"надзорное производство в арбитражном процессе" (ефимов а.е.) ("волтерс клувер", 2007)

корректировке. Причины для этого были очевидны. Во-первых, при наличии кассационной инстанции, также пересматривающей судебные акты, вступившие в законную силу, говорить об исключительности, связанной именно с подобным объектом пересмотра, стало в какой-то мере нелогично. Во-вторых, опять же в силу появления кассации в ее сегодняшнем понимании не совсем обоснованно стал звучать вывод о том, что указанный объект пересмотра - это и есть та главная причина, которая определяет специфичность сохранившейся формы арбитражного надзорного производства.
В итоге в литературе появилось новое толкование факта исключительности надзорного производства в арбитражном процессе. В качестве главной причины, определяющей особую форму производства в порядке надзора, был предложен тезис об особом месте данного производства в системе проверочных стадий арбитражного судопроизводства: "в связи с введением кассационной инстанции, производство в порядке надзора рассматривается как исключительная стадия арбитражного процесса" <1>. В качестве еще одного проявления исключительности стал обозначаться факт сужения круга оснований, по которым стало возможным принесение протеста в порядке надзора <2>.
--------------------------------
<1> Яковлев В.Ф., Юков М.К. Вступительная статья // Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Ред. колл.: В.Ф. Яковлев, М.К. Юков, В.В. Похмелкин. М., 1995. С. 27 - 28.
<2> Яковлев В.Ф., Юков М.К. Вступительная статья // Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Ред. колл.: В.Ф. Яковлев, М.К. Юков, В.В. Похмелкин. С. 28.
Подобные выводы нельзя было признать логически обоснованными. Руководствуясь ими, к примеру, невозможно было объяснить, почему та же самая форма надзорного производства в арбитражном процессе имела место ранее, когда кассационная инстанция в ее сегодняшнем понимании вообще не существовала, и почему аналогичная форма надзорного производства осталась вполне приемлемой для сохранившейся трехинстанционной системы гражданского судопроизводства.
Еще один вопрос, который в итоге также оставался без ответа, состоял в том, кто, каким образом и исходя из чего будет определять новый (т.е. ограниченный) перечень оснований для принесения протестов в порядке надзора. Рассматриваемый вывод не имел своего официального подтверждения: перечень оснований для принесения протеста в порядке надзора положениями АПК 1995 г. никак не обозначался. Как следствие, вывод о якобы произошедшем ограничении перечня оснований для принесения протестов в порядке надзора обернулся полным отсутствием какой-либо определенности в данном вопросе. Обозначенные ст. 181 АПК 1995 г. должностные лица фактически получили ничем не ограниченное право решать на свое усмотрение, что считать основанием для принесения протеста в порядке надзора, а что нет.
Таким образом, существовавшая в процессуальной доктрине системная конструкция, на основе которой объяснялся единый смысл понятия "исключительность производства в порядке надзора", с принятием АПК 1995 г. была частично разрушена: сохранившаяся исключительная (экстраординарная) форма надзорного производства в арбитражном процессе не имела за собой каких-либо понятных и законодательно подтвержденных причин, объясняющих ее обоснованность.
В смысле понимания основных характеристик надзорного производства по АПК 1995 г. изложенное также свидетельствует о наличии факта существенного несовпадения между тем, что формально было определено в теории, т.е. положениями и структурой АПК 1995 г., и тем, что в реальности существовало в судебной практике того времени.
Последние изменения, коснувшиеся порядка (процедуры) проведения надзорного производства, дали повод для отдельных выводов о том, что отечественное надзорное производство преобразовалось в конечном итоге из стадии исключительной в стадию обычную <1>.
--------------------------------
<1> См., напр.: Треушников М.К. Развитие гражданского процессуального права России // Заметки о современном гражданском и арбитражном процессуальном праве / Под ред. М.К. Треушникова. М., 2004. С. 16; Андреева Т. Актуальные вопросы надзорного производства в арбитражном суде. С. 4.
С подобной позицией также сложно согласиться, что заставляет еще раз вернуться к вопросу дифференциации различных способов проверки судебных актов.
Такая характеристика правового средства проверочного плана, как его исключительность, гражданскому процессу зарубежных стран никогда не была известна. Кроме того, следует иметь в виду, что указанная характеристика и в России никогда не имела своего легального либо однозначного доктринального толкования. Как справедливо было замечено, утвердившееся в правовом сознании юристов определение надзорной инстанции как исключительной мало что объясняет в доктрине гражданского процессуального права <1>.
