"Компенсация морального вреда. Комментарий" (Эрделевский А.М.) ("БЕК", 2000)

повреждений. В трудных случаях суд назначает судебно - медицинскую экспертизу. При этом в задачу эксперта входит лишь исследование медицинской стороны дела, но ни в коем случае не выражение мнения относительно размера компенсации за страдания. Определение размера компенсации - исключительная прерогатива суда.
Хотя закон не устанавливает каких-либо различий в подходах к возмещению имущественного и неимущественного вреда, правовая доктрина и судебная практика считают недопустимым применение одинакового подхода. Принцип "телесная неприкосновенность и немецкая марка не сравнимы и не взаимозаменяемы", применяемый и в отношении иных неимущественных правовых благ, практически не вызывает возражений у германских правоведов <*>. Поэтому денежная компенсация за страдания рассматривается как вид удовлетворения (вознаграждения) денежной суммой таким образом, чтобы потерпевший за перенесенные отрицательные эмоции мог приобрести некоторые "радости жизни" (например, позволить себе желаемую поездку в отпуск и т.п.). При особо тяжких телесных повреждениях денежная компенсация может служить улучшению жилищных условий (покупка или строительство дома и т.п.).
--------------------------------
<*> Ibid. S. 43.
Долгое время дискуссионным оставался вопрос о возможности перехода права на компенсацию за страдания к наследникам потерпевшего в случае его смерти. До недавнего времени требование о компенсации за страдания включалось в наследственную массу умершего только в случае, если требование о компенсации было добровольно признано причинителем вреда или потерпевший успел предъявить иск и судебное дело было возбуждено. Однако в связи с изменениями в гражданском законодательстве ситуация изменилась, и теперь требование о компенсации за причиненные страдания переходит по наследству независимо от признания правомерности требования причинителем вреда или предъявления иска при жизни потерпевшего. Но если при несчастном случае потерпевший потерял сознание и продолжал находиться в таком состоянии до наступившего вскоре после этого момента смерти, судебная практика исходит из возможности присуждения правопреемникам в этом случае лишь символической суммы компенсации <*>.
--------------------------------
<*> Teichmann A. u. a. Op. cit. S. 941.
Физические страдания при телесном повреждении могут сопровождаться переживаниями в связи с различными обстоятельствами (страх и беспокойство в связи с неопределенностью исхода лечения, волнения о собственном будущем ввиду утраты способности работать по специальности, угроза социального падения, чувство ущербности и т.п.).
Переживания могут возникать и вследствие того, что урегулирование вопроса о возмещении вреда потерпевшему неоправданно затягивается. Зачастую требование о компенсации за причиненный нематериальный вред не выполняется добровольно, и потерпевший втягивается в долголетнюю судебную тяжбу, что рассматривается как причинение дополнительного нематериального вреда, поскольку неизвестность исхода и срока окончания судебного процесса действует на психику потерпевшего отрицательно. Так, в одном из решений федерального суда указывается <*>, что судья при оценке компенсации может учитывать то обстоятельство, что потерпевший испытывает дополнительные неудобства из-за затяжного судебного дела о компенсации за причиненный нематериальный вред и долгого ожидания разрешения дела. Аналогичная точка зрения выражена в решении по другому делу <**>. Подобный подход можно встретить и в российской судебной практике <***>.
--------------------------------
<*> Schneider E., Biebrach J. Op. cit. S. 28.
<**> Ibid. S. 29.
<***> Архивы райнарсудов г. Москвы.
Стремление оградить потерпевшего от последствий затянувшегося спора о возмещении вреда было особенно четко выражено в решении суда, который подчеркнул, что полный отказ от исполнения обязанности по компенсации страданий при несомненном и явном наличии такой обязанности "незаконно и несовместимо с принятыми нормами поведения в обществе" <*>. Однако, если само наличие у потерпевшего права на компенсацию небесспорно, отказ от внесудебного урегулирования спора не может рассматриваться как основание для увеличения размера компенсации.
--------------------------------
<*> Schneider E., Biebrach J. Op. cit. S. 29.
