"расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве" (карапетов а.г.) ("статут", 2007)

исполнения (партий) в ситуации, когда он не может доказать предвидимость нарушения. Например, представим себе, что в результате просрочки в исполнении одной из частей кредитор теряет интерес и в сохранении договора. Неужели он не может расторгнуть договор в отношении будущих поставок, не доказав предвидимость повторения данного нарушения?
Во-вторых, данная норма создает определенную конкуренцию в отношении ст. 72 ВК, которая устанавливает право кредитора расторгнуть договор при предвидимом нарушении. Если ст. 72 ВК говорит о явности (clear) будущего существенного нарушения, то ст. 73 ВК как будто бы снижает требования к кредитору, указывая на достаточные основания (good reasons). В литературе, посвященной Венской конвенции, отмечалось, что такое "понижение планки" связано с тем, что здесь опасения кредитора строятся уже на состоявшемся нарушении <558>. Тем не менее очевидна некоторая надуманность такой градации степени предвидимости нарушения.
--------------------------------
<558> Honnold J.O. Uniform Law for International Sales under the 1980 United Nations Convention. 3rd ed. The Hague, 1999. P. 443 (текст доступен в Интернете: http://www.cisg.law.pace.edu); Liu C. Avoidance in the Case of an Installment Contract. 2nd ed.: Case annotated update (June 2005) (текст доступен в Интернете: http://www.cisg.law.pace.edu).
Более разумным было бы указание на право кредитора расторгнуть договор в отношении всех запланированных на будущее частей исполнения, если нарушение достаточно существенно, чтобы оправдать такой сценарий расторжения. Данная формулировка позволяет принять во внимание не только утрату доверия к надлежащему исполнению должником своих обязательств в отношении оставшихся частей или иные факторы, свидетельствующие в пользу существенности нарушения, но и факторы, свидетельствующие против существенности и подталкивающие к сохранению договора (например, значительные убытки, которые вызовет расторжение договора на стороне должника, вина кредитора).
Определенной спецификой обладает и применение в отношении данного сценария расторжения механизма Nachfrist. Как мы помним, согласно общему правилу, если кредитор заявляет требование (предложение) об устранении нарушения в разумный срок, то возникает мораторий на расторжение договора, и, соответственно, если должник сможет в данный срок устранить нарушение, то кредитор не вправе расторгнуть договор. Теперь представим, что кредитор предоставил должнику дополнительный срок на устранение нарушения, допущенного в отношении одной из частей исполнения, и должник устранил его. Означает ли это, что кредитор лишается права расторгнуть договор не только в отношении данной части исполнения, но и на будущее в отношении всех оставшихся частей? На самом деле, как не сложно догадаться, устранение нарушения не дезавуирует факт нарушения договора, в результате которого должник мог потерять интерес в сохранении договора. Кредитор, устанавливая разумный срок для устранения нарушения, по сути ограничивает себя в праве расторгнуть договор применительно к данной части исполнения. Но он не лишает себя права заявить о расторжении договора на будущее на основании того факта, что нарушение произошло. Ведь в большинстве случаев устранение нарушения приводит к тому, что в итоге кредитор получает исполнение с просрочкой. Соответственно, даже если должник устранил допущенное в отношении одной из частей исполнения нарушение, кредитор вправе расторгнуть договор в отношении будущих частей исполнения, если данное нарушение носит существенный характер. Так, представим себе договор поставки, по которому поставщик должен был отгрузить покупателю скоропортящийся товар (например, фрукты) тремя партиями в течение двух недель. Поставщик отгрузил первую партию, но не получил оплату. После того как просрочка в оплате составила неделю, поставщик предоставил покупателю дополнительный недельный срок для оплаты. Покупатель в конце данного дополнительного срока все-таки перечислил долг, и поставщик в связи с этим потерял право требовать расторжения договора применительно к уже реализованной партии. Но при этом итоговая просрочка в оплате и неизбежная приостановка поставщиком отгрузки двух оставшихся партий поставили под угрозу свежесть оставшихся на складе поставщика фруктов, в связи с чем он был вынужден, не дожидаясь погашения покупателем долга за первую партию, реализовать остаток по бросовым ценам через рынок. В итоге поставщик утратил интерес в продолжении исполнения данного договора в связи с тем, что у него не осталось товара для отгрузки. Данный пример показывает, что устранение должником нарушения в отношении одной из частей исполнения не исключает того, что нарушение будет квалифицироваться как существенное (например, в связи с утратой интереса или доверия) в отношении оставшихся частей исполнения.
