"надзорное производство в арбитражном процессе" (ефимов а.е.) ("волтерс клувер", 2007)

Еще один спорный аспект, имеющий отношение к понятию "права и свободы человека и гражданина", связан с необходимостью согласования оснований к отмене судебных актов во всех судебных инстанциях.
Применительно к существующему судопроизводству в отечественной системе арбитражных судов последнее замечание означает, в частности, что ограниченные согласно положениям ч. ч. 3 и 4 ст. 270 и ст. 288 АПК РФ в своих процессуальных полномочиях арбитражные суды апелляционной и кассационной инстанций, вероятнее всего, просто не смогут, в отличие от суда надзорной инстанции, действующего уже на основании п. 2 ст. 304 АПК РФ, надлежащим образом (т.е. посредством безусловной отмены соответствующего судебного акта) отреагировать на целый ряд нарушений, имеющих, к примеру, отношение к праву на справедливое судебное разбирательство по смыслу п. 1 ст. 6 Европейской конвенции. Полагаем, что к числу последних могут быть отнесены нарушения в отношении следующих ключевых составляющих права на справедливое судебное разбирательство: права на публичность процессов судебного разбирательства и оглашения судебного решения, права на разумные сроки судебного разбирательства, права быть услышанным судом, права на обеспечение равенства процессуальных условий, в смысле исключения вмешательства в дело сторонних лиц, права на получение надлежащим образом мотивированного решения <1>.
--------------------------------
<1> Более подробно о содержании права на справедливое судебное разбирательство см.: п. 6 информационного письма ВАС РФ от 20 декабря 1999 г. N С1-7/СМП-1341 // Вестник ВАС РФ. 2000. N 2 и Комментарий к Конвенции о защите прав человека и основных свобод и практике ее применения. С. 84 - 119 (авторы комментариев - М. де Сальвиа, Л.Б. Алексеева).
Одного факта наличия любого из перечисленных выше нарушений для апелляционной и (или) кассационной инстанции будет явно недостаточно для того, чтобы отменить обжалуемое по данному основанию судебное решение. Данное решение, если, конечно же, никаких других нарушений дополнительно не будет установлено, с большой долей вероятности будет оставлено арбитражными судами указанных инстанций вообще без какого-либо изменения. При этом соответствующие постановления, принятые в данных проверочных инстанциях, с формальной точки зрения будут являться абсолютно законными судебными актами. Реально отреагировать на указанный факт сможет в конечном итоге только арбитражный суд надзорной инстанции, который будет вынужден отменять принятые в полном соответствии с определенной законом компетенцией постановления судов нижестоящих инстанций.
Подобная ситуация не может быть признана в полной мере отвечающей основным судопроизводственным и судоустройственным принципам надлежащего правосудия. Хотя бы в силу того, что "надзорный судебный орган, осуществляя контрольные функции, не должен ни при каких условиях выходить за пределы возможностей подконтрольного... суда" <1>.
--------------------------------
<1> Кожемяко А.С. Кассационное производство в арбитражном суде: теория и практика. М., 2004. С. 13.
С учетом того, что любое государство, присоединившееся к Европейской конвенции, обязано иметь в своей правовой системе средства, защищающие права и свободы, определенные данной Конвенцией <1>, можно предположить, что появление рассматриваемого основания не в последнюю очередь было обусловлено именно данным обстоятельством, что в целом заслуживает положительной оценки. С другой стороны, следует признать, что с появлением рассматриваемого основания достичь полноценного решения указанной задачи так и не удалось.
--------------------------------
<1> См., напр.: п. п. 51 и 95 Постановления ЕСПЧ от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 2. М., 2000. С. 339 - 361; п. 106 Постановления ЕСПЧ от 19 декабря 1998 г. по делу "Кайя против Турции" // Там же. С. 475 - 495.
Очевидно, что если имевший место в отношении заявителя факт нарушения его общепризнанных прав и свобод окажется оформленным в виде не подлежащего обжалованию (оспариванию) определения, например об отложении судебного разбирательства, то прямое использование п. 2 ст. 304 АПК РФ окажется достаточно проблематичным.
Не вполне ясна ситуация и с теми случаями, когда тот или иной факт нарушения норм и (или) принципов международного права не только не является существенным нарушением по смыслу отечественного судопроизводства, но и вообще не может оцениваться как нарушение конкретных положений российского арбитражного процессуального законодательства.
