|
Расширенный поиск
Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14.02.2013 № 4-ПСоответственно, в Федеральном законе "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (в редакции Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ) особо оговаривается, что при определении специально отведенных мест и установлении порядка их использования должны обеспечиваться возможность достижения целей публичных мероприятий, транспортная доступность специально отведенных мест, возможность использования организаторами и участниками публичных мероприятий объектов инфраструктуры, соблюдение санитарных норм и правил, безопасность организаторов и участников публичных мероприятий, других лиц; в случае направления организаторами нескольких публичных мероприятий уведомлений об их проведении в специально отведенных местах в одно и то же время очередность использования таких мест определяется в зависимости от времени получения соответствующего уведомления органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления (часть 1-2 статьи 8); после определения органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации в установленном порядке специально отведенных мест публичные мероприятия проводятся, как правило, в указанных местах; это не исключает проведение публичного мероприятия вне специально отведенных мест, причем и в таком случае в согласовании проведения публичного мероприятия может быть отказано, лишь если уведомление подано лицом, которое в соответствии с законом не вправе быть организатором публичного мероприятия, либо если в уведомлении в качестве места проведения публичного мероприятия указано место, где данным Федеральным законом или законом субъекта Российской Федерации проведение публичных мероприятий запрещается (часть 2-1 статьи 8 и часть 3 статьи 12). Приведенные законоположения, как следует из их содержания во взаимосвязи с иными положениями Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", имеют целью создание дополнительных условий для беспрепятственной реализации гражданами и их объединениями права на свободу мирных собраний, в том числе без предварительного направления в органы публичной власти соответствующего уведомления при условии, что количество предполагаемых участников публичного мероприятия не превышает предельную численность, установленную законом субъекта Российской Федерации: они предоставляют всем заинтересованным лицам альтернативные возможности при выборе места проведения публичного мероприятия, позволяют органам публичной власти заблаговременно принять необходимые меры для обеспечения в специально отведенных местах общественного порядка и безопасности граждан и вместе с тем не препятствуют организаторам публичного мероприятия избрать иное место его проведения; содержащиеся в них требования ориентируют органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации на такое использование предоставленных им полномочий при определении пространственно-территориального расположения специально отведенных мест, которое наиболее полно отвечает природе и предназначению публичных мероприятий. Исходя из этого подпункт "а" пункта 4 статьи 2 Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ - в той мере, в какой он направлен на создание дополнительных условий для беспрепятственной реализации гражданами и их объединениями права на свободу мирных собраний, - не противоречит Конституции Российской Федерации. Несмотря на отсутствие в рассматриваемых законоположениях указания на то, какой конкретно орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации уполномочен определять специально отведенные для проведения публичных мероприятий места, они в любом случае являются достаточными для организации соответствующей работы высшим исполнительным органом государственной власти субъекта Российской Федерации, а следовательно, его бездействие в отношении данного вопроса может быть обжаловано в суд. При этом - даже при отсутствии прямых предписаний, устанавливающих сроки определения специально отведенных мест, - следует учитывать, что поскольку в силу части 4 статьи 3 Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ порядок использования таких мест, нормы их предельной заполняемости и предельная численность лиц, участвующих в публичных мероприятиях, уведомление о проведении которых не требуется, должны быть установлены законом субъекта Российской Федерации, принятым и введенным в действие до 1 января 2013 года, то и сами такие места к данному моменту уже должны быть определены во всех субъектах Российской Федерации. Не уточняя, необходимо ли при определении специально отведенных мест обеспечивать их наличие в каждом муниципальном образовании, и не оговаривая, какой должна быть минимально допустимая норма их предельной заполняемости, подпункт "а" пункта 4 статьи 2 Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ, по существу, не ограничивает усмотрение органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации при решении этого вопроса. В результате - в нарушение конституционных принципов правового государства и верховенства закона - не исключается определение на всей территории субъекта Российской Федерации лишь единичных специально отведенных мест, а следовательно, не гарантируются связанные с наличием таких мест дополнительные возможности проведения публичных мероприятий не только в каждом поселении (населенном пункте), но и, более того, в каждом городском округе и муниципальном районе, что в условиях значительного размера территории субъекта Российской Федерации - даже при формальном соблюдении требования транспортной доступности, как не конкретизированного по форме и времени реализации, - может привести к существенному неравенству юридических условий осуществления гражданами права на свободу мирных собраний в зависимости от места жительства. Таким образом, подпункт "а" пункта 4 статьи 2 Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ в части, наделяющей органы исполнительной власти субъекта Российской Федерации полномочием определять единые специально отведенные или приспособленные для проведения публичных мероприятий места, не соответствует Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части 1 и 2), 31 и 55 (часть 3), в той мере, в какой им - вопреки вытекающим из Конституции Российской Федерации требованиям определенности, ясности и недвусмысленности правового регулирования - нормативно не закрепляются критерии, обеспечивающие соблюдение равенства юридических условий реализации гражданами права на свободу мирных собраний при определении органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации специально отведенных или приспособленных для проведения публичных мероприятий мест, чем порождается возможность его неоднозначного истолкования, а следовательно, и произвольного применения. Федеральному законодателю надлежит - исходя из требований Конституции Российской Федерации и с учетом настоящего Постановления - внести необходимые изменения в правовое регулирование определения специально отведенных мест. Впредь до внесения в правовое регулирование соответствующих изменений органам исполнительной власти субъекта Российской Федерации при определении специально отведенных для проведения публичных мероприятий мест следует исходить из необходимости наличия таких мест как минимум в каждом городском округе и муниципальном районе. 3. Определяя порядок реализации гражданами и их объединениями права на свободу собраний, митингов и демонстраций, шествий и пикетирования, федеральный законодатель, как это следует из статей 15 (часть 2), 31, 55 (часть 3), 71 (пункты "в", "м"), 72 (пункты "б", "к" части 1) и 76 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации в их взаимосвязи, вправе предусматривать за нарушение правил организации и проведения публичных мероприятий административную ответственность, следуя при этом общим принципам юридической ответственности, которые имеют конституционное значение и по своей сути относятся к основам конституционного правопорядка. Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, юридическая ответственность, по смыслу статьи 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации, может наступать только за те деяния, которые законом, действующим на момент их совершения, признаются правонарушениями; наличие состава правонарушения является необходимым основанием для всех видов юридической ответственности, а его признаки, прежде всего в публично-правовой сфере, как и содержание конкретных составов правонарушений, должны согласовываться с конституционными принципами демократического правового государства, включая требование справедливости, в его взаимоотношениях с физическими и юридическими лицами как субъектами юридической ответственности; при этом общепризнанным принципом привлечения к юридической ответственности во всех отраслях права является наличие вины как элемента субъективной стороны состава правонарушения, а всякое исключение из него должно быть выражено прямо и недвусмысленно, т. е. закреплено непосредственно в законе (постановления от 25 января 2001 года N 1-П, от 17 июля 2002 года N 13-П, от 18 мая 2012 года N 12-П и др.). Закрепляя и изменяя составы административных правонарушений и меры ответственности за их совершение, федеральный законодатель связан вытекающими из статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации критериями необходимости, пропорциональности и соразмерности ограничения прав и свобод граждан конституционно значимым целям, а также обязан соблюдать гарантированное статьей 19 (часть 1) Конституции Российской Федерации равенство всех перед законом, означающее, что любое административное правонарушение, а равно санкции за его совершение должны быть четко определены в законе, причем таким образом, чтобы исходя непосредственно из текста соответствующей нормы - в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, - каждый мог предвидеть административно-правовые последствия своих действий (бездействия). В противном случае может иметь место противоречивая правоприменительная практика, что ослабляет гарантии государственной защиты прав, свобод и законных интересов граждан от произвольного преследования и наказания. Соответственно, устанавливаемые в законодательстве об административных правонарушениях правила применения мер административной ответственности должны не только учитывать характер правонарушения, его опасность для защищаемых законом ценностей, но и обеспечивать учет причин и условий его совершения, а также личности правонарушителя и степени его вины, гарантируя тем самым адекватность порождаемых последствий (в том числе для лица, привлекаемого к ответственности) тому вреду, который причинен в результате административного правонарушения, не допуская избыточного государственного принуждения и обеспечивая баланс основных прав индивида (юридического лица) и общего интереса, состоящего в защите личности, общества и государства от административных правонарушений; иное - в силу конституционного запрета дискриминации и выраженных в Конституции Российской Федерации идей справедливости и гуманизма - было бы несовместимо с принципом индивидуализации ответственности за административные правонарушения (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 19 марта 2003 года N 3-П, от 13 марта 2008 года N 5-П, от 27 мая 2008 года N 8-П, от 13 июля 2010 года N 15-П, от 17 января 2013 года N 1-П и др.). Таким образом, при реализации правотворческих полномочий в сфере установления административной ответственности за нарушение законодательства о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании федеральный законодатель обладает в отношении конструирования составов конкретных административных правонарушений, определения и изменения вида и размера санкций за их совершение, назначаемых физическим и юридическим лицам при их привлечении к административной ответственности, широкой дискрецией, которая, однако, ограничена вытекающими из статей 1 (часть 1), 19 (часть 1), 49, 54 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации принципами и требованиями, образующими в совокупности исходные начала института административной ответственности в правовой системе Российской Федерации. 