"Переводчик в российском уголовном судопроизводстве: Монография" (Кузнецов О.Ю.) ("Издательство МПИ ФСБ России", 2006)

в досудебном и судебном производстве по уголовным делам.
Полученные нами на основании нормативных правовых и эмпирических источников умозаключения конкретизируют и развивают ранее сделанные оценки и выводы отечественных ученых-процессуалистов советского периода, посвятивших свои работы теме нашей монографии. Анализируя всю совокупность известных нам предшествующих исследований, мы можем сделать определенные выводы о путях развития юридической мысли в СССР и России в сфере уголовного процесса, эволюционировавшей, на наш взгляд, индуктивным путем - от общего к частному.
Наиболее ранней монографией, в которой были предприняты первые попытки определить содержание процессуального статуса переводчика в уголовном судопроизводстве, является работа Р.Д. Рахунова "Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву" <9>, автор которой доказал, что переводчик, наделенный в силу законодательных предписаний специфической правосубъектностью, является самостоятельным и независимым субъектом правоотношений, возникающих вследствие реализации правоохранительными органами обязанности осуществлять уголовное преследование лиц, преступивших закон. При этом, по мнению Р.Д. Рахунова, участие переводчика носит факультативный характер и обусловливается необходимостью реализации задач правосудия по уголовным делам, если преступник свободно не владеет языком, на котором осуществляется разбирательство по возбужденному в отношении его делу. Мы не можем согласиться с последним выводом этого автора, поскольку считаем, что в уголовном процессе переводчик обеспечивает в первую очередь законность судопроизводства и гражданские права вовлеченных в него лиц, если они не владеют языком следственного и судебного производства по делу, но ожидать каких-либо иных оценок от советских процессуалистов середины XX столетия, когда государство рассматривало личность только как предмет своего монопольного администрирования, вряд ли представляется разумным.
--------------------------------
<9> Рахунов Р.Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. М.: Госюриздат, 1961.
Первым среди теоретиков науки советского уголовного процесса, посвятившим месту переводчика в уголовном правосудии отдельный труд, стал Г.П. Саркисянц, издавший в 1974 году брошюру "Переводчик в советском уголовном процессе" <10>. Вслед за Р.Д. Рахуновым он также акцентировал свое внимание на процессуальном статусе этого субъекта правоотношений, хотя и постарался на примерах судебной практики изучить влияние участия переводчика производства по делу на его результаты. Однако ярко выраженный дидактизм выводов Г.П. Саркисянца в вопросе о том, что именно должен делать переводчик на различных стадиях уголовного процесса, не позволил ему показать, как он может реализовать на практике эти императивные пожелания автора. Тем не менее мы не можем недооценивать теоретического значения этого научного труда, поскольку он вывел участие переводчика в осуществлении правосудия за пределы одного решения задач правового обеспечения уголовной репрессии, наделив его уголовно-процессуальную деятельность новым юридическим смыслом, - идеей обеспечения "социалистической законности" (хотя до идеи необходимости защиты прав человека Г.П. Саркисянц в своих исследованиях так и не дошел).
--------------------------------
<10> Саркисянц Г.П. Переводчик в советском уголовном процессе. Ташкент: Фан, 1974.
Наиболее широко и подробно участие переводчика в уголовном судопроизводстве в СССР получило свое отражение в целой серии работ М.А. Джафаркулиева, опубликованных им в конце 80-х - начале 90-х гг. прошлого века <11>. Несомненной заслугой этого автора является установление взаимосвязи участия переводчика в уголовном процессе с реализацией в практике правоохранительной деятельности принципа языка судопроизводства соответствующего отраслевого процессуального закона. Тем самым он окончательно обособил участие переводчика в отправлении уголовного правосудия от потребностей и задач стороны обвинения, определив в качестве приоритетной цели его деятельности обеспечение законности при совершении в отношении или с участием лиц, не владеющих языком судопроизводства, всей совокупности следственных и судебных действий. Также впервые в отечественной науке уголовного процесса М.А. Джафаркулиев поставил (хотя и не решил) вопрос о необходимости выработки критериев оценки уровня лингвистической компетентности кандидатов на процессуальную роль переводчика, предложив использовать в этом качестве правила корпоративной этики Международной федерации переводчиков - ассоциированного члена ЮНЕСКО. Кроме того, он вслед за Г.П. Саркисянцем рассмотрел конкретные формы участия переводчика в производстве отдельных процессуальных действий на стадии предварительного следствия, но не смог или не стал решать вопрос о порядке закрепления результатов его деятельности в материалах уголовного дела. Научной новеллой в работах М.А. Джафаркулиева (особенно в монографии "Язык судопроизводства в многонациональном государстве") стало рассмотрение темы процессуальных издержек, вызванных участием переводчика в производстве по конкретному уголовному делу, а также порядка расчета, начисления и выплаты ему вознаграждения за выполненные переводы и сумм на покрытие расходов, понесенных им вследствие явки по вызовам в органы дознания, следствия, прокуратуры или в суд. Фактически в своих работах М.А. Джафаркулиев вышел за рамки теории уголовного процесса, распространив сферу научных интересов на познание частных вопросов криминалистики и гражданского права, тем самым превратив изучение совокупности вопросов участия переводчика в уголовном судопроизводстве в комплексное междисциплинарное научное исследование и подняв его на новую ступень теоретического осмысления.
