"Компенсация морального вреда. Комментарий" (Эрделевский А.М.) ("БЕК", 2000)

следует считать подлежащими возмещению убытками в виде упущенной выгоды. Бремя доказывания наличия убытков, их размера и причинной связи с распространением порочащих сведений лежит на потерпевшем. Доказывание этих обстоятельств сопряжено со значительными сложностями, особенно в отношении упущенной выгоды.
В качестве другого примера можно привести распространение средствами массовой информации недостоверных сведений о снижении финансовой устойчивости того или иного банка. В результате этого обычно происходит массированный отток средств клиентов и вкладчиков банка. Чтобы выполнить свои обязательства перед ними и не допустить дальнейшего ухудшения деловой репутации, банк вынужден прибегать к поиску заемных средств. В подобной ситуации вследствие повышенного риска новые кредиты обычно предоставляются на менее выгодных условиях.
Так, банк - кредитор может потребовать предоставления в качестве обеспечения возврата кредита гарантию более крупного и устойчивого банка. Плата за такую гарантию составит убытки в виде произведенных расходов. Это же касается и процентов, выплачиваемых за предоставленные кредиты. Уменьшение денежных средств в обороте банка повлечет снижение прибыли банка от распоряжения временно свободными денежными средствами клиентов и вкладчиков, что образует поддающуюся исчислению упущенную выгоду.
В заключение рассмотрим вопрос о воздействии деловой репутации юридического лица на репутацию его работников. Как уже отмечалось выше, распространение не соответствующих действительности сведений, порочащих деловую репутацию юридического лица, при определенных условиях может причинить вред и другому объекту - деловой репутации определенного гражданина или граждан.
Дело в том, что юридическое лицо приобретает деловую репутацию в результате осуществления им определенной деятельности. Эта деятельность проявляется в разнообразных действиях граждан, выступающих в качестве органов и работников юридического лица, а в предусмотренных законом случаях (п. 2 ст. 53 ГК) - участников юридического лица. Так, сделки, т.е. юридические действия, направленные на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, юридическое лицо совершает через свои органы или участников, обязанных при этом, в силу п. 3 ст. 53 ГК, действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно.
Исполнение обязанностей и осуществление прав совершается юридическим лицом не только через свои органы, но и действиями его работников, считающимися действиями самого юридического лица (ст. 402 ГК). Поэтому публикация, например, о том, что юридическое лицо сообщает контрагентам недостоверную информацию при совершении сделок, содержит в себе сведения о гражданах, через которых совершает сделку юридическое лицо. Распространение ложных сведений о выпуске предприятием бракованной продукции не только порочит деловую репутацию предприятия, но одновременно может опорочить и честь занятого изготовлением или контролем качества такой продукции конкретного работника.
Отношения гражданина или граждан, чья деловая репутация косвенно опорочена распространенными сведениями, и распространителей таких сведений подпадают под действие ст. 152 ГК, если эти граждане в достаточной степени персонифицицируемы в глазах других лиц по содержанию распространенных о юридическом лице сведений. Вопрос о персонифицируемости должен исследоваться судом на основании конкретных обстоятельств дела. Истец должен доказать наличие круга лиц, в чьих глазах его личная деловая репутация может пострадать вследствие распространения порочащих сведений о юридическом лице.
Предъявляющие требования о защите деловой репутации гражданин и юридическое лицо не будут являться соистцами в смысле ст. 35 ГПК, поэтому в принципе не исключена подсудность таких исков разным видам судов (соответственно, общим и арбитражным). На практике подавляющая часть исков юридических лиц к средствам массовой информации об опровержении сведений предъявляется в общие суды, так как в качестве ответчиков привлекаются автор и редакция средства массовой информации. В этих случаях целесообразно соединение дел по искам юридического лица и гражданина к распространителю сведений в одном производстве в порядке ч. 4 ст. 128 ГПК.
Глава 4. Проблемы компенсации морального
вреда, причиненного незаконными действиями
правоохранительных органов
§ 1. Применение норм, регулирующих гражданско - правовую
ответственность правоохранительных органов
Серьезные проблемы связаны с компенсацией морального вреда, причиненного незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применением в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ.