3.1. Конституционность взаимосвязанных положений пунктов 3, 6, 7, 8, 9 и 10 статьи 1 Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ оспаривается в той части, в какой внесенные ими в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях изменения повышают размеры административных штрафов за административные правонарушения, связанные с организацией либо проведением публичных мероприятий или иных массовых мероприятий, повлекших нарушение общественного порядка, для граждан - до трехсот тысяч рублей, для должностных лиц - до шестисот тысяч рублей. В соответствии с Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях административный штраф является одним из основных видов административных наказаний, устанавливается за совершение административных правонарушений, предусмотренных данным Кодексом и законами субъектов Российской Федерации, может применяться - как в судебном, так и в административном порядке - и к физическим, и к юридическим лицам (статья 3.2 и часть 1 статьи 3.3); будучи денежным взысканием, административный штраф, по общему правилу, выражается в рублях, не должен быть менее ста рублей и устанавливается для граждан в размере, не превышающем пяти тысяч рублей, а в случаях, предусмотренных статьями 5.38, 20.2, 20.2-2, 20.18, частью 4 статьи 20.25 данного Кодекса, - трехсот тысяч рублей; для должностных лиц - пятидесяти тысяч рублей, а в случаях, предусмотренных статьей 5.38, частями 1-4 статьи 20.2, статьями 20.2 и 20.18 данного Кодекса, - шестисот тысяч рублей (части 1 и 2 статьи 3.5). Анализ статьи 5.38 "Нарушение законодательства о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании", статьи 20.2 "Нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования", статьи 20.2-2 "Организация массового одновременного пребывания и (или) передвижения граждан в общественных местах, повлекших нарушение общественного порядка" и статьи 20.18 "Блокирование транспортных коммуникаций" КоАП Российской Федерации показывает, что предусмотренные ими административные правонарушения так или иначе сопряжены с нарушениями правил организации либо проведения публичных мероприятий. В определенной степени это относится и к части 4 статьи 20.25 "Уклонение от исполнения административного наказания" КоАП Российской Федерации, предусматривающей ответственность за уклонение от отбывания обязательных работ, поскольку административное наказание в виде обязательных работ в системе действующего правового регулирования установлено только за административные правонарушения, предусмотренные статьями 20.2, 20.2-2 и 20.18 КоАП Российской Федерации. При этом максимальный размер административного штрафа (для граждан - до трехсот тысяч рублей, для должностных лиц - до шестисот тысяч рублей) установлен исключительно за нарушение порядка организации либо проведения публичных мероприятий или организацию иных массовых мероприятий, повлекших нарушение общественного порядка, результатом которых стало причинение вреда здоровью человека или имуществу, если они не содержат уголовно наказуемого деяния (части 4 и 6 статьи 20.2 и часть 2 статьи 20.2-2 КоАП Российской Федерации), а также за организацию или проведение несанкционированных собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или активное участие в них в непосредственной близости от территории ядерной установки, радиационного источника или пункта хранения ядерных материалов и радиоактивных веществ, если это осложнило выполнение работниками указанных установки, источника или пункта своих служебных обязанностей или создало угрозу безопасности населения и окружающей среды (часть 7 статьи 20.2 КоАП Российской Федерации). Указанные деяния относятся к числу наиболее серьезных административных правонарушений: как посягающие на права, свободы и законные интересы физических и юридических лиц, безопасность окружающей среды, общественный порядок и общественную безопасность, они по степени своей общественной опасности тяготеют к уголовно наказуемым деяниям и свидетельствуют об утрате публичным или иным массовым мероприятием мирного характера, являющегося непременным условием реализации права на свободу собраний, митингов и демонстраций, шествий и пикетирования. Этим обусловливается возможность использования более строгих - соразмерных современным социально-политическим реалиям - административных наказаний за совершение подобного рода административных правонарушений, в том числе посредством повышения размеров административных штрафов как средства реагирования на нарушение установленного порядка организации либо проведения публичного мероприятия или на организацию иного массового мероприятия, повлекшего нарушение общественного порядка, отсутствие которого в системе административных наказаний могло бы серьезно осложнить надлежащую административно-правовую охрану прав и свобод человека и гражданина и эффективное предупреждение агрессивных действий, посягающих на общественный порядок и общественную безопасность, права и свободы физических и юридических лиц. Введение повышенных размеров административных штрафов за совершение административных правонарушений, связанных с организацией либо проведением публичных мероприятий или иных массовых мероприятий, повлекших нарушение общественного порядка, не означает, что их максимальные размеры должны применяться всегда, когда соответствующее административное правонарушение повлекло причинение вреда здоровью человека или имуществу либо наступление иных указанных в статьях 20.2 и 20.2-2 КоАП Российской Федерации последствий. Разрешая вопрос о размере административного штрафа за совершение правонарушений, предусмотренных частями 4, 6 и 7 статьи 20.2 и частью 2 статьи 20.2-2 КоАП Российской Федерации, суд в соответствии с указанием части 2 статьи 4.1 данного Кодекса должен учитывать форму публичного или иного массового мероприятия и количество его участников, значимость допущенных нарушений правил его организации и проведения, масштаб и характер причиненного ими вреда, а также иные обстоятельства и применять максимальный размер административного штрафа, только если наложение административного штрафа в меньшем размере не позволяет надлежащим образом обеспечить предупреждение совершения новых нарушений как самим правонарушителем, так и другими лицами. В противном случае не соблюдались бы вытекающие из статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации требования необходимости и соразмерности при ограничении прав и свобод человека и гражданина, обращенные, по смыслу ее статьи 18, не только к федеральному законодателю, но и к правоприменителям, в том числе судам. Исходя из этого увеличение размеров административного штрафа (для граждан - до трехсот тысяч рублей, для должностных лиц - до шестисот тысяч рублей) за совершение административных правонарушений, связанных с организацией либо проведением публичных мероприятий или иных массовых мероприятий, повлекших нарушение общественного порядка, не может рассматриваться как не имеющее необходимого конституционного обоснования. Будучи направленным на обеспечение дифференциации административной ответственности и наказания, оно не выходит за рамки дискреционных полномочий законодателя и тем самым - особенно принимая во внимание, что для всех случаев установления для граждан повышенного размера административного штрафа Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях предусматривает возможность применения альтернативного административного наказания, - не противоречит Конституции Российской Федерации. Иным образом обстоит дело с минимальным размером административного штрафа за нарушение порядка организации либо проведения собраний, митингов, демонстраций, шествий, пикетирования или организацию иных массовых мероприятий, повлекших нарушение общественного порядка: для граждан он во всех случаях превышает пять тысяч рублей и составляет от десяти тысяч рублей (статья 5.38, части 1 и 5 статьи 20.2, часть 1 статьи 20.2-2 КоАП Российской Федерации) до ста пятидесяти тысяч рублей (части 6 и 7 статьи 20.2, часть 2 статьи 20.2-2 КоАП Российской Федерации); что касается должностных лиц, то по отношению к ним минимальный размер административного штрафа за отдельные виды нарушений установленного порядка организации либо проведения публичных мероприятий или организацию иных массовых мероприятий, повлекших нарушение общественного порядка, может либо равняться пятидесяти тысячам рублей (часть 3 статьи 20.2 и часть 1 статьи 20.2-2 КоАП Российской Федерации), либо быть больше и составлять от ста пятидесяти тысяч рублей (статья 20.18 КоАП Российской Федерации) до трехсот тысяч рублей (часть 2 статьи 20.2-2 КоАП Российской Федерации). Такое законодательное регулирование на практике приводит к тому, что минимальный размер административного штрафа за совершение правонарушения, связанного с организацией либо проведением публичных мероприятий или иных массовых мероприятий, повлекших нарушение общественного порядка, устанавливается либо на уровне максимального размера, предусмотренного Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях (часть 1 статьи 3.5) для всех других административных правонарушений, либо многократно превышает его. В результате при применении за указанные административные правонарушения даже минимально возможного размера административного штрафа граждане и должностные лица вынуждены нести денежные потери, нередко превосходящие уровень их среднемесячной заработной платы. Согласно части 1 статьи 4.1 КоАП Российской Федерации административное наказание за совершение административного правонарушения назначается в пределах, установленных законом, предусматривающим ответственность за соответствующее административное правонарушение. По существу, это означает, что орган (должностное лицо), уполномоченный рассмотреть дело об административном правонарушении, не только не вправе назначить лицу, привлекаемому к административной ответственности, наказание, не предусмотренное санкцией соответствующей нормы, но и выйти за пределы, в том числе нижние, установленного законом наказания. Последовательное применение данного общего правила назначения административных наказаний при наложении штрафов за совершение административных правонарушений, связанных с нарушением установленного порядка организации либо проведения публичных мероприятий или с организацией иных массовых мероприятий, повлекших нарушение общественного порядка, может - при определенных обстоятельствах - противоречить целям административной ответственности и приводить к чрезмерному ограничению прав и свобод граждан. Как прямо закреплено Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях, административное наказание является установленной государством мерой ответственности за совершение административного правонарушения, применяется в целях предупреждения совершения новых правонарушений как самим правонарушителем, так и другими лицами и не имеет целью унижение человеческого достоинства физического лица, совершившего административное правонарушение, или причинение ему физических страданий (статья 3.1); при назначении административного наказания физическому лицу учитываются характер совершенного им административного правонарушения, личность виновного, его имущественное положение, обстоятельства, смягчающие административную ответственность, и обстоятельства, отягчающие административную ответственность (часть 2 статьи 4.1). Соблюдение этих - вытекающих из конституционных принципов равенства, пропорциональности и соразмерности - требований призвано обеспечить индивидуализацию наказания лиц, виновных в совершении административных правонарушений, и одновременно не допустить того, чтобы при применении административной ответственности подвергались сомнению вера в добро и справедливость и умалялось охраняемое государством достоинство личности (преамбула; статья 19, части 1 и 2; статья 21, часть 1; статья 55, часть 3, Конституции Российской Федерации). Между тем в случаях, когда нижний предел административных штрафов, предусмотренных за нарушение порядка организации либо проведения публичных мероприятий или организацию иных массовых мероприятий, повлекших нарушение общественного порядка, равняется максимальному размеру штрафа, по общему правилу составляющему для граждан пять тысяч рублей, а для должностных лиц - пятьдесят тысяч рублей, или, более того, превосходит его, обеспечение индивидуального - учитывающего не только характер и последствия совершенного правонарушения, но и личность виновного и его имущественное положение - подхода к определению размера административного штрафа становится крайне затруднительным, а зачастую и невозможным. Наиболее ощутимо это