--------------------------------
<1> См.: Проверка судебных решений в социалистическом гражданском процессе / Отв. ред. В.М. Савицкий. М., 1989. С. 229.
Отдельные авторы, к примеру П.Я. Трубников, вообще не признавали за стадией пересмотра судебных актов в порядке надзора какого-либо статуса исключительности: "... пересмотр постановлений судами надзорной инстанции неверно было бы понимать в виде изъятия, исключения из порядка, установленного законом для рассмотрения дел в стадии кассационного производства. Каждая стадия судопроизводства (пересмотр судебных постановлений в порядке надзора, в том числе) имеет свои специфические особенности. Однако сами по себе эти имеющиеся особенности не могут служить критерием для отнесения той или иной стадии процесса к обычной или исключительной" <1>. С последней позицией в принципе солидарны и отдельные современные ученые-процессуалисты, например С.Ю. Никоноров, справедливо замечающий, что "наличие особенностей рассмотрения дела в какой-либо стадии само по себе еще не делает ее исключительной по отношению к другим стадиям процесса. В противном случае все стадии можно было бы рассматривать как исключительные в сравнении между собой" <2>.
--------------------------------
<1> Трубников П.Я. Пересмотр в порядке судебного надзора решений, определений и постановлений в советском гражданском процессе: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1969. С. 7.
<2> Никоноров С.Ю. Производство в порядке надзора в гражданском процессе: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 78.
Вместе с тем всегда существовал и диаметрально противоположный подход, когда через толкование содержания понятия "исключительность стадии надзорного производства" фактически предпринимались попытки объяснить любые специфические, зачастую никак законодательно не подтвержденные особенности рассматриваемой стадии. В частности, именно фактом исключительности надзорного производства всегда объяснялась обоснованность имевших место на данной стадии серьезных отступлений от многих основополагающих, в том числе конституционных, принципов надлежащего судебного разбирательства. Логика подобных рассуждений была достаточно проста: если признавать за стадией надзорного производства в целом абсолютно легитимный, в процессуально-правовом смысле, статус некоего исключительного (особого) способа проверки судебных актов, то аналогичную легитимность можно признать и за всеми иными, более частными, процедурами, используемыми на данной стадии.
В конечном итоге отечественное надзорное производство, которое существовало до принятия новых процессуальных кодексов, будучи официально признанным Европейским судом чрезвычайным, неэффективным и несправедливым средством правовой защиты по смыслу положений Европейской конвенции, в то же время продолжало (именно в силу его общей исключительности) рассматриваться, к примеру, Конституционным Судом РФ в качестве вполне правосудного средства для проверки вступивших в законную силу судебных актов.
В настоящее время подобный подход, к сожалению, продолжает широко использоваться Конституционным Судом РФ, который в своих оценках нового надзорного производства в арбитражном процессе продолжает исходить из некой исключительности российского надзорного производства, правда, понимаемой уже несколько иначе, с учетом новых положений процессуального законодательства.
Так, формулируя одну из своих последних правовых позиций, Конституционный Суд РФ в п. 3 Постановления от 17 ноября 2005 г. N 11-П указал на следующее: "Поскольку пересмотр в порядке надзора возможен в отношении лишь актов, вступивших в законную силу, рассмотрение дел в надзорной инстанции... носит исключительный характер и, следовательно, предполагает установление особых оснований и процедур в данной стадии арбитражного процесса" <1>.
--------------------------------
<1> РГ. 2005. 24 нояб.
В итоге из указанного Постановления стало, к примеру, известно, что исключительность нового арбитражного надзорного производства проявляется теперь в том, что проверка законности в порядке надзора допускается лишь тогда, "когда в результате фундаментальной ошибки... предопределившей исход дела, существенно нарушены права и законные интересы, защищаемые в арбитражных судах". Еще один новый элемент исключительности рассматриваемого способа проверки судебных актов состоит в том, что "обращение о пересмотре судебного акта в порядке надзора может иметь место, если исчерпаны другие возможности для проверки в судебном порядке законности такого акта".
Иными словами, почти все из того, что появилось нового в порядке возбуждения арбитражного надзорного производства, было автоматически причислено к неотъемлемым элементам исключительности указанного способа судебной защиты.