Относительно нормы Основ, регулировавшей отношения ответственности за эти действия (п. 2 ст. 127), высказывались суждения <*>, что эта норма вообще не давала оснований для возмещения причиненного такими действиями морального вреда.
--------------------------------
<*> Архивы райнарсудов г. Москвы.
Подобные суждения основывались на том, что п. 2 ст. 127 Основ - специальная норма, отсылающая к Положению о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (далее - Положение), утвержденному Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. (иного подзаконного акта по этому вопросу до сих пор не существует), а это Положение не предусматривает возможности возмещения морального вреда.
Анализ этой проблемы позволяет сделать вывод о необоснованности таких суждений. Действительно ли в период действия Основ не было законных оснований для компенсации морального вреда, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов? Этот вопрос весьма актуален и сегодня, так как от его решения в значительной степени зависит судьба требований о компенсации морального вреда, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов в период действия Основ.
Согласно п. 2 ст. 127 Основ вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий правоохранительных органов, подлежал возмещению независимо от вины должностных лиц соответствующих органов в порядке, предусмотренном законодательными актами. Заметим, что ст. 127 не требовала "специального порядка" или "порядка, специально установленного законодательством" (об этом говорилось лишь в ст. 447 ГК РСФСР в редакции до 1987 г.), а требовала только, чтобы соблюдался порядок, установленный законодательными актами. Это обстоятельство не учитывалось при формировании критикуемых нами суждений. Пункт 1 Положения предусматривает возмещение имущественного ущерба, восстановление различных прав и возмещение иного ущерба, хотя последующие пункты Положения устанавливают порядок возмещения только имущественного ущерба и восстановление прав. Можно сказать, что п. 1 Положения в части возмещения иного, т.е. неимущественного, ущерба имел резервный характер, так как хотя существовавшее на момент утверждения Положения законодательство не предусматривало возможности возмещения морального вреда, однако само Положение содержало указание на потенциальную возможность такого возмещения. Согласно Положению возмещение производится из средств госбюджета (п. 3), для чего гражданин обращается с требованием о возмещении ущерба в соответствующие органы дознания, предварительного следствия, прокуратуры или в суд, которые в месячный срок определяют размер ущерба, о чем выносят постановление (определение).
Но разве действовавшее одновременно с Основами законодательство не позволяло определить порядок возмещения морального вреда? Этот порядок законодательством был установлен: возмещение должно было производиться государством из средств государственной казны (п. 2 ст. 127, п. 3 ст. 25 Основ), для чего гражданин мог обратиться в суд с иском о возмещении морального вреда в соответствии с нормами ГПК РСФСР, а суд в установленные этим же Кодексом сроки должен был определить размер возмещения морального вреда в денежной форме (ст. 131 Основ) и вынести соответствующее решение.
Таким образом, неправомерно утверждать, что законодательством не был установлен порядок для возмещения морального вреда. Другое дело, что не был установлен специальный порядок для такого возмещения, - но, как было показано выше, его и не требовалось. Для чего же тогда законодатель упомянул о порядке, установленном законодательством?
Представляется, что законодатель был вынужден сделать это потому, что для возмещения имущественного ущерба Положение предусматривает либо внесудебный порядок, либо хотя и судебный, но не в порядке гражданского судопроизводства, а в порядке ст. 369 УПК. Поэтому, чтобы сохранить основание для применения Положения в случае возмещения имущественного ущерба, законодатель изложил п. 2 ст. 127 Основ именно в существовавшей редакции. Следовательно, и в случае применения этой нормы моральный вред подлежал возмещению в денежной форме.
Этот вывод наиболее полно согласуется со ст. 53 Конституции РФ, предусматривающей право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. Какие-либо изъятия для отдельных видов вреда Конституцией РФ не предусмотрены.
Однако судебная практика придерживалась противоположного взгляда по данному вопросу, что можно видеть на примере ряда судебных решений <*>, <**>. Занятие судебными органами такой противоречащей смыслу гражданского законодательства и Конституции РФ позиции в отношении последствий ошибок правоохранительных (в том числе и судебных) органов влекло освобождение государства от имущественной ответственности за неправомерные действия этих органов, нарушающие конституционные права и свободы гражданина, - весьма характерный пример совпадения интересов разных ветвей власти.
