"Переводчик в российском уголовном судопроизводстве: Монография" (Кузнецов О.Ю.) ("Издательство МПИ ФСБ России", 2006)

нарушенных прав граждан, пострадавших от неправомерных действий властей по месту своего постоянного проживания, но и на признание не соответствующими нормам европейского континентального законодательства в области прав человека содержания тех правовых актов отдельных стран Старого Света, применение которых повлекло за собой нарушение общепризнанных стандартов в области гуманитарного права. Следовательно, предметом юрисдикции Европейского суда по правам человека являются не только неправомерные действия властей, нарушающие права человека как конкретного субъекта правоотношений (главным образом при осуществлении в отношении его каких-либо дискриминационных действий), но и сами нормы национального законодательства, на основании которых подобные нарушения были допущены. Именно поэтому они также являются источниками права, а не материалами судебной практики, ибо направлены на совершенствование национального законодательства той или иной страны в целом, а не одних процедур административной деятельности или судопроизводства, тем самым воздействуя непосредственно на процессуальное право, а не на процессуальную деятельность <35>. Фактически мы можем говорить о влиянии или воздействии решений Европейского суда по правам человека на государство в целом, а не на деятельность его органов судебной или исполнительной власти, дискриминирующих - нарушающих или ограничивающих - общепризнанные стандарты в области международного гуманитарного права.
--------------------------------
<34> Европейский суд по правам человека является судебным органом Совета Европы, который был создан в 1959 г. на основании Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Обязательная юрисдикция Европейского суда распространяется на право рассматривать индивидуальные петиции о нарушении прав человека, решения по которым являются обязательными для всех стран, ратифицировавших Конвенцию 1950 г. (об этом более подробно см.: Волженкина В.М. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод и российский уголовный процесс. СПб.: Юридический институт Генеральной прокуратуры РФ, 1998. С. 19).
<35> Волженкина В.М. Нормы международного права в российском уголовном процессе. С. 218.
Применительно к тематике нашего исследования нас интересуют только те решения Европейского суда по правам человека, которые были приняты для обеспечения факультативных гуманитарных прав участников уголовного судопроизводства, не владеющих языком, на котором оно осуществляется, а именно: права быть в срочном порядке и подробно уведомленным на языке, который он понимает, о характере и основании предъявленного ему обвинения, а также о причинах ареста или задержания, и права пользоваться бесплатной помощью переводчика, которые получили свое закрепление в Европейской конвенции прав человека и основных свобод. Среди известных нам документов такого рода следует назвать решения Европейского суда по правам человека по делам Озтюрк против Германии (Ozturk v[ersus] Germany, 1973. Series A N 22), Людеке, Белкасем и Коч против Германии (Luedike, Belcasem and Koc v[ersus] Germany, 1979. Series A N 29), Лутц против Германии (Lutz v[ersus] Germany, 1987. Series A N 136), Брозичек против Италии (Brozicek v[ersus] Italy, 1989. Series A N 167), Камасинский против Австрии (Kamasinsky v[ersus] Austria, 1989. Series A N 168), Кассани против Великобритании (Cuscany v[eresus] United Kingdom, 2002. Series A N 632) и Лагерблом против Швеции (Lagerblom v[ersus] Sweden, 2003. Series A N 657). Все они были направлены на преодоление последствий нарушения фундаментальных прав человека в сфере применения языка судопроизводства, которые были допущены вследствие несовершенства национального законодательства ряда европейских стран, в отношении которых правозащитными институтами Совета Европы были вынесены судебные решения. Поскольку они применительно к частной проблематике нашего исследования анализируются впервые в отечественной науке уголовного процесса, представляется необходимым остановиться на их содержании более подробно.