Сказанное прежде всего касается тех противоречий, которые основаны на несоответствии действующих положений российского законодательства реальному смыслу и духу основных принципов международного права. Как пример, определенный п. 6 информационного письма ВАС РФ от 20 декабря 1999 г. N С1-7/СМП-1341 в качестве одного из ключевых элементов общеевропейского права на справедливое судебное разбирательство стандарт обеспечения равенства исходных процессуальных условий, в смысле исключения вмешательства в дело сторонних лиц (например, прокурора). Прямое применение в данной ситуации ч. 3 ст. 3 АПК РФ будет затруднено: непосредственно в международном договоре, т.е. в п. 1 ст. 6 Европейской конвенции, данная норма не закреплена. Спрашивается: что в смысле требований п. 3 ч. 2 ст. 294 АПК РФ (об обязательности указания на нарушение или неправильное применение норм права) должен будет обозначать заявитель в своем обращении и сможет ли он в рассматриваемом случае вообще добиться возбуждения соответствующего надзорного производства, ссылаясь лишь на толкование соответствующих норм международного права? Скорее всего, что нет.
Как справедливо было замечено, преодоление подобных коллизий невозможно без введения соответствующей процедуры, которой бы определялось, в частности, "кто и как устанавливает такие юридические противоречия, принимает решение об их устранении, каковы последствия такого решения для внутренних актов" <1>. На сегодняшний день в отличие от системы судов общей юрисдикции, где имеется Постановление Пленума ВС РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных норм и принципов международного права и международных договоров Российской Федерации" <2>, в отечественной системе арбитражных судов ничего подобного нет.
--------------------------------
<1> Тихомиров Ю.А. Общая концепция развития российского законодательства // Журнал российского права. 1999. N 1.
<2> РГ. 2003. 2 дек.
Таким образом, следует признать, что факт появления п. 2 ст. 304 АПК РФ (в редакции от 31 марта 2005 г.) в какой-то мере усугубил нерешенную в рамках арбитражного процесса проблему применения существующих норм и принципов международного права.
Достаточно сложно согласиться с чрезмерно категоричным, на наш взгляд, предложением о необходимости введения для указанных целей абсолютно новой, обособленной процессуальной процедуры, в рамках которой бы по результатам рассмотрения дела именно на предмет установления нарушений положений Европейской конвенции и устранения соответствующих последствий "...Президиумом выносилось бы новое решение, но против государства" <1>. В то же время полагаем, что обозначенные выше проблемные вопросы, связанные с применением п. 2 ст. 304 АПК РФ, требуют своего официального устранения. В противном случае рассматриваемое основание так и останется некой декларацией, гармонично не вписывающейся ни в отечественную концепцию судопроизводства в системе арбитражных судов, ни в правовое поле, определенное положениями Европейской конвенции.
--------------------------------
<1> Власов А.В. Актуальные проблемы надзорного производства в гражданском процессе // Арбитражный и гражданский процесс. 2005. N 6. С. 36.
Вместе с тем нельзя не заметить, что сам факт появления новой редакции п. 2 ст. 304 АПК РФ повлек за собой отдельные, заслуживающие исключительно позитивной оценки последствия.
Одним из наиболее заметных недостатков первоначального перечня оснований для отмены (изменения) судебных актов в порядке надзора следует признать то, что данным перечнем через п. 3 ст. 304 АПК РФ фактически было закреплено неравенство между частным и публичным интересом в пользу последнего.
Согласно ст. 18 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими и определяют смысл, содержание и применение закона, и именно они, а не публичные интересы обеспечиваются правосудием в первую очередь. Данные конституционные положения давали обоснованные основания для сомнений в конституционной состоятельности нормы, определяемой п. 3 ст. 304 АПК РФ (о необходимости отмены или изменения судебного акта, если он нарушает права и законные интересы неопределенного круга лиц или иные публичные интересы) <1>.
--------------------------------
<1> См.: Караханян С.Г. Обсуждаем статью 304 нового АПК РФ (дискуссия). С. 59.
С точки зрения правовых норм общеевропейского характера, в частности положений Европейской конвенции, вопросы конкуренции между частным и публичным интересом предполагают не столь однозначное решение. Одним из базовых стандартов правового регулирования здесь признается принцип баланса (справедливого равновесия) публичных и частных интересов, на основе которого регулируются отношения и определяются взаимные права и обязанности между физическими и юридическим лицами, с одной стороны, и обществом в целом - с другой.
Очевидно, что обозначенное п. 3 ст. 304 АПК РФ основание для отмены (изменения) судебных актов, однозначно отдающее предпочтение защите исключительно публичных интересов, не вполне соответствовало и этому, уже европейского масштаба, стандарту надлежащего правосудия. Лишь с появлением новой редакции п. 2 ст. 304 АПК РФ были заложены серьезные предпосылки для устранения данного противоречия, что, подчеркнем еще раз, несомненно заслуживает одобрения.
