Безопасность личности в уголовном судопроизводстве (российский судья, 2005, n 9)
(КРИТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ КОНЦЕПЦИИ)
Г.Г.
ГОРШЕНКОВ
Горшенков Г.Г., заведующий
кафедрой уголовного права и процесса
Волго-Вятской академии госслужбы, кандидат
юридических наук, доцент.
Проблема
безопасности личности всегда привлекала
внимание правоведов. Сегодня эта проблема
представляется особенно актуальной,
главным образом ввиду крайне
неблагоприятных тенденций в развитии
преступности, возрастанием
обеспокоенности населения за собственную
безопасность. Новые приоритеты, ценности и
понятия в уголовной политике предполагают
активные научные поиски решения множества
возникающих в связи с этим проблем.
Монография А.Ю. Епихина "Обеспечение
безопасности личности в уголовном
судопроизводстве" <*> как раз посвящена
одной из таких наиболее важных проблем.
--------------------------------
<*> См.: Епихин А.Ю.
Обеспечение безопасности личности в
уголовном судопроизводстве. СПб.: Изд-во Р.
Асланова "Юридический центр Пресс", 2004. С. 331.
Далее страницы монографии, на которые мы
ссылаемся, указываются непосредственно в
тексте.
В работе впервые представлена
уголовно-процессуальная концепция
безопасности личности, в частности
рассмотрены понятие безопасности личности
как объекта уголовно-процессуальных
отношений, ее специфика, дана общая
характеристика мер безопасности
участников уголовного процесса и иных
защищаемых лиц. При этом автор исходил не
только из исследованных им отечественных
нормативно-правовых актов, теоретических
положений, следственной и судебной
практики, но и основывался на
систематизированных им положениях
международного законодательства и
национального законодательства зарубежных
стран.
А.Ю. Епихин представил на суд
читателей новаторскую работу, в которой
изложены и аргументированы прогрессивные
идеи, направленные на разрешение многих
проблем, с которыми сталкиваются правоведы
в научно-исследовательской,
юридико-образовательной и
правоприменительной сферах. В силу особой
научной новизны фундаментального
исследования ученого оно побуждает и
читателей к новаторскому подходу в оценке
ряда авторских положений. Это закономерно,
поскольку любой ответственный автор не
довольствуется сказанным (написанным),
наоборот, публикуя свою работу, он
рассчитывает на диалог с читателем. Такого
же мнения придерживается и редакционная
коллегия серии "Теория и практика
уголовного права и уголовного процесса"
(отв. ред. Р.М. Асланов, А.И. Бойцов, Н.И.
Мацнев), которая, представляя книгу
читателю, выразила надежду найти в нем
"взыскательного читателя" (с. 6). Итак,
откликаясь на этот призыв, вместе с тем не
относя себя к взыскательным читателям, мы
просто решили поделиться размышлениями об
этом оригинальном исследовании на
чрезвычайно актуальную тему.
Книга
содержит два раздела. В первом разделе
"Концепция безопасности личности в
уголовном судопроизводстве" автор излагает
обоснования своей концепции (гл. 1),
формулирует понятие и раскрывает
содержание "субъекта
уголовно-процессуальной безопасности" (гл.
2), рассматривает систему профилактики
противоправного воздействия на защищаемых
лиц (гл. 4).
Во втором разделе "Общая
характеристика мер безопасности
участников уголовного процесса и иных
защищаемых лиц" автор почему-то вначале
раскрывает специфику общих условий
эффективности функционирования мер
безопасности личности (гл. 5), а затем
специфику самих уголовно-процессуальных
мер безопасности (гл. 6).
Отмечая
многозначность термина "безопасность" и
анализируя ряд имеющихся в юриспруденции
понятий, которые отражают многосторонность
феномена безопасности, А.Ю. Епихин дает
общее определение безопасности как
"конечного состояния", которое "является
целью и должно быть результатом защиты" (с.
47) (от любого противоправного
посягательства). "Защиту" автор определяет,
во-первых, как процесс и, во-вторых, как
предмет, объект материального мира,
обеспечивающие безопасность; при этом
подчеркивает, что не следует разделять
понятие "защита" на эти два значения,
поскольку достижение цели защиты или
обеспечение защищенности возможно только
при комплексном применении приемов и
предметов защиты (с. 46).
