Институт соединения уголовных дел при производстве по делам частного обвинения у мирового судьи
ПО ДЕЛАМ ЧАСТНОГО ОБВИНЕНИЯ У МИРОВОГО
СУДЬИ
Н.Н. КОВТУН, А.А. ЮНУСОВ
Ковтун Н.Н.,
доктор юридических наук, зав. кафедрой
уголовного процесса и криминалистики
Нижегородской правовой академии.
Юнусов
А.А., кандидат юридических наук, доцент
кафедры уголовного права и процесса
Нижнекамского филиала МГЭИ.
Основные
нормы института соединения и выделения
уголовных дел, как известно, содержатся в
главе 21 УПК РФ - "Общие условия
предварительного расследования". Тем самым
законодатель строго подчеркивает, что по
нормам нового УПК РФ решение о соединении
уголовных дел, во-первых, может быть принято
лишь на стадии предварительного
расследования; во-вторых, правомочием к
принятию такого решения отныне наделен
исключительно прокурор (ч. 3 ст. 153) <*>. Суд
соответственно таким правомочием более не
обладает, поскольку, являясь
конституционным органом правосудия, не
должен осуществлять несвойственные ему
функции, особенно те из них, которые так или
иначе связаны с дополнением юридической
или фактической стороны обвинения; с
функцией уголовного преследования
обвиняемых.
--------------------------------
<*>
См.: Денисов С.А. Законность и
обоснованность соединения и выделения
уголовных дел. М.: Изд-во "Юрлитинформ", 2004. 192
с.; и др.
При анализе оснований принятия
такого решения можно сделать вывод о том,
что могут быть соединены в одном
производстве лишь уголовные дела в
отношении: а) нескольких лиц, совершивших
одно или несколько преступлений в
соучастии; б) одного лица, совершившего
несколько преступлений; в) лица,
обвиняемого в заранее не обещанном
укрывательстве преступлений, расследуемых
по этим уголовным делам (ст. 153 УПК). Закон
допускает также соединение дел в случаях,
когда лицо, подлежащее привлечению в
качестве обвиняемого, не установлено, но у
следственных органов и прокурора имеются
достаточные основания полагать, что
несколько преступлений совершены одним
лицом или группой лиц.
Из названных
положений закона следует ряд
принципиальных выводов, имеющих в том числе
определяющее значение для оценки
законности и обоснованности решения о
необходимости соединения уголовных дел.
Во-первых, как правильно отмечает С.А.
Денисов, любое из названных в законе
оснований соединения уголовных дел
"предполагает уличение (утверждение о
виновности) лица в совершении преступления,
поскольку базируется на доказывании либо
его соучастия (п. 1 ч. 1 ст. 153; п. 1 - 2 ч. 1 ст. 154
УПК), либо неоднократности (п. 2 ч. 1 ст. 153 УПК),
либо прикосновенности к преступлению (п. 3 ч.
1 ст. 153 УПК)" <*>.
--------------------------------
<*> Денисов С.А. Указ. раб. С. 62 - 63.
Будучи
доказанным, каждое из этих обстоятельств,
безусловно, увеличивает (юридические и
фактические) основания для уголовного
преследования обвиняемых и постановления
обвинительного приговора, качественно или
количественно увеличивая предмет
обвинения по делу. Именно в силу названных
обстоятельств это решение не может быть
принято судом ни при изучении уголовного
дела в стадии его подготовки к судебному
разбирательству (гл. 33 - 34 УПК), ни в стадии
разбирательства дела по существу (гл. 36 - 39
УПК). С учетом того что бремя доказывания
названных обстоятельств согласно принципу
состязательности процесса и презумпции
невиновности обвиняемого лежит
исключительно на стороне обвинения,
уголовное дело (дела) при обнаружении
названных обстоятельств в суде должно быть
возвращено прокурору (ст. 237 УПК) <*>.
--------------------------------
<*> В силу названных
выше причин мы категорически против того,
чтобы право соединения уголовных дел было
возвращено суду, принявшему дело или дела к
своему производству, как на этом настаивает
ряд ученых. См.: Желтобрюхов С. Соединение и
выделение уголовных дел судом // Российская
юстиция. 2005. N 1 - 2. С. 58; Дорошков В.В.
Исторические, организационные и
процессуальные аспекты деятельности. М.:
Норма, 2004. С. 129 - 180; и др.
Во-вторых, по
буквальному смыслу закона принятие такого
решения является правом, а не императивной
обязанностью управомоченных органов. Само
по себе поступление в суд нескольких дел в
отношении одного или нескольких обвиняемых
еще не влечет обязанности к их соединению в
одном производстве, к обязательному
принятию решения судом о возвращении
уголовного дела прокурору по данному
поводу. Поэтому необходимы определенные
критерии законности и обоснованности
принятия такого решения.
