Постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 13.08.2014 по делу n А69-1283/2014. Оставить без изменения решение, а апелляционную жалобу - без удовлетворения (п.1 ст.269 АПК)

обстоятельство позволяют сделать вывод о том, что у общества в нарушение подпункта «а» пункта 5 Положения о лицензировании отсутствовало помещение и оборудования, принадлежащих ему на праве собственности или на ином законном основании, необходимых для выполнения работ (услуг), которые составляют фармацевтическую деятельность, соответствующих установленным требованиям (за исключением медицинских организаций и обособленных подразделений медицинских организаций).

Вместе с тем, вопрос об осуществлении лицензиатом фармацевтической деятельности по адресу, не указанному в лицензии, регулируется иными нормами.

В силу части 1 статьи 18 Федерального закона от 04.05.2011 № 99-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности», лицензия подлежит переоформлению в случаях изменения адресов мест осуществления юридическим лицом или индивидуальным предпринимателем лицензируемого вида деятельности, перечня выполняемых работ, оказываемых услуг, составляющих лицензируемый вид деятельности.

Согласно части 2 статьи 18 Федерального закона от 04.05.2011 №99-ФЗ до переоформления лицензии в случаях, предусмотренных частью 1 настоящей статьи, лицензиат вправе осуществлять лицензируемый вид деятельности, за исключением его осуществления по адресу, не указанному в лицензии.

Пунктом 8 Положения о лицензировании установлено, что при намерении осуществлять фармацевтическую деятельность по адресу, не указанному в лицензии, в заявлении о переоформлении лицензии лицензиат указывает этот адрес, а также представляет:

а) сведения, содержащие новый адрес осуществления фармацевтической деятельности;

б) копии документов, подтверждающих наличие у лицензиата на праве собственности или на ином законном основании необходимых для осуществления фармацевтической деятельности по указанному новому адресу оборудования и помещений, соответствующих установленным требованиям, права на которые не зарегистрированы в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним (в случае если такие права зарегистрированы в указанном реестре - сведения об этих помещениях) (за исключением медицинских организаций, обособленных подразделений медицинских организаций).

Из анализа приведенных выше норм следует, что  осуществление обществом деятельности по адресу, не указанному в лицензии на осуществление фармацевтической деятельности, не является основанием для вывода о том, что у общества отсутствовало помещение необходимое для выполнения работ (услуг), которые составляют фармацевтическую деятельность, соответствующих установленным требованиям.

Осуществление фармацевтической деятельности по адресу, не указанному в приложении к лицензии в качестве места осуществления деятельности, следует оценивать как нарушение лицензионных требований и условий, за которое предусмотрена ответственность частью 3 статьи 14.1 КоАП РФ.

Следовательно, административный орган и суд первой инстанции неверно квалифицировали вменяемое обществу нарушение, выразившееся в осуществлении фармацевтической деятельности по адресу, не указанному в приложении к лицензии в качестве места осуществления деятельности, по части 4 статьи 14.1 КоАП РФ.

Суд апелляционной инстанции также полагает, что отсутствуют основания для квалификации в качестве грубого нарушения лицензионных требований при осуществлении фармацевтической деятельности отсутствие у работника общества Кунгаа А.К. сертификата специалиста.

Как следует из материалов дела, при проведении проверки было установлено и в протоколе об административном правонарушении от 15.04.2014 № 37 зафиксировано, что у работника общества Кунгаа А.К. отсутствует сертификат специалиста о прохождении курсов повышения квалификации по специальности фармация.

Однако  соответствующее требование о наличии у лицензиата работников с высшим или средним фармацевтическим либо высшим или средним ветеринарное образование, сертификатом специалиста установлено подпунктом «л» пункта 5 Положения о лицензировании, что не подпадает под поднятие грубых нарушений, указанных в пункте 6 Положения о лицензировании.

Вместе с тем, суд апелляционной инстанции полагает, что Управление РОССЕЛЬХОЗНАДЗОРА доказало вменяемый обществу состав правонарушения на основании следующего.