В особый вид нематериального вреда выделяется нарушение психики потерпевшего (шок), что рассматривается как одна из разновидностей причинения вреда здоровью. Это может произойти, например, когда родитель является очевидцем происшедшего с ребенком несчастного случая или получает сообщение о его смерти. То же касается супругов или иных близких родственников. Подобное воздействие рассматривается как массивное вторжение в психическую сферу потерпевшего, могущее привести к депрессии и невротическим изменениям личности потерпевшего, что, в свою очередь, нередко влечет за собой вторичные психосоматические заболевания <*>. При этом речь идет о непосредственном причинении вреда в результате так называемого дистанционного воздействия правонарушения. Это происходит обычно, когда сообщение о несчастном случае вызывает у близких первичный шок или подобные ему психические явления.
--------------------------------
<*> Odersky W. Op. cit. S. 16.
Германская судебная практика не склонна снижать размер ответственности причинителя вреда, если вредные последствия при умышленном причинении вреда отчасти связаны с особой предрасположенностью потерпевшего к их наступлению (ослабленность организма, неустойчивость психики и т.п.). В этом случае подход судов ФРГ аналогичен подходу судов Англии и США - предполагается, что правонарушитель воспринимает потерпевшего таким, каков он есть в момент правонарушения.
Следующим существенным критерием оценки размера компенсации является степень вины лица, причинившего вред. Интересна мотивировка учета этого критерия, приведенная федеральным судом <*>: "То обстоятельство, что вред вызван грубо - небрежным или даже преднамеренным поведением лица, причинившего вред, конечно, может причинить потерпевшему большее огорчение, чем если бы вред был причинен в результате небольшой небрежности, что потерпевший склонен был бы воспринять скорее как веление судьбы".
--------------------------------
<*> Schneider E., Biebrach J. Op. cit. S. 30.
Хотя доктринальный и судебный подходы к функции компенсации за страдания признают ее двойной характер (компенсационно - штрафной) и учет степени вины причинителя вреда должен отражать именно штрафной элемент функции компенсации, тем не менее, как можно видеть из приведенной цитаты, правоприменитель старается выдвинуть на первый план компенсационную функцию, конструируя (возможно, несколько искусственно) взаимозависимость между страданиями потерпевшего и субъективной стороной состава правонарушения. Следствием такой мотивировки учета степени вины причинителя вреда должна была бы явиться необходимость применения еще одного критерия - осведомленности потерпевшего о степени вины причинителя вреда, однако подобный критерий в судебной практике не учитывается. Заметим, что это толкование вступает в противоречие с другим выработанным судебной практикой правилом <*>, согласно которому наступивший у потерпевшего в результате причинения вреда полный распад личности и, соответственно, неспособность к анализу и переживаниям не препятствуют учету вины причинителя вреда в качестве критерия оценки размера компенсации, в чем проявляется штрафная функция компенсации.
--------------------------------
<*> Teichmann A. u. a. Op. cit. S. 940.
Вопрос о степени вины причинителя вреда особенно часто возникает в делах, связанных с нарушением правил дорожного движения, когда несчастные случаи вызваны опьянением, значительным превышением скорости и т.д.
Оценка и учет имущественного положения причинителя вреда допускаются при определении размера компенсации, однако неблагополучное имущественное положение причинителя вреда не должно приводить к уменьшению компенсации до символического размера или к отказу во взыскании компенсации вообще. Суды исходят из того, что следует по возможности избегать разорения лица, причинившего вред, и доведения его до нищеты путем больших выплат компенсации за причиненный нематериальный вред.
Судебный процесс по поводу взыскания компенсации за причиненный нематериальный вред начинается с предъявления иска. Допустимо также предъявление требования о компенсации за причиненный нематериальный вред в упрощенном порядке - без вызова ответчика в суд. Однако в соответствии с требованиями процессуального законодательства заявитель обязан в таком случае сам указать требуемую им сумму компенсации, тогда как при обычном предъявлении иска он может не выражать свое мнение по этому поводу. Эта возможность имеет существенное значение с точки зрения судебных расходов истца, так как требование о взыскании компенсации рассматривается как имущественное и связано со взиманием соответствующей пошлины.
Требования о компенсации за причиненный нематериальный вред наиболее часто предъявляются в связи с дорожно - транспортными происшествиями. При этом судебная практика различает пять самостоятельных групп требований о компенсации вреда:
1) расходы на лечение;
2) увеличение потребностей;
3) потери в связи с нетрудоспособностью;
4) утрата или повреждение имущества;
5) компенсация за причиненные страдания. Каждое из этих требований, и, конечно, требование о компенсации за причиненные страдания, должно быть самостоятельно обосновано. Иски с неопределенным требованием, оставляющие размер компенсации за причиненный нематериальный вред на усмотрение суда, могут при существенно меньших судебных расходах истца повлечь взыскание значительной суммы компенсации, в то время как истец, назвав сумму своего требования и уплатив соответствующую пошлину, тем самым устанавливает верхний предел компенсации.