--------------------------------
<*> БВС РФ. 1995. N 6. С. 2.
<**> БВС РФ. 1995. N 1. С. 13.
Рассматриваемый вопрос и сегодня, с позиций нового ГК, может порождать определенные неясности, на которых целесообразно остановиться. Согласно п. 1 ст. 1070 и ст. 1100 ГК моральный вред, причиненный гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения ареста или исправительных работ, подлежит компенсации независимо от вины должностных лиц соответствующих органов в порядке, установленном законом. В Положении по-прежнему отсутствуют слова "моральный вред" и, соответственно, не предусмотрен порядок его компенсации, что может породить разные мнения о возможности компенсации морального вреда в указанных случаях. Вопрос об обязанности государства возместить моральный вред в принципе уже возникнуть не может - ст. 1100 ГК прямо указывает на наличие такой обязанности.
Между тем вопрос о порядке осуществления гражданином права на компенсацию и исполнения государством своей обязанности остается не вполне ясным. Согласно п. 2 ст. 1101 размер компенсации морального вреда определяется судом. Ниже будет более подробно показано, что действительного размера компенсации морального вреда не существует до тех пор, пока суд его не определил. Во всех иных случаях, даже в случае согласия причинителя вреда с мнением потерпевшего о желаемом размере компенсации, это будет не более чем мнение о размере компенсации, но не ее действительный размер в смысле ГК.
Таким образом, органы дознания и предварительного следствия не могут определять размер компенсации, поскольку это прерогатива суда. Определение размера компенсации судом в порядке ст. 369 УПК представляется более соответствующим требованиям закона, хотя здесь возникает ряд проблем процессуального характера. Необходимо приведение указанного Положения в соответствие с ГК, поскольку в существующем виде оно порождает слишком много противоречий.
§ 2. Компенсация морального вреда при самооговоре
Некоторые авторы <*> считают неприменимым правило ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. о том, что вред не подлежит возмещению, если гражданин в процессе дознания, предварительного следствия и судебного разбирательства путем самооговора препятствовал установлению истины и тем самым способствовал наступлению ущерба (как устанавливает п. 3 Инструкции от 2 марта 1982 г. по применению Положения, речь в данном случае идет о самооговоре, не являющемся результатом применения к гражданину насилия, угроз и иных незаконных мер). Такая позиция основывается на том, что ст. 53 Конституции РФ и ст. 1070 ГК не содержат подобных ограничений, а самооговор не снимает ответственности с органа дознания, следователя, прокурора и суда за незаконное привлечение к уголовной ответственности и осуждение невиновного, поскольку именно на них лежит обязанность принять все предусмотренные законом меры для полного, объективного и всестороннего исследования обстоятельств дела и не рассматривать признание обвиняемым своей вины в качестве основания обвинения, если оно не подкреплено всей совокупностью имеющихся по делу доказательств (ст. 20, 77 УПК). Отмеченная позиция и ее обоснование, если их смысл сводится к недопустимости отказа в возмещении вреда при наличии самооговора, представляются не бесспорными и требуют некоторых комментариев.
--------------------------------
<*> Конституция Российской Федерации. Комментарий / Под ред. Б.Н. Топорнина. М., 1994. С. 281; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (части второй) / Под ред. О.Н. Садикова. М., 1996. С. 664.
Судебная практика, как следует из Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 23 декабря 1988 г. N 15 "О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. "О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей" <*>, под самооговором понимает заведомо ложные показания подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, данные с целью убедить органы предварительного расследования и суд в том, что именно им совершено преступление, которого он в действительности не совершал.
--------------------------------
<*> БВС СССР. 1989. N 1. С. 10.
В период действия ГК РСФСР в ст. 2 Указа был конкретизирован применительно к данному случаю вывод, вытекавший из смысла ст. 458 ГК РСФСР, о том, что если умысел потерпевшего содействовал возникновению или увеличению вреда, то в возмещении вреда должно быть отказано (хотя ст. 458 ГК РСФСР прямо устанавливала в качестве основания для уменьшения размера возмещения или отказа в таковом только грубую неосторожность потерпевшего).
В настоящее