--------------------------------
<11> См.: Джафаркулиев М.А. Проблемы национального языка в судопроизводстве / Под ред. Г.М. Маньковского. Баку: Азернешр, 1989; Он же. Национальный язык и право. Баку: Гянджлик, 1990; Он же. Роль и правовое положение переводчика в судопроизводстве. Баку: Научно-методический совет при прокуратуре АзССР, 1990; Он же. Язык уголовного судопроизводства в зарубежных странах. Баку: Научно-методический совет при прокуратуре АзССР, 1990; Он же. Язык судопроизводства в многонациональном государстве. М.: Вердикт, 1992.
В науке уголовного процесса новейшего периода отечественной истории изучаемая нами тема рассматривалась исключительно в прикладном ключе, хотя интерес к ней был обусловлен, как представляется, изменившейся парадигмой российской системы права, в рамках которой во главу угла были поставлены защита и обеспечение прав и законных интересов граждан. В результате правоохранительные органы России оказались в принципиально новых для себя условиях деятельности, когда гражданские права человека стали обладать юридическим и нравственным приоритетом над государственными потребностями, а поэтому возникла объективная необходимость и потребность в адаптации их деятельности по обеспечению правопорядка к новым правовым реалиям. Для этой цели были выпущены два научно-методических пособия "Участие переводчика в предварительном следствии и дознании" <12> и "Национальный язык судопроизводства: Правовое положение переводчика в уголовном процессе" <13>, подготовленные сотрудниками ВНИИ МВД России и Санкт-Петербургского ИПК прокурорско-следственных работников Генеральной прокуратуры РФ соответственно. Как и всякое ведомственное методическое пособие, рассчитанное на практических работников правоохранительных органов, обе эти работы отличаются компилятивностью своего содержания и в предельно обобщенной форме сообщают своим читателям основные правила, по которым должно строиться их взаимодействие с переводчиками, привлекаемыми для оказания содействия в осуществлении уголовного преследования. С теоретической точки зрения они интересны для нас тем, что их авторы смогли определить, какие именно гражданские права человека в соответствии с нормами международного гуманитарного права гарантирует участие переводчика в судопроизводстве, обеспечивающего одновременно и законность правосудия.
--------------------------------
<12> Щерба С.П., Марков А.Я., Стеснова Т.И. Участие переводчика в предварительном следствии и дознании. М.: ВНИИ МВД России, 1993.
<13> Кузьмина С.С. Национальный язык судопроизводства: Правовое положение переводчика в уголовном процессе: Конспект лекции. СПб.: С.-Петербургский ИПК прокурорско-следственных работников Генеральной прокуратуры РФ, 1996.
Помимо указанной выше совокупности работ, специально (частично или полностью) посвященных теоретическому осмыслению участия переводчика в уголовном судопроизводстве, библиографию нашего исследования дополняют некоторые научные труды, напрямую не посвященные исследованию интересующей нас проблематики, но затрагивающие ее отдельные аспекты в рамках собственной темы.