Кроме того, следовало бы уточнить, что сложные правила о разумном сроке на расторжение в данном случае применяются также несколько по-особенному. Правила о разумном сроке на расторжение в случае перспективного расторжения применяются с учетом следующих особенностей.
Во-первых, некоторые правила о расчете разумного срока на расторжение при просрочке здесь неприменимы. Кредитор не теряет право на расторжение в случае, если он не заявил о расторжении в разумный срок после того, как он узнал или должен был узнать о том, что впавший в просрочку должник готовится к исполнению. Не теряет он права на расторжение и в том случае, если не заявил о расторжении в момент принятия просроченного исполнения. В двух указанных случаях незаявление кредитором о расторжении лишает его права отказаться от принятия данного просроченного исполнения, т.е. расторгнуть договор в части данного исполнения. Такой частичный отход от общих правил о разумном сроке на расторжение обусловлен тем, что данные общие правила разработаны на тот случай, когда кредитор намеревается отказаться от той части исполнения, которую должник просрочил. Поэтому мы обязываем кредитора объявлять о расторжении как можно раньше, чтобы должник мог избежать ненужных расходов на осуществление данного исполнения. В ситуации же, когда кредитор не намерен отказываться от принятия исполнения в данной части и желает расторгнуть договор только в отношении будущих частей, такой необходимости защищать должника от ненужных расходов в отношении данного исполнения нет. Но при этом есть необходимость предотвратить ненужные расходы должника и исключить неопределенность в отношении будущих частей исполнения. Поэтому если кредитор не собирается отказываться от того исполнения, которое просрочено, но хочет защитить свои интересы на будущее, расторгнув договор в отношении оставшихся частей исполнения, то он должен заявить о расторжении договора в течение разумного срока после того, как он узнал или должен был узнать об осуществлении должником просроченного исполнения.
Во-вторых, согласно общему правилу, если кредитор, получивший ненадлежащее исполнение, заявляет требование об устранении нарушения, разумный срок на расторжение начинает течь с момента, когда дополнительный срок на устранение нарушения безрезультатно истек или должник прямо отказался его устранять. Но вполне возможно, что должник устранит нарушение в течение данного дополнительного срока. В таком случае кредитор не вправе заявить о расторжении договора в отношении данной нарушенной части исполнения. Но, как мы указали выше, при этом кредитор не лишается права расторгнуть договор в рамках сценария расторжения договора на будущее. Устанавливая разумный срок для устранения нарушения, кредитор ограничивает себя в праве расторгнуть договор применительно к данной части исполнения, но не лишает себя права заявить о расторжении договора на будущее. Поэтому кредитор вправе заявить о расторжении на будущее, даже если должник вовремя устранил нарушение. Но право кредитора заявить о расторжении договора на будущее должно быть ограничено разумным сроком, и этот разумный срок должен рассчитываться с момента устранения дефекта. Таким образом, общее правило о разумном сроке на расторжение при соблюдении кредитором процедуры Nachfrist в случае дефектного исполнения должно быть несколько модифицировано применительно к случаю с расторжением договора в отношении будущих частей исполнения.
Таким образом, в обоих вышеприведенных случаях кредитор теряет право заявить о перспективном расторжении, если не заявит об этом в течение разумного срока после того, как должник устранил нарушение в отношении одной из частей исполнения. Иначе мы допустили бы явную несправедливость, когда кредитор, получив от должника просроченное исполнение в отношении одной из частей, сразу не заявляет о том, что данное нарушение привело к утрате интереса в сохранении договора, и тем самым дает понять должнику, что он готов принимать исполнение и по оставшимся частям. Обнадеженный должник прикладывает все усилия, чтобы следующую часть исполнения осуществить надлежащим образом и не повторить нарушение, неся при этом соответствующие расходы, а по прошествии энного количества времени, когда должник уже предлагает кредитору принять следующую часть исполнения, кредитор неожиданно вспоминает о прошлом нарушении и заявляет о перспективном расторжении договора, отказываясь принимать подготовленную должником часть исполнения. Данное развитие событий является недопустимым. Именно поэтому мы даем кредитору право принять исполнение нарушенной части и при этом расторгнуть договор на будущее, но ограничиваем реализацию права на перспективное расторжение разумным сроком в целях привнесения в отношения сторон определенности и во избежание несправедливого попрания интересов должника и несения им лишних расходов.
