|
Расширенный поиск
Постановление Городской Думы Москвы от 21.04.2004 № 104Собственность мальчика явилась главной причиной того положения, в которое впоследствии попал несовершеннолетний. Через 10 месяцев после получения опекунства В. обратилась с заявлением в орган опеки и попечительства муниципалитета "Гагаринский" с просьбой разрешить обмен квартиры, где зарегистрирован ее опекаемый несовершеннолетний Х. В данной просьбе было отказано. Тогда В. без всякого разрешения сдала квартиру своего подопечного за сумму 1100 долларов США в месяц сроком на два года. В результате В. получила доход за сдачу жилья в размере 2 тыс. 700 долларов США, но деньги не были положены на счет ребенка. О данном факте стало известно специалистам по охране прав детей. Муниципалитет "Гагаринский" добился освобождения незаконно сданной квартиры ребенка. Опека была переоформлена на другую родственницу мальчика, также имевшую к нему корыстный интерес. В результате постоянных скандалов между родственниками, каждый из которых старался перетянуть его на свою сторону, Х. совершил попытку самоубийства, но к счастью остался жив. Орган опеки и попечительства с учетом произошедших событий принял обоснованное решение о направлении Х. в учреждение для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Ребенку сохранили жизнь, здоровье, имущество, оградили его от манипуляций со стороны родственников, пытавшихся нажиться за счет сироты. Положительным примером в области судебной защиты прав детей может служить деятельность муниципалитетов "Теплый Стан", "Кунцево", "Митино". Так, по иску Уполномоченного о лишении родительских прав М-ва М.Г. в защиту малолетней М-вой М. специалисты органа опеки и попечительства муниципалитета "Теплый Стан" не только представили в суд объективное и обоснованное заключение, но и приняли участие в установлении места жительства ответчика, получили и передали суду информацию о возможности его явки, способствовали рассмотрению иска в намеченные сроки. Представитель органа опеки и попечительства активно участвовал в судебном заседании, предоставлял дополнительные доказательства, продемонстрировал хорошее знание семейного законодательства. Муниципалитет "Кунцево" выступил в защиту прав несовершеннолетнего Заградского Г.И., 1989 г.р., и предъявил иск о признании договора купли-продажи жилой площади, собственником части которой является ребенок, недействительным. В муниципалитет были вызваны участники незаконной сделки, истребованы необходимые документы. Собрав доказательства, орган опеки и попечительства составил мотивированное исковое заявление, где обосновал незаконность сделки с точки зрения нарушения прав ребенка и норм гражданского права. В настоящее время истец поддерживает свои требования в Кунцевском районном суде г. Москвы, несмотря на серьезное противодействие отца ребенка - московского адвоката Митина И.В., предъявившего к органам опеки и попечительства и лично к специалисту Головиной О.С. иск о возмещении морального вреда на сумму 15000 рублей. Муниципалитет "Митино" был привлечен к участию в деле в качестве третьего лица по иску Немыкиной Е.Н. к Немыкину В.В. о лишении его родительских прав. Немыкина Е.Н. - мать двух сыновей - инвалидов детства, сама инвалид третьей группы. Ответчик в течение трех лет скрывался от своей семьи, которая считала, что его нет в живых. Детям был причинен существенный материальный и моральный вред, состояние их здоровья значительно ухудшилось. Орган опеки и попечительства после исчезновения Немыкина В.В. оказывал детям постоянную поддержку, проверял условия их жизни, оказывал содействие в обучении и лечении мальчиков. В судебном заседании представитель муниципалитета "Митино" дал в суде подробные объяснения в обоснование представленного заключения, участвовал в исследовании доказательств, заявил ходатайство об участии детей в судебном заседании для выражения своего мнения по предъявленному иску. Суд выслушал братьев Немыкиных, 1986 г.р. и 1989 г.р., и учел их мнение при вынесении решения об удовлетворении иска. Орган опеки и попечительства способствовал тому, чтобы дети свободно выражали свою точку зрения без давления с чьей-либо стороны. Большое количество обращающихся к Уполномоченному - бабушки и дедушки, которых волнует все, что происходит с их внуками и детьми. К сожалению, влияние западной культуры на российский менталитет привело к тому, что связь поколений разрывается. Родители отторгают бабушек и дедушек от участия в воспитании детей, руководствуясь принципом: "это не ваши, а наши дети. Что захотим, то и будем с ними делать:". При этом нередко именно бабушки и дедушки содержат и своих чад, и их потомство, отдают им свое жилье и т.д. Казалось бы, загруженные непомерной работой органы опеки (на каждого специалиста приходится около 5 тысяч детского населения) должны всячески опираться на "социально-устойчивых" добровольных помощников, поддерживать их стремление участвовать в жизни внуков, тем более что Семейный кодекс РФ закрепляет за старшим поколением и другими близкими родственниками право на общение с детьми. Однако, если отдельно проживающий родитель еще может получить поддержку в органах опеки и попечительства, то с бабушками и дедушками особенно не церемонятся. Даже если бабушка, к примеру, рассказывает, что ребенок плохо питается, его не лечат, не следят за учебой и поведением, предоставив возможность смотреть все телевизионные программы подряд, ее право помочь внуку или внучке вряд ли будет защищено. Статья 70 Семейного кодекса РФ не включает бабушек и дедушек в число заявителей по искам о лишении родительских прав, если они не являются опекунами и попечителями несовершеннолетних. С данной правовой нормой согласиться нельзя, так как она нарушает права детей на защиту их интересов. Государству проще заниматься семьей, когда уже случилась трагедия с детьми, а вести профилактическую работу с помощью близких и любящих людей, в том числе бабушек и дедушек, оказывается "не в духе времени". К Уполномоченному обратилась Синчева Л.И., бабушка двенадцатилетней Наташи, и пожаловалась, что ее дочь и зять, злоупотребляющие спиртными напитками, собираются продать квартиру в одном из элитных районов Москвы, где зарегистрирована и ее внучка. Нерадивые родители, давно отдавшие ребенка бабушке, уже получили часть денег и зарегистрировались по новому адресу - в глухой деревне в Рязанской области. Бабушка обращалась в различные инстанции с просьбой предотвратить незаконную сделку и лишить дочь и ее мужа родительских прав, но эту информацию никто не воспринял всерьез. Уполномоченный направил соответствующие запросы и предупреждения в орган опеки и попечительства, отделение милиции, Москомрегистрацию, ГУП "Мосжилсервис". Продажа квартиры и снятие ребенка с регистрационного учета стали невозможными. В дальнейшем на контроле находился вопрос о лишении родителей Наташи родительских прав. В настоящее время девочка передана под опеку бабушки. За сохранностью квартиры ребенка установлен контроль. Для улучшения деятельности органов опеки и попечительства по защите прав детей необходимо повысить квалификацию специалистов, особенно в части правовых знаний, обобщать и распространять положительный опыт работы, сделать данный вид деятельности более престижным и высокооплачиваемым. О необходимости реформы органов опеки и попечительства 1. Обоснование реформы В статье 120 действовавшего до 1 марта 1996 года Кодекса о браке и семье РСФСР указывалось, что "органами опеки и попечительства являются исполнительные комитеты районных, городских, районных в городах, поселковых или сельских Советов народных депутатов". При этом осуществление функций по опеке и попечительству возлагалось на отделы народного образования - в отношении несовершеннолетних лиц, на отделы здравоохранения - в отношении лиц, признанных судом недееспособными или ограниченно дееспособными, и на отделы социального обеспечения - в отношении дееспособных лиц, нуждающихся в попечительстве по состоянию здоровья. Такое же распределение функций по опеке и попечительству было закреплено в Положении об органах опеки и попечительства РСФСР. Данные акты утратили силу. Статья 34 действующего Гражданского кодекса РФ и ст.121 Семейного кодекса РФ устанавливают, что органами опеки и попечительства являются органы местного самоуправления. Это правило - дань традиции. При более серьезном анализе становится очевидным, что оно не вписывается в систему власти и управления в государстве и вступает в противоречие с положениями статей 130 и 132 Конституции РФ. В реальной действительности органы опеки и попечительства при осуществлении своих функций не решают вопросы местного значения, а выполняют задачи общефедерального, государственного масштаба. Это подтверждается, во-первых, тем, что именно на них возложена основная работа по защите прав, устройству детей, оставшихся без попечения родителей, искоренению детской безнадзорности, а все эти социальные явления относятся к числу угроз национальной безопасности (Указ Президента РФ от 10.01.2000г. N 4 "О концепции национальной безопасности Российской Федерации"); во-вторых, работа органов опеки и попечительства направлена на обеспечение выживания особых категорий граждан (несовершеннолетних, оставшихся без попечения родителей; граждан, страдающих психическими расстройствами; престарелых и инвалидов, которые не могут самостоятельно осуществлять и защищать свои права и исполнять обязанности). Следовательно, деятельность этих органов напрямую обеспечивает реализацию права человека на жизнь (ст.20 Конституции РФ). Такие задачи могут относиться к компетенции органов государственной власти, но никак не к вопросам местного значения, что следует, в том числе, и из принципа государственной защиты прав и свобод человека и гражданина (ст.45 Конституции РФ). Статья 132 Конституции РФ устанавливает, что органы местного самоуправления могут наделяться законом отдельными государственными полномочиями с передачей необходимых для их осуществления материальных и финансовых средств. Непризнание деятельности органов опеки и попечительства исполнением задач общегосударственного масштаба носит сегодня исключительно формальный характер. Произошло фактическое наделение органов местного самоуправления государственными полномочиями по защите прав человека. Осуществляя эти функции, органы опеки и попечительства несут немалые расходы, поскольку они обязаны не только организовывать предоставление гражданину опеки или иной помощи, но и ежемесячно уплачивать за счет средств местного бюджета денежные средства на детей, находящихся под опекой (попечительством). Простейшим выходом из сложившейся ситуации может стать предоставление органам опеки и попечительства субвенций за счет федерального бюджета. Однако такой шаг не решит всех проблем. Серьезную опасность представляет отсутствие какого-либо контроля за деятельностью органов опеки и попечительства, за исключением контроля со стороны прокуратуры. При этом органы опеки и попечительства принимают огромное количество решений, дают заключения, совершают иные действия, затрагивающие права и законные интересы граждан. Кроме того, отсутствуют единые критерии деятельности органов опеки и попечительства, единые подходы в принятии решений, дачи заключений в суды, т.