проявляется по отношению к должностным лицам, которые за совершение указанных административных правонарушений могут быть подвергнуты только административным штрафам, а также к тем категориям граждан, к которым в соответствии с Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях не могут применяться альтернативные наказания в виде административного ареста (часть 2 статьи 3.9) или обязательных работ (часть 3 статьи 3.13). В таких случаях единственным известным действующему законодательству об административных правонарушениях вариантом, позволяющим избежать чрезмерного (избыточного) ограничения имущественных прав физических лиц при привлечении их к административной ответственности за нарушение установленного порядка организации либо проведения публичного мероприятия или организацию иного массового мероприятия, повлекшего нарушение общественного порядка, является предусмотренная статьей 2.9 КоАП Российской Федерации возможность освобождения от административной ответственности при малозначительности административного правонарушения. Однако ее использование - особенно если нарушение порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или организация массового одновременного пребывания и (или) передвижения граждан в общественных местах повлекли за собой причинение вреда здоровью человека или имуществу - допустимо лишь в исключительных случаях, поскольку иное способствовало бы формированию атмосферы безнаказанности и было бы несовместимо с принципом неотвратимости ответственности правонарушителя. В силу этого, не имея возможности при назначении лицу, совершившему административное правонарушение, предусмотренное статьями 5.38, 20.2, 20.2-2 или 20.18 КоАП Российской Федерации, административного штрафа определить его размер ниже низшего предела, установленного за соответствующее административное правонарушение, судьи вынуждены исходить из минимально возможного размера санкции, который для граждан составляет десять тысяч рублей, а для должностных лиц - пятьдесят тысяч рублей. В такой ситуации применение административного штрафа за нарушение установленного порядка организации либо проведения публичного мероприятия или организацию иного массового мероприятия, повлекшего нарушение общественного порядка, не позволяет во всех случаях в полной мере учесть все имеющие существенное значение для индивидуализации административной ответственности обстоятельства, характеризующие как само административное правонарушение, так и личность правонарушителя, и тем самым - по смыслу правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 17 января 2013 года N 1-П, - не исключает превращение административного штрафа из меры воздействия, направленной на предупреждение правонарушений, в инструмент чрезмерного ограничения права собственности граждан, несовместимого с требованиями справедливости при назначении административного наказания. Соответственно, установление за совершение гражданами и должностными лицами административных правонарушений, связанных с организацией либо проведением публичных мероприятий или иных массовых мероприятий, повлекших нарушение общественного порядка, административных штрафов, нижний предел которых равняется или превышает максимальный размер административного штрафа, предусмотренный Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях за любые другие административные правонарушения, несоразмерно - вопреки требованиям статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации - ограничивает право частной собственности, находящееся под защитой статьи 35 (часть 1) Конституции Российской Федерации, и не отвечает принципу индивидуализации ответственности, императивным требованием которого является обеспечение условий для назначения справедливого и соразмерного наказания за административное правонарушение. Таким образом, взаимосвязанные положения пунктов 3, 6, 7, 8, 9 и 10 статьи 1 Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ в части, устанавливающей за совершение административных правонарушений, предусмотренных статьями 5.38, 20.2, 20.2-2 и 20.18 КоАП Российской Федерации, административные штрафы для граждан в размере до трехсот тысяч рублей и для должностных лиц - до шестисот тысяч рублей, соответствуют Конституции Российской Федерации, а в части, устанавливающей за совершение указанных административных правонарушений минимальные размеры штрафов для граждан от десяти тысяч рублей и для должностных лиц - от пятидесяти тысяч рублей, не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части 1 и 2), 35 (часть 1) и 55 (часть 3), в той мере, в какой они - в системе действующего правового регулирования, не допускающего назначение административного наказания ниже низшего предела соответствующей административной санкции, - не позволяют наиболее полно учесть характер совершенного правонарушения, имущественное положение правонарушителя, а также иные имеющие существенное значение для индивидуализации ответственности обстоятельства и тем самым обеспечить назначение справедливого и соразмерного наказания. Федеральному законодателю надлежит - исходя из требований Конституции Российской Федерации и с учетом настоящего Постановления - внести необходимые изменения в правовое регулирование минимальных размеров штрафов за административные правонарушения, предусмотренные статьями 5.38, 20.2, 20.2-2 и 20.18 КоАП Российской Федерации. Впредь до внесения в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях надлежащих изменений размер административного штрафа, назначаемого за указанные административные правонарушения гражданам и должностным лицам, может быть снижен судом ниже низшего предела, установленного за совершение соответствующего административного правонарушения. 3.2. Пунктом 4 статьи 1 Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ глава 3 КоАП Российской Федерации была дополнена статьей 3.13, согласно которой обязательные работы как вид административного наказания, назначаемого судьей, заключаются в выполнении физическим лицом, совершившим административное правонарушение, в свободное от основной работы, службы или учебы время бесплатных общественно полезных работ (часть 1), устанавливаются на срок от двадцати до двухсот часов и отбываются не более четырех часов в день (часть 2), не применяются к беременным женщинам, женщинам, имеющим детей в возрасте до трех лет, инвалидам I и II групп, военнослужащим, гражданам, призванным на военные сборы, а также к имеющим специальные звания сотрудникам органов внутренних дел, органов и учреждений уголовно-исполнительной системы, Государственной противопожарной службы, органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ и таможенных органов (часть 3). Пунктами 7-9 статьи 1 указанного Федерального закона обязательные работы были включены в качестве санкции за совершение административных правонарушений, предусмотренных статьями 20.2, 20.2-2 и 20.18 КоАП Российской Федерации. Практика законодательного регулирования юридической ответственности за административные правонарушения, сложившаяся после принятия Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, показывает, что закрепленный в его статье 3.2 перечень видов административных наказаний не рассматривается как закрытый и может дополняться и уточняться федеральным законодателем, обладающим широкой дискрецией в установлении способствующих наиболее эффективному достижению целей административной ответственности на том или ином конкретно-историческом этапе развития государства мер реагирования на совершение административных правонарушений. В связи с этим само по себе расширение Федеральным законом от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ перечня видов административных наказаний путем включения в него обязательных работ не может расцениваться как не соответствующее Конституции Российской Федерации. Вместе с тем, закрепляя виды административных наказаний и устанавливая правила их назначения и исполнения, федеральный законодатель обязан учитывать, что в Российской Федерации права и свободы человека и гражданина признаются и гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации, и не допускать издание законов, отменяющих или умаляющих права и свободы человека и гражданина (статья 17, часть 1; статья 55, часть 2, Конституции Российской Федерации). Исходя из этого и в силу конституционного признания свободы труда применение административного наказания в виде обязательных работ, предполагающее привлечение отбывающих такое наказание лиц к бесплатному общественно полезному труду, невозможно без соблюдения статьи 37 (часть 1) Конституции Российской Федерации, согласно которой каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию. Наличие в Конституции Российской Федерации прямого запрета принудительного труда (статья 37, часть 2) и отсутствие указания на запрет обязательного труда не обусловлено какими-либо существенными различиями между ними, а, напротив, должно рассматриваться как признание того, что обязательный труд является не чем иным, как аналогом принудительного труда. Не проводят различий между принудительным и обязательным трудом корреспондирующие приведенным конституционным предписаниям положения Международного пакта о гражданских и политических правах (пункт 3 статьи 8) и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (пункт 2 статьи 4), согласно которым никто не должен привлекаться к принудительному или обязательному труду. При этом, по смыслу пункта 3 статьи 4 Конвенции о защите прав человека и основных свобод во взаимосвязи с ее статьей 5, всякая работа, которую обычно должно выполнять лицо, законно подвергнутое задержанию, заключению под стражу (аресту) либо содержанию под стражей или условно освобожденное от такого заключения, не может рассматриваться как отступление от запрета принудительного или обязательного труда. Поскольку данное исключение напрямую не увязано с применением принуждения только в отношении лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступления, его значение не ограничивается сферой уголовного преследования, что подтверждается и позицией Европейского Суда по правам человека, который, рассматривая в деле "Штуммер (Stummer) против Австрии" определения принудительного (обязательного) труда, содержащиеся в документах Международной организации труда, как отправную точку для толкования статьи 4 Конвенции, пришел к выводу, что не следует упускать из виду особые свойства Конвенции, которая является живым инструментом, подлежащим толкованию "в свете понятий, превалирующих в настоящее время в демократических государствах" (постановление от 7 июля 2011 года). Именно в таком контексте и необходимо оценивать отнесение тех или иных работ, назначаемых в качестве наказания за совершение противоправного деяния, к сфере принудительного (обязательного) труда, который, как следует из подпункта "с" пункта 2 статьи 2 Конвенции МОТ 1930 года N 29 о принудительном труде, не включает в себя всякую работу или службу, требуемую от какого-либо лица вследствие присуждения решением судебного органа, при условии, что эта работа или служба будут производиться под надзором и контролем государственных властей и что такое лицо не будет передано в распоряжение частных лиц, компаний или обществ. Принятый в 2007 году Международной организацией труда Общий обзор (доклад), касающийся Конвенции МОТ 1930 года N 29 о принудительном труде и Конвенции МОТ 1957 года N 105 об упразднении принудительного труда, также исходит из того, что исключение из общего запрета, установленного пунктом 2 статьи 4 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, может иметь форму обязательного труда в тюрьме либо труда, требуемого в результате назначения иных видов наказания, таких как осуждение к общественным (по терминологии Общего обзора) работам (пункт 48); под конвенционный запрет принудительного труда не подпадают общественные работы, если они удовлетворяют необходимым условиям, а именно являются мерой наказания, назначаемой исключительно судом, и выполняются для государства или его структур - администраций, регионов, публичных служб, учреждений и др. (пункт 125). Введение обязательных работ как вида административного наказания, назначаемого исключительно в судебном порядке (часть 1 статьи 3.13 КоАП Российской Федерации) и состоящего в выполнении лицом, подвергнутым этому административному наказанию, бесплатных общественно полезных работ в местах, определяемых органами