В целом стоит заметить, что российское законодательство, в отличие от Венской конвенции, прямо перспективный вариант расторжения не предусматривает, но не потому, что оно не допускает его, а в силу того, что оно вообще крайне поверхностно и недопустимо упрощенно регулирует расторжение договора как способ защиты прав кредитора. Поэтому право кредитора придать расторжению сугубо перспективный эффект должно признаваться, несмотря на отсутствие в законе внятных положений на сей счет. Это право, так же как и в других подобных случаях правового вакуума, может выводиться из аналогии права и принципов разумности, справедливости и добросовестности (ст. 6 ГК).
§ 5. Право кредитора расторгнуть договор
в отношении как нарушенной части исполнения,
так и всех будущих частей (непропорциональное расторжение)
Но возможен и такой вариант расторжения, при котором кредитор, столкнувшийся с неисполнением или ненадлежащим исполнением одной из предусмотренных частей, решает отказаться как от данной части, как в случае пропорционального расторжения, так и в отношении всех запланированных на будущее частей, как в случае перспективного расторжения.
Например, покупатель не получает очередной партии товара в течение достаточно долгого времени, что подталкивает его к расторжению договора. Может ли он расторгнуть договор таким образом, чтобы отказаться и от той партии, которая не была поставлена поставщиком, и от всех тех партий, поставка которых была предусмотрена договором на будущее? Конечно же да. Кредитор должен иметь такое право. По сути, в данном случае мы имеем пример непропорционального расторжения, так как кредитор отказывается не пропорционально той части обязательства, которая была нарушена должником, а целиком в отношении всех действующих частей исполнения.
Данный сценарий расторжения в российском законодательстве, так же как и предыдущий сценарий сугубо перспективного расторжения, прямо не предусмотрен, но каких-либо сомнений на счет наличия у кредитора права расторгнуть договор полностью, включая нарушенную часть исполнения, быть не должно. При необходимости юридическое оформление такого сценария может быть основано непосредственно на ст. 450 ГК, которая устанавливает право кредитора расторгнуть договор, а значит, как неисполненную его часть, так и все запланированные на будущее части исполнения, а также на норме п. 2 ст. 453 ГК, которая предусматривает, что в случае расторжения обязательства сторон прекращаются.
В то же время Венская конвенция 1980 г. прямо предусматривает такой вариант расторжения. Согласно п. 3 ст. 73 ВК покупатель может расторгнуть договор в части той партии, в отношении которой произошло нарушение, и одновременно - в части всех подлежащих поставке по данному договору в будущем партий по причине их взаимосвязанности (взаимозависимости).
Следует поддержать разработчиков Венской конвенции, которые обратили внимание на такой сценарий расторжения, но при этом, так же как и в случае с перспективным расторжением, их попытка конкретизировать основания для такого варианта расторжения приводит к необоснованному сужению сферы возможного применения этого сценария. То, что указание на взаимозависимость частей исполнения в п. 3 ст. 73 ВК являет собой фактор с более узкой сферой применения, чем фактор существенности нарушения, и тем самым лишает кредитора права непропорционально расторгнуть договор на случай отсутствия взаимозависимости, прямо признается комментаторами ВК <559>.
--------------------------------
<559> Honnold J.O. Uniform Law for International Sales under the 1980 United Nations Convention. 3rd ed. The Hague, 1999. P. 444 (текст доступен в Интернете: http://www.cisg.law.pace.edu).
Безусловно, случай взаимосвязанности частей исполнения является наиболее типичным примером, когда расторжение договора в отношении нарушенной части исполнения неизбежно влечет утрату интереса в исполнении всего договора, включая будущие части. Достаточно привести пример с договором подряда, в котором подрядчик должен был выполнить два обязательства: во-первых, составить проект, а во-вторых, построить здание. Заказчик не получает от подрядчика исполнения обязательства по разработке проектной документации, в результате чего он теряет интерес в исполнении данной части договора, но в большинстве случаев утрата интереса в исполнении данной части договора неминуемо влечет утрату интереса и в исполнении всего договора в целом в силу явной взаимозависимости между двумя частями исполнения.
Но во многих случаях нарушенная часть и будущие части исполнения напрямую не взаимосвязаны, и расторжение договора в части нарушенного исполнения не означает, что договор не может сохраняться в отношении остальных частей исполнения. Лишение кредитора права объединить пропорциональное и перспективное расторжение в случаях, когда нет прямой взаимосвязи между частями исполнения, не основано ни на каких реальных предпосылках. Ведь, например, желание осуществить непропорциональное расторжение в данном случае может быть предопределено отнюдь не взаимозависимостью данных частей исполнения, а иными факторами, свидетельствующими в пользу существенности нарушения. Например, так же как и в случае с перспективным расторжением, особое значение может иметь фактор утраты