Тем не менее
далее автор все-таки выделяет предмет как
защиту и включает его в "безопасность" как
одну из ее составляющих, что, по нашему
мнению, не бесспорно. "Защита" означает все
то, что защищает, обороняет объект от
посягательства, а результатом этого и
является состояние защищенности. Даже
имеющиеся у участника уголовного процесса
предназначенные для самозащиты предметы
(например, огнестрельное оружие - у судьи)
нельзя рассматривать как элемент, например,
жизни, здоровья, чести, достоинства, деловой
репутации в их нормальном, в частности, не
подверженном криминальной угрозе,
состоянии. Тем более когда реальное
посягательство отсутствует, предмет
остается невостребованным. Поэтому защиту
мы понимаем как одну из причин, а состояние
защищенности личности - как следствие этой
причины, или результат защиты.
Защиту
автор рассматривает как один из способов
обеспечения безопасности в различных его
видах. К числу иных способов он относит:
вытеснение, физическую защиту.
Рассматривая с позиции системного подхода
деятельность по обеспечению безопасности,
автор анализирует основные элементы этой
социальной системы: субъекты (органы),
осуществляющие меры безопасности; объект
осуществления безопасности, под которым
понимаются правоотношения, обеспечивающие
безопасные условия для участников
уголовного процесса, их родственников и
близких (с. 81); метод как способ обеспечения
безопасности в совокупности с
соответствующими мерами (безопасности).
К сожалению, автор не дает четкого
определения понятия "субъект безопасности
в уголовном судопроизводстве" (или "субъект
уголовно-процессуальной безопасности").
Сразу же обращаясь к проблеме
классификации субъектов безопасности в
уголовном судопроизводстве, автор
объясняет сущность этой проблемы
определенными трудностями, в том числе - по
установлению перечня таких лиц. И только в
связи с этим поясняет, кто эти лица, а
именно: "на которых распространяются
правоотношения, связанные с обеспечением
безопасных условий участия в производстве
по делу" (с. 145).
Автор распределяет
"субъектов безопасности" на три группы:
субъекты, принимающие решение о применении
мер безопасности, субъекты или органы,
осуществляющие эти меры, и субъекты как
защищаемые лица.
Такой подход к
классификации субъектов не вызывает
возражений, поскольку объектом этих
правоотношений является то их общее, "на что
направлены субъективные права и
юридические обязанности его участников"
<*>, или то, ради чего возникают эти
правоотношения, т.е. в данном случае
безопасность личности. Однако, на наш
взгляд, автор смешивает здесь два понятия:
"субъект правоотношений" и "субъект
безопасности". Причем термин "субъект
безопасности", на наш взгляд,
представляется некорректным. Если
безопасность определяется как "состояние
защищенности жизненно важных интересов
личности" (ст. 1 Закона РФ "О безопасности")
<**>, или отсутствие общественно опасной
(криминальной) угрозы личности, то
сочетание "субъект состояния", равно как и
"субъект отсутствия", не воспринимается как
строгий научный термин.
--------------------------------
<*> Бабаев В.К.,
Баранов В.М. Общая теория права: Краткая
энциклопедия. Н. Новгород, 1997. С. 129.
<**>
Закон РФ от 5 марта 1992 г. N 2446-1 "О
безопасности" (в ред. Закона РФ от 22 декабря
1992 г. N 4235-1) // Ведомости съезда народных
депутатов РФ и ВС. 1992. N 15. Ст.
769.
Представляется правильным говорить не
о "субъекте безопасности", а о "субъекте
обеспечения безопасности", как это
предусмотрено ст. 2 Закона РФ "О
безопасности". Что касается субъекта
правоотношений, которого автор именует
"защищаемым лицом", то и его следует
именовать по-другому, а именно "объектом
безопасности", поскольку он является
носителем прав и законных интересов,
подлежащих охране, защите со стороны
субъекта обеспечения безопасности. Это
положение прямо вытекает из ч. 3 ст. 1 Закона
РФ "О безопасности", где права и свободы
личности отнесены к основным объектам
безопасности.
Автор дифференцированно
подходит к рассмотрению и характеристике
мер, которые мы называем мерами обеспечения
безопасности. В монографии выделены
"профилактические меры" (автор назвал их
"профилактическими мерами противоправного
воздействия на защищаемых лиц") и "меры
безопасности в уголовном
судопроизводстве". Различия здесь
действительно можно найти, но с большой
долей условности. И в этом трудно винить
автора. Например, автор полагает возможным
отнести к числу профилактических мер
(средств) воздействия на противоправное
посягательство следующие, предложенные Э.
Бабаевым и Е. Ефимовым, пути и методы
предупреждения посягательств на
свидетелей и потерпевших с целью изменения
показаний: фиксирование всего хода
следственного действия, использование
звуко- и видеозаписи, возможность изменения
фамилии, места жительства и др. (с. 248). Однако
если исходить из тех основополагающих
критериев дифференцированной оценки мер
профилактики и правоохранительной
деятельности, то здесь можно усмотреть
смешение этих видов деятельности.
