"Переводчик в российском уголовном судопроизводстве: Монография" (Кузнецов О.Ю.) ("Издательство МПИ ФСБ России", 2006)

многие другие лакуны в осмыслении роли и места переводчика в современном уголовном судопроизводстве России вызывают, как представляется, необходимость кардинальной монографической проработки теоретических и правовых основ его вовлечения и как самостоятельного субъекта правоотношений, и как личности в разбирательство по уголовным делам, участниками которых являются лица, не владеющие языком совершаемых в отношении их следственных и судебных действий. Практическими итогами подобного исследования станут аргументированные предложения по совершенствованию отраслевого процессуального законодательства, обновлению комплекса методических рекомендаций, отражающих особенности предварительного расследования и рассмотрения судами уголовных дел в отношении или с участием лиц, свободно не говорящих на языке, на котором происходит разбирательство по делу с их участием.
Автор искренне благодарит рецензентов, замечания и пожелания которых позволили конкретизировать постулирование и усилить аргументацию отдельных концептуальных положений работы.
Автор отдельно выражает искреннюю признательность и особую благодарность за помощь в сборе материалов и источниковой базы данной работы г-же Ирине Кропоткиной, сотруднику Центра межэтнических отношений (г. Москва), г-ну Тофику Мусаеву, президенту Международной общественной организации "Достлуг-Дружба" (г. Тула), г-ну Юрию Шишаеву, старшему сотруднику Информационного центра ООН в Российской Федерации. Также особые слова благодарности адресуются г-же Любови Овсюковой, главному редактору журнала "Современное право", не побоявшейся опубликовать наиболее дискуссионные параграфы нашей работы на страницах своего издания.
Монография подготовлена при информационной поддержке Информационного центра ООН в Российской Федерации, Московского бюро ЮНЕСКО, Представительства Европейского союза в России, а также Управления Верховного комиссара ООН по правам человека (Женева, Швейцария).
Глава 1. ПРАВОВОЙ СТАТУС ПЕРЕВОДЧИКА
В ПРОЦЕССЕ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА
§ 1. Источники правового статуса переводчика
в уголовном судопроизводстве
Участие переводчика в уголовном судопроизводстве неразрывно связано с реализацией в практике правоохранительной (в т.ч. следственной и судебной) деятельности норм одного из принципов отраслевого процессуального закона - принципа языка уголовного судопроизводства (ст. 18 УПК РФ). Именно в его контексте среди законоположений УПК РФ мы впервые встречаем упоминание о переводчике как о самостоятельном субъекте уголовно-процессуальных правоотношений, участие которого в процедурах досудебного производства и судебного разбирательства по конкретному уголовному делу связано не с назначением уголовного правосудия, а с реализацией субъективного права свободного выбора языка общения, предоставляемого законом участнику разбирательства по делу, который не владеет или слабо владеет языком, на котором оно осуществляется. Иными словами, юридической основой вовлечения переводчика в разбирательство по уголовному делу является общепризнанное право человека, а не потребность правосудия. Поэтому его участие в производстве следственных и судебных действий является в первую очередь способом обеспечения факультативного по отношению к содержанию и назначению уголовного судопроизводства и индивидуализированного по объекту применения гуманитарного права национально-языковой самобытности личности и ее лингвистической самоидентификации и только затем - механизмом реализации норм отраслевого процессуального закона.
Часть 2 ст. 18 УПК РФ прямо говорит об этом: "Участникам уголовного процесса, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу, должно быть разъяснено и обеспечено право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на родном языке или другом языке, которым они владеют, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика..." <16>. Таким образом, мы можем говорить о приоритете в данном частном вопросе индивидуального права над организационными основами осуществления правосудия, базирующихся на принципах в том числе законности (ст. 7 УПК РФ), уважения чести и достоинства личности (ст. 9 УПК РФ) и охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве (ст. 11 УПК РФ). Такое понимание правовой природы уголовно-процессуальных правоотношений, субъектами которых являются лица, не владеющие языком судопроизводства, позволяет нам говорить о гуманитарном и даже гуманистическом наполнении отдельных норм отраслевого процессуального закона.
--------------------------------
<16> В редакции Федерального закона "О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" от 26 апреля 2002 г. N 58-ФЗ // СЗ РФ. 2002. N 22. Ст. 2027.
