"Переводчик в российском уголовном судопроизводстве: Монография" (Кузнецов О.Ю.) ("Издательство МПИ ФСБ России", 2006)

характеристик, позволяющих с высокой степенью достоверности полагать наличие у него необходимых знаний и навыков, достаточных для участия в следственном и судебном производстве в качестве переводчика).
С позиции уголовно-процессуального закона участие переводчика в судопроизводстве не ограничивается полом, возрастом, национальной принадлежностью, вероисповеданием и прочими частными характеристиками, а поэтому к нему должны применяться самые общие критерии гражданской дееспособности - достижение им возраста 18 лет и отсутствие ее ограничения по суду, которые не могут быть изменены в угоду сиюминутным потребностям производства по делу, т.к. участие переводчика в уголовном процессе призвано обеспечивать соблюдение прав и законных интересов человека при отправлении правосудия, что опосредованно является формой реализации политических прав гражданина России. Именно поэтому он всегда должен позиционироваться как субъект уголовно-процессуальных правоотношений, не относящийся ни к одной стороне судопроизводства, с тем, чтобы ни у кого не возникло желания или соблазна использовать его статус и деятельность во вред законности при осуществлении уголовного правосудия в нашей стране. Иными словами, лингвистическая помощь переводчика не должна рассматриваться как оказание содействия субъекту правоотношений, не владеющему языком судопроизводства, или стороне обвинения, которая должна неукоснительно соблюдать закон при формировании и доказывании оснований уголовного преследования. Участие переводчика в уголовном процессе - это установленная законом разновидность гарантии субъективных прав личности и форма их обеспечения в рамках специфической отрасли общественных отношений. А поэтому статусно-ролевая характеристика его личности должна всегда стоять выше частных и субъективных обстоятельств организации судопроизводства по конкретному уголовному делу.
Переводчик является участником уголовного судопроизводства, который, в силу специфики своего процессуального статуса и содержания деятельности при осуществлении процедур правосудия, способен оказать непосредственное влияние на результаты разбирательства по делу, а поэтому его беспристрастность (наряду с компетентностью) должна рассматриваться как имманентная черта его правосубъектности, которая обязана получить непосредственное законодательное закрепление. Только в этом случае, на наш взгляд, он будет юридически наделен не только способностью, но и возможностью осуществлять перевод материалов и документов уголовного дела, исходя из внутреннего убеждения в правильности содержания и результата своих действий (этим в том числе будет гарантироваться его процессуальная независимость). Однако беспристрастность переводчика не должна ограничиваться рамками производства по делу и может сохраняться после его завершения в форме обязанности воздержаться от разглашения или использования в личных целях или интересах третьих лиц любой информации, ставшей ему известной во время участия в процессе разбирательства по конкретному делу.
Такое понимание правосубъектности переводчика в системе уголовно-процессуальных правоотношений является результатом взаимодействия норм международного и отечественного права, в совокупности являющихся источниками его статусно-ролевой характеристики, которые образуют всеохватывающую систему императивов разной юридической силы и все вместе создают развернутую модель правомерного и процессуального значимого поведения переводчика при его участии в процедурах следственного и судебного производства. Все известные нам акты отечественного процессуального и международного гуманитарного права (полный их перечень представлен в Приложении 3) рассматривают переводчика двояко: с одной стороны, как самостоятельного субъекта процессуальных правоотношений, с другой стороны, как средство обеспечения в уголовном судопроизводстве общепризнанных стандартов в области прав человека. На наш взгляд, невозможно выделить первичность одной из этих основ правового статуса переводчика, поскольку только в результате их взаимной корреляции он обретает тот правовой статус, который нашел свое отражение в рассмотренных нами актах законодательства и корпоративного права.
Поскольку уголовное судопроизводство является специфической разновидностью публичной деятельности государства, следовательно, оно возможно только в форме общественных отношений, сторонами которых являются исключительно индивидуальные субъекты права, т.е. люди, наделяемые законом соответствующим статусом, а поэтому в силу этого обстоятельства переводчик также должен быть персонифицированным участником процесса. Вместе с тем он назначается к участию в разбирательстве по делу не всегда - только для обеспечения реализации гуманитарных прав иных участников, не владеющих языком судопроизводства, т.е. является факультативным субъектом правоотношений в рамках уголовного дела, вовлеченность которого в процедуры следственного и судебного производства обусловливается не потребностью в их проведении, а законодательно установленной необходимостью исполнения при их производстве общепризнанных стандартов в сфере прав человека.