Прежде всего, Европейский суд по правам человека в серии своих решений (в частности, Озтюрк против Германии (Ozturk v Germany), Лутц против Германии (Lutz v Germany) и др.) определил, на какие именно процессуальные правоотношения должно распространяться действие указанных выше норм Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Квинтэссенция правовой позиции суда по этому вопросу изложена в § 54 решения по делу Лутц против Германии, в котором он, ссылаясь на прецедент дела Озтюрк против Германии, постановил: "Первый вопрос, который надо выяснить, отнесен ли в правовой системе государства-ответчика текст, говорящий о данном правонарушении, к уголовному праву; далее определить природу правонарушения и, наконец, характер и степень суровости наказания, которое рискует понести заинтересованное лицо, и все это в свете предмета и цели статьи 6 и обычного значения, используемых в ней терминов" ("The first matter to be ascertained is whether or not the text defining the offence in issue belongs, according to the legal system of the respondent State, to criminal law; next, the nature of the offence and, finally, the nature and degree of severity of the penalty that the person concerned risked incurring must be examined, having regard to the object and purpose of Article 6 (art. 6), to the ordinary meaning of the terms of that Article (art. 6) and to the laws of the Contracting States") <36>. Именно поэтому, с точки зрения Европейского суда по правам человека, любая судебная репрессия, связанная с последующим лишением или ограничением субъективных прав, должна рассматриваться как уголовная, даже если она применяется вследствие совершения обвиняемым административного правонарушения. Об этой правовой позиции суда прямо говориться в цитируемом решении: "Действуя в соответствии с этими принципами, Суд пришел к выводу, что рассмотренное правонарушение носило характер "уголовного" в целях и свете статьи 6 ("Having proceeded according to those principles, it concluded that the general character of the legal provision contravened by Mr. (Ozturk) and the purpose of the penalty, which was both deterrent and punitive, sufficed to show that the offence in question was, for the purposes of Article 6 (art. 6), criminal in nature") <37>. Фактически мы можем говорить о том, что юридические гарантии Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод должны распространяться на все процессуальные действия правоохранительных органов государства, выдвигающих против лица обвинение в нарушении им норм права, независимо от характера и степени тяжести последствий совершенного деяния.
--------------------------------
<36> Поскольку рабочими языками Европейского суда по правам человека являются английский и французский, то переводы текстов его решений на русский язык не имеют официального статуса, а поэтому, чтобы избежать возможного нарушения смысловой аутентичности, текст документа приведен в оригинале и переводе.
<37> In the Ozturk case // European Human Rights Report [Bound volumes]: European Law Centre: В 34-х т. Vol. 2. 1979. Act N 22.
Решение Европейского суда по правам человека по делу Людеке, Белкасем и Коч против Германии (Luedike, Belcasem and Koc v Germany), принятое одним из первых по вопросам интересующей нас проблематики, сформулировало и закрепило целый ряд процессуальных гарантий в отношении лиц, не владеющих языком судопроизводства, в процессе осуществления против них процедур правосудия. В нем, по сути, судом было высказана международно-правовая позиция по вопросу участия переводчика в уголовном процессе, которую, по нашему мнению, следует рассматривать как одно из наиболее ранних частных прецедентных толкований норм Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в деле организации процедур осуществления уголовного правосудия.
Во-первых, по мнению этого суда, в системе национального уголовно-процессуального законодательства стран - участниц Совета Европы стороне защиты [защищающемуся] должно быть обеспечено право иметь письменные и устные переводы всех документов и материалов дела, которые необходимы для понимания содержания процесса с тем, чтобы рассчитывать на справедливое судебное разбирательство ("the defendant entitled to translation or interpretation of all documents which are necessary for him to understand in order to have the benefit of a fair trial"). Суд рассматривает такую возможность как реализацию гуманитарного "права справедливого разбирательства", указывая при этом: "В контексте права на справедливое разбирательство, гарантированного статьей 6, п. 3 "e", означает, что обвиняемый, который не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на нем, имеет право на бесплатную помощь переводчика для письменного или устного перевода всех документов или заявлений по возбужденному против него делу, которые необходимы ему для понимания происходящего и гарантируют соблюдение его прав ("Construed in the context of the right to a fair trial guaranteed by Article 6, paragraph 3(e) (art. 6-3-e) signifies that an accused who cannot understand or speak the language used in court has the right to the free assistance of an interpreter for the translation or interpretation of all those documents or statements in the proceedings instituted against him which it is necessary for him to understand in order to have the benefit of a fair trial"). Иными словами, объем помощи переводчика в рамках разбирательства по конкретному делу должен соответствовать потребностям стороны защиты, а не обеспечивать исключительно интерес стороны обвинения.