Важнейшим источником права, определяющим правовой статус, основы и порядок участия переводчика в уголовном судопроизводстве в целом и в его отдельных процедурах (действиях), является непосредственно сам уголовно-процессуальный закон. Это объясняется тем, что УПК РФ является законодательным актом, специально предназначенным для урегулирования порядка уголовного судопроизводства и осуществляющихся в его рамках процессуальных правоотношений, а поэтому в данной сфере он обладает приоритетом по отношению к другим федеральным законам и тем более иным нормативным правовым актам, на что специально указал Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 27 марта 1996 г. N 8-П <17>. Такое понимание юридической природы уголовно-процессуального закона объясняется, на наш взгляд, тем, что правовая система нашей страны разделена на сферы материального и процессуального права, каждая из которых имеет собственные особенности в вопросах применения своих законоположений, происхождение и содержание которых восходит к Конституции РФ. Следовательно, именно УПК РФ следует рассматривать как базовый источник для всех прочих отечественных нормативных правовых и распорядительных актов, регулирующих отдельные стороны или аспекты участия переводчика в уголовном судопроизводстве.
--------------------------------
<17> Дело о проверке конституционности статей 1 и 21 Закона Российской Федерации "О государственной тайне" в связи с жалобами граждан В.М. Гурджиянца, В.Н. Синцова, В.Н. Бугрова и А.К. Никитина (Постановление Конституционного Суда РФ от 27 марта 1996 г. N 8-П) // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации (далее - ВКС РФ). 1996. N 2. С. 7.
Уголовно-процессуальный закон отдельными статьями устанавливает и закрепляет правосубъектность переводчика в уголовном процессе и правила его назначения к производству по делу (ст. 59 УПК РФ); основания и порядок его отстранения от участия в следственных и судебных действиях (ст. 69 УПК РФ); организационные основы его деятельности в рамках предварительного расследования преступления (ст. 169 УПК РФ), а также судебного разбирательства по делу (ст. 263 УПК РФ). Кроме того, частными нормами некоторых статей данного закона регулируются вопросы, например, процессуальных издержек, вызванных участием переводчика в производстве по делу (п. 4 ч. 2 ст. 131, ч. 3 ст. 132 УПК РФ); недопустимости разглашения им сведений, ставших ему известными вследствие участия в предварительном расследовании (ч. 2 ст. 161 УПК РФ); порядка документирования результатов допроса участника разбирательства по делу, осуществленного с участием переводчика (ч. 6 и 7 ст. 166 УПК РФ) и т.д. <18>. Фактически мы можем говорить о том, что отраслевой процессуальный закон регламентирует абсолютно все стороны и аспекты участия переводчика в уголовном судопроизводстве, поскольку оно, как было сказано выше, во всех своих материальных и интеллектуальных проявлениях является специальным предметом нормативного регулирования этого закона.
--------------------------------
<18> Поскольку целью данного параграфа является систематическое описание источников участия переводчика в уголовном судопроизводстве, а не источниковедческое изучение их содержания, которое будет являться предметом следующих разделов нашего исследования, поэтому здесь мы ограничимся лишь перечислением вопросов нормативного регулирования уголовно-процессуального закона в изучаемой нами проблеме.
Приоритет законоположений УПК РФ над всеми прочими нормами отечественных федеральных законов, призванных регламентировать уголовно-процессуальные правоотношения в нашей стране, не исключает верховенства положений Конституции РФ в данной сфере правового регулирования. Обладая высшей юридической силой и прямым действием на всей территории России (ч. 1 ст. 15 Конституции РФ), конституционные нормы непосредственно воздействуют на всю совокупность уголовно-процессуальных отношений, определяя их характер и содержание. Это означает обязанность всех должностных лиц правоохранительных органов применять их непосредственно во всех случаях и даже тогда, когда соответствующие этим нормам правила наличествуют в уголовно-процессуальном законе. Такая их обязанность была подтверждена в Постановлениях Пленума Верховного Суда РФ "О некоторых вопросах, связанных с применением статей 23 и 25 Конституции РФ" от 24 декабря 1993 г. N 13 <19> и "О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия" от 31 октября 1995 г. N 8 <20>. Конституция РФ в ст. 26 создает юридическую базу соблюдения и обеспечения одного из общепризнанных естественных прав человека - права на национально-языковую самобытность и этнолингвистическую самоидентификацию, реализовывать и защищать которое в уголовном процессе призван принцип языка судопроизводства (в частности, в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 указано, что в силу ч. 2 ст. 26 Конституции РФ "суд по ходатайству участвующих в деле лиц обязан обеспечить им право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства и выступать в суде на родном языке"), реализовать который в практике правоохранительной деятельности возможно только посредством участия переводчика. Таким образом, именно конституционная природа существования принципа языка уголовного судопроизводства, одним из механизмов обеспечения которого является деятельность переводчика, позволяет ему определять и формировать императивное содержание правоотношений в сфере уголовного процесса.