Одновременно не следует забывать, что комплекс источников правового статуса переводчика в уголовном судопроизводстве рассматривает его еще с двух иных точек зрения: с одной стороны, переводчик позиционируется как самостоятельный субъект процессуальных правоотношений, обладающий законодательно установленной правосубъектностью; с другой стороны, он рассматривается также в качестве субъекта профессиональной деятельности, правила и порядок осуществления которой не зависят от характера и специфики задач и содержания производства следственных и судебных процедур при разбирательстве по уголовному делу. Иными словами, выражаясь языком социологической науки, нормы отраслевого процессуального закона являются материальной основой его статуса, а корпоративные правила профессиональной деятельности в сфере исполнения переводов для нужд правоохранительных органов - интеллектуальным содержанием его роли в процедурах уголовного правосудия.
Процедура назначения переводчика к участию в предварительном расследовании сопряжена с исполнением следователем или иным равным ему по статусу должностным лицом правоохранительных органов целого ряда действий, направленных на поиск и отбор кандидатуры, способной по индивидуальным (субъективным) качествам исполнить процессуальные обязанности переводчика, а также наделения ее статусом соответствующего участника уголовного процесса путем осуществления в отношении ее предписанных законом действий. Их результатом должна стать институализация правосубъектности переводчика, выраженная в документальном закреплении приобретения им процессуальных прав и обязанностей, а также наделении его установленной законом ответственностью (в этом случае переводчик рассматривается нами не как формализованный субъект уголовно-процессуальных отношений, а как личность, наделяемая соответствующим статусом исходя из потребностей правосудия). Нарушение правил данной процедуры должно повлечь за собой признание нелегитимным статуса и всей правосубъектности переводчика, а поэтому правомерность его действий и полученных вследствие их исполнения результатов не может быть признана соответствующей предписаниям закона, если источник их происхождения не будет законным.
Назначение переводчика к участию в конкретном уголовном деле может произойти как по требованию самого лица, не владеющего языком судопроизводства, его защитника или законного представителя, так и по инициативе непосредственно следователя или иного процессуально равного с ним должностного лица правоохранительных органов. И в первом, и во втором случае это будет являться результатом неукоснительного соблюдения предписаний уголовно-процессуального закона, а не влияния внутреннего убеждения следователя на порядок и правила осуществления правосудия. Причем требование о предоставлении помощи переводчика должно удовлетворяться им в порядке, предусмотренном законом для разрешения ходатайств. Данное обстоятельство еще раз доказывает тот факт, что в рамках уголовного процесса переводчик является лицом, не относящимся ни к одной из сторон судопроизводства, которое исполняет свои функции только в соответствии с требованиями отраслевого процессуального закона.
Вовлечение переводчика в досудебное производство и судебное разбирательство по конкретному уголовному делу в идеале должно осуществляться или на этапе возбуждения дела (при наличии для этого достаточных оснований), или сразу после определения и документального закрепления процессуального статуса лица, нуждающегося в лингвистической помощи. Его вовлечение в разбирательство по делу на более поздних стадиях предварительного расследования неизбежно повлечет за собой необходимость повторного проведения всех осуществленных ранее процессуальных действий в целях сохранения доказательной силы их результатов. Поэтому, чтобы избежать дополнительных затрат времени и усилий и соблюсти процессуальные сроки производства по делу, следователь обязан как можно раньше выявить необходимость его привлечения в помощь себе и иным субъектам процессуальных правоотношений.
При этом следует иметь в виду, что помимо незнания или недостаточного владения языком судопроизводства одним из участников процесса еще одним дополнительным основанием для назначения переводчика к участию в уголовном судопроизводстве может стать заявленное желание лица, вовлеченного в него, участвовать в процессе исключительно на родном языке даже в том случае, когда оно свободно владеет языком судопроизводства. Обоснованность и правомерность такого требования обусловлены конституционным правом человека на выбор языка общения (ч. 2 ст. 26 Конституции РФ), в т.ч. и с сотрудниками правоохранительных органов в рамках уголовного правосудия, а поэтому оно в любом случае не может быть ограничено в уголовном процессе, какие бы трудности для стороны обвинения его обеспечение и реализация не создавали.
