Всегда ли прав суд, даже если он конституционный?
А. ЛАРИН
А. Ларин, доктор юридических наук,
профессор.
Постановлением от 28 октября 1996
г. Конституционный Суд РФ признал
соответствующей Конституции ст. 6 УПК РСФСР,
которая предусматривает прекращение
уголовного дела вследствие изменения
обстановки. По-моему, это ошибочное
решение.
Поводом к рассмотрению дела
явилась жалоба сотрудника военной
прокуратуры О.В. Сушкова. Проблема,
поставленная жалобщиком, сформулирована в
тексте решения следующим образом:
обжалуемая статья "нарушает
конституционный принцип презумпции
невиновности, не предоставляя обвиняемому
права возражать против прекращения дела и
требовать его рассмотрения по существу".
Посредством этого деепричастного оборота
право возражать против прекращения дела и
требовать судебного разбирательства
представлено как атрибут, неотъемлемая
принадлежность презумпции невиновности.
Как будто нарушение презумпции
невиновности при применении ст. 6 УПК только
в том и состоит, что обвиняемый не может
возражать против прекращения дела. Между
тем по Конституции право обжаловать в суд
решения и действия органов государственной
власти и должностных лиц (включая решения
органа дознания, следователя, прокурора)
однопорядковы и относительно автономны (ст.
ст. 46, 49). Поэтому вопросы о соответствии или
несоответствии им ст. 6 УПК требуют
конкретного решения применительно к
каждому из этих конституционных положений
порознь. Некорректная же постановка
проблемы, при которой эти вопросы жестко
соединены, затруднила поиск правильного
решения.
При анализе ст. 6 УПК важно
учесть, что она закрепляет не одну, а две
нормы с общей диспозицией, но с разными
гипотезами. Поэтому вопрос о
конституционности следовало бы
рассматривать не огульно, не в отношении
статьи в целом, а раздельно: относительно
каждой из фиксируемых ею норм.
Гипотеза
первой из этих норм обусловливает
прекращение дела изменением обстановки, в
силу которого совершенное деяние потеряло
характер общественно опасного. По второй же
норме прекращение дела диктуется иной
гипотезой: таким изменением обстановки, при
котором лицо, совершившее деяние, перестало
быть общественно опасным.
Качественное
различие между этими двумя нормами весьма
существенно. Первая норма требует
прекращения уголовного дела
безотносительно к тому, кем совершено
деяние, без определения вины или
невиновности конкретного лица. Пример тому
- дела о незаконных сделках с валютными
ценностями. Запрещающая эти действия под
угрозой наказания ст. 162(7) УК РСФСР,
введенная 7 июля 1994 г., не отменена и
формально сохраняла силу по 31 декабря 1996 г.,
т.е. до введения в действие УК РФ 1996 года.
Однако в новом УК РФ, принятом
Государственной Думой 24 мая 1996 г.,
одобренном Советом Федерации 5 июня 1996 г. и
подписанном Президентом 13 июня 1996 г.,
ответственность за сделки с валютными
операциями не предусмотрена. Это косвенно,
но вполне определенно отражает такое
изменение обстановки, в силу которого
указанное преступление потеряло характер
общественно опасного, и дело о нем еще до
введения в действие нового УК подлежит
прекращению независимо от того, кому
приписывается это деяние и доказана либо не
доказана виновность в нем определенного
лица. Таким образом, применение ст. 6 в
данной ее части ни в коей мере не задевает
конституционных прав личности, и
сопоставление ее в этих пределах со ст. ст. 46
и 49 Конституции беспредметно.
Иную
ситуацию предусматривает вторая из норм,
включенных в ст. 6 УПК РСФСР. Для применения
ее должно быть установлено, что
определенным лицом совершено общественно
опасное деяние, т.е. преступление, которое
ко времени производства по делу остается
таковым, но при этом лицо, его совершившее,
перестало быть общественно опасным. В этой
части ст. 6 УПК наделяет правом без
приговора признавать определенное лицо
совершившим это деяние не только суд, но и
прокурора, а также следователя и орган
дознания с согласия прокурора.
Относительно этой и только этой части ст. 6
УПК подлежит рассмотрению вопрос о ее
соответствии Конституции. Мотивируя
утвердительное решение данного вопроса,
Конституционный Суд в постановлении от 28
октября 1996 г. ссылается на ч. 1 ст. 49
Конституции, согласно которой обвиняемый
считается невиновным, пока его виновность
не будет доказана и установлена приговором
суда. Из этого сделан вывод, что решение
следователя о прекращении дела, поскольку
оно не приговор, не служит актом, которым
устанавливается виновность обвиняемого.
