"Механизм правового регулирования отношений несостоятельности" (Карелина С.А.) ("Волтерс Клувер", 2008)

ограничений, возникающих при осуществлении процедур банкротства в отношении несостоятельных должников. Так, одни авторы считают, что ограничивается право собственности должника, другие - возможности должника как субъекта права. В рамках этих подходов в науке сложилось несколько теорий.
Длительное время наиболее популярной была теория универсального правопреемства, согласно которой открытие конкурсного производства лишает должника права собственности на все его имущество, которое переходит к его кредиторам, являющимся универсальными правопреемниками. Примечательно, что дореволюционное российское законодательство придерживалось аналогичного подхода, подтверждением чему является норма, содержащаяся в ст. 460 Устава судопроизводства торгового, в соответствии с которой в состав конкурсной массы включалось все безвозмездно отчужденное должником имущество за последние 10 лет до признания несостоятельности, когда долги уже вполовину имения несостоятельного, "потому что имение, им отчужденное, по долгам, на нем лежащим, принадлежало уже в существе своем не ему, но заимодавцам его" <1>.
--------------------------------
<1> Свод законов Российской империи / Под ред. А.Ф. Волкова, Ю.Д. Филиппова. 4-е изд. СПб., 1904. Т. XI. Ч. 2. С. 1146.
Данная позиция в российской науке отстаивалась К. Победоносцевым <1>. На наш взгляд, такой подход нельзя признать правильным, на что обращают внимание и другие исследователи конкурсных отношений <2>.
--------------------------------
<1> См.: Победоносцев К. Курс гражданского права. СПб., 1896. Т. 1. С. 223.
<2> См.: Бруско Б.С. Указ. соч. С. 75; Авдеев С.С. Банкротство как способ ликвидации юридического лица: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2003. С. 11.
Действующий российский Закон о несостоятельности 2002 г. оперирует исключительно понятием "имущество должника" (п. 1 ст. 125, п. 2, 3 ст. 126, ст. 129, 130, п. 1, 2, 3 ст. 131, п. 1 ст. 132, ст. 137, ст. 138, 139 и др.).
Определенный интерес в рамках рассматриваемого вопроса представляет позиция Конституционного Суда РФ, выраженная в Постановлении от 16 мая 2000 г. N 8-П <1>. В материалах дела Конституционный Суд РФ прямо указал, что право собственности на конкурсную массу принадлежит должнику, поэтому осуществляемая передача объектов (п. 4 ст. 104 Закона о банкротстве 1998 г.) муниципальным образованиям представляет собой один из случаев лишения должника-собственника его имущества.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2000. N 21. Ст. 2258.
Вместе с тем, обосновывая принятие жалобы, суд исходил из того, что положения о передаче муниципальным образованиям жизненно необходимых объектов должника регулируют также имущественные отношения должника и кредиторов, поскольку "понятием "имущество" в его конституционно-правовом смысле охватываются, в частности, вещные права и права требования, в том числе принадлежащие кредиторам". На этом основании суд счел, что право требования и законные интересы кредиторов в рамках конкурсного производства подлежат защите в соответствии со ст. 35 Конституции РФ.
Более чем противоречивой позицию Конституционного Суда РФ признать нельзя. Следует согласиться с мнением А.А. Пахарукова, согласно которому "как бы широко Конституционный Суд ни трактовал понятие имущества должника как объекта права частной собственности, кредиторы не перестанут находиться с должником в обязательственно-правовых отношениях, не станут "собственниками" конкурсной массы должника в объеме своих требований" <1>. М.В. Телюкина, анализируя данную проблему, приходит к однозначному выводу о том, что "приобретение кредитором права собственности на имущество должника исключено" <2>.
--------------------------------
<1> Пахаруков А.А. Указ. соч. С. 112.
<2> Телюкина М.В. Практика Конституционного Суда по делам о несостоятельности (банкротстве) юридических лиц // Законодательство. 2002. N 7. Справедливости ради следует признать, что Закон о банкротстве в отдельных случаях действительно дает возможность неоднозначного понимания этой проблемы. Речь идет о п. 11 ст. 142, предоставляющем кредиторам, требования которых не были удовлетворены в полном объеме в ходе конкурсного производства, право требовать обращения взыскания на имущество должника, незаконно полученное третьими лицами, в размере требований, оставшихся не погашенными в деле о банкротстве. В случаях отсутствия указанного имущества или по заявлению третьего лица суд вправе удовлетворить требования данных кредиторов путем взыскания соответствующей суммы без обращения взыскания на имущество должника.
