"расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве" (карапетов а.г.) ("статут", 2007)

отношении вопроса о круге прекращаемых в связи с расторжением обязательств более точно, во многих случаях могут быть вполне эффективно защищены при помощи норм о неосновательном обогащении.
В отношении сказанного следует сделать лишь одно замечание. В отдельных ситуациях степень эффективности защиты интересов кредитора посредством иска о возврате неосновательного обогащения может оказаться ниже, чем если бы кредитор четко выразил свою волю. Приведем такой пример. Представим договор страхования, по которому страховщик обязуется страховать все экспортируемые страхователем грузы. Некоторое время договор исполнялся надлежащим образом, страховые премии перечислялись, но страховые случаи не возникали. По истечении определенного времени в отношении одной из застрахованных партий произошел страховой случай. Страхователь обратился за получением страхового возмещения к страховщику, но тот без законных оснований отказался выплачивать страховое возмещение, что вызвало у страхователя нежелание продолжать договор и, соответственно, подтолкнуло его к расторжению договора. В данной ситуации разумный страхователь заявил бы о расторжении таким образом, чтобы не поставить под вопрос свое право на получение страхового возмещения по уже произошедшему страховому случаю (например, совместил бы заявление о расторжении договора страхования с претензией о выплате возникшего долга по страховому возмещению). Тогда прекратились бы обязательства страхователя по выплате страховой премии по всем будущим отгрузкам, а также обязательства страховщика по выплате страхового возмещения в случае каких-либо чрезвычайных ситуаций с этими будущими отгрузками, но договор сохранил бы свою силу в отношении уже созревшего денежного обязательства страховщика, т.е. того обязательства, которое было уже просрочено к моменту расторжения (т.е. в отношении невыплаченного страхового возмещения). Но если страхователь заявил о расторжении таким образом, что четко определить его волю невозможно, то мыслимо (по крайней мере теоретически) такое решение суда, при котором суд истолкует волю страхователя как направленную на то, что должны прекращаться все обязательства, в том числе и в части просроченного исполнения. По крайней мере в судебной практике встречаются случаи, когда страховщики в подобных ситуациях пытаются именно таким образом обосновать отказ в выплате возмещения, ссылаясь на осуществленное страхователем расторжение, которое в силу ГК прекращает обязательства, а значит, и обязательство в отношении уже произошедшего страхового случая <580>. Если принять такую сугубо формалистскую логику, то получается, что обязанность по выплате страхового возмещения с момента расторжения прекращается и страховщик уже не обязан погашать возникший долг. Конечно же, понятно, что в случае отсутствия четкого выражения своей воли страхователем разумный и беспристрастный суд откажется принимать такой подход страховщика к толкованию осуществленного расторжения и признает, что здесь на самом деле подразумевался вариант перспективного расторжения, который сохраняет в силе договор в отношении нарушенной части исполнения. Но если суд по каким-то причинам примет обратное решение и признает расторжение как осуществленное по непропорциональной модели, подразумевающей прекращение договора как в отношении будущих частей исполнения, так и в отношении созревшего долга, то, как мы писали выше, на выручку кредитору должен прийти механизм возврата неосновательного обогащения, который в большинстве случаев относительно эффективно защитит интересы кредитора. В большинстве случаев... но не в данном случае с договором страхования. Здесь страхователь, пожелавший вернуть неосновательное обогащение, может рассчитывать лишь на сумму уплаченной им страховой премии, которая по понятным причинам покроет лишь малую часть возникшего в связи со страховым случаем ущерба страхователя. На данном примере видно, что в ряде случаев степень эффективности защиты в двух обсуждаемых моделях может быть существенно различной и не всегда кредитор, попытавшийся защитить свои права через модель иска о возврате неосновательного обогащения, сможет удовлетворить свой очевидный, но, к сожалению, прямо не выраженный интерес.
--------------------------------
<580> Постановление ФАС Московского округа от 19 октября 1999 г. N КГ-А40/3350-99.