Еще один положительный аспект, связанный с появлением новой редакции п. 2 ст. 304 АПК РФ, можно увидеть в следующем. Вплоть до появления данного основания было несколько непонятно, почему законодатель, обратив свое внимание на принцип единообразного правоприменения, в то же время не заметил целый ряд иных обязательных стандартов правосудия международного уровня, отнюдь не менее важных? Полагаем, что с 31 марта 2005 г. данный "неудобный" вопрос свою актуальность потерял: формально все права и свободы человека и гражданина, определяемые всеми основными принципами и нормами международного права, получили в рамках российского арбитражного процесса одинаковую судебную защиту.
Если целям защиты прав человека призван служить п. 2 ст. 304 АПК РФ в своей новой редакции от 31 марта 2005 г., то на основании п. 3 ст. 304 АПК РФ осуществлялся ранее и продолжает осуществляться сейчас контроль в обратном направлении - в защиту публичных интересов. По данным на конец первого полугодия 2004 г., на долю п. 3 ст. 304 АПК РФ приходилось порядка 5 - 6% отмененных в порядке надзора судебных актов <1>.
--------------------------------
<1> Приводится по: Надзорные коллизии (дискуссия). С. 3.
Понятие "публичный интерес" является новым для отечественного арбитражного процессуального законодательства <1>, что означает необходимость определения его содержания. Единственное, о чем сегодня можно говорить с достаточной долей уверенности, это то, что одной из разновидностей публичного интереса в смысле ст. 304 АПК РФ следует считать интерес неопределенного круга лиц.
--------------------------------
<1> См.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.Ф. Яковлева, М.К. Юкова. М., 2003. С. 785 (автор комментария - Т.К. Андреева).
Из анализа публикаций, посвященных данному вопросу, также можно сделать вывод, что под публичным интересом может пониматься следующее: "охраняемый законом интерес общества" <1>, "общественный интерес" <2>, "интерес больших социальных групп" <3>, "признанный государством и обеспеченный правом интерес социальной общности" <4>, "государственный интерес" <5>. Очевидно, что полноценное практическое использование любого из перечисленных выше понятий также достаточно проблематично в силу того же, о чем сказано выше - очевидной неопределенности (неконкретности) каждого из них.
--------------------------------

<1> Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. В.В. Яркова. М., 2003. С. 667 (автор комментария - Б.Я. Полонский).
<2> Будак Е. Принципиальное значение дела и нарушение публичного интереса - основания к отмене решения суда в порядке ревизии по ГПК Германии и в порядке надзора по АПК РФ // Арбитражный и гражданский процесс. 2005. N 11. С. 37.
<3> Нешатаева Т.Н. Соответствовать требованиям европейских стандартов. С. 53.
<4> Тихомиров Ю.А. Публичное право. М., 1995. С. 55.
<5> Павлушина А.А. Защита публичного интереса как универсальная процессуальная форма // Журнал российского права. 2003. N 6.
Не проясняют ситуацию и различные перечни, в том числе закрытого типа <1>, так называемых публичных дел. Вызывают обоснованные сомнения как полнота подобных перечней, так и механизмы, использованные для их формирования.
--------------------------------
<1> См., напр.: Мурадьян Э.М. Указ. соч. С. 339.
Зачастую к указанным публичным делам однозначно и безусловно причисляют все дела с участием прокурора, перечисленные в ч. 1 ст. 52 АПК РФ <1>, не учитывая при этом то, что прокурору, с точки зрения положений указанной статьи, вовсе не запрещено в целях обеспечения законности обратиться по данным делам и в защиту частных (индивидуальных) интересов.
--------------------------------
<1> Там же.
Иногда за основу подобных перечней берется факт деления права на публичное и частное, приводящий к отождествлению понятий "защита публичного интереса" и "защита частного интереса, возникшего из публичных отношений", что, по нашему мнению, также не совсем правильно. Следует согласиться с А.И. Бабкиным, что подобное понимание может привести к тому, что любые споры, вытекающие, к примеру, из налоговых правоотношений, будут безусловно причисляться к подлежащим рассмотрению по существу в порядке надзора согласно п. 3 ст. 304 АПК РФ <1>.
--------------------------------
<1> См.: Бабкин А.И. Обсуждаем статью 304 нового АПК РФ (дискуссия). С. 58.
Еще один подход к вопросу единого определения понятия "публичные интересы" предлагается Т.К. Андреевой. По ее мнению, в каждом конкретном случае факт возможности применения п. 3 ст. 304 АПК РФ надлежит определять исходя из того, будет ли итоговое постановление иметь юридическое