местного самоуправления по согласованию с территориальными подразделениями соответствующих федеральных органов исполнительной власти (часть 2 статьи 32.13 КоАП Российской Федерации), обеспечивает - на основе баланса частных и публичных начал - такое реагирование государства на совершение административных правонарушений, которое, с одной стороны, не связано с вторжением в имущественные права граждан и не влечет (в отличие от административного ареста) лишение правонарушителя свободы, а с другой - не противоречит целям административной ответственности и не является недопустимым способом принуждения к труду, к тому же используемому лишь в общественно полезных целях под контролем государственных органов. Уклонение от исполнения административного наказания в виде обязательных работ, которое может выражаться в неоднократных отказе от выполнения работ, невыходе на обязательные работы без уважительной причины, нарушении трудовой дисциплины (часть 12 статьи 32.13 КоАП Российской Федерации), является самостоятельным видом административного правонарушения и влечет наложение административного штрафа в размере от ста пятидесяти тысяч до трехсот тысяч рублей или административный арест на срок до пятнадцати суток (часть 4 статьи 20.25 КоАП Российской Федерации). Сам по себе такой размер санкции за уклонение от отбывания обязательных работ, введенный Федеральным законом от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ, не свидетельствует, вопреки утверждению группы депутатов Государственной Думы, о трансформации самой природы административной ответственности, приводящей к ее отождествлению с ответственностью уголовной, тем более что применение за уклонение от обязательных работ административного ареста согласуется с позицией Международной организации труда, рассматривающей общественные работы "в первую очередь и прежде всего как альтернативу тюремному заключению" (пункт 124 Общего обзора). Обязательные работы как вид административного наказания и обязательные работы, назначаемые в соответствии с Уголовным кодексом Российской Федерации за совершение преступлений, нельзя признать идентичными наказаниями: обязательные работы, отбываемые в соответствии с Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях, меньше по продолжительности, чем соответствующее уголовное наказание, которое назначается на срок от шестидесяти до четырехсот восьмидесяти часов (часть вторая статьи 49 УК Российской Федерации), а их назначение, хотя и производится по постановлению судьи, не влечет наступление судимости, которая как специфическое уголовно-правовое состояние сопряжена с гораздо большими - в сравнении с административной наказанностью - ограничениями прав и свобод, причем не только по срокам, но и по характеру негативных последствий. Отсутствуют основания и для вывода о конституционно значимой несоразмерности ограничения прав и свобод лица, подвергнутого данному виду административного наказания, поскольку, по смыслу взаимосвязанных положений статей 20.25 и 32.13 КоАП Российской Федерации, назначение административного штрафа или административного ареста за уклонение от обязательных работ означает замену одного вида административного наказания (его неотбытой части) другим видом административного наказания, исключающую дальнейшее отбывание обязательных работ, - иное не соответствовало бы нашедшему отражение в статье 50 (часть 1) Конституции Российской Федерации общеправовому принципу non bis in idem. Таким образом, установление Федеральным законом от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ в качестве вида административного наказания обязательных работ, как не связанных с ограничением имущественных прав лица, подвергнутого данному административному наказанию, и не предполагающих лишение его свободы, - притом что они подлежат применению только в случае, если лицо было признано виновным в совершении административного правонарушения в надлежащей судебной процедуре, - не противоречит Конституции Российской Федерации. Вместе с тем согласно статье 1 Конвенции МОТ 1957 года N 105 об упразднении принудительного труда каждое государство, ратифицировавшее данную Конвенцию, обязуется не прибегать к какой-либо форме принудительного или обязательного труда в качестве средства политического воздействия или воспитания либо в качестве меры наказания за наличие или выражение политических взглядов или идеологических убеждений, противоположных установленной политической, социальной или экономической системе. Исходя из того что международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы и что права и свободы человека и гражданина признаются и гарантируются в Российской Федерации согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (статья 15, часть 4; статья 17, часть 1, Конституции Российской Федерации), а также принимая во внимание, что в системе действующего правового регулирования применение обязательных работ в качестве санкции за те административные правонарушения, которые связаны исключительно с организацией либо проведением публичных или иных массовых мероприятий (статьи 20.2, 20.2-2 и 20.18 КоАП Российской Федерации), может быть расценено как средство подавления инакомыслия, в том числе политического, введение Федеральным законом от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ данного вида административного наказания только за нарушение установленного порядка организации либо проведения публичного мероприятия или организацию иного массового мероприятия, повлекшего нарушение общественного порядка (в том числе если такое правонарушение носило сугубо формальный характер и не повлекло причинение вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц либо наступление иных подобных последствий), не соответствует Конституции Российской Федерации. Данный вывод не означает принципиальной невозможности использования обязательных работ как вида административного наказания, в том числе применительно к административным правонарушениям, связанным с организацией либо проведением публичных или иных массовых мероприятий. Однако в системе действующего правового регулирования обязательные работы - поскольку они могут быть назначены только за нарушение законодательства о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании - приобретают дискредитирующее данный вид административного наказания значение, поскольку неизбежно воспринимаются в качестве санкции за политическую активность, формой проявления которой, хотя и незаконной, является, в частности, несоблюдение установленного порядка организации либо проведения публичных мероприятий или организация иных массовых мероприятий, повлекших нарушение общественного порядка. Таким образом, взаимосвязанные положения пунктов 4, 7, 8, 9 и 10 статьи 1 Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ, предусматривающие обязательные работы в качестве вида административного наказания за нарушения, связанные с организацией либо проведением собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирования или организацией массового одновременного пребывания и (или) передвижения граждан в общественных местах, повлекших нарушение общественного порядка, соответствуют Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они не связаны с вторжением в имущественные права граждан, не предполагают лишение правонарушителя свободы и не являются недопустимым способом принуждения к труду, и не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 1 (часть 1), 19 (часть 1), 31, 37 (часть 2) и 55 (часть 3), в той мере, в какой в системе действующего правового регулирования назначение данного вида административного наказания допускается не только в случае причинения вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц либо при наступлении иных подобных последствий, но и при одном лишь формальном нарушении установленного порядка организации или проведения публичных мероприятий. Федеральному законодателю надлежит - исходя из требований Конституции Российской Федерации и с учетом правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, выраженных в том числе в настоящем Постановлении, - внести необходимые изменения в правовое регулирование административного наказания в виде обязательных работ. Впредь до внесения в действующее правовое регулирование надлежащих изменений обязательные работы могут применяться в качестве административного наказания за предусмотренные статьями 20.2, 20.2-2 и 20.18 КоАП Российской Федерации административные правонарушения, только если они повлекли причинение вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц либо наступление иных подобных последствий. 3.3. Срок давности привлечения к административной ответственности представляет собой установленный в законодательстве об административных правонарушениях период, по истечении которого лицо, совершившее административное правонарушение, не может быть подвергнуто административному наказанию. Закрепляя такие сроки и определяя правила их исчисления, федеральный законодатель должен - руководствуясь вытекающим из статей 17 (часть 3) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации требованием соблюдения баланса частных и публичных интересов при осуществлении правового регулирования прав и свобод человека и гражданина - создать условия, необходимые для обеспечения неотвратимости административной ответственности, и одновременно не допустить того, чтобы совершившие административные правонарушения лица - как физические, так и юридические - в течение неоправданно длительного времени находились под угрозой возможности административного преследования и применения административного наказания. До принятия Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ при привлечении к административной ответственности за совершение административных правонарушений, связанных с организацией либо проведением публичных или иных массовых мероприятий, применялось общее правило, в соответствии с которым постановление по делу об административном правонарушении не может быть вынесено по истечении двух месяцев (по делу об административном правонарушении, рассматриваемому судьей, - по истечении трех месяцев) со дня совершения административного правонарушения. Пунктом 5 статьи 1 данного Федерального закона в часть 1 статьи 4.5 КоАП Российской Федерации, регулирующую давность привлечения к административной ответственности, было внесено дополнение, в силу которого срок давности привлечения к административной ответственности за нарушение законодательства о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании составляет один год со дня совершения административного правонарушения. Административные правонарушения, связанные с организацией либо проведением публичных или иных массовых мероприятий, совершаются, как правило, в условиях массового скопления (пребывания и (или) передвижения) людей, что серьезно затрудняет своевременное выявление как самих правонарушений, так и лиц, их совершивших, а также сбор доказательств, необходимых для всестороннего выяснения обстоятельств каждого дела о таком административном правонарушении и разрешения его в соответствии с законом (статья 24.1 КоАП Российской Федерации), тем более что законодательство об административных правонарушениях не предусматривает приостановления течения сроков давности привлечения к административной ответственности (исключение составляют указанные в части 5 статьи 4.5 КоАП Российской Федерации случаи удовлетворения ходатайства лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, о рассмотрении дела по месту его жительства). Соответственно, значительные организационные, временные и иные затраты, сопряженные с необходимостью обеспечить соблюдение принципа неотвратимости административного наказания, без чего невозможна полноценная защита прав и свобод человека и гражданина, включая право на свободу мирных собраний, гарантированное статьей 31 Конституции Российской Федерации и статьей 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, приводят к тому, что общего срока давности привлечения к административной ответственности, предусмотренного частью 1 статьи 4.5 КоАП Российской Федерации, далеко не всегда оказывается достаточно для выявления и наказания правонарушителя. К тому же годичный срок давности, введенный пунктом 5 статьи 1 Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ применительно к привлечению к административной ответственности за нарушение законодательства