е. единая правоприменительная практика. Значимой является проблема наличия ничем не обоснованных нормативов штатной численности специалистов по охране прав детства органов опеки и попечительства в зависимости от количества детского и взрослого населения, проживающего на территории муниципального образования (например, город Москва) или отсутствие таких нормативов вовсе в большинстве субъектов Российской Федерации. Еще одним негативным фактором является раздробленность органов опеки и попечительства, выполняющих свои функции в отношении различных категорий граждан как несовершеннолетних, так и взрослых. Поскольку непосредственное наделение того или иного органа местного самоуправления соответствующими функциями происходит на уровне регионального законодательства, то в каждом субъекте РФ этот вопрос решается самостоятельно. В настоящее время не всегда можно установить, какой именно орган местного самоуправления в тот или иной момент должен признаваться ответственным за судьбу подопечного. Так, в Самарской области функции органа опеки и попечительства над детьми разделены между муниципальной службой семьи, материнства и детства, а также муниципальным органом управления образованием. Во-первых, федеральное законодательство не предполагает наличие в одном и том же муниципальном образовании одновременно двух органов опеки, а во-вторых, в подобных случаях региональное законодательство не позволяет до конца четко установить объем компетенции каждого из органов. В большинстве регионов сохранено разделение органов опеки и попечительства в зависимости от категории подопечных. Однако есть и другой опыт. Так, в соответствии с законодательством Свердловской области, уставом муниципального образования и иными нормативными правовыми актами органов местного самоуправления муниципального образования может предусматриваться осуществление функций опеки и попечительства органом, специально созданным для этих целей. Создание единого органа опеки и попечительства способствует наилучшей охране прав граждан и, в конечном итоге, повышению эффективности этой деятельности. Большинство функций, исполняемых органами здравоохранения, социальной защиты и образования в отношении подопечных, сходны (например, выдача разрешений на отчуждение жилых помещений). Объединение органов опеки позволит достичь, в том числе, и элементарной экономии времени и средств. Поскольку функции по опеке и попечительству исполняются на уровне местного самоуправления, нормы о порядке деятельности органов опеки закрепляются в настоящее время в региональном законодательстве. Вместе с тем, подавляющее большинство этих норм затрагивают осуществление субъективных гражданских прав личности и требуют фиксации исключительно на федеральном уровне (ст.71 Конституции РФ). Следовательно, порядок исполнения органами опеки и попечительства своих обязанностей на всей территории РФ должен быть единым. Однако установление такого порядка в настоящее время противоречило бы принципу самостоятельности местного самоуправления (ст.12 Конституции РФ). Этому же принципу противоречил бы и государственный контроль за деятельностью органов опеки и попечительства. Пользуясь отсутствием такого контроля и отсутствием единой нормативной базы для осуществления функций по опеке и попечительству, соответствующие органы на местах зачастую допускают нарушения прав граждан. Таким образом, в настоящее время органы опеки и попечительства фактически выполняют функции федерального масштаба, однако разрознены, неподконтрольны, руководствуются в своей деятельности отрывочными указаниями федеральных нормативных актов, а также противоречивым региональным законодательством, не способны эффективно защищать права граждан и недостаточно финансируются. 2. Предложения по изменению законодательства Основная идея предлагаемой концепции реформы органов опеки и попечительства состоит в создании единой системы органов опеки и попечительства, входящих в структуру исполнительной власти. При этом непосредственное исполнение функций по опеке и попечительству должно осуществляться в муниципальных образованиях, а создание соответствующих низовых органов должно происходить в зависимости от численности населения, удаленности населенного пункта и степени остроты решаемых органами опеки и попечительства социальных проблем (например, детской безнадзорности). Создание подобной единой системы позволит: а) добиться единообразного финансирования деятельности органов опеки и попечительства, тем самым нивелировать разницу в области обеспечения защиты прав личности между регионами; б) сделать эту систему управляемой и подконтрольной, объединив ее под началом федерального органа (департамент, комитет, агентство, служба и т.д.); в) закрепить на федеральном уровне единый порядок осуществления функций органов опеки и попечительства, тем самым обеспечить единообразие процедуры защиты прав личности на всей территории Российской Федерации; г) создать на местном уровне единый орган опеки и попечительства, который осуществлял бы соответствующие функции одновременно в отношении всех категорий подопечных, имел бы в своем составе квалифицированную юридическую службу и подразделения по работе с несовершеннолетними и взрослыми подопечными. Для реализации предлагаемой реформы необходимо: 1) устранить из статей 34 Гражданского кодекса РФ и 121 Семейного кодекса РФ указание на то, что органами опеки и попечительства являются органы местного самоуправления, а из статьи 121 Семейного кодекса РФ - также и положение о том, что вопросы организации и деятельности органов местного самоуправления по осуществлению опеки и попечительства над детьми, оставшимися без попечения родителей, определяются на основании уставов муниципальных образований в соответствии с законами субъектов Российской Федерации; 2) устранить из статей 14, 15, 16 Федерального закона от 06.10.2003 г. N 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" указание на то, что опека и попечительство относятся к вопросам местного значения; 3) принять Федеральный закон "Об организации и деятельности органов опеки и попечительства", а также принять на подзаконном уровне нормативные акты, предусмотренные этим Законом, - положение о порядке ведения личных дел подопечных и др.; 4) создать федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий контроль и руководство органами опеки и попечительства. Кроме того, крайне актуальной является проблема реформирования законодательства об опеке и попечительстве. Действующие нормы Гражданского и Семейного кодексов РФ не позволяют разрешить целый ряд вопросов, связанных с назначением опекунов и попечителей, с привлечением их к ответственности, не отражают возникновения новых форм опеки и попечительства и т.д. Реформа института опеки и попечительства должна быть осуществлена на уровне федерального законодательства, что обусловлено рядом причин: 1) основные вопросы опеки и попечительства заслуживают именно законодательного, а не подзаконного урегулирования; 2) разрешение практически всех вопросов, возникающих при опеке и попечительстве, связано с осуществлением субъективных гражданских прав подопечных (права собственности, права на выбор места жительства и пр.). В этой связи нормы, регулирующие такие отношения, в соответствии со ст.71 Конституции РФ не могут быть закреплены в законодательстве субъектов РФ; 3) реформирование института опеки затрагивает основные его положения, которые в настоящее время закреплены в Гражданском кодексе РФ, что требует изменения и дополнения норм Кодекса. Реформирование законодательства об опеке и попечительстве может быть осуществлено путем внесения в Гражданский и Семейный кодексы РФ таких изменений, которые обеспечили бы основу правового статуса опекунов (попечителей) и подопечных, с параллельным принятием специального Федерального закона "Об общих принципах организации и деятельности органов опеки и попечительства", регулирующего "публично-правовую половину" отношений опеки и попечительства. 3. О судебном контроле за совершением сделок с недвижимостью В аппарат Уполномоченного продолжает поступать много обращений, связанных с нарушением прав детей при совершении сделок с жилыми помещениями, сособственниками которых являются несовершеннолетние или в которых несовершеннолетние зарегистрированы по месту жительства. Пунктом 4 статьи 292 ГК РФ установлено, что отчуждение жилого помещения, в котором проживают несовершеннолетние, недееспособные или ограниченно дееспособные члены семьи собственника, если при этом затрагиваются права или охраняемые законом интересы указанных лиц, допускается с согласия органа опеки и попечительства. Анализ обращений по указанной категории дел позволяет сделать вывод о том, что контроль со стороны органов опеки и попечительства за соблюдением прав и законных интересов детей при совершении сделок с жилыми помещениями очень часто является не эффективным. В соответствии со ст.67 ЖК РСФСР при обмене жилых помещений в домах государственного или муниципального жилищного фонда разрешение органов опеки требуется лишь вообще в случае, если в жилом помещении проживают несовершеннолетние, оставшиеся без попечения родителей, в том числе временно отсутствующие, и являющиеся членами семей нанимателей. Полагаю, что назрела необходимость изъять из компетенции органов опеки и попечительства полномочие на дачу согласия на совершение сделки (в том числе обмена) с жилым помещением, если при этом затрагиваются права и законные интересы несовершеннолетних, недееспособных или ограниченно дееспособных граждан и передать решение этого вопроса суду. При этом органы опеки и попечительства должны привлекаться судом к участию в деле для дачи заключения о соответствии планируемой сделки интересам ребенка. Судебный контроль за совершением сделки, затрагивающей права и законные интересы несовершеннолетнего, должен касаться не только жилых помещений, но и другого недвижимого имущества. Следует отметить, что законодательство ряда европейских стран предусматривает разрешение суда на совершение сделки с имуществом, если при этом могут затрагиваться интересы несовершеннолетних. Аналогичные нормы включены и в законодательства некоторых государств - бывших республик СССР. Например, в п.2 статьи 3.85 Гражданского кодекса Республики Литвы записано, что если у супругов есть несовершеннолетние дети, то для составления сделок, связанных с недвижимой вещью, которая является семейным имуществом (т.е. имуществом, по праву собственности принадлежащим одному или обоим супругам), необходимо разрешение суда. Следует вспомнить и прецеденты из истории российского права. В 1897 году, когда происходило реформирование российского гражданского законодательства, Редакционная Комиссия по составлению Гражданского Уложения предлагала возложить на суды полномочие по выдаче опекунам разрешений на отчуждение недвижимости, принадлежащей подопечному. Нарушения прав несовершеннолетних при применении судами норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации В 2003 году Уполномоченный активно использовал форму судебной защиты прав детей. Предъявлено 14 исков (о лишении родительских прав и взыскании алиментов; о признании договоров купли-продажи квартиры недействительными; о вселении, обязании не чинить препятствия в проживании и др.). Десять исков удовлетворено, рассмотрение четырех продолжено в 2004 году. По 53 делам, затрагивающим интересы одного или нескольких несовершеннолетних, Уполномоченным представлены заключение или позиция в районные и Московский городской суды, а также в Верховный Суд РФ. Кроме того, Уполномоченным направлено в суды более 60 заявлений, ходатайств, писем. Уполномоченный и сотрудники его аппарата столкнулись с многочисленными нарушениями судами прав на судебную защиту, связанными с неправильным применением судами ряда положений Гражданского процессуального кодекса РФ. Прежде всего, это выражается в создании препятствий для реального обращения в суд из-за нарушений требований глав 12-14 ГПК РФ. Суды выносят определения об оставлении заявлений без движения, а затем возвращают их гражданам по основаниям, не предусмотренным ГПК РФ. Определения направляются заявителям почтой, что не только делает невозможным исправление указанных в документах недостатков (если таковые действительно имели место) до указанной в определении даты, но и зачастую приводит к необратимым последствиям: истечению срока исковой давности, утрате оспариваемого имущества или жилья, невозможности установить место жительства или пребывания лиц, участвующих в деле, их гибели, нанесения невосполнимого вреда здоровью детей, их воспитанию и развитию и т.д. Почти сразу после направления информации о том, что заявление оставлено без движения, гражданам возвращается по почте весь пакет документов по предъявленному требованию, так как "разумный срок", указанный для исправления недостатков, пока бумаги шли к адресату, как правило, истекает. Заявители не могут воспользоваться правом на обжалование незаконных определений об оставлении их заявлений без движений, а также в установленный срок подать жалобу на определение о возвращении заявления или отказе в его приеме. При изложенных обстоятельствах суд также нарушает права граждан на принятие мер по обеспечению иска (глава 13 ГПК РФ), что впоследствии затрудняет или делает невозможным исполнение решения суда, особенно по делам о признании сделок с жилой площадью недействительными. Нередко судьи переносят в определение об оставлении заявления без движения или о его возвращении полный текст соответствующих статей ГПК РФ, указывающих основания для подобных действий, и в таком виде направляют его заявителю, галочками отмечая "нарушения". Очевидно, что в большинстве своем юридически неграмотные истцы и заявители не в состоянии оценить законность и обоснованность отказа. Не все могут получить правовую помощь по данным вопросам своевременно или не могут получить ее вообще. В результате некоторые граждане отказываются от своего права на обращение в суд в интересах детей, считая, что судебная защита для них недоступна. Уполномоченному в процессе изучения жалоб граждан, а также непосредственно при предъявлении им исков и заявлений в интересах несовершеннолетних, в частности детей, оставшихся без попечения родителей, пришлось столкнуться с грубыми нарушениями норм ГПК РФ. 12 января 2004 года федеральный судья Кузьминского районного суда г.