Весьма актуальными и интересными, по нашему мнению, являются работы В.М. Волженкиной о взаимном влиянии норм международного права и содержания отечественного уголовно-процессуального законодательства <14>. Этот автор убедительно доказывает, что уголовно-процессуальному закону России всегда была присуща система позитивных действий, призванная не только гарантировать, но и обеспечить право человека на национально-языковую самобытность в рамках производства по конкретному уголовному делу. Более того, по мнению В.М. Волженкиной, налицо влияние национального законодательства нашей страны на содержание международно-правовых актов в области уголовного права и процесса, в которых в планетарном масштабе были институализированы основные положения на тот момент времени советского принципа языка уголовного судопроизводства. В частности, неоспоримым фактом влияния советского уголовно-процессуального законодательства этот исследователь считает включение в международные стандарты прав человека требования предоставления лицу, подвергаемому уголовной репрессии, процессуальных документов в переводе на тот язык, которым оно свободно владеет или считает для себя родным. В целом, по мнению этого автора, отечественное уголовно-процессуальное законодательство в вопросе обеспечения в уголовном процессе прав и законных интересов лиц, не владеющих языком судопроизводства, полностью соответствует международным нормам и стандартам и в теории может рассматриваться как образец исполнения предписаний международного гуманитарного права как самостоятельной отрасли права о правах и свободах человека и механизмах их защиты.
--------------------------------
<14> См.: Волженкина В.М. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод и российский уголовный процесс. СПб.: Юридический институт Генеральной прокуратуры РФ, 1998; Она же. Нормы международного права в российском уголовном процессе. СПб.: Юридический институт Генеральной прокуратуры РФ, 2001.
Особое место среди частных исследований, составивших библиографию нашей работы, занимают труды А.А. Ширванова, посвященные изучению нарушений уголовно-процессуального закона в ходе предварительного расследования <15>. А.А. Ширванов сконцентрировал свое внимание на изучении не общетеоретических, а прикладных вопросов организации и осуществления уголовного судопроизводства, а поэтому его выводы применительно к интересующей нас тематике обладают особой практической значимостью. Исследования этого автора позволили нам избрать метод от противного при описании компетенции переводчика в уголовном процессе: поскольку объем его участия в разбирательстве по конкретному делу законом точно не определен, то пределы его компетенции достаточно полно можно определить через совокупность известных по материалам отечественной судебной практики нарушений уголовно-процессуального закона, возникающих в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения переводчиком тех или иных функций, возложенных на него законом. Особую ценность, как представляется, для нас имеет вывод А.А. Ширванова о последствиях нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных при участии переводчика: существенные нарушения влекут за собой отмену через признание незаконными всех результатов предварительного расследования, тогда как несущественные - признание незаконными только отдельных доказательств. Исходя из подобного понимания, мы можем говорить о том, что безусловными пределами компетенции переводчика в уголовном процессе (особенно на стадии предварительного расследования) являются возможные существенные нарушения отраслевого процессуального закона, допущенные сотрудниками органов следствия или дознания при участии или в отношении переводчика.
--------------------------------
<15> Ширванов А.А. Существенные нарушения уголовно-процессуального закона как основание возвращения дел для дополнительного расследования. Тула: Гриф, 1998; Он же. Нарушения уголовно-процессуального закона в Российской Федерации. Тула: Изд-во Тульского госуниверситета, 2003.
Тем не менее перечисленные выше исследователи не смогли решить в своих работах следующие принципиальные, на наш взгляд, вопросы:
- кем является переводчик в уголовном процессе - представителем стороны обвинения, защиты или самостоятельным субъектом уголовно-процессуальной деятельности?
- какими квалификационными характеристиками лингвистической компетентности или профессиональной социализации личности кандидата на роль переводчика должны руководствоваться сотрудники правоохранительных органов, наделяя его этим процессуальным статусом?
- какими будут юридические последствия отвода переводчика как личности вследствие его субъективного несоответствия установленной законом правосубъектности участника уголовного судопроизводства?
- каким должно быть содержание процессуально значимой деятельности переводчика при проведении следственных действий, чтобы полученные в результате их производства сведения после своего документального закрепления могли являться доказательствами по уголовному делу?
- каким образом должно документально закрепляться участие переводчика в уголовном процессе, чтобы его деятельность не вступала в противоречие с предписаниями отраслевого процессуального законодательства?
- как должно нормативно регулироваться участие переводчика в уголовном судопроизводстве при рассмотрении дела судом в судебном заседании?
- какими должны быть действия переводчика, если в переводимом документе он вдруг обнаружит указания на его фальсификацию или попытку дачи заведомо ложных показаний?
- каким гражданско-правовым договором должны регламентироваться отношения между переводчиком и правоохранительным органом, по назначению должностного лица которого он участвует в уголовном судопроизводстве?
- какова структура и порядок возмещения процессуальных издержек, вызванных участием переводчика в разбирательстве по конкретному уголовному делу?
Указанные выше и