Разумеется, раскрытие преступлений,
расследование уголовных дел имеют
существенное предупредительное значение,
но эти виды деятельности специалисты не
относят к предупреждению преступлений.
Расследование уголовных дел и рассмотрение
их судом имеют своим назначением защиту
прав и законных интересов лиц, организаций,
потерпевших от преступлений, защиту
личности от незаконного обвинения,
осуждения, ограничения ее прав и свобод и
др. (ст. 6 УПК РФ). Но данная защита
осуществляется в рамках не
предупредительной деятельности, а
уголовного преследования, к тому же имеет
многофункциональный характер: защиту от
преступления, необоснованного обвинения,
осуждения, ограничения прав и свобод
личности.
К тому же термины
"профилактика", "предупреждение" чаще
употребляются как синонимы. И в этом случае,
как пишет проф. А.И. Долгова, "профилактика"
является как бы мостиком между
предупреждением преступности... и
правоохранительной деятельностью, бывает
даже ближе к последней" <*>.
--------------------------------
<*> Долгова А.И.
Криминология. М., 1999. С. 220.
Анализ
классифицированных А.Ю. Епихиным мер
безопасности, их юридическая оценка и
классификация наводят нас на мысль о том,
что личность как объект безопасности
следует рассматривать не только в аспекте
внешних источников противоправных
воздействий, характеристика которых дана
автором в параграфе первом главы четвертой,
но и внутренних источников. К последним мы
относим определенные свойства личности. А
поскольку эти свойства продуцируют
неоднозначный характер мотивации под
противоправным давлением (воздействием) на
личность, то в результате участник
судопроизводства может оказаться либо
жертвой правонарушения, либо
правонарушителем, либо остаться
правопослушным гражданином. В первом и
втором случаях это произойдет ввиду того,
что система защиты его
уголовно-процессуальной безопасности
окажется неэффективной, сыграют
криминогенную и виктимогенную роль
внутренние, или личностные, источники
угрозы безопасности (например, жалость,
сострадание, корысть и пр.). В третьем случае
эта система остается эффективной,
поскольку характеризуется внутренней
нравственно-правовой устойчивостью, иными
словами, отсутствием личностных источников
противоправной угрозы.
В связи с этим
полагаем целесообразным привести
некоторые наблюдения криминолога А.И.
Жиляева, изучающего феномен
лжесвидетельства и предлагающего ряд мер
раннего предупреждения (профилактики)
данного вида преступления. Ученый
предлагает, в частности: воспитание
правдивости как нравственной черты,
ответственного отношения к свидетельскому
долгу, уважения к праву, формирование
правопослушного гражданина с высокой
правовой культурой и т.д. <*>.
--------------------------------
<*> См.: Жиляев А.И.
Криминологическая характеристика и
предупреждение заведомо ложных показаний
свидетелей и потерпевших: Автореф. дис. ...
канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2002. С. 22.
Эти
размышления приводят нас к следующему
выводу. Помимо мер обеспечения
безопасности субъекта уголовно-правовых
отношений от противоправного воздействия
внешнего характера, применяя, например,
метод защиты, необходимо говорить и об
аналогичных мерах внутреннего характера, в
частности, при самозащите или
самообеспечении безопасности субъектом
уголовно-правовых отношений.
Таким
образом, в системе защиты безопасности
личности представляется возможным
выделить два аспекта ее функционирования:
внутренний и внешний. Например, проф. Д.В.
Ривман, классифицируя общие меры
виктимологической профилактики, в итоге
сводит их к двум блокам: а) активизации
защитных возможностей объекта
безопасности, его обучение, воспитание, б)
обеспечение безопасности "извне", в
частности работниками правоохранительных
органов <*>.
--------------------------------
<*> См.: Ривман Д.В. Криминальная
виктимология. СПб., 2002. С. 267.
В заключение
полагаем необходимым поздравить А.Ю.
Епихина с опубликованием его новаторской
работы, которая посвящена чрезвычайно
актуальной теме. Разработанную автором
концепцию безопасности личности в
уголовном судопроизводстве, безусловно,
можно с уверенностью оценить как крупное
достижение в области не только уголовного
судопроизводства, но и, в частности,
криминологии. Это тем более важно, что в
современной уголовной политике мы находим
перспективным решение проблемы
комплексного юрисдикционного
правоприменения в целях предупреждения
преступлений, в том числе и в
уголовно-процессуальной сфере.
На это,
кстати, ориентируется и автор, предлагая в
конце издания ряд положений о формировании
системы безопасности в отношении всех
участников уголовного процесса с ее
нормативно-правовым регулированием и
координирующим центром.