социальных сирот трех сестер Савостиковых об объявлении умершей их матери без движения, в частности сославшись на то, что "отсутствуют свидетельство о браке и рождении, выписка из домовой книги, финансовый лицевой счет". Сестры Савостиковы уже с 1994 г. не видели свою мать и не знают, где она находится. Документы, подтверждающие факт родства с умершей ее детей, в суд были представлены. Совершенно очевидно, что ни свидетельство о рождении матери, ни тем более ее свидетельство о браке получить и представить невозможно. Непонятно, по какому адресу должна быть представлена выписка из домовой книги и финансовой лицевой счет, так как дети и их мать проживали раздельно, а свое жилье мать продала еще в 1994 г. На исправление недостатков судья Никитина Е.А. предоставила Уполномоченному две недели. Часть этого времени было затрачено на пересылку документа по почте. Таким образом, суд не только потребовал от заявителя документы, не имеющие отношения к поданному заявлению, не только не разъяснил, что именно необходимо представить, но и создал для Уполномоченного, действующего в интересах сирот Савостиковых, необоснованное препятствие для защиты их интересов в суде. При этом из текста заявления следовало, что дети остались без родительского попечения и средств к существованию, находятся в крайне тяжелой жизненной ситуации, не имеют жилья и т.д. Объявление их матери умершей позволит установить статус фактических сирот и решить вопросы по их социальной защите. Еще более возмутительными считаю действия федерального судьи Пресненского районного суда г. Москвы Болониной М.А. об оставлении без движения искового заявления выпускника детского дома Алексея С. о признании Т-вой Ю.Л. не приобретшей права на жилую площадь и снятии ее с регистрационного учета по месту жительства истца. Решением суда, вступившим в законную силу, был признан недействительным брак между Т-вой Ю.Л. и Алексеем С. Так называемая "жена" никогда не проживала в квартире мужа, цель данного брака для нее заключалась только в получении жилья и регистрации в г. Москве. Фиктивная супруга не приобрела в квартире Алексея С. права на жилую площадь, после регистрации брака и прописки в Москве скрылась, в связи с чем был предъявлен вышеуказанный иск. Федеральный судья Болонина М.А. категорически и в грубой форме отказывалась принять исковое заявление Алексея С. в часы своего приема, а после получения иска по почте оставила его без движения, допустив очевидные нарушения норм ГПК РФ. Так, определение об оставлении иска без движения было вынесено 25 декабря 2003 года, а отправлено истцу в конце января 2004 года. Срок для "исправления" отмеченных недостатков был установлен до 12 января 2004 года. На определении отсутствовала печать суда. Недостатками судья посчитала отсутствие "справки о проверке жилищных условий и других материалов", а также то, что к делу не были привлечены префектура, управа района и окружное управление Департамента жилищной политики и жилищного фонда. От истца также потребовали "жилищные документы по жилой площади, куда ответчицу надлежит выселить". Судья Болонина М.А. не только нарушила право Алексея С. на обращение в суд, но и проявила некомпетентность по вопросам применения норм процессуального и материального права. Так, к примеру, ст.131 ГПК РФ не требует указывать в исковом заявлении третьих лиц. Кроме того, этот вопрос суд вправе разрешить самостоятельно при подготовке дела к судебному разбирательству. Совершенно очевидно, что иск о признании одного из фиктивных супругов не приобретшим право на жилую площадь никак не затрагивает жилищные интересы префектуры, управы района и окружного управления Департамента жилищной политики и жилищного фонда. Также не обоснованы и другие доводы судьи, не пожелавшей рассмотреть иск бывшего детдомовца. Аппаратом Уполномоченного оказана правовая помощь заявителю при подготовке частной жалобы на определение Пресненского районного суда г.контролем с точки зрения защиты прав истца от произвола судебной власти. Как и в 2002 году, было очевидным, что судьи некоторых московских районных судов не имеют представления об институте Уполномоченного по правам ребенка в г. Москве, о принятом Московской городской Думой 3 октября 2001 года Законе города Москвы "Об Уполномоченном по правам ребенка в городе Москве", о задачах данного государственного органа, его полномочиях и гарантиях деятельности. В 2003 году Уполномоченному трижды отказывали в приеме исковых заявлений в интересах детей в судах г. Москвы. Определение об отказе в принятии иска, вынесенное Савеловским районным судом г. Москвы, было впоследствии отменено Московским городским судом как незаконное. Бутырский районный суд г. Москвы, не желая видеть Уполномоченного в качестве истца, привлек его к участию в деле как третье лицо. В указанных случаях имели место одни и те же доводы: дети имеют родителей или опекунов, которые обязаны защищать их интересы. Такая позиция судов противоречит тексту Закона города Москвы "Об Уполномоченном по правам ребенка в городе Москве" и целям, ради которых был учрежден этот правовой институт, т.к. деятельность Уполномоченного "дополняет существующие средства защиты прав, свобод и законных интересов ребенка", "содействует беспрепятственной реализации и восстановлению нарушенных свобод и законных интересов ребенка". Беспрецедентными можно назвать действия судьи Чертановского районного суда г. Москвы Лашкова А.Н., который своим определением отказал Уполномоченному в приеме искового заявления в интересах несовершеннолетнего Еремеева П.В., сославшись на то, что Уполномоченному такое право федеральными законами не предоставлено, а оспариваемые им акты "не затрагивают права, свободы и законные интересы заявителя" (перед этим определением судья Лашков А.Н. оставил исковое заявление Уполномоченного без движения, так как не было известно место жительства одного из ответчиков). Несовершеннолетний сирота Еремеев П.В. остался без крыши над головой, так как его отец, хронический алкоголик, продал московскую квартиру и поселился в помещении бывшего детского сада в одной из деревень Тверской области, где вскоре погиб. Опекун мальчика неоднократно обращалась в прокуратуру, орган опеки и попечительства, однако более трех лет права ребенка остаются нарушенными. Отказ федерального судьи Лашкова А.Н. не только нарушает право несовершеннолетнего Еремеева П.В. на защиту, но и противоречит ст.ст. 8, 46 Конституции РФ, ст. 46 ГПК РФ, Федеральному закону от 24.07.1998г. N 124-ФЗ "Об основных гарантиях прав ребенка в РФ", ст.125 Гражданского кодекса РФ. Согласно ст.46 ГПК РФ в случаях, предусмотренных законом, органы государственной власти, органы местного самоуправления, организации или граждане вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод, законных интересов несовершеннолетних независимо от их просьбы или просьбы законных представителей. Согласно ст.125 ГК РФ в случаях и в порядке, предусмотренном нормативными актами субъектов Российской Федерации, от их имени могут выступать государственные органы, к которым также относится Уполномоченный по правам ребенка в г. Москве. Имеется специальный закон субъекта Российской Федерации - города Москвы, регулирующий порядок деятельности, статус и компетенцию Уполномоченного. Статья 2 Закона города Москвы "Об Уполномоченном по правам ребенка в городе Москве" предоставляет Уполномоченному право обращаться в суд с заявлением о защите нарушенных прав, свобод и законных интересов ребенка. Следовательно, участие Уполномоченного в качестве истца по делу Еремеева П.В., 1989 г.р., правомерно и не противоречит федеральному законодательству. Определение судьи Лашкова А.Н., нарушающее права несовершеннолетнего Еремеева П.В. на защиту его интересов, будет обжаловано Уполномоченным в Московский городской суд. Некоторые проблемы применения норм ГПК РФ, регулирующих пересмотр вступивших в законную силу судебных постановлений Действующий порядок гражданского судопроизводства по гражданским делам предусматривает, что судебные постановления могут быть обжалованы в суд надзорной инстанции в течение года со дня их вступления в законную силу. Для судебных постановлений, вынесенных до принятия ныне действующего ГПК РФ, был установлен срок - до 1 февраля 2004 года. Как показала практика, установление годичного срока на обжалование и новых требований, предъявляемых к содержанию надзорной жалобы и порядку ее подачи, сделало не реальным право на обращение в порядке надзора в вышестоящие надзорные инстанции, в частности в Верховный Суд РФ. Для человека, не обладающего юридическими знаниями или не имеющего средств на правовую помощь, составление и подача надзорной жалобы стала непосильной задачей. Анализ обращений, поступивших к Уполномоченному за текущий год, позволяет сделать вывод о том, что зачастую граждане не только не знают своих прав, но и просто не понимают, как ими воспользоваться, либо не понимают, что от них требует суд, и не исполняют законные требования суда. Недостаточная правовая осведомленность граждан, особенно из малообеспеченных и социально незащищенных слоев населения, лишает их права на объективное рассмотрение дела в суде в разумные сроки, в том числе и в порядке надзора. Так, указание в законе на то, что основаниями для отмены или изменения судебных постановлений нижестоящих судов в порядке надзора являются только существенные нарушения норм материального или процессуального права, позволяет судьям Московского городского суда выносить определения об отказе в передаче дел для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции, ссылаясь на то, что "существенность" нарушений правовых норм автором жалобы не доказана. При этом, по такому основанию, как рассмотрение дела при неявке ответчика, в отношении которого отсутствуют сведения о его извещении, правильные по существу судебные акты отменяются. Нередко стороны злоупотребляют этим обстоятельством и специально уклоняются от получения судебных повесток с целью создать повод для отмены решения в вышестоящих инстанциях. Одной из наиболее распространенных причин отказа в дальнейшем движении надзорной жалобы является следующая формулировка: "доводы жалобы направлены на иную оценку доказательств". С подобной позицией нельзя согласиться, так как согласно ст.67 ГПК РФ "результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими". Именно оценка доказательств, основанная на всестороннем, полном, объективном и непосредственном их исследовании, является гарантией правильного применения норм материального и процессуального права при рассмотрении дела. К примеру, выплата родителем, долгие годы уклоняющимся от выполнения родительских обязанностей, в период рассмотрения иска о лишении его родительских прав незначительной суммы в качестве алиментов, может быть расценена как создание видимости содержания ребенка, а может стать основанием для отказа в иске. Таким образом, правильность оценки доказательств не только определяет, будут ли восстановлены права ребенка в данном конкретном случае, но и влияет на дальнейшую судьбу несовершеннолетнего. Особенно тяжелые последствия имеет неправомерная или необъективная оценка доказательств по делам о признании сделок с жилыми помещениями, где проживали дети, недействительными. К., опекун малолетней Ш., обратилась в Президиум Московского городского суда с жалобой в порядке надзора, указывая, что ее душевно больная дочь, неоднократно помещавшаяся в психиатрические больницы, продала московское жилье, где проживала с ребенком, и приобрела квартиру гораздо худшего качества в Туле, которую вскоре также продала, оставив девочку без крыши над головой. Заявительница обращала внимание надзорной инстанции на то, что суд дал неправильную оценку заключению судебно-психиатрической экспертизы, оставил без внимания явную незаконность согласия на совершение сделки, данного органом опеки и попечительства, необоснованно отверг документы о существенном ухудшении жилищных условия девочки и тяжелых последствиях, наступивших в результате неосознанных действий ее больной матери. Доводы жалобы К. были расценены как несогласие с оценкой фактов. 15 января 2004 года К. обратилась в вышестоящую надзорную инстанцию - к Председателю Московского городского суда Егоровой О.А. Уполномоченный изложил свою позицию о нарушении прав несовершеннолетней Ш., в интересах которой выступала К., и направил Председателю Московского городского суда в дополнение к надзорной жалобе опекуна. 9 февраля 2004 года Уполномоченному была возвращена его позиция с приложенными к ней документами и сопроводительным письмом за подписью судьи Московского городского суда Ксенофонтовой О.