Германское процессуальное законодательство допускает подачу в суд заявления не о взыскании названной или не названной истцом суммы компенсации, а лишь о признании судом наличия у истца права требовать выплаты компенсации. И суд выносит "решение о наличии оснований для иска", что для сторон иногда бывает более предпочтительным, если они полагают, что смогут во внесудебном порядке договориться о размере компенсации.
Что касается возможности судебного обжалования решений о взыскании компенсации за страдания, то суд апелляционной инстанции, повторно рассматривающий дело по существу, не связан обжалуемым решением и вправе вынести иное решение, в том числе и в части размера присуждаемой компенсации. Такого права нет у суда кассационной инстанции.
Глава 4. Компенсация морального вреда во Франции
Поскольку моральный вред не выделяется во французском законодательстве как отдельный вид вреда, то и состав оснований ответственности за его причинение совпадает с общими основаниями ответственности за причинение вреда:
- наличие морального вреда, т.е. умаления личных неимущественных благ;
- виновное противоправное действие причинителя вреда;
- причинная связь между противоправным действием и моральным вредом.
То обстоятельство, что понятие морального вреда является порождением судебной практики, обусловливает ориентацию судей при определении размера компенсации на ранее вынесенные решения. В этом аспекте французская судебная практика сходна с германской. При этом размер компенсации морального вреда сильно зависит от обстоятельств конкретного случая.
Иногда он может выражаться в символической сумме, как, например, в деле, когда истец потребовал от своей супруги и ее любовника компенсации морального вреда, причиненного ему прелюбодеянием соответчиков <*>. С учетом "смягчающих" обстоятельств дела, которые суд не счел возможным изложить в решении, с супруги была взыскана символическая компенсация в размере 1 франка, а с любовника было взыскано 100 франков. В другом деле <**> истица предъявила иск к городу в связи с тем, что ее без достаточных оснований остановил на улице полицейский и поинтересовался, зарегистрирована ли она в органах санитарного надзора. Суд присудил истице символическую компенсацию в 1 франк, причем в решении суда было указано, что ранее этот суд отрицательно относился к искам о компенсации морального вреда, а в этом деле впервые счел возможным проявить великодушие.
--------------------------------
<*> Zweigert К., Kotz H. Einfuehrung in die Rechtsvergleichung: auf dem Gebiete des Privatrechts. Tuebengen, 1996. S. 700.
<**> Ibid.
Здесь следует сделать небольшое отступление от основной темы и сказать о весьма больших различиях в "судейском менталитете" в разных государствах. В решениях английских, американских и французских судов отражается образ судьи - человека, рассуждающего, сомневающегося, далекого от категоричности в суждениях, иногда даже (как это видно на примере последнего решения) способного к юмору. В решениях же германских и российских судов подобного не наблюдается.
Интересно, что при этом именно германское законодательство и судебная практика в части компенсации морального вреда обнаруживают наибольшее сходство с российскими. Подобные различия в отношении судов государств с прецедентной системой права объясняются, по-видимому, как раз особенностями самой правовой системы, когда судья одновременно оказывается творцом правовых норм и чувствует большую ответственность за обоснованность и последствия принимаемого решения.
В нашу задачу не входит общий сравнительный анализ различных правовых систем, но необходимо отметить, что решения английских и американских судов производят лучшее впечатление по сравнению с германскими и российскими судебными решениями с точки зрения их обоснованности и применяемой юридической техники. Представляется, что это не является следствием различий в юридической квалификации судей, поскольку российские и германские судьи вовсе не уступают в квалификации их английским и американским коллегам. Видимо, дело именно в различиях в судейском менталитете, обусловленных особенностями указанных правовых систем.
Возвращаясь к основной теме, отметим, что французское законодательство и судебная практика не ограничивают личные неимущественные права и блага каким-либо определенным перечнем и допускают компенсацию морального вреда в огромном количестве случаев, что объективно повышает правовую защищенность этих благ. Французским судьям не приходится колебаться в том, расценивать ли как правонарушение, например, обнародование личных писем, разглашение сведений, касающихся частной жизни человека, несанкционированное использование имени. Соответственно, не возникает проблем и в отношении признания права на компенсацию морального вреда и присуждения таковой. Поэтому же во французском праве в отличие от германского