--------------------------------
<19> Бюллетень Верховного Суда РФ (далее - БВС РФ). 1994. N 3. С. 12.
<20> Российская газета. N 247(1358). 28 декабря 1995. С. 6.
В соответствии с нормами УПК РФ участие переводчика в уголовном процессе не ограничивается только производством следственных и судебных процедур, а распространяется и на смежные правоотношения, регулируемые самостоятельными законодательными актами, созданными специально для этого. Например, переводчик обязан участвовать не только во взаимоотношениях между субъектом разбирательства по делу, не владеющим языком судопроизводства, и должностными лицами правоохранительных органов, но и в общении между ним и его защитником даже тогда, когда подозреваемый (обвиняемый) находится под стражей. На обязательность этого правила специально указал Конституционный Суд РФ в своем Определении от 7 декабря 2001 г. N 276-О, в котором, в частности (п. 2), говорится: "Обязательным требованием, подлежащим безусловному исполнению, является предоставление возможности лицам, не владеющим языком, на котором ведется судопроизводство, пользоваться услугами переводчика в установленном законом порядке. Право пользоваться услугами переводчика полностью распространяется и на сферу общения обвиняемого с его защитником. Иное означало бы нарушение требования ст. 19 УПК РСФСР об обеспечении подозреваемому и обвиняемому права на защиту" <21>. Следовательно, мы можем говорить о том, что круг индивидуальных прав человека, реализацию которых на практике обеспечивает переводчик, участвуя в уголовном судопроизводстве, расширяется: помимо права национально-языковой самоидентификации личности, т.е. свободного выбора языка общения (ч. 2 ст. 26 Конституции РФ), им опосредованно обеспечивается (при определенном стечении обстоятельств) также и право на получение гражданами квалифицированной юридической помощи (ст. 48 Конституции РФ), вследствие чего объем гуманитарного содержания процессуальной деятельности переводчика, безусловно, увеличивается. Одновременно следует подчеркнуть, что указанный выше акт Конституционного Суда РФ также может рассматриваться нами в качестве источника правового статуса переводчика в уголовном судопроизводстве, поскольку он прямо указывает на гражданские права, которые своим участием в процессе он призван обеспечивать и, следовательно, защищать.
--------------------------------
<21> Дело по жалобе гражданина Л.С. Исламова на нарушение его конституционных прав п. 4 и 5 ч. 1 ст. 17 и ст. 18 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" (Определение Конституционного Суда РФ от 7 декабря 2001 г. N 276-О) // СЗ РФ. 2002. N 7. Ст. 743; ВКС РФ. 2002. N 3. С. 97.
Указанные выше нормы уголовно-процессуального законодательства, определяющие содержание статуса переводчика и содержание его деятельности в рамках уголовного судопроизводства, полностью соответствуют нормам международного права, которые, как известно, в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ в случае своей ратификации Россией в форме международного договора автоматически становятся составной частью ее правовой системы и обладают прямым действием на ее территории и приоритетом по отношению к отечественным юридическим нормам. Как известно, международно-правовые нормы оформляются в виде международного договора, под которым согласно ст. 2 Венской конвенции о праве международных договоров (1969 г.) и Венской конвенции о праве договоров между государствами и международными организациями или между международными организациями (1986 г.) подразумевается регулируемое международным правом соглашение, заключенное государствами или иными субъектами международного права в письменной форме, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном, двух или нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования. В соответствии с п. "а" ст. 2 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" от 16 июня 1995 г. N 101-ФЗ <22> под международным договором Российской Федерации надлежит понимать международное соглашение, заключенное Россией с иностранным государством (или государствами) либо с международной организацией в письменной форме и регулируемое международным правом независимо от того, содержится такое соглашение в одном документе или в нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования (например, конвенция, соглашение и т.п.). Этот Закон предусматривает три вида международно-правовых