А. о том, что 29 октября 2003 года гражданке К. отказано в передаче дела в Президиум Московского городского суда, и "она вправе обжаловать данный отказ Председателю Московского городского суда в порядке ст.383 ГПК РФ". Учитывая, что решение суда первой инстанции по иску К. в интересах малолетней Ш. было вынесено 1 октября 2002 г., гражданка К. после 1 февраля 2004 года уже не имеет права обращаться с жалобой в порядке надзора. Пленум Верховного Суда РФ 19.12.2003 г. принял постановление N 23 "О судебном решении", где прямо указал, что решение суда должно быть законным и обоснованным. Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждаются исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, нуждающимися в доказывании, а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы cуда, вытекающие из установленных фактов. Таким образом, обжалуя в порядке надзора состоявшиеся судебные постановления, стороны, по мнению Уполномоченного, вправе оспаривать не только точность соблюдения процессуального права и полное соответствие нормам материального права, но и ставить вопрос об отмене или изменении судебных актов как необоснованных в результате неправильной оценки представленных доказательств. В своих обращениях в Московский городской суд Уполномоченный акцентировал внимание на нарушение сроков рассмотрения надзорных жалоб в суде надзорной инстанции. 2 декабря 2003 года Уполномоченным было направлено письмо на имя Председателя Московского городского суда о нарушении ст.382 ГПК РФ в отношении Б., опекуна несовершеннолетней внучки, 1986 г.р., обжаловавшей в порядке надзора решение суда об отказе в иске о лишении родительских прав. Жалоба была подана 28 июля 2003 года, однако в течение шести месяцев ответа на нее Б. не получила. После обращения Уполномоченного 21 января 2004 года судья Московского городского суда Бирюкова Е.Т. вынесла определение об отказе Б. в передаче гражданского дела по иску Б. о лишении родительских прав в Президиум Московского городского суда. Решение было получено Б. 4 февраля 2004 года, то есть через 4 дня после истечения срока обжалования в порядке надзора. Дальнейшее обращение в вышестоящие надзорные инстанции для Б. стало невозможным. Также необоснованно было затянуто рассмотрение надзорной жалобы Г-ва Д.А., который по решению Дорогомиловского районного суда г.сына, 1997 г.р. С сентября 2002 года мать не знает, где находится ее ребенок, не имеет информации о его состоянии здоровья, о том, какое детское учреждение посещает ребенок и т.д. В начале октября 2003 года Г-лов Д.А. обжаловал решение суда в порядке надзора в Президиум Московского городского суда. Рассмотрение жалобы, как указывает Г-ва Ф.Р., было назначено на 27 ноября 2003 года, но по неизвестным причинам перенесено на 4 марта 2004 года. До 1 марта 2004 года мать ребенка не могла получить копию надзорной жалобы и определение об истребовании дела. В своем заявлении на имя Уполномоченного Г-ва Ф.Р. пишет, что почти полтора года она не только не может увидеть семилетнего сына, но даже и услышать его голос. В случае отмены состоявшихся судебных постановлений Президиумом Московского городского суда (Гаврилова Ф.Р. уверена, что вопрос уже предрешен), нарушение прав ребенка на общение с матерью, ее воспитание и заботу, защиту своих интересов будет продолжаться сколь угодно долго. Уполномоченный также обеспокоен судьбой ребенка - инвалида Первушиной Т.А., 1995 г.р., признанной не приобретшей право на жилую площадь в московской квартире своего отца и незаконно переселенной им в г. Зарайск Московской области. В жилом помещении, предназначенном для ребенка, зарегистрированы еще 21 человек. Данное дело нашло отражение в докладе Уполномоченного за 2002 год, неоднократно освещалось в средствах массовой информации, однако доводы в защиту прав ребенка, изложенные в надзорных жалобах его матери, остаются неуслышанными. 18 февраля 2004 года Уполномоченный направил в Московский городской суд обращение с просьбой разъяснить, почему в течение 6 месяцев (с 21 августа 2003 года) не рассматривается надзорная жалоба Первушиной Л.А. на решение Хорошевского межмуниципального суда г. Москвы от 03.07.2002 г. и определение Судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 20.09.2002 г. В обращении в очередной раз ставился вопрос о том, что заявитель лишается права на дальнейшее обжалование судебных постановлений в порядке надзора. Только 3 марта 2004 года мать ребенка - инвалида детства получила отказ в истребовании и передаче в суд надзорной инстанции ее жалобы. Продержав шесть месяцев обращение заявительницы о грубейших нарушениях прав ее малолетней дочери и норм Гражданского и Жилищного кодексов судами I и II инстанции, надзорный орган даже не счел необходимым дать Первушиной Л.А. мотивированный отказ по существу жалобы. К сожалению, на данном ответе Московского городского суда возможность добиться восстановления нарушенных прав ребенка заканчивается. Считаю, что необходимо законодательно разрешить вопрос о продлении сроков обжалования вступивших в силу судебных постановлений в порядке надзора, если эти сроки пропущены по уважительным причинам. Необходимо также установить строгий контроль за соблюдением сроков рассмотрения надзорных жалоб, установленных действующим ГПК РФ. К сожалению, многие надзорные жалобы возвращаются их авторам из-за мелких недоразумений (отсутствует подпись заявителя на одной из копий, не хватает экземпляров документов для всех участников процесса, не полностью указан адрес стороны и т.д.). Конверты с жалобами и дополнительными материалами посылаются заявителям с определением о возвращении документов без рассмотрения по существу. Теряются недели, а порой и месяцы из предоставленного годичного срока. Полагаю, что с целью реализации права граждан на обжалование в порядке надзора, следует предоставить возможность заявителям исправлять выявленные "технические" недостатки на месте и оказывать им содействие в том, чтобы жалоба соответствовала требованиям ГПК РФ. Следует заметить, что не все заявители, особенно имеющие на иждивении детей или действующие в отношении подопечных, в состоянии оплатить расходы по изготовлению множества копий документов. Однако авторы нынешнего ГПК РФ оставили этот вопрос без внимания, еще более усложнив механизм судебной защиты прав и взрослых, и детей. Об участии прокурора по защите прав детей в судах К нарушению прав детей, связанному с введением с 1 февраля 2003 года ГПК РФ, можно также отнести и изменение полномочий прокурора в гражданском судопроизводстве. Прежде всего, это касается требований ст.45 ГПК РФ, ограничившей основания подачи прокурором заявлений в защиту прав, свобод и законных интересов граждан. Как указано в ГПК РФ, подобные заявления могут быть поданы прокурором только в случае, "если гражданин по состоянию здоровья, возрасту, недееспособности и другим уважительным причинам не может сам обратиться в суд". С 1 февраля 2003 года за пределами прокурорского надзора за соблюдением прав и свобод человека и гражданина, предусмотренного главой 2 Закона Российской Федерации "О прокуратуре Российской Федерации" от 17.01.1992 г. (в редакции по состоянию на 01.03.2001 г.), остались бывшие воспитанники детских сиротских учреждений, в том числе, страдающие умственной отсталостью; дети, находящиеся под опекой; дети из многодетных или материально необеспеченных семей, не имеющих средств на юридическую помощь; а также дети, имеющие родителей только на бумаге, а фактически, оставленные без родительского попечения, и многие другие. Понятие "другие уважительные причины", как показала практика, толкуется не в пользу социально незащищенных групп населения. Те, кто страдает отклонениями в умственном и физическом развитии, не попадают в число "защищаемых" прокуратурой, так как не признаны недееспособными. Состояние физического здоровья учитывается только тогда, когда человек уже полностью нетрудоспособен и нуждается в постоянном постороннем уходе. Если у ребенка-сироты имеется опекун, который едва сводит концы с концами и самостоятельно без помощи адвоката не может защитить интересы подопечного в суде, это также не станет основанием для предъявления прокурором заявления в суд в интересах несовершеннолетнего. В 2001 году Мещанский межрайонный прокурор г. Москвы предъявил иск в интересах выпускницы школы-интерната N 8 г. Москвы Крыловой Е.А. о признании договора купли-продажи ее жилья недействительным. Умственно отсталая сирота стала жертвой квартирных мошенников, которые отняли у нее квартиру в самом центре Москвы и зарегистрировали пострадавшую в одном из поселков Смоленской области в сгоревшем доме. 3 июля 2003 года Пресненский районный суд г. Москвы признал договор купли-продажи московского жилья недействительным, так как Крылова Е.А. не могла понимать значения своих действий и руководить ими при продаже квартиры, однако вопрос о вселении сироты в возвращенное жилое помещение и выселении незаконного приобретателя разрешен не был, так как прокурор почему-то не предъявил таких требований. Крылова Е.А. по-прежнему на улице. Ее права и законные интересы не восстановлены. Тем не менее, руководствуясь ст.45 ГПК РФ, Мещанский межрайонный прокурор категорически отказывается предъявлять в интересах Крыловой Е.А. иск о ее вселении и выселении ответчиков. Причина - у бездомной и больной женщины, имеющей на руках трехлетнего ребенка, в суде имелся представитель - тоже бывшая детдомовка, пожилая больная пенсионерка, которая из жалости пыталась помочь попавшей в беду сироте. Как указывают Мещанский межрайонный прокурор Пучков А.Е. и и.о. Мещанского межрайонного прокурора Золотарев С.Г., добровольная помощница Крыловой Е.А. "не представила оснований для вмешательства прокуратуры". Но разве те основания, по которым прокуратура три года назад выступила в интересах Крыловой Е.А., отпали? Разве тот факт, что одинокая молодая женщина с ребенком, не осознающая значение своих поступков и их результаты, скитается и не может вселиться в возвращенную ей судом квартиру (кстати, по небрежности прокурора в роли истца) - это не основание для предъявления нового иска? Разве трехлетний ребенок - "бомж", с которым Крылова Е.А. ходила на все заседания суда, - это не повод для вмешательства прокуратуры? В январе 2004 года уже сама Крылова Е.А., оставшаяся без какой-либо помощи, обратилась в Прокуратуру г. Москвы с жалобой на отказ районного прокурора, но ее заявление было направлено вновь "по месту нарушения прав" матери и ребенка. В таком же тяжелом положении находится в настоящее время оставшаяся без родительского попечения в несовершеннолетнем возрасте Кухарь Л.А., которая от соседей узнала о том, что родители-алкоголики продали московскую квартиру и исчезли, оставив малолетних детей на улице. В течение нескольких лет сирота скиталась по подвалам, не училась, голодала. В 1998 году Черемушкинский межрайонный прокурор г. Москвы обратился в интересах Кухарь Л.А. в суд с иском о признании сделок с жилой площадью недействительными, как противоречащими требованиям закона. Иск был удовлетворен, однако вернуть жилое помещение сироте не удалось. Многоопытные ответчики с помощью квалифицированных юристов добились отмены решения суда, но нового судебного рассмотрения иска прокурора в свою защиту Кухарь Л.А. так и не дождалась: в июле 2003 года Черемушкинский районный суд г. Москвы оставил иск прокурора без рассмотрения, так как ни сам истец, ни, естественно, ответчики в суд не являлись. Суд счел причины неявки прокурора неуважительными, и прокуратура с этим согласилась. На момент оставления иска прокурора без рассмотрения сирота ожидала ребенка. До родов оставалось 4 месяца. В дальнейшем судьба бездомной Кухарь Л.А. и ее крошечной дочери уже не волновала органы прокуратуры, так как у них появилось законное основание не заниматься восстановлением прав Кухарь Л.А. и ее ребенка (ст.45 ГПК РФ). Гарантированное Кухарь Л.А. и ее ребенку Конституцией РФ право на жилище так и не восстановлено. Провозглашенные Конституцией Российской Федерации государственная защита прав и свобод Кухарь Л.А. и ее дочки, право на охрану их здоровья и медицинскую помощь, право на охрану материнства и детства и даже право Кухарь Л.А. участвовать в выборах депутатов и Президента РФ - остаются декларацией. В настоящее время женщина с трехмесячным ребенком находятся в отчаянном положении, так как средств на аренду жилья у Кухарь Л.А. нет. В доме ночного пребывания ей находиться с дочкой нельзя. Сделать девочку "государственным ребенком" молодая мама не хочет. Мать и дитя - вне закона в столице России: без регистрации, без крыши над головой, без права на жизнь. Из письма исполняющего обязанности Черемушкинского межрайонного прокурора г. "Поскольку Кухарь в настоящее время совершеннолетняя, дееспособная и доказательств того, что она не в состоянии защищать свои интересы в суде, вами (орфография автора) не представлено, то к указанной категории она не относится и обязана самостоятельно защищать права и законные интересы свои и несовершеннолетней дочери Кухарь Т.