В этой связи при решении вопроса о прекращении обязательства должника при расторжении длящегося делимого договора следует учитывать не только прямо выраженную при расторжении волю самого кредитора, но и толковать состоявшееся расторжение с точки зрения возможно подразумевавшейся воли кредитора. В тех случаях, когда кредитор свой выбор прямо не сделал, но если исходить из всех обстоятельств дела, этот выбор очевиден любому здравомыслящему участнику гражданского оборота, суд должен принимать его за основу при решении вопроса о прекращении просроченного исполнения. Например, в вышеописанном примере с договором страхования грузов воля кредитора, пусть она прямо и не выражена, вполне очевидна, учитывая презумпцию разумности участников оборота. Аналогичным образом в вышеупомянутом случае с расторжением договора аренды, который привел ВАС РФ в Обзоре от 21 декабря 2005 г. N 104, также очевидно, что задолженность за пользование арендованным имуществом, возникшая за период до расторжения, должна быть погашена. Суд должен презюмировать, что лица действуют разумно и в своих интересах. В большинстве случаев сложно представить себе разумного арендодателя, который в такой ситуации, расторгая договор, подразумевал бы свой отказ от начисленной суммы арендной платы.
Но выводить из этих случаев императивное решение, в рамках которого расторжение договора (или даже только длящегося делимого договора) всегда предполагает сохранение в силе возникшего ранее обязательства, будет крайне нелогично.
§ 7. Последствия ретроспективного расторжения
длящегося делимого договора
Наконец, как мы помним, четвертый вариант прекращения обязательств при расторжении длящегося делимого договора состоит как в прекращении всех созревших и несозревших к моменту расторжения частей исполнения, так и в отпадении оснований для тех частей исполнения, которые были уже реализованы к данному моменту. Реализация данного сценария становится возможной, если в результате нарушения и последующего расторжения те части исполнения, которые кредитор получил от должника до расторжения, в значительной степени теряют для кредитора свою ценность в отрыве от остальных оставшихся неисполненными частей договора.
Как мы видим, такой вариант одновременно подразумевает как прекращение всех обязательств на будущее (перспективный эффект), так и реституцию, т.е. возврат ранее предоставленного (ретроспективный эффект). При этом в данном случае реституция может быть как односторонней, так и двусторонней. Стороны взаимно возвращают друг другу все полученное до расторжения, даже если сами по себе эти реституируемые части исполнения были надлежащими.
Но возможен ли такой вариант в условиях, когда законодатель в п. 4 ст. 453 ГК прямо запрещает возврат предоставленного до расторжения? Здесь мы подходим к ключевому вопросу о том, в каких случаях в отечественном праве должна быть допущена реституция при расторжении в условиях, когда закон по общему правилу ее запрещает. Данная проблема носит глобальный характер и проявляется в случае расторжения как длящихся делимых договоров, так и договоров, предполагающих разовые исполнения. Поэтому в дальнейшем мы будем говорить о ретроспективном эффекте расторжения любых договоров.
§ 8. Случаи ретроспективного эффекта расторжения:
односторонняя реституция
Для нас вполне очевидно, что в п. 4 ст. 453 ГК мы имеем не совсем умелую попытку законодателя подчеркнуть перспективный эффект расторжения. Ошибка законодателя состояла в том, что он не предусмотрел исключений из данного правила и не заметил случаев, когда здравый смысл требует отхода от общего правила о перспективности расторжения и предоставления кредитору возможности требовать реституции.
Первый случай, когда при расторжении должна допускаться реституция, уже обсуждался выше и состоит в необходимости реституции в тех случаях, когда к моменту расторжения одна из сторон осуществила исполнение, а другая еще нет, а также тогда, когда обе стороны осуществили исполнения, но одна из них - не в полном объеме. В подобных случаях одна из сторон договора после расторжения может оказаться неосновательно обогатившейся за счет того, что она получила до расторжения. В практике встречались случаи, когда должник, с которым кредитор расторг договор по причине просрочки, отказывался возвращать то, что было им получено от кредитора (например, предоплату), ссылаясь на букву закона в лице п. 4 ст. 453 ГК, которая запрещает возврат того, что было предоставлено до момента расторжения. Здравый смысл подсказывал, что такая ситуация недопустима. Причем здесь не важно, кто пытается нажиться на применении данной некорректной нормы. Им может быть должник, нарушивший договор, но при этом желающий безвозмездно присвоить то, что было им получено от кредитора до расторжения. Но им может быть и кредитор, который на основании данной нормы может претендовать на присвоение полученного от должника до расторжения исполнения (например, дефектных товаров). В любом случае речь идет о нарушении принципа эквивалентности обмена и недобросовестности. Поэтому требование об односторонней реституции может заявить как кредитор, расторгнувший договор, так и должник, чье нарушение спровоцировало расторжение, если в результате расторжения одна из сторон остается неэквивалентно обогатившейся за счет полученного до расторжения от контрагента исполнения.
В практике встречались случаи, когда ВАС РФ признавал иск заказчика, расторгнувшего договор, о возврате предоплаты в качестве убытков <581>. Но в конечном счете возобладал более адекватный подход, согласно которому данное требование подпадает под категорию иска о возврате неосновательного обогащения <582>. Подробнее вопрос о юридической природе такого требования будет освещен в следующем разделе.