В XIX в. в науке была популярной теория, согласно которой правовым последствием объявления должника несостоятельным является приобретение конкурсными кредиторами ограниченного вещного права на конкурсную массу должника. Концепция вещно-правового характера прав конкурсных кредиторов была обоснована немецкими учеными. В частности, И. Колер и Зойферт признавали залоговый характер ограниченных (парциарных) вещных прав кредиторов <1>. Логика их рассуждений сводилась к тому, что право кредиторов носит абсолютный характер, поскольку оно действует против всех, кто хотел бы путем сделок приобрести права на имущество несостоятельного должника, а имеющееся на момент объявления несостоятельности имущество должника можно рассматривать как своего рода гарантию исключительного обеспечения исполнения требований кредиторов, что дало основания говорить о залоговом характере их прав (Pfandrecht).
--------------------------------
<1> См.: Kohler. Lehrbuch des. 1891. S. 98 - 123; Seuffert Zur Geschichte und Dogmatik des deutschen Konkursrechts. 1888. S. 83.
Однако подобного рода суждения были подвергнуты обоснованной критике как в дореволюционной <1>, так и в современной доктрине <2>.
--------------------------------
<1> См.: Шершеневич Г.Ф. Торговый процесс. Конкурсный процесс. С. 312 - 313; Нефедьев Е.А. Судопроизводство торговое. Конкурсный процесс. М., 1908. С. 81.
<2> См.: Пахаруков А.А. Указ. соч. С. 115 - 118.
В науке были высказаны иные позиции, среди которых выделяется подход, обосновывающий представительство интересов должника действиями арбитражного управляющего. Заметим, что данный подход отстаивал в дореволюционной доктрине Я.М. Гессен <1>.
--------------------------------
<1> См.: Гессен Я.М. Устав торговый с разъяснениями. СПб., 1910. С. 55.
Эта позиция находила поддержку и в официальных решениях судебной власти <1>.
--------------------------------
<1> См.: решения Гражданского кассационного департамента Правительствующего Сената. 1884. N 62. С. 14.
Современные исследователи отмечают, что "задачи права при банкротстве сводятся к обеспечению доступа общества и кредиторов к имуществу несостоятельного должника посредством создания специального, в определенном смысле абстрактного, субъекта права, который выполнял бы функции должника и осуществлял управление имуществом" <1>.
--------------------------------
<1> Рухтин С. Указ. соч. С. 27.
Наиболее распространенной в настоящее время представляется теория ограничения дееспособности должника. Суть этой теории сводится к признанию определенных ограничений должника в ходе существования процедур банкротства в качестве обстоятельств, влияющих на характер и объем его дееспособности.
По мнению М.В. Телюкиной, ограничение дееспособности должника имеет место при проведении любых процедур банкротства <1>. В.В. Бородин считает, что дееспособность ограничивается лишь во время наблюдения, а при введении внешнего управления и конкурсного производства юридическое лицо вообще лишается своей дееспособности <2>.
--------------------------------
<1> См.: Телюкина М.В. Внешнее управление и проблема правосубъектности юридических лиц // Юридический мир. 1997. N 12.
<2> См.: Бородин В.В. Правовая природа статуса арбитражных управляющих в законодательстве о несостоятельности и проблема правосубъектности юридических лиц // .
Показательна позиция Конституционного Суда РФ по данному вопросу. В одном из своих Постановлений Суд пришел к выводу о том, что предусмотренные Законом о несостоятельности 1998 г. последствия введения наблюдения представляют собой существенные ограничения дееспособности предприятия-должника, а потому необоснованное введение наблюдения может повлечь для него крупные убытки <1>.
--------------------------------
<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 12 марта 2001 г. N 4-П // СЗ РФ. 2001. N 12. Ст. 1138.
Некоторые авторы утверждают, что ограничению подвергается не только дееспособность должника, но и его правоспособность.
А.Б. Агеев, анализируя правосубъектность должника, в отношении которого введено внешнее управление, приходит к выводу о том, что в этом случае невозможно однозначно определить, что происходит с его правоспособностью: расширяется она или ограничивается <1>.
--------------------------------
<1> См.: Агеев А.Б. Банкротство как форма юридической ответственности // Законодательство. 2001. N 2.
М.В. Телюкина полагает, что стеснение полномочий органов управления должника в принятии решений, которые в обычных условиях находятся в их компетенции, следует рассматривать как ограничение правоспособности <1>.
--------------------------------
<1> См.: Телюкина М.В. Комментарий к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)". М., 1998. С. 93.