А., 2003 г.р.". Ни Мещанский, ни Черемушкинский межрайонные прокуроры не превысили свои полномочия, требуя "предоставления доказательств" того, что заявительницы не в состоянии осилить судебную процедуру защиты своих прав. 2 декабря 2003 года Генеральный прокурор Российской Федерации Устинов В.В. подписал приказ N 51 "Об обеспечении участия прокуроров в гражданском судопроизводстве". Своеобразный "новогодний подарок" сирым и убогим. Теперь каждому, кто обратится в органы прокуратуры за помощью в защите своих прав в суде, необходимо "предоставлять доказательства, подтверждающие невозможность предъявления иска самим гражданином" (п. приказа). Данное указание нарушает вышеупомянутый Закон РФ "О Прокуратуре Российской Федерации", противоречит ст.ст. 45, 46 Конституции РФ, международным правовым актам, к которым присоединилась Россия, гарантирующим всем гражданам Российской Федерации без исключения судебную защиту их прав и свобод, а также право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок. Более того, в ч.1 приказа Генерального прокурора РФ от 02.12.2003 г. Устинов В.В. приказывает своим подчиненным "способствовать защите прав и свобод граждан в сфере гражданских правоотношений". Бездомные Кухарь Л.А. и Крылова Е.А. с маленькими детьми на руках уже не верят, что органы прокуратуры "поспособствуют" им и "защитят" их дочерей. И таких обездоленных и униженных системой органов, осуществляющей от имени Российской Федерации надзор за соблюдением Конституции Российской Федерации и федеральных законов, становится все больше и больше. В значительной части обращений (около 80% всех, связанных с судебными органами) граждане выражают свое несогласие с решениями по гражданским делам, то есть подвергают сомнению справедливость судебного разбирательства и принятых судебных постановлений, независимость и беспристрастность судов всех инстанций при рассмотрении дел. Ухудшение ситуации с реализацией гражданами права на судебную защиту Уполномоченный и сотрудники его аппарата связывают также с тем, что теперь с представлением в надзорные инстанции о пересмотре вступивших в законную силу судебных постановлений прокурор может обратиться лишь в случае, если он участвовал в рассмотрении дела в суде I-ой инстанции. С 1 февраля 2003 года существенно ограничены полномочия должностных лиц прокуратуры. Ранее они вправе были принести протест на постановление суда по любому делу, и это являлось основанием для рассмотрения дела судом надзорной инстанции. Сейчас же представление прокурора наравне с жалобами других заинтересованных лиц рассматривается судьей суда надзорной инстанции. С точки зрения защиты прав и законных интересов несовершеннолетних ограничение возможностей прокуратуры в надзорных инстанциях равно как и другие процессуальные нововведения, описанные выше, - это еще одна преграда на пути к справедливости. До 2003 года Уполномоченному нередко приходилось знакомиться с блестящими с юридической точки зрения документами - протестами прокуроров. Эти протесты разрабатывались в городской и районных прокуратурах и становились основой для решений Московского городского суда в порядке надзора об отмене или изменении вынесенных судебных постановлений. Подобные обращения давали шанс детям, выпускникам сиротских учреждений, людям малообеспеченным, больным, многодетным, не имеющим средств на юридическую помощь, на получение ее бесплатно и на квалифицированном уровне. Кроме того, изучение и опротестование незаконных судебных постановлений давало органам прокуратуры возможность анализировать и предупреждать нарушения прав определенных слоев населения, в том числе и детей, иметь представление о правоприменительной практике в различных областях права, делать соответствующие обобщения, участвовать в совершенствовании и укреплении судебной системы. В настоящее время количество жалоб на нарушения прав граждан, особенно детей, отписки, необоснованные отказы, волокиту и преступное равнодушие всех институтов власти к рядовому человеку становится все больше и больше. Убедившись, что государство отделилось от общества, люди цепляются за любую соломинку, пытаясь защитить свои права: пишут Президенту РФ, в Государственную Думу, Московскую городскую Думу, Мэру Москвы, в общественные, правозащитные и международные организации и, конечно, по старой привычке в прокуратуру. Туда же "сбрасываются" челобитные, направленные руководителям всех рангов. И в том случае, когда гражданин жалуется на произвол судебной власти, его письмо также направят в соответствующую прокуратуру. Однако проверить, насколько судебные постановления незаконны и необоснованны, прокуратура уже не вправе, если в деле не участвовал ее представитель. Перечень оснований, по которым прокурор по новому ГПК РФ вправе обратиться в суд или вступить в процесс для дачи заключения, не обеспечивает защиту прав, свобод и законных интересов граждан и особенно несовершеннолетних. Руководствуясь интересами детей и имея хорошее представление о недостатках судебной системы, считаю, что участие прокуратуры необходимо по следующим категориям дел: о вселении к детям родителей, лишенных родительских прав; об определении места жительства ребенка, если до предъявления иска он был без ведома и согласия одного из родителей вывезен с постоянного места жительства. Прокуратура, по моему мнению, должна высказать свою позицию в суде по делам об оспаривании решений и действий органов и должностных лиц, нарушающих права и свободы несовершеннолетних или препятствующих осуществлению этих прав и свобод (по заявлениям о незаконном отказе в улучшении жилищных условий семей с детьми, по жалобам опекунов на нарушения прав подопечных, по заявлениям в интересах детей-инвалидов и т.д.). До тех пор, пока власть реально не предоставит право и возможность каждому нуждающемуся воспользоваться в суде юридической помощью, пока государство не станет действительно правовым, более широкое участие органов прокуратуры в судебном разбирательстве по гражданским делам, затрагивающим интересы детей, считаю необходимым. Тогда у законных представителей несовершеннолетних, не согласных с решениями судов по предъявленным требованиям, появится возможность обратиться в прокуратуру с просьбой о внесении соответствующего представления в суды в порядке надзорного производства. Аналогичная просьба может исходить от Уполномоченного по правам ребенка или должностного лица, к которому обратились за защитой прав несовершеннолетних граждан Российской Федерации. Нарушение приоритета защиты прав несовершеннолетних по делам о лишении родительских прав Большое число обратившихся к Уполномоченному по различным вопросам нарушения прав детей представляли такие очевидные факты противоправного поведения одного или обоих родителей, которые, безусловно, являются основанием для лишения виновных родительских прав. Считаю, что исходя из приоритета защиты прав детей по отношению к родителям, которые забыли про свой родительский долг, добровольно и сознательно отказались от родительских обязанностей или выполняли их в ущерб интересам детей, не может быть ни "условных" мер наказания, ни отсрочки исполнения предусмотренной законодателем высшей меры ответственности, если это приведет к дальнейшему нарушению прав ребенка. Однако практика судебного рассмотрения исков о лишении родительских прав показала, что в ряде случаев суды и органы прокуратуры, дающие заключения по искам, в первую очередь пытаются защитить права родителей, не желающих иметь ничего общего со своими детьми. Это обстоятельство вызывает особую тревогу, так как основным правовым механизмом защиты прав граждан, в том числе и детей, является судебная система. К компетенции суда закон относит принятие решений по наиболее важным вопросам в сфере семейных правоотношений, в том числе по вопросам применения семейно-правовой меры ответственности в отношении родителей. Если судебная система не выполняет свою роль, то восстановить права детей не представляется возможным. Отец Елены Л., 1990 г.р., после смерти жены в 1995 году оставил девочку у ее бабушки по материнской линии, а сам поселился в Подмосковье с новой женой и ребенком. Вскоре опекун вынуждена была в суде защищать права ребенка на получение содержания от отца. Однако ни судебное решение о взыскании алиментов, ни последовавший в 2001 г. иск о лишении родительских прав гражданина Л-ва А.Е. и вынесенное ему судом предупреждение не способствовали изменению поведения отца. Убедив в 2001 году Савеловский межмуниципальный суд г. Москвы в том, что в его отношении к ребенку виновата бабушка, и сохранив отцовские права, так называемый "родитель" продолжал игнорировать интересы ребенка, в том числе материальные: задолженность по алиментам составила более 27 000 рублей, хотя Л-ев А.Е. долгие годы сдавал квартиру матери Елены, а средства присваивал исключительно себе. Только после обращения Уполномоченного в Службу судебных приставов и предъявления Уполномоченным в 2003 году нового иска о лишении Л-ва А.Е. родительских прав, отец начал выплачивать тринадцатилетней дочери средства на ее содержание. По существу, с 2001 года ситуация с участием отца в воспитании и содержании дочери не изменилась. Он злоупотреблял спиртными напитками, девочкой вообще не интересовался. Елена в суде заявила, что боится отца и не хочет считаться его дочерью. Однако, Савеловский районный суд г. Москвы вновь оставил несовершеннолетнюю без права на судебную защиту, отказав Уполномоченному в иске о лишении Л-ва А.Е. родительских прав из-за "недоказанности" заявленных требований. Московский городской суд отменил решение Савеловского районного суда об отказе в иске. Требование о привлечении Л-ва А.Е. к ответственности за невыполнение родительского долга будет рассматриваться в третий раз. Уполномоченный примет участие в новом судебном рассмотрении в защиту прав несовершеннолетней. Однако, если права Елены Л., возможно, будут защищены в дальнейшем, Виктория Г., 15 августа 1985 г.р., и Дмитрий К., родившийся 12 ноября 1985 года, лишены судами такого права, хотя в их случаях имелись все основания, предусмотренные ст.9 Семейного кодекса РФ для лишения отца Виктории и родителей Дмитрия родительских прав. Решения судов по обоим этим делам можно назвать беспрецедентными с точки зрения правового цинизма при применении норм Семейного кодекса РФ. Так, Никулинский районный суд г. Москвы записал в решении от 25 апреля 2003 года об отказе в иске о лишении родительских прав Г-ва А.Н., что "анализ доказательств, представленных сторонами, дает основание суду сделать вывод о том, что ответчик не работает, употребляет спиртные напитки, алименты не выплачивает, свои обязанности по воспитанию дочери не выполняет. В 2001 году совершил умышленное преступление против здоровья истицы (матери ребенка) и несовершеннолетней дочери". На деле это выражалось в том, что Г-ев А.Н. препятствовал проживанию дочери в квартире, отобрал у нее предметы домашней обстановки, посуду, телевизор, постельные принадлежности и т.д. Не разрешал пользоваться холодильником и другими бытовыми приборами. Г-ев А.Н. пьянствовал, приводил в квартиру собутыльников и на глазах ребенка устраивал безобразные сцены, оскорблял дочь, унижал ее человеческое достоинство. Так называемый отец не содержал Викторию с 1999 года, имел задолженность по алиментам в сумме 27 830 рублей. Правовой цинизм судьи Борисовой И.В. заключался в том, что она отказала в иске законному представителю несовершеннолетней Г-вой Р.С. на том основании, что иск заявлен за 8 месяцев до совершеннолетия дочери, а также потому, что Виктория через 4 месяца достигнет 18-ти лет, и это учитывается при принятии решения по иску. При этом суд предупредил ответчика о необходимости "изменения своего отношения к воспитанию Г-вой В.А." на оставшийся незначительный срок до наступления совершеннолетия его дочери, когда родительские права прекратятся сами собой. Суд счел такое "предупреждение" достаточной мерой ответственности отца, в течение многих лет издевавшегося над своей дочерью, и достаточной мерой защиты прав ребенка. Статья 69 Семейного кодекса РФ не содержит возрастных ограничений для подачи иска о лишении родительских прав, если ребенок не достиг совершеннолетия. Казалось бы, суд обязан был, приняв дело к производству, сделать все, чтобы дело было рассмотрено в возможно короткие сроки. Однако, судья Борисова И.