о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании, не является новеллой в регулировании сроков давности привлечения к административной ответственности - он применяется в отношении ряда других административных правонарушений (нарушение законодательства о налогах и сборах, о выборах и референдумах, о пожарной безопасности и др.). Более того, за нарушение таможенного законодательства таможенного союза и (или) законодательства Российской Федерации о таможенном деле он составляет два года, а за нарушение законодательства Российской Федерации о противодействии коррупции - шесть лет со дня совершения административного правонарушения. При этом, поскольку согласно части 2 статьи 1.7 КоАП Российской Федерации, конкретизирующей статью 54 (часть 1) Конституции Российской Федерации, закон, устанавливающий или отягчающий административную ответственность за административное правонарушение либо иным образом ухудшающий положение лица, совершившего административное правонарушение, обратной силы не имеет, годичный срок давности привлечения к административной ответственности за нарушение законодательства о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании, введенный пунктом 5 статьи 1 Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ, не подлежит применению к лицам, совершившим соответствующие административные правонарушения до вступления данного Федерального закона в силу. Таким образом, пункт 5 статьи 1 Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ, увеличивающий срок давности привлечения к административной ответственности за нарушение законодательства о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании до одного года со дня совершения административного правонарушения, направлен на обеспечение неотвратимости административной ответственности (с учетом специфики обстоятельств, в которых совершаются соответствующие административные правонарушения), не предполагает ухудшения положения привлекаемых к административной ответственности лиц, совершивших административные правонарушения до вступления данного Федерального закона в силу, и как таковой не противоречит Конституции Российской Федерации. 3.4. Конституционность пункта 7 статьи 1 Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ, которым изложена в новой редакции статья 20.2 КоАП Российской Федерации, и пункта 8 статьи 1, которым в данный Кодекс введена статья 20.2-2, оспаривается группой депутатов Государственной Думы постольку, поскольку, по мнению заявителей, соответствующие положения Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, а именно части 4 и 6 статьи 20.2 и часть 2 статьи 20.2-2, предполагают возложение на организатора публичного или иного массового мероприятия административной ответственности за вред, причиненный здоровью человека или имуществу участниками этого мероприятия. Согласно части 4 статьи 20.2-2 КоАП Российской Федерации в редакции пункта 7 статьи 1 Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ нарушение организатором публичного мероприятия установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, а равно организация или проведение публичного мероприятия без подачи в установленном порядке уведомления о его проведении, повлекшие причинение вреда здоровью человека или имуществу, если эти действия (бездействие) не содержат уголовно наказуемого деяния, влекут наложение административного штрафа на граждан в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или обязательные работы на срок до двухсот часов, на должностных лиц - от двухсот тысяч до шестисот тысяч рублей, на юридических лиц - от четырехсот тысяч до одного миллиона рублей. Согласно части 2 статьи 20.2 КоАП Российской Федерации организация не являющегося публичным мероприятием массового одновременного пребывания и (или) передвижения граждан в общественных местах, публичные призывы к массовому одновременному пребыванию и (или) передвижению граждан в общественных местах либо участие в массовом одновременном пребывании и (или) передвижении граждан в общественных местах, если массовое одновременное пребывание и (или) передвижение граждан в общественных местах повлекли нарушение общественного порядка или санитарных норм и правил, нарушение функционирования и сохранности объектов жизнеобеспечения или связи либо причинение вреда зеленым насаждениям либо создали помехи движению пешеходов или транспортных средств либо доступу граждан к жилым помещениям или объектам транспортной или социальной инфраструктуры, повлекшие причинение вреда здоровью человека или имуществу, - при условии, что эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния, - влекут наложение административного штрафа на граждан в размере от ста пятидесяти тысяч до трехсот тысяч рублей или обязательные работы на срок до двухсот часов, на должностных лиц - от трехсот тысяч до шестисот тысяч рублей, на юридических лиц - от пятисот тысяч до одного миллиона рублей. При этом организатором не являющегося публичным мероприятием массового одновременного пребывания и (или) передвижения граждан в общественных местах в соответствии с примечанием к данной статье признается лицо, фактически выполнявшее организационно-распорядительные функции по организации или проведению указанного пребывания и (или) передвижения граждан в общественных местах. Устанавливая административную ответственность, федеральный законодатель в силу имеющейся у него дискреции может по-разному, в зависимости от существа охраняемых общественных отношений, конструировать составы административных правонарушений и их отдельные элементы, в частности определять такой элемент состава административного правонарушения, как объективная сторона, исходя из положений федерального закона, регламентирующего соответствующие отношения, которым противоправным деянием причиняется вред или создается угроза причинения вреда (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 18 мая 2012 года N 12-П). Принимая во внимание существенное влияние, которое могут оказывать на оценку степени общественной опасности административных правонарушений наступившие в результате их совершения негативные последствия, федеральный законодатель вправе на основе разграничения формальных и материальных составов административных правонарушений дифференцированно подходить к закреплению признаков их объективной стороны. При этом в число признаков объективной стороны материального состава административного правонарушения наряду с самим деянием (действием или бездействием), а также местом, временем, способом совершения и иными прямо указанными в диспозиции соответствующей нормы характеристиками его внешнего проявления обязательно включается наступление вредных последствий. В таких случаях для привлечения лица к административной ответственности недостаточно установить само их наличие: необходимо доказать причинно-следственную связь между деянием (действием или бездействием) и наступившими последствиями, т. е. убедиться в том, что они явились результатом нарушения административно-правовых запретов именно лицом, привлекаемым к административной ответственности. Исходя из этого привлечение к административной ответственности организатора публичного мероприятия либо не являющегося публичным мероприятием массового одновременного пребывания и (или) передвижения граждан в общественных местах на основании соответственно части 4 статьи 20.2 или части 2 статьи 20.2-2 КоАП Российской Федерации возможно, только если причинение вреда здоровью человека или имуществу явилось непосредственным следствием противоправных действий или бездействия (притом что они не содержат признаков уголовно наказуемого деяния) именно самого организатора соответствующего мероприятия - физического или юридического лица, взявшего на себя обязательство по организации и проведению публичного мероприятия или фактически выполнявшего организационно-распорядительные функции по организации и проведению не являющегося публичным мероприятием массового одновременного пребывания и (или) передвижения граждан в общественных местах. По смыслу статей 49, 50 и 64 Конституции Российской Федерации и в силу конституционных требований справедливости и соразмерности, наличие вины является необходимым признаком состава правонарушения (и, соответственно, основанием привлечения к юридической ответственности), а бремя ее доказывания возлагается, по общему правилу, на уполномоченные органы государства и их должностных лиц (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 27 апреля 2001 года N 7-П, от 25 апреля 2011 года N 6-П, от 18 мая 2012 года N 12-П и др.). Конкретизируя эти требования, Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях закрепляет принцип презумпции невиновности в сфере привлечения к ответственности за административные правонарушения: согласно его статье 1.5 лицо подлежит административной ответственности только за те административные правонарушения, в отношении которых установлена его вина (часть 1); лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, считается невиновным, пока его вина не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу постановлением судьи, органа, должностного лица, рассмотревших дело (часть 2); неустранимые сомнения в виновности лица, привлекаемого к административной ответственности, толкуются в пользу этого лица (часть 4). При этом применительно к физическому лицу данный Кодекс признает административное правонарушение совершенным умышленно, если лицо, его совершившее, сознавало противоправный характер своего действия (бездействия), предвидело его вредные последствия и желало наступления таких последствий или сознательно их допускало либо относилось к ним безразлично (часть 1 статьи 2.2), и совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления вредных последствий своего действия (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение таких последствий либо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя должно было и могло их предвидеть (часть 2 статьи 2.2); юридическое же лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых данным Кодексом или законами субъектов Российской Федерации предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению (часть 2 статьи 2.1). Приведенные законоположения имеют универсальное значение в правовом регулировании применения наказаний за совершение административных правонарушений и, следовательно, исключают возможность привлечения к административной ответственности организатора публичного мероприятия на основании части 4 статьи 20.2 КоАП Российской Федерации, а организатора не являющегося публичным мероприятием массового одновременного пребывания и (или) передвижения граждан в общественных местах - на основании части 2 его статьи 20.2-2 при отсутствии отвечающей указанным нормативным характеристикам вины соответствующего физического или юридического лица, доказанной в установленном законом порядке. Иная интерпретация наказуемости действий (бездействия), формально подпадающих под признаки состава административного правонарушения, противоречила бы принципам презумпции невиновности и виновной ответственности, приводила бы к объективному вменению и в конечном счете - к отступлению от вытекающих из Конституции Российской Федерации принципов правового государства, юридического равенства и справедливости (преамбула; статья 1, часть 1; статья 19, часть 1; статья 49). Таким образом, пункты 7 и 8 статьи 1 Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ в указанной части (часть 4 статьи 20.2-2 и часть 2 статьи 20.2 КоАП Российской Федерации соответственно) не противоречат Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования предполагают наступление административной ответственности за предусмотренные ими административные правонарушения только при наличии причинно-следственной связи между виновными противоправными действиями (бездействием) организатора публичного мероприятия или не являющегося публичным мероприятием массового одновременного пребывания и (или) передвижения граждан в общественных местах, повлекших нарушение общественного порядка, и наступившими последствиями в виде причинения вреда здоровью человека или имуществу. Что касается части 6 статьи 20.2 КоАП Российской Федерации в редакции пункта 7 статьи 1 Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ, то ее положение, закрепляющее административную ответственность за нарушение установленного порядка проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, повлекшее причинение вреда здоровью человека или имуществу, совершенное участником публичного мероприятия, если его действия (бездействие) не образуют уголовно наказуемого деяния, распространяется, как прямо следует из его содержания, на лиц, являющихся участниками публичного мероприятия, и, соответственно, не может толковаться как возлагающее административную ответственность на его организатора как лицо, которое осуществляет именно функции организации и проведения публичного мероприятия, за причинение вреда здоровью человека или имуществу участником данного публичного мероприятия. 