С. Рухтин считает, что переход к арбитражному управляющему полномочий органов управления юридического лица означает фактическое прекращение правоспособности этого последнего, причем уже на стадии внешнего управления <1>. Примечательно, что Гражданский кассационный департамент Правительствующего Сената признавал не только ограничение дееспособности несостоятельного должника, но и прекращение его правоспособности <2>.
--------------------------------
<1> См.: Рухтин С. Указ. соч. С. 27.
<2> Шершеневич Г.Ф. Торговый процесс. Конкурсный процесс. С. 309.
Вместе с тем свойство правоспособности либо признается за тем или иным субъектом, либо не признается вообще. Исходя из этого тезиса, представляется, что правоспособность не может быть прекращена в полном объеме, да и об ограничении правоспособности можно говорить лишь с определенной долей условности.
Во-первых, с открытием конкурсного процесса характер правоспособности должника изменяется, что находит свое выражение в том, что должник обладает возможностью иметь только те права и обязанности, которые соответствуют целям соответствующих процедур банкротства. Иными словами, должник в течение производства по делу о несостоятельности обладает специальной правоспособностью. Следовательно, целесообразнее говорить не об ограничении правоспособности должника в рамках конкурса, а об ее изменении.
Во-вторых, объем правоспособности должника различается в зависимости от процедуры банкротства. Так, в период наблюдения органы управления должника не вправе принимать решения о реорганизации и ликвидации, о создании юридических лиц или об участии должника в иных юридических лицах, о создании филиалов и представительств и т.д. (п. 3 ст. 64 Закона о несостоятельности 2002 г.).
В-третьих, действие специальной правоспособности должника определяется периодом проведения соответствующей процедуры банкротства. В случае приостановления производства по делу о банкротстве специальный характер правоспособности сохраняется. Это связанно с тем, что приостановление производства по делу влечет только невозможность вынесения арбитражным судом решений или определений, предусмотренных ст. 52 Закона о несостоятельности 2002 г. При этом примененные арбитражным судом процедуры банкротства осуществляются без ограничений <1>. На данное обстоятельство обращалось внимание и в судебно-арбитражной практике.
--------------------------------
<1> См.: п. 7 информационного письма Президиума ВАС РФ от 14 июня 2001 г. N 64 "О некоторых вопросах применения в судебной практике Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" // Вестник ВАС РФ. 2001. N 9.
Следует обратить внимание, что в рамках конкурса речь идет об ограничении не только прав должника, но и кредиторов. В частности, введение восстановительных (реабилитационных) по своему характеру процедур сопряжено для кредиторов со значительным ограничением их прав, что обусловлено, в частности, введением режима моратория на исполнение обязательств должника. Е.С. Ращевский считает ущемление прав кредиторов вполне допустимым, так как "регулирование моратория соответствует допускаемой законом степени ограничения гражданских прав, поскольку напрямую способствует восстановлению платежеспособности должника и направлено на защиту как частных, так и публичных интересов, вовлеченных в процедуру внешнего управления" <1>.
--------------------------------
<1> Ращевский Е.С. Правовой режим денежных обязательств в процедуре внешнего управления // Актуальные проблемы гражданского права: Сб. статей. Вып. 6 / Под ред. О.Ю. Шилохвоста. М., 2003. С. 82.
Некоторые авторы считают существенным ограничением права кредитора на обращение в арбитражный суд с заявлением об инициировании дела о банкротстве действующий законодательный порядок принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом и введения процедуры наблюдения <1>.
--------------------------------
<1> См., например: Дедов Д.И. Принцип соразмерности и право кредитора на возбуждение дела о банкротстве // Правовые проблемы несостоятельности (банкротства) / Под ред. С.А. Карелиной. М., 2004. С. 28.
В соответствии с Законом о банкротстве 1998 г. процедура наблюдения вводилась с момента принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом независимо от того, по чьей инициативе возбуждено производство. Данный порядок стал предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ, который пришел к выводу о том, что положения о порядке введения наблюдения не соответствуют Конституции РФ, так как наблюдение вводится только на основании заявления кредитора, без проведения судебного заседания, без вызова сторон, т.е. в условиях, когда должник, имущественные права которого после введения наблюдения существенно ограничиваются, не имеет возможности представить свои возражения на заявление; установленный в законе порядок возбуждения производства по делу о банкротстве не предоставляет должнику надлежащих процессуальных гарантий; такое решение выносится в условиях несоблюдения общеправового принципа равенства обеих сторон и отсутствия процессуально-правовых гарантий для реализации права на справедливое и публичное разбирательство