Представляется, однако, что смысл ст. 49
Конституции состоит не только в
провозглашении невиновности обвиняемого
при отсутствии обвинительного приговора,
но и в запрете объявить и признавать его
виновным каким-либо иным актом помимо
приговора. Между тем в постановлении
Конституционного Суда справедливо
отмечено, что прекращение дела вследствие
изменения обстановки "расценивается в
правоприменительной практике как
основанная на материалах дела констатация
того, что лицо совершило деяние, содержащее
признаки преступления", т.е. по сути так же,
как обвинительный приговор без назначения
наказания. К сожалению, этот взгляд
правоприменительной практики однозначно
следует тексту ст. 6 УПК, где написано о
совершении деяния лицом, которое "перестало
быть общественно опасным". Перестать же
быть таковым может только тот, кто
действительно был общественно опасным, т.е.
совершил преступление.
Иначе при
неустановлении лица, совершившего
преступление и подлежащего привлечению в
качестве обвиняемого, дело должно быть не
прекращено, а приостановлено до розыска
этого лица (п. 3 ч. 1 ст. 195 УПК).
Итак,
согласно ст. 49 Конституции РФ только суд в
своем приговоре может признать обвиняемого
виновным. Статья же 6 УПК позволяет
признавать лицо виновным в совершении
преступления без приговора суда по
постановлению прокурора, а также
следователя или органа дознания с согласия
прокурора. И это противоречие не исчезнет
от того, что на него закрывают глаза.
В
постановлении Конституционного Суда,
впрочем, признается, что со ст. 6 УПК не все
благополучно. Как пробел закона отмечено
отсутствие указания на то, что для
прекращения дела ввиду изменения
обстановки необходимо согласие лица, в
отношении которого прекращается дело.
Сообразно этому в резолютивной части
постановления записано, что "прекращение
уголовного дела вследствие изменения
обстановки... предполагает получение
согласия на прекращение дела". Не будем
сейчас вникать в вопрос, какая власть -
судебная или законодательная - правомочна
устранять пробелы закона. В любом случае
следователь и прокурор, даже вместе с
присоединившимся к ним согласным на
прекращение дела лицом, которому
приписывают совершение преступления, не
образуют суда, а постановление о
прекращении дела, констатирующее
виновность этого лица, не приговор. Поэтому
и дополненная условием о согласии этого
лица на прекращение дела ст. 6 УПК
по-прежнему будет противоречить ст. 49
Конституции.
Практическая сторона
проблемы состоит в том, что ст. 6 УПК, как и
другие статьи Кодекса, предусматривающие
прекращение уголовных дел по
нереабилитирующим основаниям,
используется для грубых нарушений
законности в разных направлениях.
Одно
из них - стимулируемое подкупом, "телефонным
правом" и т.п. освобождение от уголовной
ответственности несомненных преступников,
в том числе и агентов - провокаторов, как
"переставших быть общественно опасными" и
пр. Другое, не менее опасное направление -
домогательство ложных признаний в
совершении преступления и одновременного
согласия на прекращение дела от невиновных
- ради списания с учета нераскрытых
преступлений, для "улучшения" уголовной
статистики.
Наряду с этим ст. 6 УПК
используется, когда очевидно, что
направлять дело в суд нет оснований, а
опорочить невиновного очень хочется. Тогда
в постановлении о прекращении дела пишут:
да, именно этот человек совершил
преступление, но вот он перестал быть
общественно опасным. Характерный в этом
отношении пример - судьба О.В. Сушкова,
жалоба которого послужила поводом к
рассмотрению в Конституционном Суде дела о
конституционности ст. 6 УПК.
Главная
военная прокуратура предъявила Сушкову
обвинение в злоупотреблении служебным
положением. 15 августа 1991 г. уголовное дело
Сушкова было прекращено на основании ст. 6
УПК. Одним из последствий этого решения
явилось увольнение Сушкова из вооруженных
сил "за совершение проступков,
дискредитирующих звание советского
офицера". Сушков неоднократно обращался в
органы прокуратуры с просьбой направить
дело в суд для рассмотрения по существу.
Однако в этом ему было отказано со ссылкой
на отсутствие "предусмотренных законом
оснований отмены постановления о
прекращении дела по нереабилитирующим
основаниям".
Только после того, как
жалобой Сушкова занялся Конституционный
Суд, Военный суд Московского гарнизона 20
июня 1996 г. отменил постановление Главной
военной прокуратуры от 15 августа 1991 г. А 4
сентября 1996 г. следователь военной
прокуратуры прекратил уголовное дело
Сушкова за отсутствием в его действиях
состава преступления. Таким образом,
справедливость была восстановлена. Но,
заметим, этому предшествовали длившиеся
пять лет грубейшие нарушения прав человека
и гражданина. Такова ст. 6 УПК в ее
практическом применении.