4. Конституционным признанием Российской Федерации демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления, императивом которого является соблюдение Конституции Российской Федерации и законов всеми органами государственной власти, органами местного самоуправления, должностными лицами, гражданами и их объединениями, определяется особая значимость деятельности Федерального Собрания - парламента Российской Федерации и законодательных (представительных) органов субъектов Российской Федерации, как обладающих - в силу осуществления государственной власти в Российской Федерации на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную - исключительными полномочиями по принятию законов (статья 1, часть 1; статья 10; статья 11, часть 2; статья 15, часть 2, Конституции Российской Федерации). В развитие данных положений, образующих основы конституционного строя России, Конституция Российской Федерации устанавливает, что принятие и изменение федеральных законов, будучи предметом ведения Российской Федерации (статья 71, пункт "а"), относится к компетенции Государственной Думы, которую она реализует как в сфере ведения Российской Федерации, так и в сфере совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов (статья 76, части 1 и 2; статья 105, часть 1). При осуществлении своих законодательных полномочий Государственная Дума обязана соблюдать порядок принятия федеральных законов, причем не только прямо закрепленный статьями 104-108 Конституции Российской Федерации, но и вытекающий из иных ее положений, конкретизированных в Регламенте Государственной Думы, наличие которого рассматривается Конституцией Российской Федерации в качестве обязательного условия организации парламентской деятельности (статья 101, часть 4). Необходимым процессуальным элементом надлежащего, основанного на требованиях Конституции Российской Федерации порядка принятия федеральных законов является соблюдение Государственной Думой процедур законодательной деятельности, что отвечает существу подлинного народного представительства, поскольку гарантирует соответствие содержания федеральных законов свободному и осознанному волеизъявлению депутатов, призванных руководствоваться в своей деятельности принципами независимости и объективного выражения интересов избирателей, и тем самым в силу статей 3 (часть 2), 32 (части 1 и 2) и 94 Конституции Российской Федерации согласуется с целями народовластия и обеспечения участия граждан - через своих представителей - в управлении делами государства (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 22 января 2002 года N 2-П и от 29 октября 2010 года N 19-П). Нарушение Государственной Думой процедурных правил, вытекающих из Конституции Российской Федерации, позволяет констатировать отход от ее требований. Вместе с тем - по смыслу правовых позиций, выраженных в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации от 20 июля 1999 года N 12-П, от 5 июля 2001 года N 11-П и от 23 апреля 2004 года N 8-П, - для оценки федерального закона на предмет соответствия Конституции Российской Федерации по порядку принятия принципиальное значение имеет нарушение тех процедурных правил, которые оказывают определяющее влияние на принятие решения, т. е. основаны непосредственно на предписаниях ее статей 104-108 либо закрепляют такие существенные условия порядка принятия федеральных законов, без соблюдения которых невозможно с достоверностью установить, отражает ли принятое решение действительную волю законодателя, а следовательно - и представляемого им многонационального народа России. Аналогичной позиции придерживается в своей практике Европейский Суд по правам человека, увязывая требование о соблюдении парламентской процедуры при принятии решений, затрагивающих права и свободы, с недопустимостью нарушения решением палаты парламента принципа правовой определенности (постановление от 9 января 2013 года по делу "Александр Волков (Oleksandr Volkov) против Украины"). Вопрос о том, нарушения какого рода имели место при принятии федерального закона и, как следствие, адекватно ли его содержание реальному волеизъявлению депутатов, а значит, соответствует ли этот федеральный закон Конституции Российской Федерации по порядку принятия, - при наличии в каждом конкретном случае обращения, отвечающего критерию допустимости, - подлежит разрешению Конституционным Судом Российской Федерации. При этом Конституционный Суд Российской Федерации в силу своей компетенции, установленной статьей 125 Конституции Российской Федерации и Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде Российской Федерации", не связан обязанностью интерпретировать любое нарушение установленной процедуры принятия федерального закона как свидетельство его неконституционности, - иное означало бы осуществление фактической проверки соответствия федерального закона по порядку принятия не Конституции Российской Федерации, а иным нормативным правовым актам. 4.1. В соответствии с правовой позицией, выраженной в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 23 апреля 2004 года N 8-П, из Конституции Российской Федерации, в частности ее статей 71 (пункт "а") и 76, не следует обязательность направления законопроектов по предметам совместного ведения субъектам Российской Федерации и специальное рассмотрение их предложений Федеральным Собранием, но, поскольку проекты федеральных законов вносятся именно в Государственную Думу и федеральные законы принимаются Государственной Думой (статья 104, часть 2; статья 105, часть 1, Конституции Российской Федерации), сама Государственная Дума вправе предусмотреть в своем Регламенте положения о направлении законопроектов по предметам совместного ведения субъектам Российской Федерации для дачи предложений и замечаний. Соответствующие правила наряду с Регламентом Государственной Думы (статья 109, части вторая и пятая статьи 118, части первая, пятая, седьмая и восьмая статьи 119) содержит Федеральный закон от 6 октября 1999 года N 184-ФЗ "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" (пункты 1 и 4 статьи 26-4). Установление процедурных правил, предусматривающих направление Государственной Думой законопроектов субъектам Российской Федерации, рассмотрение внесенных ими предложений и замечаний в комитетах Государственной Думы и создание согласительных комиссий, состоящих из депутатов Государственной Думы и представителей заинтересованных субъектов Российской Федерации, призвано обеспечить принятие федерального закона, отражающего интересы и Российской Федерации, и ее субъектов (особенно в случаях, когда значительное их число высказывается против законопроекта в целом либо против его существенных положений), но одновременно не должно препятствовать реализации вытекающего из статей 71 (пункт "а"), 94 и 105 Конституции Российской Федерации полномочия Федерального Собрания самостоятельно принимать федеральные законы, в том числе по предметам совместного ведения. Требование о направлении субъектам Российской Федерации проектов федеральных законов по предметам совместного ведения имеет целью достижение координации действий всех обладающих в силу Конституции Российской Федерации (статья 76, часть 2) соответствующими законодательными полномочиями органов государственной власти, тем более что, как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, федеративные отношения в силу своей природы не допускают реализацию федеральными органами власти принадлежащих им по предметам совместного ведения полномочий без соотнесения с интересами субъектов Российской Федерации и местом их органов в системе публичной власти (постановления от 9 января 1998 года N 1-П, от 11 апреля 2000 года N 6-П, от 3 февраля 2009 года N 2-П и от 15 ноября 2012 года N 26-П). Из этого, однако, не вытекает безусловная обязанность Государственной Думы удовлетворить пожелания, выраженные субъектами Российской Федерации, - проведение соответствующих процедур предполагает выяснение и обсуждение их мнения для выработки возможно более согласованного проекта федерального закона, а не получение одобрения законопроекта либо отдельных его положений. Тем не менее нарушение Государственной Думой указанного требования может свидетельствовать об отступлении от имеющих конституционное значение правил принятия федеральных законов по предметам совместного ведения. Что касается Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ, проект которого, как следует из представленных материалов (и не оспаривается представителями Государственной Думы, Совета Федерации и Президента Российской Федерации), не направлялся субъектам Российской Федерации ни на одной из стадий законодательного процесса, то при оценке его соответствия Конституции Российской Федерации по порядку принятия Государственной Думой необходимо учитывать сложную комплексную природу предмета регулирования данного Федерального закона, охватывающего не только сферу совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, но и сферу ведения исключительно Российской Федерации. Основное предназначение Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ состоит в регулировании конституционного права собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование путем определения порядка и условий реализации данного права, а также в защите прав и законных интересов граждан при проведении публичных мероприятий, т. е. им затрагивается одновременно как сфера ведения Российской Федерации, а именно регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина (статья 71, пункт "в", Конституции Российской Федерации), так и сфера совместного ведения, а именно защита прав и свобод человека и гражданина (статья 72, пункт "б" части 1, Конституции Российской Федерации). В части регулирования административной ответственности за нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования как института административного и административно-процессуального законодательства, составляющего предмет совместного ведения (статья 72, пункт "к" части 1, Конституции Российской Федерации) и в то же время неразрывно связанного с ограничением прав и свобод человека и гражданина, данный Федеральный закон в силу статей 17 (часть 3) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации также не может быть полностью выведен из сферы ведения Российской Федерации (статья 71, пункт "в", Конституции Российской Федерации). Кроме того, Федеральный закон от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ не предусматривает ни самостоятельного регулирования органами государственной власти субъектов Российской Федерации соответствующих общественных отношений, ни их обременения дополнительными к ранее установленным исполнительно-распорядительными полномочиями, влекущими расходы бюджета. Возложение же на субъекты Российской Федерации таких полномочий, как определение органами исполнительной власти субъекта Российской Федерации единых специально отведенных для проведения публичных мероприятий мест и установление законом субъекта Российской Федерации порядка использования таких мест, норм их предельной заполняемости и предельной численности лиц, участвующих в публичных мероприятиях, уведомления о проведении которых не требуется, а также дополнительное определение мест, в которых запрещается проведение собраний, митингов, шествий и демонстраций, по смыслу правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в Постановлении от 27 апреля 1998 года N 12-П, следует рассматривать как конкретизацию - путем установления федеральным законом полномочий государственных органов субъектов Российской Федерации (что не исключается Конституцией Российской Федерации) - участия субъектов Российской Федерации в определении условий реализации конституционного права на свободу мирных собраний, регулирование которого относится к сфере ведения Российской Федерации. Такое сочетание в Федеральном