Согласно статье 1 Федерального закона от 30.03.1999 № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» (далее - Федеральный закон от 30.03.1999                          № 52-ФЗ) под санитарно-эпидемиологическим заключением понимается документ, выдаваемый в установленных этим Федеральным законом случаях федеральными органами исполнительной власти, уполномоченными на осуществление федерального государственного санитарно-эпидемиологического надзора, и удостоверяющий соответствие или несоответствие санитарным правилам факторов среды обитания, условий деятельности юридических лиц, граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, а также используемых ими территорий, зданий, строений, сооружений, помещений, оборудования, транспортных средств.

На основании пункта 2 статьи 40 Федерального закона от 30.03.1999 № 52-ФЗ обязательным условием для принятия решения о выдаче лицензии на осуществление фармацевтической деятельности является представление соискателем лицензии санитарно-эпидемиологического заключения о соответствии санитарным правилам зданий, строений, сооружений, помещений, оборудования и иного имущества, которые соискатель лицензии предполагает использовать для осуществления фармацевтической деятельности.

Местом осуществления лицензируемого вида деятельности признается объект (помещение, здание, сооружение, иной объект), который предназначен для осуществления лицензируемого вида деятельности и (или) используется при его осуществлении, соответствует лицензионным требованиям, принадлежит соискателю лицензии или лицензиату на праве собственности либо ином законном основании, имеет почтовый адрес или другие позволяющие идентифицировать объект данные (пункт 8 статьи 3 Федерального закона от 04.05.2011 № 99-ФЗ).

В соответствии с подпунктом «в» пункта 7 Положения о лицензировании для получения лицензии соискатель лицензии направляет или представляет в лицензирующий орган заявление и документы (копии документов), указанные в части 1 и пунктах 1, 3 и 4 части 3 статьи 13 Федерального закона «О лицензировании отдельных видов деятельности», а также  сведения о наличии санитарно-эпидемиологического заключения о соответствии помещений требованиям санитарных правил (за исключением медицинских организаций, обособленных подразделений медицинских организаций), выданного в установленном порядке.

Из приведенных взаимосвязанных норм Федерального закона от 04.05.2011 № 99-ФЗ, Федерального закона от 30.03.1999 № 52-ФЗ и Положения о лицензировании следует, что каждое помещение, используемое для осуществления фармацевтической деятельности, должно соответствовать требованиям санитарных правил, подтверждением чему служит выданное в установленном порядке санитарно-эпидемиологическое заключение.

Как установлено административным органом, общество  осуществляло фармацевтическую деятельность по адресу: Республики Тыва, с. Самагалтай, ул. Дружба, 47.

При этом соответствие помещения по указанному адресу  требованиям санитарных правил в установленном порядке (путем санитарно-эпидемиологического обследования и выдачи соответствующего заключения) не подтверждено.

Следовательно, осуществление обществом фармацевтической деятельности по адресу: Республики Тыва, с. Самагалтай, ул. Дружба, 47, в отсутствие санитарного эпидемиологического заключения свидетельствует о нарушении требований подпункта «а» пункта 5 Положения о лицензировании, что является грубым нарушением лицензионных требований.

Суд апелляционной инстанции отклоняет доводы общества о том, что соответствующее нарушение об отсутствии санитарного эпидемиологического заключения не было зафиксировано Управлением РОССЕЛЬХОЗНАДЗОРА в ходе проведенной проверки.

В силу части 1 статьи 26.2 КоАП РФ доказательствами по делу об административном правонарушении являются любые фактические данные, на основании которых судья, орган, должностное лицо, в производстве которых находится дело, устанавливают наличие или отсутствие события административного правонарушения, виновность лица, привлекаемого к административной ответственности, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела.

Эти данные устанавливаются протоколом об административном правонарушении, иными протоколами, предусмотренными настоящим Кодексом, объяснениями лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, показаниями потерпевшего, свидетелей, заключениями эксперта, иными документами, а также показаниями специальных технических средств, вещественными доказательствами (часть 2 статьи 26.2        КоАП РФ).

Из части 3 названной статьи следует, что по делу об административном правонарушении не допускается использование только тех доказательств, которые получены с нарушением закона.

Следовательно, исходя из требований статьи 26.2 КоАП РФ, доказательствами могут быть любые данные, которые получены с соблюдением требований законодательства.