В. не только не выносила решение в течение четырех месяцев, но, отказав в иске, в течение двух месяцев не сдавала дело в канцелярию суда, фактически лишив Викторию и ее мать права на дальнейшее обжалование незаконного решения. Только после обращения Уполномоченного к Председателю Московского городского суда Егоровой О.А. в июне 2003 года Виктория, ее мать, а также другие участники процесса смогли ознакомиться с решением суда в полном объеме и подать кассационные жалобы в Московский городской суд. Однако кассационное рассмотрение состоялось уже по достижению Г-вой В.А. 18-ти лет, что сделало невозможным дальнейшую защиту ее нарушенных прав в судебном порядке. В аналогичном положении оказался учащийся школы Дмитрий К., который с 1991 года не проживал с родителями и не получал от них ни материального содержания, ни любви, ни заботы. Из заявления бабушки и опекуна мальчика К-ной Н.Ф. Уполномоченному по правам ребенка в г. Москве: "За прошедшие 12 лет она (мать) ни разу не приезжала к ребенку, не интересовалась его здоровьем, хотя мальчик был очень болезненным, его жизнью, а далее его успехами в школе. Материально не помогала. Воспитанием и обеспечением Димы все эти годы занималась я одна. Отец Димы, мой сын, после развода и до сих пор не работает, с сыном не общается. В 1994 г. потерял свою жилплощадь и до сих пор - бомж.". Опекун 17-ти летнего внука просила ускорить рассмотрение ее иска, который с марта 2003 года передавался от одного судьи Симоновского районного суда г. Москвы к другому. Причем, как указывает К-на Н.Ф., с 16 июня по 23 октября 2003 года дело откладывалось семь раз и ни на одном из судебных заседаний ни несовершеннолетний, ни его опекун выслушаны не были. После обращения Уполномоченного дело было назначено на 11 ноября 2003 года, то есть требование о лишении родительских прав судья Кабанова Н.В. рассмотрела за день до совершеннолетия ребенка, оставшегося без попечения отца и матери. Это означало, что отказ в иске лишает Дмитрия К. права прекратить все личные неимущественные отношения между ним и родителями, внести соответствующую отметку в актовую запись о рождении, прервать, насколько это возможно, не только фактическую, но и правовую связь с людьми, отказавшимися от сына 12 лет назад. Суд не удовлетворил иск о лишении родительских прав, мотивировав это тем, что мать ребенка, когда дело уже направлялось в суд, перечислила на его счет 7000 рублей. В пользу матери свидетельствовало по мнению суда и то, что она не общалась с сыном по требованию нового мужа, а при приватизации 4-х комнатной квартиры, где был зарегистрирован ребенок, но где для него не нашлось места, "включила его в число собственников жилого помещения". Суд также учел, что мать ребенка С-ва М.Е. по месту работы (заместитель директора одной из школ г. Москвы) "характеризуется положительно". Что же касается отца - К-на С.А., то суд установил, что он "самоустранился" от выполнения своих отцовских обязанностей, но злостности в его действиях суд не усмотрел. Как и по делу Г-вой В.А., суд сослался на п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 августа 1998 г. N 10, где предусматривается при доказанности виновного поведения родителя такая мера как "предупреждение" (вместо лишения родительских прав) и предоставление возможности "исправиться" под контролем органов опеки и попечительства. Итак, шанс на исправление был дан Г-ву А.Н. (кстати, оспаривавшему через 17 лет после рождения дочери свое отцовство) за 4 месяца до совершеннолетия ребенка, а родителям Дмитрия К. - за один день до прекращения их родительских прав и обязанностей. Налицо грубейшее нарушение прав несовершеннолетних путем приоритетной судебной защиты интересов родителей, которым суд сохранил не только доброе имя, но и целый комплекс имущественных и неимущественных прав, связанных с фактом родства с ребенком. В свою очередь брошенные дети, фактические социальные сироты, не смогут воспользоваться той государственной поддержкой и защитой, которая им полагается, как компенсация за отсутствие родительского попечения в детстве и период их становления в обществе. Так, Дмитрий К. не сможет на льготных условиях получить высшее или среднее специальное образование, ему не будет оказываться государством материальная помощь на время учебы. Лишенный с шестилетнего возраста семейного воспитания, любви и заботы родителей, он не имеет права на жилищные льготы и по окончании попечительства остается без реальной жилой площади. По имеющейся у меня информации после вынесения судебных решений отношение родителей к детям в изложенных ситуациях осталось прежним: ни родители Дмитрия, ни отец Виктории не общаются с детьми и не оказывают им никакой помощи. Из заявления Дмитрия К.: "12 ноября 2003 г. у меня был день рождения. Мне исполнилось 18 лет, и никто из родителей даже не поздравил меня. Как был я им не нужен раньше, так не нужен и сейчас. :Прошу помочь мне лишить моих родителей родительских прав.". Считаю, что в случаях, когда внешне благополучные родители в течение долгих лет забывают о своих родительских обязанностях, передавая своих детей под опеку родственникам, не заботятся о здоровье, воспитании, образовании несовершеннолетних, не защищают их права, ставя на первое место свои интересы, в круг внимания которых не входят рожденные ими дети, суд обязан лишать таких отцов и матерей родительских прав. Причем, если иски предъявляются, когда ребенок уже достиг 17-ти лет, их рассмотрение должно исключать волокиту и обеспечивать реальную возможность судебной защиты прав детей во всех судебных инстанциях. Недопустимо подменять принципы законности и обоснованности судебного решения по делам о лишении родительских прав принципом "целесообразности" сохранения правовых связей между родителями и их почти совершеннолетними детьми, физически, морально и материально пострадавшими от тех, кто обязан был их воспитывать, любить, учить, лечить, содержать, защищать, готовить к взрослой жизни. К сожалению, при рассмотрении дел в кассационном порядке и порядке надзора суды нередко формально относятся к доводам, изложенным в жалобах на отказ в исках о лишении родительских прав, применяя ст.69 Семейного кодекса РФ не в интересах детей. Примером приоритетной защиты прав "родителей на бумаге" в судах высших инстанций является оставление без изменения решения Замоскворецкого суда г. Москвы от 19.08.2002 г. об отказе в иске о лишении родительских прав Т-ко М.Г. - отца двоих детей, которых он не видел в течение 14 лет. Эта ситуация освещалась в докладе Уполномоченного за 2002 год как пример произвольного применения ст. 69 Семейного кодекса РФ, необъективности суда, нарушения прав ребенка, однако, считаю необходимым к ней вернуться. Т-ко М.Г. систематически на протяжении 14-ти лет без уважительных причин добровольно и осознанно не воспитывал своих детей: дочь, 1986 г.р., и сына, 1983 г.р., не общался с ними, чем причинил существенный вред детям, потерявшим мать в малолетнем возрасте. При живом и трудоспособном отце дети с 1987 г. находились под опекой и имели, фактически, статус сирот, пользуясь льготами, установленными для данной категории детей. Старший сын Т-ко М.Г. достиг 18-ти лет, когда дело уже находилось в суде, и не смог реализовать свое право на судебную защиту. Судебная коллегия по гражданским делам Мосгорсуда оставила решение без изменения. Я надеялся, что в порядке надзора ранее вынесенные по делу судебные постановления будут отменены, однако судья Московского городского суда Бирюкова Е.Т. не усмотрела в действиях Т-ко М.Г. нарушения прав ребенка. Тот факт, что ответчик добровольно не содержал детей с 1987 г., а с 1992 года по 2001 год вообще никакой материальной помощи сыну и дочери не оказывал, суд расценил как надлежащее выполнение обязанностей по содержанию несовершеннолетних. Судья Бирюкова Е.Т. указала на то, что опекун детей "после оформления опеки с иском о взыскании алиментов не обращалась" (алименты были взысканы еще в 1987 году по иску матери детей). Доводом в пользу ответчика послужило и то, что в период рассмотрения дела он выплачивал на содержание детей по 200 рублей ежемесячно. Суд надзорной инстанции также сослался на то, что в 1987 году, еще при жизни бывшей жены ответчика, он обращался в органы опеки для определения порядка общения с ребенком, но т.к. "в указанное время детей не приводили", указанный порядок не выполнялся. Доводы судьи Бирюковой Е.Т. вызывают по меньшей мере недоумение. Неужели, если четырнадцать лет отец не видит своих детей, на протяжении десяти лет их не кормит, не обеспечивает необходимой одеждой, медицинской помощью, словом ничего не делает для удовлетворения жизненно важных потребностей несовершеннолетних, а затем на время суда создает видимость содержания ребенка, он может считаться лицом, выполняющим обязанности родителя, а его родительские права подлежат защите. Изучая практику вынесения решений по делам о лишении родительских прав, участвуя в рассмотрении подобных дел, Уполномоченный и сотрудники его аппарата столкнулись с распространенной позицией судов всех инстанций, направленной на защиту прав даже тех родителей, которые осознанно и целенаправленно уходят от выполнения родительских обязанностей, затем имитируют их выполнение на время рассмотрения иска, например, выплачивают детям мизерное содержание, а потом вновь оставляют детей без родительского попечения и материальной поддержки. Установочное поведение родителей-ответчиков в период судебного разбирательства часто становится для судов важнее, чем факты, подтверждающие отсутствие реальной заботы о детях и ущемление их прав. Это не повышает ответственность родителей и не укрепляет правовые гарантии защиты прав ребенка. Необоснованно отказывая в исках о лишении родительских прав от имени Российской Федерации, суды фактически умаляют и ограничивают права несовершеннолетних граждан России и лишают их будущего. В тех случаях, когда суды все же выносят решения по вышеуказанным искам, но дети, оставшиеся без попечения родителей, остаются под одной крышей с бывшими родителями в дальнейшем, как и прежде, не применяется ст.98 Жилищного кодекса РСФСР - выселение виновных за невозможностью совместного проживания, а также принудительный обмен общего жилья. Московские суды исходят из того, что факты, ставшие основанием для лишения родительских прав, не могут быть преюдициальными по делам о выселении без предоставления другого жилого помещения или по искам о вселении бывших родителей на жилую площадь детей. Недостойные родители теряют по действующему законодательству в основном те права, которыми они пренебрегали и до вынесения судебного решения: право на воспитание и образование ребенка, право на представление и защиту его интересов, право на истребование ребенка от других лиц, право быть усыновителями, опекунами, приемными родителями и т.д. Что же касается жилищных прав родителей, сделавших невыносимой и недостойной жизнь своих детей, то они незыблемы и охраняются ст.40 Конституции РФ. Родители остаются не только собственниками, но и нанимателями жилья со всем объемом принадлежащих им гарантий. Отец или мать могут годами не видеть ребенка, не заботиться и не вспоминать о нем, однако, когда им захочется вернуться в московское жилье, они сделают это беспрепятственно, а если опекун или родственники бывших сына или дочери будут возражать, суд защитит права взрослых. Судья Чертановского районного суда г. Москвы Ивлиева Е.В. вынесла решение о вселении лишенной в 2002 году родительских прав Г-ной О.В. к 11-ти летнему Артему и отказала в иске бабушке и опекуну Артема о выселении бывшей матери за невозможностью совместного проживания. Отец мальчика умер в 2001 году. Еще за год до смерти мужа Г-на О.В. исчезла из дома, оставив сына престарелым бабушке и дедушке со стороны отца. Перед этим она злоупотребляла спиртными напитками, нецензурно бранилась, кричала на ребенка, его воспитанием и учебой не интересовалась, за больным мужем не ухаживала. В 2001 году после смерти Г-на Е.В. его мать назначили опекуном внука, а через год лишили Г-ну О.В. родительских прав. Все это время бабушка и дедушка мальчика учили, лечили, обували и одевали ребенка, водили его в театр и на концерты, то есть стали ему настоящими родителями. В 2003 г. Г-на О.В. появилась в Москве, поселилась с сожителем в соседнем с ребенком доме и попыталась восстановиться в родительских правах, но суд отказал ей в этом. Через 3,5 месяца тот же Чертановский суд рассматривал иск бабушки ребенка к его бывшей матери о ее выселении за невозможностью совместного проживания и иск Г-ной О.В. о вселении и разделе жилья. Из заявления Артема Уполномоченному: ":Я не хочу, чтобы мама вернулась ко мне домой. Потому, что она опять будет пьянствовать со своими друзьями и орать на меня. Я очень боюсь маму, потому что когда я был маленький, она меня била и кричала матерными словами. Если бы мама вернулась домой, я бы спрятался от нее в другой комнате.". Однако судью Ивлиеву Е.