законе от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ различных аспектов правового регулирования, объединенных единством целей и вместе с тем относящихся к ведению Российской Федерации и одновременно - к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов, позволяет сделать вывод, что ненаправление законопроекта субъектам Российской Федерации перед рассмотрением Государственной Думой в первом и во втором чтениях не может служить достаточным основанием для признания его не соответствующим Конституции Российской Федерации по порядку принятия - тем более учитывая, что претензии заявителей по настоящему делу к содержанию конкретных положений данного Федерального закона преимущественно сводятся к установлению необоснованных и чрезмерных, по их мнению, ограничений права на свободу мирных собраний, - и тем самым подтверждает, пусть косвенно, основное предназначение данного Федерального закона именно как осуществляющего регулирование названного конституционного права, составляющее предмет ведения Российской Федерации. Кроме того, имея в виду, что Федеральный закон от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ не был оспорен органами законодательной и исполнительной власти субъектов Российской Федерации, следует предположить, что его содержание в целом не расходится с представлением субъектов Российской Федерации относительно такого правового регулирования, интересы которых к тому же, по смыслу правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 9 июля 2012 года N 17-П, нет оснований считать неучтенными их представителями в Совете Федерации (статья 95, часть 2, Конституции Российской Федерации), одобрившими данный Федеральный закон 6 июня 2012 года. Исходя из этого Конституционный Суд Российской Федерации в настоящем деле не усматривает оснований для признания Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ в связи с несоблюдением Государственной Думой требования о направлении законодательным (представительным) и высшим исполнительным органам государственной власти субъектов Российской Федерации законопроекта по предмету совместного ведения перед его рассмотрением в первом и втором чтениях не соответствующим Конституции Российской Федерации по порядку принятия, что не исключает возможности усовершенствования законодательных процедур, в том числе посредством внесения изменений в Регламент Государственной Думы, применительно к принятию федеральных законов, положения которых относятся к предметам как федерального, так и совместного ведения. 4.2. Согласно части первой статьи 118 Регламента Государственной Думы при рассмотрении законопроекта в первом чтении обсуждается его концепция, дается оценка соответствия основных положений законопроекта Конституции Российской Федерации, его актуальности и практической значимости. Деление процедуры рассмотрения законопроектов на чтения и собственно каждое из чтений, как отметил Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 5 июля 2001 года N 11-П, имеют значение как для обеспечения поиска наиболее адекватных нормативных решений, так и для проверки соответствия их текстуально оформленного содержания подлинному волеизъявлению законодателя; принятие акта последовательно в каждом из трех чтений - при их различном назначении в едином нормотворческом процессе - является также гарантией учета исходной позиции субъектов законодательной инициативы, поскольку изменение концепции акта не может происходить на этапе внесения поправок к нему, чтобы имеющие принципиальное значение изменения не появлялись в результате случайных, не связанных с обсуждением концепции решений; нарушение же требований к чтениям в законодательной процедуре, приводящее к искажению изначального волеизъявления и тем самым влияющее на судьбу акта в целом, свидетельствует о неконституционности такого акта не только по порядку принятия, но, в конечном счете, и по содержанию норм. Имеющимися в настоящем деле материалами подтверждается, что в Государственную Думу был внесен и принят в первом чтении проект федерального закона "О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях". Вместе с тем в постановлении Государственной Думы от 22 мая 2012 года N 397-6 ГД "О проекте федерального закона N 70631-6 "О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях" было прямо указано, что при подготовке данного законопроекта к рассмотрению Государственной Думой во втором чтении должны быть учтены поправки, предусматривающие дополнение законопроекта новой статьей, посвященной внесению изменений в Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях". Таким образом, концепция Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ уже по итогам первого чтения была рассчитана на правовое регулирование как вопросов ответственности за административные правонарушения, так и правил организации и проведения публичных мероприятий. В силу указанных обстоятельств - тем более что частью второй статьи 121 Регламента Государственной Думы прямо допускается изменение названия законопроекта в процессе второго чтения - Конституционный Суд Российской Федерации не находит подтверждения тому, что в данном случае имели место такие нарушения установленной Регламентом Государственной Думы процедуры законодательной деятельности, которые повлекли за собой концептуальные изменения законопроекта после его принятия в первом чтении. 4.3. В соответствии с Регламентом Государственной Думы законопроект направляется в Совет Государственной Думы, как правило, не позднее чем за 14 дней до его внесения на рассмотрение Государственной Думы (часть третья статьи 114); депутаты - авторы поправок к законопроекту имеют право на не более чем трехминутное выступление по каждой поправке в целях ее обоснования (часть вторая статьи 56, часть седьмая статьи 123); голосование по принятию закона в целом в день принятия законопроекта во втором чтении может быть проведено только при наличии окончательного текста законопроекта (часть тринадцатая статьи 123). Как следует из представленных Конституционному Суду Российской Федерации материалов, отступления от некоторых из указанных требований Регламента Государственной Думы при принятии рассматриваемого Федерального закона имели место. Однако, оценивая их, необходимо учитывать, что в современной парламентской деятельности нередки ситуации, когда депутаты, находящиеся в оппозиции, пытаются затянуть принятие закона, против которого они возражают, а парламентское большинство, соответственно, стремится ускорить прохождение законопроекта. Это актуализирует потребность в регламентных нормах, обеспечивающих возможность адекватного противодействия попыткам искусственного блокирования законодательного процесса и одновременно гарантирующих разумные сроки рассмотрения и принятия законов, с тем чтобы воля парламентского большинства, презюмируемая как воля народа, могла быть реализована с помощью имеющихся в его арсенале правовых средств. Регламент Государственной Думы предусматривает ряд процедур, направленных на оптимизацию сроков законодательного процесса: так, председательствующий по истечении установленного времени предупреждает об этом выступающего, а затем вправе прервать его выступление (часть третья статьи 56), с согласия большинства присутствующих на заседании депутатов Государственной Думы он может установить общую продолжительность обсуждения вопроса, включенного в порядок работы заседания Государственной Думы (часть пятая статьи 56). Отступления же от стандартных парламентских процедур при прохождении в Государственной Думе проекта рассматриваемого Федерального закона, на наличие которых указывают авторы запроса, лишены такого рода правовой основы, поскольку в системе действующего регламентного регулирования специальные нормы о возможности ускорения рассмотрения проекта федерального закона отсутствуют. Любое нарушение парламентских процедур, чем бы оно ни мотивировалось и ни объяснялось, не может восприниматься как совместимое с правилами осуществления законодательной деятельности, прямо установленными Регламентом Государственной Думы, и как таковое не может быть признано допустимым, даже если воля парламентского большинства, выраженная в соответствующем федеральном законе (в данном случае - в Федеральном законе от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ), скорее всего, получила бы подтверждение и при неукоснительном следовании требованиям Регламента Государственной Думы как в части действующей процедуры прохождения законопроектов, так и - если бы порядок принятия федеральных законов был скорректирован в сторону сокращения ее продолжительности - в части, наделяющей депутатов Государственной Думы обширными полномочиями по изменению регламентных норм (части первая и вторая статьи 217) и самостоятельному определению порядка рассмотрения вопросов, не предусмотренных Регламентом Государственной Думы (часть третья статьи 217). Вместе с тем следует учитывать, что процедурные правила, нарушенные в процессе принятия рассматриваемого Федерального закона, не относятся к числу непосредственно конкретизирующих предписания статей 104-108 Конституции Российской Федерации и не направлены на урегулирование таких существенных элементов порядка принятия федеральных законов, без неукоснительного соблюдения которых невозможно с достоверностью определить, отражает ли принятое законодательное решение действительную волю депутатов Государственной Думы. Отступление от них не могло привести к последствиям, способным исказить предназначение и результат законодательного процесса и тем самым поставить под сомнение конституционность данного Федерального закона по порядку принятия. При этом едва ли можно считать нарушенными права парламентской оппозиции: в процессе подготовки законопроекта ко второму чтению депутатами Государственной Думы и членами Совета Федерации было внесено 430 поправок, а при рассмотрении во втором чтении ни один из депутатов - авторов поправок (при наличии у всех депутатов, как того требует Регламент Государственной Думы, таблиц поправок, рекомендованных ответственным комитетом к принятию или отклонению) не был лишен права на выступление. Кроме того, по информации Комитета по регламенту и организации работы Государственной Думы, окончательный текст законопроекта перед его принятием в третьем чтении был подготовлен и доступен для всех депутатов Государственной Думы, притом что во втором чтении текст законопроекта не претерпел каких-либо изменений и был принят в редакции, предложенной ответственным комитетом. Более того, сама острота имевшей место парламентской дискуссии, интенсивность противодействия принятию данного Федерального закона со стороны парламентского меньшинства красноречиво свидетельствуют о том, что содержание законопроекта не могло остаться без внимания и осознания депутатов, проголосовавших как "за", так и "против". Исходя из этого Конституционный Суд Российской Федерации приходит к выводу, что отступления от предписаний Регламента Государственной Думы, допущенные при принятии Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ, по своему характеру не могут рассматриваться как повлекшие такое несоблюдение установленного порядка реализации Государственной Думой законодательных полномочий, которое ставит под сомнение конституционность данного Федерального закона по порядку принятия. Данный вывод, тем не менее, не освобождает Государственную Думу от обязанности установить в своем Регламенте нормы, определяющие условия и порядок принятия решения о возможности сокращения (ускорения) процедур рассмотрения проекта федерального закона, а также пределы такого сокращения (ускорения). 