Есть опасения, что, продолжая использовать свою собственную шкалу оценок средств и способов проверки судебных актов, наша судебная система в итоге опять придет к тому же самому, что уже было ранее: до тех пор, пока Европейский суд не даст всем указанным отечественным процессуальным новациям своей непосредственной правовой оценки, последние, вероятнее всего, будут продолжать оцениваться как однозначно допустимые (и с конституционной, и с процессуально-правовой точек зрения) специфические особенности отечественного надзорного производства, всецело обусловленные фактом его исключительности.
Представляется, что подобное положение дел нельзя квалифицировать как нормальное. И речь - не о конкретных оценках всех перечисленных выше условий возбуждения надзорного производства в арбитражном процессе на предмет правосудности последних. Проблема - в ином, в возможности (и правомерности) дальнейшего использования подобного подхода, всецело основанного на немотивированном одобрении любых решений законодателя. Ведь очевидно, что, например, в отношении нового надзорного производства, появившегося в системе судов общей юрисдикции, придется, скорее всего, указывать на несколько иные характеристики его исключительности.
Изложенные выше рассуждения приводят нас к выводу о том, что необходимо либо дать четкое и однозначное определение отечественного понятия "исключительный способ проверки", либо и в процессуальной доктрине, и в судебной практике следует вообще отказаться от использования данного понятия.
В качестве первого варианта заслуживает внимание определение, сформулированное и предложенное Е.А. Борисовой, согласно которому в качестве исключительной проверки признается "проверка высшим судебным органом законности вступивших в законную силу судебных актов по строго установленным в процессуальном законе основаниям, обусловленным необходимостью обеспечения единообразия судебной практики, совершенствования правовых норм, защиты публичных интересов, интересов общества" <1>. Примечательно, что, с точки зрения приведенного определения, существующее на сегодняшний день в системе гражданского судопроизводства надзорное производство (за исключением проводимого Президиумом ВС РФ в порядке ст. 389 ГПК РФ по представлениям Председателя ВС РФ и его заместителя) основными чертами исключительного средства судебной проверки не обладает и потому не должно квалифицироваться в качестве такового.
--------------------------------
<1> Борисова Е.А. Теоретические проблемы проверки судебных актов в гражданском, арбитражном процессах: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2005. С. 9.
Второй способ решения указанной проблемы представляется более предпочтительным. В настоящее время как отечественной процессуальной науке, так и российской судебной практике было бы более правильным использовать для характеристик отечественных средств проверки судебных актов подробно разработанные и широко используемые в европейских странах понятия - обычные и чрезвычайные способы проверки.
Важно, что указанное деление способов проверки судебных актов на обычные и чрезвычайные было, в конечном итоге, положительно воспринято и общеевропейским правосудием, широко использующим в настоящее время понятие "чрезвычайный способ (средство) защиты", включающее в себя различные, в том числе процессуальные, проверочные механизмы, которые применяются в отношении итогов уже завершившихся судебных разбирательств (в этом заключается их чрезвычайность) и возможность применения которых в связи с этим жестко ограничена (в противном случае у них нет эффективности).
Также важно, что до появления упоминавшегося выше Постановления КС РФ от 17 ноября 2005 г. N 11-П экстраординарность нового отечественного надзорного производства как практиками, так и представителями юридической науки понималась аналогичным образом: по причине полного завершения любого арбитражного судопроизводства по делу на уровне кассационной инстанции <1> суд надзорной инстанции проверяет не все вступившие в законную силу судебные акты, а только те из них, которые заслуживают дополнительного судебного разбирательства <2>.
--------------------------------
<1> См., напр.: Новое процессуальное законодательство о разрешении экономических споров (интервью с В.Ф. Яковлевым). С. 7; Клеандров М.И. Арбитражный процесс: Учебник. М., 2003. С. 288.
<2> См., напр.: Арифулин А.А. Надзорное око Высшего Суда // ЭЖ-Юрист. 2002. Ноябрь. N 45. С. 1; Клеандров М.И. Арбитражный процесс: Учебник. С. 288; Борисова Е.А. Теоретические проблемы проверки судебных актов в гражданском, арбитражном процессах: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. С. 35.
По сути, был предложен абсолютно правильный, на наш взгляд, тезис о фактическом совпадении содержания отечественного понятия "исключительная стадия (или проверка)" и содержания общеевропейского понятия "чрезвычайное средство правовой защиты": "несмотря на новое содержание, производство в суде надзорной инстанции по-прежнему можно считать исключительной стадией гражданского и арбитражного процессов, поскольку проверяется вступившее в законную силу судебное постановление. В гражданском процессе зарубежных государств такой способ