В., в нарушение ст.57 Семейного кодекса РФ, мнение мальчика не интересовало. Орган опеки и попечительства, который категорически возражал против вселения Г-ной О.В., также был отстранен от участия в деле. Сам Артем в число истцов включен не был, хотя правоспособностью по закону обладают все граждане независимо от возраста. Отказывая в иске о выселении и вселяя "биологическую" мать Артема, суд предыдущие свои решения в части лишения родительских прав Г-ной О.В. во внимание не принял. Более того, суд записал, что мать была лишена родительских прав "не во время проживания с ребенком ввиду ее противоправных или некорректных действий в отношении него, а именно намного позже ввиду ее самоустранения от его воспитания. Ответчица ушла из дома окончательно в ноябре 2000 года, в то время как лишена родительских прав была в феврале 2002 года.". Таким образом, судья Ивлиева Е.В. вероятно полагает, что уклонение от выполнения родительских обязанностей и содержания сына, заботы о нем, защиты его интересов, то есть то, что стало основанием для лишения матери родительских прав и взыскания алиментов - действия по отношению к ребенку правомерные и корректные. Судья не согласилась с объяснениями свидетелей - соседей по дому, о недостойном поведении Г-ной О.М., о равнодушии к судьбе ребенка в течение трех лет. Зато характеристика из магазина, где ответчица работает 3 месяца, и объяснения коллег о том, что Г - на О.В. в пьяном виде "не была замечена", позволили суду сделать вывод о возможности ее совместного проживания с 11-ти летним ребенком. "Суд, - пишет Ивлиева Е.В., - не вправе произвольно, т.е. безо всяких оснований, лишать ее (Г-ну О.В.) предоставленного ей законом права (на жилище)". Раз в иске опекуну ребенка о выселении отказано, "иск Г-ной О.В. о вселении, имеющей целью восстановление своих жилищных прав, должен быть удовлетворен". А как же быть с жилищными правами осиротевшего Артема? Ведь бывшая мама не только пыталась вселиться, но и превратить жилье ребенка в коммунальную квартиру, выделив себе комнату, где сейчас живет ее бывший сын. Суд отказал в разделе, но что будет с ребенком, когда Г-на О.В. вселится и просто так, безо всякого раздела будет жить в этой комнате? Сможет ли Артем "спрятаться от мамы" в других комнатах? Сможет ли бабушка защитить внука от человека, предавшего его 4 года назад? Суд не рассматривал эти вопросы, так как права Г-ной О.В. оказались более значимы, чем права ребенка. В тех случаях, когда родитель, лишенный родительских прав, является собственником всего жилого помещения или части, его выселение вообще невозможно, так как лишение родительских прав родителя по законодательству РФ не является основанием для лишения его права собственности на жилое помещение, к каким бы пагубным последствиям не привело совместное проживание данного лица с ребенком. Наряду с жалобами на необоснованные отказы в исках о лишении родительских прав к Уполномоченному обращаются граждане, которых пытаются лишить родительских прав по надуманным основаниям, не предусмотренным ст.69 Семейного кодекса РФ. С апреля 2003 года в Бутырском районном суде г. Москвы рассматривается иск Комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав района Лианозово о лишении родительских прав З-вой О.М., которая вынуждена была добиваться устройства ее сына Сергея, 1989 г.р., в специализированное учреждение из-за его склонности к кражам, бродяжничеству и употреблению спиртного. Своими силами мать не могла обеспечить усиленный контроль над подростком и наблюдение специалистов. Ребенка по просьбе матери устроили в Социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних "Отрадное", где ему было проведено медицинское и психологическое обследование, консультации психиатров, коррекция социально-бытовых навыков. Как сообщила администрация реабилитационного центра, мать мальчика участвует в воспитании и содержании сына, на выходные и праздники берет его домой, консультируется со специалистами центра о сложившейся ситуации. Ребенок с нетерпением ждет приезда матери и подолгу с ней общается. Специалисты центра рекомендовали оставить подростка в их учреждении для дальнейшей реабилитации. Тем не менее, именно желание помочь сыну, активное участие в его судьбе было поставлено З-вой О.М. в вину. Как сообщили Уполномоченному из префектуры Северо-Восточного административного округа г. Москвы, матери мальчика "были даны разъяснения, что в детских госучреждениях могут находиться дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, с определенным статусом". Но так как ребенка из приюта, где он получает социальную, медицинскую и психологическую реабилитацию, З-ва О.М. не забирает и "не дает согласия на лишение ее родительских прав", члены Комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав муниципалитета "Лианозово" "единогласно проголосовали за решение о направлении в суд иска о лишении родительских прав". Дело до настоящего времени судом не рассмотрено. Истцы не являются в суд, а мать мальчика так и не знает, в чем же она виновата перед своим тринадцатилетним сыном. Таким образом, вместо того, чтобы максимально поддержать проблемную семью, создавать условия, при которых родители детей с патологическим развитием личности получат реальную помощь, указать учреждение, куда можно временно поместить ребенка, когда контакт в семье отсутствует, органы по защите прав детей при поддержке исполнительной власти пытаются наказывать родителей и детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. При рассмотрении дел о лишении родительских прав судами допускается неоправданная волокита, нарушаются сроки их рассмотрения. Распоряжением руководителя муниципального образования "Хорошево- Мневники" у граждан К. был отобран их сын, 1989 г.р., т.к. установлено, что родители не занимаются воспитанием ребенка, употребляют спиртные напитки, не работают, ребенок редко посещает школу, не имеет спального места, в доме отсутствуют продукты питания. В распоряжении от 07.04.2003 г. было указано, что в настоящее время в Хорошевской межрайонной прокуратуре находится материал по вопросу лишения родительских прав. Спустя почти пять месяцев (29.08.2003 г.) в приют поступает новое распоряжение данного муниципалитета уже о продлении срока пребывания несовершеннолетнего в социальном приюте и вновь указывается на то, что в Хорошевской межрайонной прокуратуре находятся материалы по вопросу лишения родительских прав отца и матери ребенка. Выяснилось, что вначале не могли в суде найти исковое заявление прокуратуры, в связи с чем прокуратура направила повторное заявление, затем дело откладывалось по причине неявки матери в судебное заседание и только в феврале 2004 года по делу было вынесено решение. Кроме того, судами нередко допускается необоснованный отказ в приеме исковых заявлений о лишении родительских прав только по тем мотивам, что предъявлен иск не по месту жительства ответчика, чем нарушаются требования п.3 ст.29 ГПК РФ. Определением Бутырского районного суда отказано в приеме заявления о лишении родительских прав отца воспитанников М. со ссылкой, что иск предъявлен не по территориальности, хотя ставился вопрос и о взыскании алиментов, что позволяет предъявлять иски по месту нахождения истца. Подобных примеров множество. Одной из форм злоупотребления правом является предъявление администрацией учреждений для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, или органами опеки и попечительства исков о лишении родительских прав родителей, которые по различным причинам отказались взять новорожденных из роддома и иных лечебных учреждений или отказались от них позднее в установленном законом порядке. В течение 2002-2003 годов московские суды рассматривали десятки таких дел. Инициатива предъявления указанных исков исходила от ГУП "Моссоцгарантия", которое необоснованно требовало от администрации детских учреждений для детей-сирот департаментов здравоохранения, образования, социальной защиты города Москвы решения суда о лишении родительских прав родителей "отказных", "подкинутых" и "оставленных" детей. В противном случае эти дети считались не имеющими статуса оставшихся без попечения родителей. Документы о предоставлении им благоустроенного жилого помещения по окончании пребывания под опекой государства или граждан в соответствии с постановлением Правительства Москвы от 31.08.1999 N 797 не рассматривались. Статьей 24 Основ законодательства об охране здоровья граждан РФ предусмотрено, что несовершеннолетние с недостатками физического или психического развития по заявлению родителей могут содержаться в учреждениях социальной защиты. В связи с чем отказ родителей взять ребенка из родильного дома не может рассматриваться как неправомерный. Между тем, необоснованные требования ГУП "Моссоцгарантия" к обязательному лишению родительских прав, не взирая ни на что, нередко приводили к тому, что спустя длительное время родителей лишали родительских прав, разрушая тем самым семьи, нанося непоправимый ущерб детям, воспитание которых они обеспечили бы впоследствии. В 1985 году супруги Б. отказались от рожденного со множественными пороками развития ребенка и просили устроить его на государственное обеспечение в медицинское учреждение. Однако, вследствие необоснованных требований ГУП "Моссоцгарантия", в июле 2002 года решением Хамовнического суда г. Москвы (судья Сероштанова Е.В.) вынесено решение о лишении их родительских прав. Решением Черемушкинского районного суда (федеральный судья Перов В.А.) 28.03.2003 г. лишены родительских прав С-ны С. и С. в отношении сына, 1986 г.р., от которого они отказались в родильном доме по причине тяжелого заболевания ребенка. Дело слушалось без участия ответчиков, которые иск признали и просили рассмотреть дело в свое отсутствие. При этом, как указано в решении суда, "доказательств наличия у ответчиков несовершеннолетних детей нет и, учитывая отсутствие таких сведений", с супругов взысканы алименты на содержание несовершеннолетнего в размере 1/4 их заработка. Между тем, данное обстоятельство выяснено судом не было, на самом деле в семье воспитывается еще трое несовершеннолетних детей. Администрация одной из школ-интернатов предъявила иск о лишении родительских прав гражданки Н., которая, будучи несовершеннолетней и не замужем, в тяжелом материальном положении родила девочку и отказалась от нее в роддоме. Девочка выросла и, когда встал вопрос об обеспечении ее жильем, ГУП "Моссоцгарантия" потребовало лишить мать родительских прав. Специалисты органов опеки и попечительства пришли обследовать жилищные условия женщины. Выяснилось, что она замужем, семья благополучная, в ней воспитываются трое детей. Узнав причину прихода представителей органа опеки и попечительства, муж ушел из семьи. Трое детей лишились отца. С учетом сложившейся в городе практики можно однозначно сделать вывод, что суды просто штампуют решения о лишении родительских прав, не вникая в суть дела. По имеющимся сведениям, лишь один судья Перовского районного суда Шуленина Т.В. при рассмотрении иска администрации дома ребенка N 15 о лишении родительских прав гражданки Х. в отношении сына, 1999 г.р., от которого она отказалась при рождении, вынесла определение о прекращении производства по делу. В обоснование своего решения она совершенно справедливо указала, что ответчица передала свои родительские права государству, которое в силу ст.ст. 121-123 Семейного кодекса РФ обязано их принять, так как отца у ребенка нет, никто из семьи усыновить его не пожелал, ребенок остался без попечения родителей. Суд обоснованно пришел к выводу, что у ответчицы нет родительских прав в отношении сына, а если прав нет, то и лишить их невозможно, так как невозможно взять то, чего нет. 24 декабря 2003 года Уполномоченный направил генеральному директору ГУП "Моссоцгарантия" Бальзамовой И.