Формально
законодатель указывает на эти критерии,
во-первых, настаивая на всесторонности,
полноте и объективности исследования
материалов дела и совершенного
преступления (преступлений). Во-вторых,
уточняющим аспектом применения этого
критерия для суда должен служить вывод о
том, что раздельное рассмотрение названных
дел не в состоянии обеспечить названную
всесторонность, объективность и полноту,
препятствует вынесению законного и
обоснованного (итогового) решения по делу. В
иных случаях требование о соединении
(различных по юридической квалификации и
фактической фабуле) уголовных дел является
необоснованным, какими бы доводами
практической целесообразности или
процессуальной экономии это ни
оправдывалось. На правомерность данного
вывода указывают и нормы п. 4 ч. 1 ст. 237 УПК.
Рассмотрим, насколько эти положения
применимы к производству по делам частного
обвинения, реализуемым у мирового судьи. По
смыслу ч. 3 ст. 321 УПК РФ рассмотрение
заявления по уголовному делу частного
обвинения может быть соединено в одно
производство с рассмотрением встречного
заявления обвиняемого. Известно и то, что
подобное соединение заявлений допускается
на основании постановления мирового судьи
только до начала судебного следствия.
Формулируя названные нормы, законодатель,
на наш взгляд, как минимум некорректен в
ряде принципиальных моментов процесса.
Говоря о соединении "первичного" заявления
потерпевшего (частного обвинителя) и
встречного заявления обвиняемого,
законодатель как-то странно умалчивает о
том, что подобное соединение по идее
возможно лишь до принятия названных
заявлений к производству мирового судьи (ч.
7 ст. 318 УПК). В дальнейшем речь фактически
идет уже о соединении двух уголовных дел,
которые считаются возбужденными с учетом
особенностей норм ч. 1 ст. 318 УПК, а точнее - с
момента принятия каждого из названных
заявлений непосредственно к производству
мирового судьи (ч. 7 ст. 318 УПК).
В данной
связи объективно не могут быть соединены,
как утверждает законодатель, в одном
производстве "до начала судебного
следствия" заявление частного обвинителя и
встречное заявление обвиняемого, которые к
данному моменту заявлениями уже не
являются, "приобретая" после принятия их к
производству мирового судьи статус
обвинительного акта, определяющего предмет
и пределы судебного разбирательства. Кроме
того, они же, по сути, выступают актом
(решением) о возбуждении уголовного дела.
В данной связи причины названной
некорректности законодателя либо в (явных)
ошибках законодательной техники при
конструировании норм главы 41 УПК, либо в
нормах ст. 153 УПК. Согласно последним, как
уже отмечалось, исключительным правомочием
на соединение уголовных дел в российском
уголовном процессе обладает лишь прокурор,
и только на досудебном этапе производства
по делу. В нормах ч. 3 ст. 321 УПК законодатель
как бы отходит от этого правила, формулируя
достаточно двусмысленное правило о
возможности соединения органом судебной
власти названных "заявлений". Тем самым,
во-первых, как бы "снимается" названный
запрет норм ст. 153 УПК; во-вторых, как бы нет
оснований для постановки вопроса о том, что
подобная деятельность суда в данном
аспекте косвенно или прямо связана с
функцией обвинения (уголовного
преследования обвиняемых).
В
теоретическом аспекте исследуемой
проблемы подчеркнем и то обстоятельство,
что по буквальному смыслу норм ч. 3 ст. 321 УПК
соединить в одном производстве можно лишь
заявление потерпевшего и встречное
заявление обвиняемого. Как следует
поступать в той ситуации, когда к мировому
судье одновременно поступает несколько
заявлений потерпевших в отношении одного и
того же лица и по одному и тому же
(тождественному по своим фактическим и
юридическим свойствам) обвинению,
законодатель (вообще) не поясняет.
По
идее в целях полноты и всесторонности
исследования обстоятельств (каждого) дела,
в интересах обеспечения процессуальной
экономии и прав участников процесса
необходимость названного соединения
очевидна. Вместе с тем весьма ожидаемы
возражения, суть которых в целом
заключается (будет заключаться) в том, что
подобное соединение неизбежно увеличивает
объем обвинения и ухудшает положение
обвиняемого. Ожидаем и вывод о том, что при
состязательной форме процесса выполнение
названных функций a priori несовместимо с
ролью суда. Отсюда и названное соединение
(дел/заявлений) в деятельности мировых
судей, увы, невозможно.
Позволим себе не
согласиться. Названные возражения,
несомненно, были бы справедливы, если бы
посредством указанных действий мирового
судьи действительно увеличивался объем
обвинения по сравнению с тем, какой имел
место на момент поступления перечисленных
заявлений в суд. Но ведь в том и особенности
производства по данной категории дел, что
формирование обвинения и пределов
судебного разбирательства происходит
непосредственно при приеме заявлений у
мирового судьи, и впервые о (юридической и
фактической) сути данного обвинения
обвиняемый узнает лишь при ознакомлении с
материалами дела и получении копии
заявления (заявлений) частного обвинителя.