Во-вторых, суд признал существенным нарушением европейских стандартов в области прав человека компенсацию расходов на оплату труда переводчика за счет обвиняемых даже после их осуждения и в порядке возмещения процессуальных издержек, указав при этом, что подобная практика противоречит п. "e" ч. 3 ст. 6 Европейской конвенции по защите прав человека и основных свобод, согласно которому, как это было указано выше, "каждому, кто не может понимать или говорить на языке, используемом в суде, должно быть обеспечено право получать свободную помощь переводчика без последующего взыскания выплаты стоимости услуг" ("entitled for anyone who cannot speak or understand the language used in court, the right to receive the free assistance of an interpreter, without subsequently having claimed back from payment of the costs thereby incurrent") <38>. Более того, Европейский суд по правам человека в данном решении настаивал на безусловности, априорности и даже императивности безвозмездности лингвистической помощи переводчика для обвиняемого: "Суд не может придавать термину "бесплатно" значение, не свойственное ему в обоих официальных языках, которыми пользуется Суд: этот термин не обозначает ни освобождение от оплаты на определенных условиях, ни временные льготы по оплате, ни приостановку платежа, а всеобщее и полное освобождение от необходимости платить" ("...the Court cannot but attribute to the terms "gratuitement" and "free" the unqualified meaning they ordinarily have in both of the Court's official languages: these terms denote neither a conditional remission, nor a temporary exemption, nor a suspension, but a once and for all exemption or exoneration"). Иными словами, право на получение безвозмездной для субъекта уголовного судопроизводства, не владеющего языком, на котором оно осуществляется, помощи переводчика является универсальным, независимо от обстоятельств дела или процессуального статуса этого субъекта, а поэтому все расходы по обеспечению участия переводчика в процессе уголовного судопроизводства должно нести государство, осуществляющее правосудие.
--------------------------------
<38> In the case of Luedicke, Belkacem and Koc // European Human Rights Report [Bound volumes]: European Law Centre: В 34-х т. London: Sweet & Maxwell, 1979 - 2002. Vol. 2. 1979. Act N 29.
Правовая позиция Европейского суда по правам человека по поводу безусловной бесплатности услуг переводчика для лиц, подвергаемых уголовной репрессии, подтверждалась им неоднократно по мере распространения юрисдикции Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и этого суда на вновь образовавшиеся в конце 90-х гг. XX столетия страны Центральной и Восточной Европы. В подтверждение этих слов мы можем назвать решения по делам Йечус против Латвии (Jecius v[ersus] Lithuania, 2000. Series A N 578), Скалка против Польши (Skalka v[ersus] Poland, 2003. Series A N 664), а также Сильвестр против Австрии (Sylvester v[ersus] Austria, 2003. Series A N 649). Сам факт наличия такого числа документов судебной практики Европейского суда по правам человека, неоднократно подтверждающих юридическую силу ранее принятых им решений, позволяет нам говорить о том, что и в так называемых развитых западных демократиях нередко возникают вопросы с соблюдением и исполнением национальными правительствами ранее продекларированных ими же гуманитарных ценностей.
Решение Европейского суда по правам человека по делу Брозичек против Италии (Brozicek v Italy), обязывая власти Италии неукоснительно соблюдать требования п. "a" ч. 3 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, устанавливает правило, по которому материалы предварительного следствия должны быть переведены на родной язык участника процесса независимо от того, имеет ли он достаточные познания в государственном языке или нет, чтобы понять содержание выдвинутых против него обвинений ("...the Italian juridical authorities should have taking steps to... establish that the applicant in fact had sufficient knowledge of Italian to understand from the notification the purpose of the letter notifying him to the charges brought against him") <39>. Иными словами, обеспечение перевода установленных законом процессуальных документов является обязанностью государственных органов, обеспечивающих следствие и правосудие, в силу одного субъективного желания участника уголовного процесса, для которого язык судопроизводства, на котором осуществляется производство по делу с его участием, не является родным, независимо от того, владеет ли он свободно языком производства по делу или нет. Следовательно, под источником такой обязанности следует понимать не субъективные качества личности, а императивное предписание закона, действие которого в идеале объективно свободно от всякого личностно ориентированного влияния.
--------------------------------
<39> In the Brozicek case // European Human Rights Report [Bound volumes]: European Law Centre: В 34-х т. Vol. 4. 1990. Act N 167.
Под иным углом зрения трактует вопрос обеспечения вербального перевода в производстве по уголовному делу решение Европейского суда по правам человека по делу Камасинский против Австрии (Kamasinsky v Austria), в котором указано, что помощь переводчика должна быть