Ю. обращение о необоснованном характере требований сотрудников вышеуказанного предприятия. Состоялось совещание с участием Уполномоченного, руководства Департамента социальной защиты населения города Москвы и ГУП "Моссоцгарантия", на котором достигнута единая позиция о необоснованности требования о лишении родительских прав родителей, отказавшихся от своих детей в родильных домах, лечебных и иных учреждениях, а также родителей, оставивших своих детей в таких учреждениях. Уполномоченный проинформировал руководство департаментов здравоохранения, образования, социальной защиты населения города Москвы о результатах встречи и просил рекомендовать руководителям подведомственных учреждений принять меры, направленные на прекращение судом производства по указанным делам. О судебном порядке установления статуса лица, как оставшегося без попечения родителей Экономическое обнищание, социальное расслоение, деидеологизация общества, проникновение преступности во все сферы гражданско-правовых отношений привели к тому, что социальное сиротство стало обычным явлением жизни нашей страны, которая формально живет в условиях мира. Государство не в состоянии реально укрепить институт семьи и обеспечить всем детям минимально необходимые условия для семейного воспитания. Поэтому, учитывая тенденцию к постоянному увеличению роста сирот при живых родителях, Государственная Дума Российской Федерации еще в 1996 году приняла Федеральный закон от 21.12.1996 N 159-ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной защите детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей". В развитие данного нормативного акта Правительство Москвы приняло постановление от 31.08.1999 N 797 "О мерах по социальной поддержке и защите прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, - выпускников детских домов и школ-интернатов". Понятие детей, оставшихся без попечения родителей, и лиц из их числа установлены в ч.1 ст.121 Семейного кодекса РФ и ст.1 Федерального закона от 21.12.1996 N 159-ФЗ. Однако перечень оснований признания ребенка оставшимся без попечения родителей не является исчерпывающим. Кроме того, законодательно не урегулирован порядок установления статуса социальных сирот в тех случаях, когда отсутствуют документы о смерти родителей, лишении их родительских прав, признании безвестно отсутствующими или умершими, недееспособными и т.д. Закон не предусматривает также и выдачи ребенку какого-либо документа единого образца, удостоверяющего факт отсутствия родительского попечения. Очень часто бывает, что родители фактически не воспитывали ребенка, но это обстоятельство не стало предметом государственного внимания и реагирования. Нередки случаи, когда социальный сирота находился в государственном детском учреждении (под опекой или попечительством гражданина), но его статус не был определен и он лишился не только родительского воспитания, содержания и заботы, но и государственной поддержки в период адаптации к самостоятельной жизни и становления в обществе. В аппарат Уполномоченного в 2003 году обратились 12 социальных сирот и лиц из их числа в возрасте от 18 до 23-х лет, которые из-за отсутствия родительского попечения и необходимого статуса не имеют крыши над головой, документов, удостоверяющих личность, имущества. Они не могут реализовать ни одно из своих конституционных прав, в том числе на жилище, образование, труд, охрану здоровья, медицинскую помощь и т.д. Некоторые из них уже имеют малолетних детей, которые, как и их родители, также стали бомжами. Братья Крюков Я.С., 1983 г.р., и Крюков Д.С., 1984 г.р., с 1996 года ни разу не видели своих родителей и не общались с ними, проживали без оформления опеки и без регистрации у родственников в г. Москве. У сирот не было ни жилья, ни средств к существованию. Показав блестящие результаты во время учебы в школе-интернате, они не могли учиться дальше ввиду крайне тяжелого материального положения и отсутствия регистрации по месту жительства. Статус братьев Крюковых до их совершеннолетия определен не был. Уполномоченный участвовал в рассмотрении заявления в защиту прав социальных сирот в Хорошевском районном суде г. Москвы. После установления юридического факта того, что братья Крюковы с 1996 года до совершеннолетия остались без попечения родителей, Крюковы получили благоустроенное жилье, льготы при поступлении в ВУЗ, зачислены на полное государственное обеспечение на период обучения в институте. Буланов А.Ю., 1981 г.р., считает своим отцом опекуна, который с 1995 года его воспитывал. До переезда к опекуну ребенок обучался во вспомогательной школе-интернате, откуда его не забирали даже на выходные дни. За время учебы и нахождения под опекой несовершеннолетний, практически, не встречался с родителями-алкоголиками, которые даже не вспоминали о том, что у них есть сын. Комнату, где раньше жил мальчик, превратили в притон для асоциальных граждан. Однако, по непонятным для Буланова А.Ю. причинам, ни опекун, ни органы опеки и попечительства до достижения ребенком возраста 18-ти лет не сочли необходимым защитить его права в суде путем предъявления иска о лишении супругов Булановых родительских прав. В результате, став совершеннолетним, бывший подопечный остался без жилья, средств к существованию и каких-либо социальных льгот. Аппарат Уполномоченного оказал сироте квалифицированную юридическую помощь. Представитель Уполномоченного принял участие в суде, где помог Буланову А.Ю. добиться установления его социального статуса "оставшегося без попечения родителей". Еще один, к сожалению, типичный пример. Душевно больная мать совершеннолетнего Александра С-ва до десятилетнего возраста его не воспитывала, а затем, самовольно забрав из школы-интерната, жестоко избивала сына, не заботилась о нем, оставляла дома одного голодного и больного. В 14 лет подросток уже имел ряд хронических, тяжелых заболеваний. Вскоре Александр С. лишился и московского жилья, оказавшись в ветхом доме в одной из деревень Тверской области, который впоследствии сгорел. С 15-ти летнего возраста он скитался, голодал. Бесчисленные обращения Александра С. в различные инстанции, вплоть до Администрации Президента РФ, никаких результатов не дали. Только в 2003 году, в возрасте 24-х лет, при содействии Уполномоченного Александр С. получил паспорт гражданина РФ, трудоустроен, определен на учебу. В настоящее время в суде рассматривается составленное юристами аппарата Уполномоченного заявление об установлении факта оставления Александра С. в возрасте до 18-ти лет без попечения родителей, где Уполномоченный выступает в качестве заинтересованного лица. Изучение действующего законодательства по данному вопросу показало, что отсутствует оговоренная законом или иным нормативным правовым актом внесудебная процедура установления фактов нахождения детей без попечения родителей до достижении ими совершеннолетия. Достигнув 18-ти лет, без обращения в суд эта категория социальных сирот-граждан РФ, лишается права на социальную защиту в будущем. В рамках действующего ГПК РФ имеется правовая возможность установления вышеуказанных фактов в суде в соответствии с главой 28 данного Кодекса путем установления фактов, имеющих юридическое значение. К сожалению, до 2003 года в практике московских судов дела подобной категории не встречались. При этом в других регионах, в частности, в Самарской области в 2000-2003 г.г. имелась стабильная судебная практика по установлению правового статуса бывших подопечных и воспитанников государственных детских учреждений как лиц, оставшихся без попечения родителей. Аппаратом Уполномоченного в 2003 году велась систематическая работа по расширению правоприменительной практики по установлению юридических фактов оставления лиц в несовершеннолетнем возрасте без попечения родителей. По всем делам, в которых в той или иной форме участвовал Уполномоченный или его представители, были вынесены решения, подтверждающие искомые факты. Это позволило сиротам в дальнейшем реализовать свои права на социальные льготы и помощь государства (бесплатное обучение в ВУЗах с полным государственным обеспечением, повышенный размер стипендии, ежегодные пособия, внеочередное предоставление жилья и т.д.). Кроме того, сотрудники аппарата Уполномоченного оказывали правовую помощь гражданам, сотрудникам детских учреждений, муниципалитетов и Центров социального обслуживания населения по составлению заявлений об установлении факта оставления несовершеннолетних без попечения родителей, а также в сборе доказательств по данной категории дел. К сожалению, не все суды города Москвы принимают заявления об установлении факта нахождения без попечения родителей, причем отказы в приеме заявлений грубо нарушают нормы ГПК РФ и являются препятствием к осуществлению заявителями конституционного права на судебную защиту. Так, Елисеевой Т.В., находившейся с раннего детства в различных сиротских учреждениях и воспитывающей в настоящее время ребенка-инвалида, дважды было отказано Кузьминским судом города Москвы (судья Жигалова Н.И.) в приеме заявления на основании того, что она "не указала всех заинтересованных лиц, которые гарантируют предоставление льгот", а также должна была, по мнению суда, доказывать свой социальный статус только при предъявлении исков о праве на те или иные льготы. Московский городской суд совершенно обоснованно дважды отменил определения судьи Жигаловой Н.И. и обязал ее рассмотреть заявление по существу. Бутырский районный суд города Москвы отказал социальной сироте Тютиной Е.А. в приеме заявления, мотивировав отказ прежде всего тем, что "отмена отцовства, усыновления, а также лишение родительских прав и их восстановление допускается только в отношении несовершеннолетних детей". Московский городской суд, отменяя незаконное определение об отказе в приеме заявлений, указал, что доводы судов первой инстанции выходят за пределы требований главы 28 ГПК РФ и являются произвольными. Считаю, что целесообразно провести информационно-методическую работу с московскими судами по вышеуказанной категории дел для защиты прав граждан-заявителей и исключения ошибок и недоразумений при применении главы 28 ГПК РФ. Нарушение права граждан на квалифицированную юридическую помощь - одна из острейших и пока неразрешимых проблем на пути судебной защиты прав детей Конституцией Российской Федерации каждому гарантировано право на получение квалифицированной юридической помощи. От степени доступа к такой помощи в известной степени зависит уровень правового государства. Если доступ к ней имеют только достаточно обеспеченные слои населения, это еще не правовое государство. На сегодняшний день цены на рынке адвокатских услуг настолько высоки, что воспользоваться юридической помощью может далеко не каждый нуждающийся в ней. А нуждаются как раз те граждане, которым не по карману заключить соглашение с адвокатом. Вот и обходятся, кто как может: кто обращается к юристам, практикующим в качестве представителей, кто советуется со знакомыми или коллегами по работе, кто сам изучает кодексы, надеясь на скорый и справедливый суд. В аппарат Уполномоченного приходят люди, испробовавшие все способы. Большинство - это те, кто даже не всегда в состоянии оплатить простую юридическую консультацию. Бывают граждане, которые сетуют на то, что у них было два адвоката в суде, а толку никакого. Иногда Уполномоченному и сотрудникам его аппарата приходится встречаться и с откровенными мошенниками, которые выдают себя за адвокатов, что нетрудно определить через пять минут разговора на юридические темы. Приходится просить их удалиться, чтобы разъяснить обратившемуся родителю или опекуну не только пути решения его проблемы, но и предостеречь от того, чтобы интересы детей и их законных представителей в суде представлял, мягко говоря, малограмотный в правовых вопросах и не очень порядочный человек. Не все прислушиваются к предостережениям специалистов, что наносит необратимый вред интересам несовершеннолетних. Уполномоченный и его аппарат ведут огромную консультационную работу по всем отраслям права. Составляются разнообразные необходимые документы для правоохранительных органов, судов, органов прокуратуры, органов исполнительной власти и местного самоуправления, различных учреждений и организаций. Граждане получают справки по законодательству и в письменной форме. К консультационной работе привлечены не только штатные юристы, но и опытные московские адвокаты. Некоторые заявители обращаются к Уполномоченному и сотрудникам его аппарата многократно. Отказать им невозможно, так как идти этим людям некуда, да и доверие к "традиционной" форме получения юридической помощи уже иссякло. Для этого, увы, есть основания. Изучая представленные документы, мы обнаруживали исковые заявления, кассационные и надзорные жалобы и другие бумаги, составленные на таком низком профессиональном уровне, что становится неловко за адвокатское сообщество. Информация по документуЧитайте также
Изменен протокол лечения ковида23 февраля 2022 г. МедицинаГермания может полностью остановить «Северный поток – 2»23 февраля 2022 г. ЭкономикаБогатые уже не такие богатые23 февраля 2022 г. ОбществоОтныне иностранцы смогут найти на портале госуслуг полезную для себя информацию23 февраля 2022 г. ОбществоВакцина «Спутник М» прошла регистрацию в Казахстане22 февраля 2022 г. МедицинаМТС попала в переплет в связи с повышением тарифов22 февраля 2022 г. ГосударствоРегулятор откорректировал прогноз по инфляции22 февраля 2022 г. ЭкономикаСтоимость нефти Brent взяла курс на повышение22 февраля 2022 г. ЭкономикаКурсы иностранных валют снова выросли21 февраля 2022 г. Финансовые рынки |
Архив статей
2024 Ноябрь
|