В данной связи никакого ухудшения
положения обвиняемого при соединении
названных заявлений по идее не
наблюдается.
Следовательно, прием
(нескольких) заявлений от двух и более
потерпевших в отношении одного и того же
деяния и того же обвиняемого вполне
допустим. Допустимо соответственно их
объединение в одно производство
посредством вынесения (единого)
постановления о принятии названных
заявлений к производству мирового судьи. В
дальнейшем же названное решение вряд ли
может быть принято мировым судьей,
поскольку речь идет уже о соединении
уголовных дел, а это уже компетенция
прокурора, и без изменения норм ст. 153 УПК
это решение не может быть принято. Причиной
тому - нормы ст. 15 УПК, предусматривающие
строгое разграничение основных (целевых)
функций процесса.
Не изменяется формула
или фактическая сторона обвинения и при
(возможном) соединении заявления частного
обвинителя и обвиняемого по правилам ч. 3 ст.
321 УПК, ибо это два различных, по сути,
обвинения, адресованные к различным
участникам процесса. Относительно этой
ситуации проблема применения данного
института при производстве у мирового
судьи лишь в нормах ст. 153 УПК, наделяющих
указанным правомочием исключительно
прокурора <*>, но никак не суд или
судью.
--------------------------------
<*> В
теории уголовно-процессуальной науки уже
были высказаны предложения по исключению
данного ограничения из норм ст. 153 УПК. В
данной связи не считаем нужным повторяться
в этих вопросах. См. по этому поводу, напр.:
Дорошков В.В. Мировой судья... С.
149.
Практика отправления правосудия по
делам частного обвинения также пока не
определилась в этих вопросах, допуская
различные варианты решений мирового
судьи.
1.1. К примеру, по УД N 1-25/04-Н. по
обвинению Ц. в преступлении,
предусмотренном ч. 1 ст. 116 УК РФ <*>,
рассмотрев заявление потерпевшего от 29.07.04,
мировой судья 28.09.04 выносит постановление о
принятии его к своему производству <**>. В
материалах дела также имеется
постановление мирового судьи о соединении
в одно производство заявления потерпевшего
и встречного заявления обвиняемого Ц.,
датированное 28.09.04 (к производству
заявление Ц. не принималось).
--------------------------------
<*> См.: Архив
мирового судьи Нижегородского района г. Н.
Новгорода за 2004 г. (судебные участки NN 1 -
4).
<**> В силу каких обстоятельств
заявление частного обвинителя принято к
производству мирового судьи по истечении
двух месяцев по материалам дела, установить
невозможно.
Таким образом, названным
постановлением в одно производство
фактически соединены: уголовное дело в
отношении Ц. и встречное заявление Ц. к
потерпевшему, хотя закон этого не
допускает.
1.2. Подобное по сути решение
принято и по УД N 1-23/05-Н. <*>, где 05.04.05
одновременно вынесены постановления о
назначении судебного заседания на 25.04.05 и
постановление об объединении в одно
производство заявлений частного
обвинителя и обвиняемого Б. При этом дело
назначено к судебному заседанию только в
отношении Б.; исключительно в отношении его
в постановлении о назначении судебного
разбирательства сформулированы все
итоговые выводы, включая вопрос о мере
пресечения, и т.п.
--------------------------------
<*> См.: Архив мирового судьи
Нижегородского района г. Н. Новгорода за 2005
г. (судебные участки NN 1 - 4).
В силу каких
обстоятельств подобные решения (в данном
постановлении) не приняты в отношении
второго обвиняемого, установить не
представилось возможным.
Поскольку
практика в этих вопросах еще только
нарабатывается, не проявляя пока всех
закономерностей в алгоритме возможных
действий и решений мирового судьи и сторон,
полагаем, было бы целесообразным получить
разъяснения Пленума Верховного Суда РФ в
вопросах о том, насколько все же возможно
соединение "до окончания судебного
следствия" в одном производстве фактически
уголовного дела, принятого к производству
мировым судьей, и встречного заявления
обвиняемого (которое, будучи принятым к
производству, также приобретает статус
уголовного дела). Насколько также возможно
объединение в одно производство уголовного
дела, возбужденного по жалобе потерпевшего,
и вновь поступивших заявлений других
потерпевших, юридически и фактически
тождественных "первичному" заявлению (делу)?
Являются ли, наконец, положения ч. 3 ст. 321 УПК
отступлением от общего правила соединения
уголовных дел в одно производство, или в
названных выше моментах нет
принципиальных, по сути, противоречий?
Полагаем, без решения этих принципиальных
вопросов соотношения норм ст. 153 и ч. 3 ст. 321
УПК алгоритм действий и решений мирового
судьи неизбежно будет порождать сомнения в
своей законности и обоснованности.
Мировой судья, 2005, N 9