Указанные обстоятельства отсутствия санитарного эпидемиологического заключения в отношении помещения по адресу: Республики Тыва, с. Самагалтай, ул. Дружба, 47, отражены в протоколе об административном правонарушении  от 15.04.2014 № 37, составленном в присутствии законного представителя общества Оюн Л.Д., которая не возражала против указанного нарушения.

Более того, общество не заявило о наличии и не представило в материалы дела соответствующее санитарное эпидемиологическое заключение.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции пришел к выводу о доказанности наличия в действиях (бездействии) ООО «ВА «Эзир-Кара» признаков объективной стороны состава правонарушения, предусмотренного частью 4 статьи 14.1 КоАП РФ.

В соответствии с частями 1, 4 статьи 1.5 КоАП РФ лицо подлежит административной ответственности только за те административные правонарушения, в отношении которых установлена его вина. Неустранимые сомнения в виновности лица, привлекаемого к административной ответственности, толкуются в пользу этого лица.

В соответствии с частью 2 статьи 2.1 КоАП РФ юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых настоящим Кодексом или законами субъекта Российской Федерации предусмотрена ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению.

Пунктом 16 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 02.06.2004 № 10 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» предусмотрено, что выяснение виновности лица в совершении административного правонарушения осуществляется на основании данных, зафиксированных в протоколе об административном правонарушении, объяснений лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, в том числе об отсутствии возможности для соблюдения соответствующих правил и норм, о принятии всех зависящих от него мер по их соблюдению, а также на основании иных доказательств, предусмотренных частью 2 статьи 26.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.

Таким образом, вина является обязательным элементом состава административного правонарушения и подлежит установлению при производстве по административному делу.

Апелляционная инстанция, исследовав и оценив представленные в материалы дела доказательства, касающиеся установления вины, в порядке статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, пришла к выводу о доказанности вины общества  во вменяемом ему правонарушении, поскольку из материалов дела не следует совершение обществом допущенного нарушения лицензионных требований  по независящим от него обстоятельствам и принятие им мер для его предотвращения.

Следовательно, вина  ООО «ВА «Эзир-Кара» во вменяемом ему правонарушении установлена и доказана.

Суд апелляционной инстанции не принимает  доводы общества о возможности ограничиться объявлением ему предупреждения.

Возможность освобождения лица, привлекаемого к административной ответственности, от ответственности с объявлением устного замечания предусмотрена статьей 2.9 КоАП РФ, в соответствии с которой при малозначительности совершенного административного правонарушения судья, орган, должностное лицо, уполномоченные решить дело об административном правонарушении, могут освободить лицо, совершившее административное правонарушение, от административной ответственности и ограничиться.

В пункте 18 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 02.06.2004 № 10 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях» разъяснено, что при квалификации правонарушения в качестве малозначительного судам необходимо исходить из оценки конкретных обстоятельств его совершения. Малозначительность правонарушения имеет место при отсутствии существенной угрозы охраняемым общественным отношениям.

В соответствии с пунктом 18.1 названного Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации квалификация правонарушения как малозначительного может иметь место только в исключительных случаях и производится с учетом положений пункта 18 настоящего Постановления применительно к обстоятельствам конкретного совершенного лицом деяния. При этом применение судом положений о малозначительности должно быть мотивировано.

Таким образом, малозначительность может иметь место только в исключительных случаях, устанавливается в зависимости от конкретных обстоятельств дела. Критериями для определения малозначительности правонарушения являются объект противоправного посягательства, степень выраженности признаков объективной стороны правонарушения, характер совершенных действий и другие обстоятельства, характеризующие противоправность деяния. Также необходимо учитывать наличие существенной угрозы или существенного нарушения охраняемых правоотношений.

В рассматриваемом споре ООО «ВА «Эзир-Кара» вменяется нарушение требований лицензии на осуществление фармацевтической деятельности. Непосредственным объектом посягательства выступили правоотношения по осуществлению фармацевтической деятельности в сфере обращения лекарственных средств в надлежащем помещении. Законодатель определил данное правонарушение в качестве грубого, что свидетельствует о его высокой степени опасности, в связи с чем, существенная угроза выражается в самом факте ненадлежащего исполнения публичных обязанностей, а не в наступлении каких-либо материальных последствий правонарушения.

Суд апелляционной инстанции, оценивая характер допущенного нарушения, принимает