--------------------------------
<581> Постановление Президиума ВАС РФ от 19 августа 1997 г. N 2348/97.
<582> Пункт 1 Постановления Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 г. N 49 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении".
§ 9. Случаи ретроспективного эффекта расторжения:
двусторонняя реституция
Вышеприведенный случай допустимости реституции при расторжении можно обозначить как одностороннюю реституцию, так как возврат осуществляет только одна из сторон. Но существуют и случаи, когда должна допускаться двусторонняя реституция. Речь идет о двустороннем возврате обеими сторонами договора того, что было предоставлено до расторжения. Двусторонняя реституция по расторгнутому договору, в свою очередь, может возникнуть в нескольких ситуациях.
Во-первых, как мы уже отмечали, двусторонняя реституция может быть оправдана в рамках длящегося делимого договора тем, что осуществленный сторонами обмен не представляет для кредитора самостоятельного интереса, если к моменту расторжения договор исполнен не полностью, а в отрыве от оставшихся частей исполнения полученное кредитором от должника исполнение в значительной степени теряет свою ценность. Должник выполнил одну часть или одну обязанность, а кредитор осуществил соразмерное встречное исполнение. Но впоследствии в связи с тем или иным нарушением со стороны должника кредитор расторгает договор. По общему правилу договор прекращается только на будущее, что означает, что вернуть должнику полученное от него до расторжения и потребовать возврата своего встречного исполнения в уже исполненной части кредитор не может, так как произошел эквивалентный обмен. Но общее правило не учитывает того, что для кредитора полученная от должника до расторжения часть исполнения может не иметь никакой самостоятельной ценности или ее ценность может быть значительно снижена в связи с неполным исполнением должником договора. Представим себе, что кредитор получил от должника некое программное обеспечение и оплатил его, но впоследствии предусмотренное этим же договором оборудование, для эксплуатации которого данное программное обеспечение передавалось, отгружено не было. Согласно ГК кредитор может расторгнуть договор, но он должен быть наделен и правом придать расторжению ретроспективный эффект, т.е. правом требовать возврата денег за программное обеспечение, когда очевидно, что без неотгруженного оборудования данное программное обеспечение использоваться не может и, следовательно, самостоятельной ценности для кредитора не представляет. При этом очевидно, что воспользоваться правом требовать двусторонней реституции может только кредитор.
Во-вторых, двусторонняя реституция может возникнуть тогда, когда в рамках обычного, неделимого договора кредитор выполняет свое обязательство полностью, а должник - лишь частично. Представим себе, что покупатель осуществил предоплату, но получил лишь часть товара. Как мы отметили в гл. 6 разд. V, в такой ситуации он может пропорционально расторгнуть договор, потребовав назад часть предоплаты, соразмерную с объемом недогруза, по правилам о неосновательном обогащении, т.е. воспользоваться механизмом односторонней реституции. Но необходимо напомнить, что кредитор может пойти и по другому пути и расторгнуть договор целиком (непропорциональное расторжение) при условии, что нарушение должно носить существенный характер для всего договора. В таком случае осуществленное покупателем расторжение приведет к тому, что поставщику будет возвращен тот товар, который он фактически поставил, а поставщик будет обязан вернуть всю полученную предоплату, т.е. произойдет двусторонняя реституция. Например, покупатель вместо оплаченных им 100 автомобилей получает лишь пять, и, имея право не принимать частичное исполнение (ст. 311 ГК), он отказывается принимать неполную поставку в качестве исполнения по договору и расторгает его в связи с существенностью нарушения. В такой ситуации покупатель будет обязан вернуть поставщику пять поставленных автомобилей и имеет право требовать реституции всей уплаченной поставщику предоплаты.
В-третьих, двусторонняя реституция возникает, когда стороны обменялись исполнениями, но одна из сторон отказывается принимать полученное исполнение в счет договора по причине тех или иных допущенных при исполнении нарушений. Например, покупатель, оплативший товар, получает его с существенными недостатками или получает его с существенной просрочкой. Если в подобной ситуации покупатель своевременно заявит о своем нежелании принимать полученный дефектный товар в счет договора и закон не ограничивает его право на отказ от принятия ненадлежащего товара (ст. 475 ГК), то покупатель должен иметь право на возврат предоплаты, несмотря на то что фактически обмен уже произошел. Иначе говоря, кредитор должен иметь право на двустороннюю реституцию,