначально избранной законодателем для определения начального момента течения срока на обращение в арбитражный суд надзорной инстанции. Как уже замечалось, к началу рассматриваемого временного периода имел отношение лишь последний судебный акт, принятый по делу. Порядок использования подобного механизма, как справедливо было замечено во многих публикациях, вызывал определенные трудности.
Можно ли рассматривать определение арбитражного суда кассационной инстанции об отказе в восстановлении пропущенного срока на кассационное обжалование, принятое в ответ на откровенно выходящее за рамки установленного ч. 2 ст. 276 АПК РФ шестимесячного срока ходатайство о восстановлении указанного срока, в качестве последнего судебного акта, принятого по делу? Так, Т. Андреева полагала, что - нет, и указывала на то, что суд надзорной инстанции вправе уйти от буквального толкования ч. 3 ст. 292 АПК РФ <1>. А. Арифулин, напротив, придерживался несколько иной точки зрения - "исчислять срок со дня вынесения определения об отказе в удовлетворении ходатайства о восстановлении срока" <2>.
--------------------------------
<1> См.: Андреева Т. Актуальные вопросы надзорного производства в арбитражном суде. С. 5.
<2> Арифулин А. Надзорное производство - важнейший инструмент обеспечения единства судебной практики. С. 62.
С одной стороны, позиция, поддерживаемая А. Арифулиным, в большей степени соответствовала буквальному содержанию действующего законодательства. С другой, - ею создавалась существенная неопределенность в вопросе о том, что можно считать последним судебным актом, принятым по делу. Фактически был поставлен под сомнение ключевой тезис о реальном ограничении срока для обращения в арбитражный суд надзорной инстанции. Как справедливо замечал по данному поводу И.А. Приходько, "формула ч. 3 ст. 292 АПК открывает практически неограниченные по срокам возможности для обращения в суд надзорной инстанции" <1>.
--------------------------------
<1> Приходько И.А. Доступность правосудия в арбитражном и гражданском процессе: основные проблемы. СПб., 2005.
Возможные варианты решения указанной проблемы могли бы быть следующими: через легальное толкование применительно к стадии надзорного производства понятия "последний судебный акт, принятый по делу" либо, наоборот, через полное исключение рассматриваемого понятия ("последний судебный акт, принятый по делу") из процедуры надзорного производства в арбитражном процессе.
В итоге был избран второй вариант. Соответствующее законодательное предложенное ВАС РФ было оформлено и закреплено Федеральным законом от 31 марта 2005 г. N 25-ФЗ <1>, который вступил в действие 4 апреля 2005 г.
--------------------------------
<1> РГ. 2005. 5 апр.
Согласно данному закону, во-первых, через внесение соответствующего дополнения в ч. 3 ст. 292 АПК РФ начало течения общего трехмесячного срока для обращения в арбитражный суд надзорной инстанции было "привязано" ко дню вступления в законную силу последнего оспариваемого судебного акта. Во-вторых, был окончательно подтвержден в официальном порядке процессуальный характер трехмесячного срока для обращения в арбитражный суд надзорной инстанции и тем самым устранен пробел в правовом регулировании вопросов, связанных с восстановлением пропущенного срока для подачи надзорного обращения <1>. В результате ст. 292 АПК РФ была дополнена ч. 4, которой было установлено, что трехмесячный срок, пропущенный по причинам, не зависящим от лица, обратившегося с надзорным обращением, может быть по ходатайству заявителя восстановлен судьей ВАС РФ при условии, что ходатайство подано не позднее, чем через шесть месяцев:
--------------------------------
<1> См.: Литвинов Д. Устраняя "пробелы" в АПК РФ // ЭЖ-Юрист. 2005. Апрель. N 16. С. 10.
со дня вступления в законную силу последнего оспариваемого судебного акта;
лицом, указанным в ст. 42 АПК РФ, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о нарушении его прав или законных интересов оспариваемым судебным актом.
Примечательно, что несколько позже правильность данного решения законодателя была подтверждена КС РФ, указавшим на неконституционность ч. 3 ст. 292 АПК РФ (в ред. от 24 июля 2002 г.), в части невозможности восстановления срока на обращение в арбитражный суд надзорной инстанции (см. Постановление КС РФ от 17 ноября 2005 г. N 11-П <1>).
--------------------------------
<1> РГ. 2005. 11 нояб.
Как видно, в отношении лиц, определяемых на основании ст. 42 АПК РФ, законодателем был избран относительно определенный порядок исчисления шестимесячного срока для обращения в арбитражный суд надзорной инстанции. Кроме того, факт отсутствия ходатайства при пропуске установленного трехмесячного срока, а также факт отказа в удовлетворении подобного ходатайства стали в силу п. 3 ч. 1 ст. 296 АПК РФ рассматриваться в качестве новых оснований для возвращения надзорного обращения.
Положительно оценивая факт появления всех перечисленных выше изменений и дополнений, считаем необходимым указать на отдельные спорные моменты, имеющие отношение уже к новому порядку исчисления срока для обращения в арбитражный суд надзорной инстанции.
Событие, определяющее начало течения рассматриваемого срока - вступление в законную силу последнего оспариваемого судебного акта, тесно связано с другим условием реализации права на обращение в арбитражный суд надзорной инстанции - исчерпанием всех иных имеющихся возможностей для судебной проверки законности данного судебного акта (ч. 3 ст. 292 АПК РФ). Вывод об исчерпании всех иных процессуальных возможностей для проверки законности оспариваемого судебного акта вполне может означать и простой факт утраты временных, к примеру, возможностей для обращения в суды апелляционной и (или) кассационной инстанции <1>. Таким образом, последним оспариваемым в порядке надзора судебным актом может быть любой вступивший в законную силу акт любой судебной инстанции.
--------------------------------
<1> См., напр.: Андреева Т. Актуальные вопросы надзорного производства в арбитражном суде. С. 6.
Как известно, в АПК 2002 г. не содержится никаких положений, имеющих отношение к срокам и порядку вступления в законную силу определений арбитражных судов. Действие ч. 3 ст. 188 АПК РФ - "Порядок и сроки обжалования определений", как следует из системной оценки положений ст. 181 и 188 АПК РФ, на рассматриваемый случай (оспаривание в надзорном порядке определений арбитражных судов) распространено быть не может: согласно ч. 1 ст. 308 АПК РФ порядок надзорного пересмотра определений арбитражных судов полностью аналогичен общему порядку надзорного производства.
Таким образом, применительно к существующему надзорному производству сказанное означает, что в случаях, когда последним оспариваемым судебным актом, принятым по делу, является определение арбитражного суда, однозначно определить момент начала течения срока на обращение в арбитражный суд надзорной инстанции (как, следовательно, и его окончание) невозможно, если, конечно, не исходить из процессуальной аналогии, официально не воспринятой действующим арбитражным процессуальным законодательством <1>.
--------------------------------
<1> Как это ни парадоксально, но приходится признать, что на сегодняшний день, в силу названной причины, вообще невозможно дать однозначного и законодательно обоснованного ответа на вопрос о правомерности возбуждения