4.4. Таким образом, Конституционный Суд Российской Федерации не усматривает достаточных оснований для признания Федерального закона от 8 июня 2012 года N 65-ФЗ "О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" не соответствующим Конституции Российской Федерации по порядку его принятия Государственной Думой. Исходя из изложенного и руководствуясь статьей 6, частью второй статьи 71, статьями 72, 74, 75, 78, 79, 87 и 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации п о с т а н о в и л: 1. Признать положение подпункта "а" пункта 1 статьи 2 Федерального закона "О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", вводящее запрет быть организатором публичного мероприятия лицу, два и более раза привлекавшемуся к административной ответственности за административные правонарушения, предусмотренные статьями 5.38, 19.3, 20.1 - 20.3, 20.18 и 20.29 КоАП Российской Федерации, в течение срока, когда лицо считается подвергнутым административному наказанию, не противоречащим Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования данное положение означает, что указанный запрет может иметь место только в случае, когда повторное привлечение лица к административной ответственности за соответствующее административное правонарушение состоялось в пределах срока административной наказанности за ранее совершенное им административное правонарушение и повлекло назначение административного наказания, и только на время, в течение которого данное лицо считается подвергнутым административному наказанию, что не препятствует ему обращаться с просьбами об организации публичного мероприятия к иным гражданам, политическим партиям, другим общественным объединениям и религиозным объединениям (их региональным отделениям и иным структурным подразделениям) и не лишает его возможности принимать участие в публичных мероприятиях, в том числе в качестве лица, уполномоченного организатором публичного мероприятия выполнять распорядительные функции по его организации и проведению. 2. Признать пункт 6 статьи 2 Федерального закона "О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", допускающий беспрепятственное проведение предварительной агитации о публичном мероприятии с момента согласования с органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления места и (или) времени его проведения, не противоречащим Конституции Российской Федерации, поскольку он - по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования - не предполагает введение разрешительного порядка организации публичных мероприятий и не препятствует организатору публичного мероприятия до момента согласования места и (или) времени его проведения осуществлять оповещение возможных участников публичного мероприятия о его предполагаемых целях, форме, месте, времени и иных условиях проведения. 3. Признать положения пункта 7 статьи 1 и абзацев четвертого и пятого подпункта "в" пункта 1 статьи 2 Федерального закона "О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" в части, возлагающей на организатора публичного мероприятия обязанность принять меры по недопущению превышения указанного в уведомлении о проведении публичного мероприятия количества его участников, если такое превышение создает угрозу общественному порядку и (или) общественной безопасности, безопасности участников данного публичного мероприятия или других лиц либо угрозу причинения ущерба имуществу, и предусматривающей административную ответственность организатора публичного мероприятия за неисполнение данной обязанности, не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования эти положения: предполагают использование организатором публичного мероприятия всех доступных ему возможностей для того, чтобы количество участников публичного мероприятия не превышало заявленное в уведомлении о его проведении или, по крайней мере, несмотря на имеющееся превышение, в том числе с учетом нормы предельной заполняемости территории (помещения) в месте проведения публичного мероприятия, не создавало угрозы общественному порядку и (или) общественной безопасности, жизни и здоровью граждан, а также причинения ущерба имуществу физических и юридических лиц; предполагают наступление административной ответственности организатора публичного мероприятия за неисполнение данной обязанности только в случае, если превышение заявленного в уведомлении количества участников публичного мероприятия и создание тем самым угрозы общественной безопасности и правопорядку были обусловлены непосредственно действиями (бездействием) организатора публичного мероприятия или если он, допустив превышение количества участников публичного мероприятия, не принял, в том числе по требованию уполномоченного представителя органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления либо уполномоченного представителя органа внутренних дел, направленные на ограничение доступа граждан к участию в публичном мероприятии меры, которые обязан был принять в соответствии с Федеральным законом "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", что повлекло возникновение угрозы общественному порядку и (или) общественной безопасности, безопасности участников публичного мероприятия и других лиц либо угрозы причинения ущерба имуществу; не исключают привлечения к ответственности уполномоченных представителей органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления либо органа внутренних дел за ненадлежащее исполнение ими полномочий по оказанию содействия организатору публичного мероприятия и обеспечению общественного порядка и безопасности граждан при его проведении. 4. Признать подпункт "г" пункта 1 статьи 2 Федерального закона "О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 31, 35 (часть 1) и 55 (часть 3), в той мере, в какой он предполагает наступление гражданско-правовой ответственности организатора публичного мероприятия - в случае неисполнения им обязанностей, предусмотренных частью 4 статьи 5 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", - за вред, причиненный участниками публичного мероприятия, вне зависимости от проявления им надлежащей заботы о поддержании общественного порядка и отсутствия его вины в причинении такого вреда. 5. Признать положения пункта 3 статьи 2 Федерального закона "О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", устанавливающие требование о соблюдении лицами, осуществляющими одиночное пикетирование, минимального допустимого расстояния между ними и предусматривающие возможность признания совокупности актов пикетирования, проводимого одним участником, объединенных единым замыслом и общей организацией, решением суда по конкретному гражданскому, административному или уголовному делу одним публичным мероприятием, не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку - по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования - они направлены на воспрепятствование злоупотреблению правом не уведомлять органы публичной власти о проведении одиночного пикетирования, не опровергают презумпцию правомерности действий гражданина, соблюдающего установленный порядок проведения одиночного пикетирования, и предполагают признание совокупности одиночных пикетов одним публичным мероприятием только на основании судебного решения и только в случае, если судом будет установлено, что эти пикеты изначально были объединены единым замыслом и общей организацией и не представляют собой случайное совпадение действий отдельных пикетчиков. 6. Признать подпункт "а" пункта 4 статьи 2 Федерального закона "О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" в части, наделяющей органы исполнительной власти субъекта Российской Федерации полномочием определять единые специально отведенные или приспособленные для проведения публичных мероприятий места, не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части 1 и 2), 31 и 55 (часть 3), в той мере, в какой им - вопреки вытекающим из Конституции Российской Федерации требованиям определенности, ясности и недвусмысленности правового регулирования - нормативно не закрепляются критерии, обеспечивающие соблюдение равенства юридических условий реализации гражданами права на свободу мирных собраний при определении органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации специально отведенных или приспособленных для проведения публичных мероприятий мест, чем порождается возможность его неоднозначного истолкования, а следовательно, и произвольного применения. Федеральному законодателю надлежит - исходя из требований Конституции Российской Федерации и с учетом настоящего Постановления внести необходимые изменения в правовое регулирование определения специально отведенных мест. Впредь до внесения в правовое регулирование соответствующих изменений органам исполнительной власти субъекта Российской Федерации при определении специально отведенных для проведения публичных мероприятий мест следует исходить из необходимости наличия таких мест как минимум в каждом городском округе и муниципальном районе. 7. Признать взаимосвязанные положения пунктов 3, 6, 7, 8, 9 и 10 статьи 1 Федерального закона "О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях": в части, устанавливающей за совершение административных правонарушений, предусмотренных статьями 5.38, 20.2, 20.2-2 и 20.18 КоАП Российской Федерации, административные штрафы для граждан в размере до трехсот тысяч рублей и для должностных лиц - до шестисот тысяч рублей, соответствующими Конституции Российской Федерации; в части, устанавливающей за совершение указанных административных правонарушений минимальные размеры штрафов для граждан - от десяти тысяч рублей и для должностных лиц - от пятидесяти тысяч рублей, не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части 1 и 2), 35 (часть 1) и 55 (часть 3), в той мере, в какой они - в системе действующего правового регулирования, не допускающего назначение административного наказания ниже низшего предела соответствующей административной санкции, - не позволяют наиболее полно учесть характер совершенного правонарушения, имущественное положение правонарушителя, а также иные имеющие существенное значение для индивидуализации ответственности обстоятельства и тем самым обеспечить назначение справедливого и соразмерного наказания. Федеральному законодателю надлежит - исходя из требований Конституции Российской Федерации и с учетом настоящего Постановления - внести необходимые изменения в правовое регулирование минимальных размеров штрафов за административные правонарушения, предусмотренные статьями 5.38, 20.2, 20.2-2 и 20.18 КоАП Российской Федерации. Впредь до внесения в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях надлежащих изменений размер административного штрафа, назначаемого за указанные административные правонарушения гражданам и должностным лицам, может быть снижен судом ниже низшего предела, установленного за совершение соответствующего административного правонарушения. 8. Признать взаимосвязанные положения пунктов 4, 7, 8, 9 и 10 статьи 1 Федерального закона "О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", предусматривающие обязательные работы в качестве вида административного наказания за нарушения, связанные с организацией либо проведением собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирования или организацией массового одновременного пребывания и (или) передвижения граждан в общественных местах, повлекших нарушение общественного порядка: в той мере, в какой они не связаны с вторжением в имущественные права граждан, не предполагают лишение правонарушителя свободы и не являются недопустимым способом принуждения к труду, соответствующими Конституции Российской Федерации; в той мере, в какой в системе действующего правового регулирования назначение данного вида административного наказания допускается не только в случае причинения вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц либо при наступлении иных подобных последствий, но и при одном лишь формальном нарушении установленного порядка организации или проведения публичных мероприятий, не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 1 (часть 1), 19 (часть 1), 31, 37 (часть 2) и 55 (часть 3). Федеральному законодателю надлежит - исходя из требований Конституции Российской Федерации и с учетом правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, выраженных в том числе в настоящем Постановлении, - внести необходимые изменения в правовое регулирование административного наказания в виде обязательных работ. Информация по документуЧитайте также
Изменен протокол лечения ковида23 февраля 2022 г. МедицинаГермания может полностью остановить «Северный поток – 2»23 февраля 2022 г. ЭкономикаБогатые уже не такие богатые23 февраля 2022 г. ОбществоОтныне иностранцы смогут найти на портале госуслуг полезную для себя информацию23 февраля 2022 г. ОбществоВакцина «Спутник М» прошла регистрацию в Казахстане22 февраля 2022 г. МедицинаМТС попала в переплет в связи с повышением тарифов22 февраля 2022 г. ГосударствоРегулятор откорректировал прогноз по инфляции22 февраля 2022 г. ЭкономикаСтоимость нефти Brent взяла курс на повышение22 февраля 2022 г. ЭкономикаКурсы иностранных валют снова выросли21 февраля 2022 г. Финансовые рынки |
Архив статей
2024 Ноябрь
|