Введение
дополнительного ограничивающего условия -
согласия на прекращение дела по основаниям,
предусмотренным ст. 6 УПК, - вряд ли пресечет
эту практику. Возражения обвиняемого как
препятствие к прекращению дела по
нереабилитирующим основаниям
предусмотрены ч. 4 ст. 5 и ч. 3 ст. 6(1) УПК РСФСР
1960 года. Однако Кодекс не определяет, каким
образом следователь может и должен
выяснить отношение обвиняемого к
прекращению дела до того, как решение на
этот счет принято. Часть 3 ст. 210 УПК
предусматривает только возобновление
производства по делу ввиду возражений
против прекращения дела по указанным
основаниям, что возможно лишь после того,
как постановление о прекращении дела уже
вынесено. Нечеткость регламентации этих
процедур находит объяснение в том, что
случаи возражений обвиняемого против
прекращения уголовного дела крайне редки. В
условиях негласности предварительного
расследования следователь при желании без
особого труда может добиться от юридически
неосведомленного лица согласия на
прекращение уголовного дела по любому
основанию, указав в качестве альтернативы
продолжение уголовного преследования,
применение меры пресечения и
непредсказуемый исход судебного
разбирательства. В этом отношении случай с
О.В. Сушковым нетипичен. Далеко не каждый
обвиняемый подобно ему обладает
юридическим образованием, практическим
опытом сотрудника прокуратуры и силой воли,
чтобы в течение пяти лет вырываться из
такого капкана, которым оказалась для
невиновного ст. 6 УПК РСФСР.
Заметим
попутно, что в ст. 6 УПК фигурирует не
обвиняемый и не подозреваемый, а "лицо,
совершившее преступление". Это открывает
возможность обхода ст. 48 Конституции, а
также ст. ст. 46 и 52 УПК, устанавливающих
право обвиняемого и подозреваемого на
защиту, квалифицированную юридическую
помощь адвоката (защитника). Таким образом,
облегчается произвольное манипулирование
человеком, оказавшимся во власти милиции,
следователя, прокурора.
Проблема не
новая, и касается она не только ст. 6 УПК.
Ведь прекращение и отказ в возбуждении
уголовных дел по нереабилитирующим, т.е.
порочащим обвиняемого основаниям,
предусмотрены ст. ст. 6(1) - 10 УПК РСФСР. Стимул
к продлению жизни института внесудебного
признания лица виновным в преступлении
дает УК РФ 1996 года, который относит к
основаниям внесудебного освобождения от
уголовной ответственности утрату лицом,
совершившим преступление, общественной
опасности, вследствие изменения обстановки
(ст. 77), а также "деятельное раскаяние" лиц,
совершивших преступление небольшой
тяжести, т.е. наиболее распространенные
преступления (ст. 75).
В свое время вопрос
о конституционности этого института
рассматривал Комитет Конституционного
надзора СССР под председательством
профессора С.С. Алексеева. Своим решением от
13 сентября 1990 г. Комитет признал, что
институт внесудебного признания кого-либо
совершившим преступление не отвечает
конституционному принципу презумпции
невиновности и указанное несоответствие
должно быть устранено в процессе
обновления уголовного и
уголовно-процессуального
законодательства. Данное решение относится
к правовым актам, которые действовали на
территории России до вступления в силу
Конституции Российской Федерации 1993 года и
согласно п. 2 ее Заключительных и переходных
положений подлежат сегодня применению в
части, не противоречащей Конституции
Российской Федерации. Однако при принятии
постановления Конституционного Суда от 28
октября 1966 г. это решение почему-то не
принято во внимание.
Как гласит ст. 79
Закона "О Конституционном Суде Российской
Федерации", решение Конституционного Суда
окончательно и вступает в силу немедленно
после его провозглашения. Механизм
пересмотра таких решений законом не
предусмотрен. Согласимся, однако, что
способность ошибаться - общечеловеческое
свойство, которым не обойдены и судьи
Конституционного Суда. И никому не
запрещено быть завтра умнее, чем сегодня.
Если придет осознание ошибки, найдется и
способ ее исправления.
ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ
АКТЫ
"КОНСТИТУЦИЯ РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ"
(принята всенародным
голосованием 12.12.1993)
"УГОЛОВНО -
ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС РСФСР"
(утв. ВС
РСФСР 27.10.1960)
"УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РСФСР"
(утв. ВС РСФСР 27.10.1960)
ФЕДЕРАЛЬНЫЙ
КОНСТИТУЦИОННЫЙ ЗАКОН от 21.07.1994 N 1-ФКЗ
"О
КОНСТИТУЦИОННОМ СУДЕ РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ"
(одобрен СФ ФС РФ
12.07.1994)
"УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ" от 13.06.1996 N 63-ФЗ
(принят ГД ФС
РФ 24.05.1996)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ Конституционного
Суда РФ от 28.10.1996 N 18-П
"ПО ДЕЛУ О
ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ СТАТЬИ 6
УГОЛОВНО -
ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА
РСФСР В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ГРАЖДАНИНА О.В.
СУШКОВА"
Российская юстиция, N 4, 1997