Как и всякий субъект уголовно-процессуальных отношений, в адрес которого не осуществляется установленное законом преследование за совершенное им противозаконное деяние, переводчик может быть устранен из разбирательства по делу, если для этого имеются нормативно установленные основания. Вместе с тем следует учитывать, что устранение переводчика из уголовного процесса не означает прекращения необходимости судопроизводства в получении лингвистической помощи для исполнения предписаний закона. Выбытие из следственного и судебного производства одного переводчика автоматически влечет за собой поиск и привлечение другого лица в данном процессуальном качестве. Следовательно, устранению из процесса переводчик подлежит как индивидуальный субъект права, а не как субъект процессуальных правоотношений, т.е. отводится, заменяется или исключается лицо, а не статус, который остается неизменным на всем протяжении производства по конкретному делу. Поэтому, чтобы избежать патовой ситуации при повторном устранении личности переводчика из процесса по одному и тому же делу, следователь или равное ему по процессуальному положению иное лицо правоохранительных органов обязаны предварительно согласовать вновь назначаемую в процесс кандидатуру переводчика со всеми его сторонами и особенно с той стороной (под роспись в материалах дела), по инициативе которой прежний переводчик был устранен.
Объективно существуют три группы обстоятельств, исключающих участие переводчика как личности из производства по делу, хотя в УПК РФ указана только одна из них. К ним относятся:
- обстоятельства, исключающие возможность участия переводчика в производстве по делу;
- обстоятельства, исключающие способность участия переводчика в судопроизводстве;
- нарушение переводчиком процессуальных обязанностей.
Каждая из групп обстоятельств влечет за собой разный способ его устранения из круга субъектов уголовного судопроизводства по конкретному делу, а именно:
- отвода;
- замены;
- исключения.
Несмотря на внешнее сходство результата, каждый из перечисленных выше способов имеет разные последствия для организации процессуальной деятельности, прежде всего, в рамках предварительного расследования. Так, отвод переводчика и его исключение из числа участников судопроизводства предопределяют необходимость повторного проведения всех следственных действий с участием лица, вновь назначенного в данном процессуальном качестве, тогда как замена не требует этого.
При всех случаях устранения переводчика как личности из участия в процессе, по нашему мнению, следователь или равное с ним по процессуальному статусу должностное лицо должны вынести постановление, а суд - определение. Причем в случае отвода таких постановлений (определений) должно быть два, каждое из которых призвано закрепить различные по составу и существенные для судопроизводства обстоятельства. Предметом первого из них должно быть удовлетворение ходатайства об отводе переводчика, второго - непосредственно его отвод. В случае замены или исключения переводчика из числа участников производства вполне достаточно одного постановления, имеющего целью принятие процессуального решения, направленного на обеспечение законности при производстве по делу в условиях внешнего (объективного или субъективного) противодействия правосудию.
Независимо от характера причин устранение переводчика из уголовного процесса во время предварительного расследования не означает автоматического прекращения у него ряда процессуальных обязанностей, возлагаемых на него законом, вплоть до завершения досудебного производства и даже, при определенных обстоятельствах, - судебного разбирательства по делу (например, запрета на разглашение данных предварительного следствия или содержания судебного процесса по уголовным делам, возбужденным по фактам сексуального насилия). Поэтому отведенный переводчик опосредованно остается субъектом разбирательства по конкретному уголовному делу вплоть до вступления приговора по нему в законную силу.
Участие переводчика в проведении отдельных следственных процедур может быть охарактеризовано с двух точек зрения: с одной стороны, на характер и содержание его деятельности оказывает влияние процессуальный статус (в первую очередь дееспособность), т.е. он может исполнять лишь те действия, которые ему разрешены уголовно-процессуальным законом; с другой стороны, он подвержен социокультурному влиянию правил и этики своей профессиональной деятельности, которые диктуют ему, как и в какой форме он может и должен реализовывать предписания закона. Иными словами, деятельность переводчика в уголовном процессе имеет два начала - процессуальное и профессиональное, соотношение и взаимодействие которых в настоящее время, к сожалению, не урегулированы нормами отечественной правовой системы (равно как международного гуманитарного права).
Главной профессиональной задачей участия переводчика в производстве отдельно взятого следственного действия и всех их в совокупности является дословный