Использование векселя при совершении преступлений(в.а. белов)
отношения права к роли и значению основания
сделок различных типов. Публичная
достоверность - это характеристика самого
документа, являющаяся следствием
различного отношения права к различным
способам легитимации - узаконения лица в
качестве кредитора по обязательствам.
Действительно, различие между абстрактными
и каузальными бумагами (как, впрочем,
сделками, обязательствами и договорами),
заключается в тех функциях, которые
выполняет это основание (кауза) в
соответствующих правоотношениях.
Безосновательных, в прямом смысле этого
слова, действий не бывает. Никто не
обязывается только затем, чтобы
обязываться; никто не выдает ценной бумаги
просто из стремления выдать бумагу <*>.
Функции же основания сделок могут быть
различными как в материально-правовом, так
и в процессуальном аспектах. Различие между
абстрактными и каузальными сделками
основано прежде всего на том факте, который
право предполагает действительным. Если
законодатель предполагает, что основание
наличествует, действительно и не отпало -
тогда перед нами сделка абстрактная; если
же в роли предмета предположения выступает
факт отсутствия основания - сделка
каузальная <**>.
--------------------------------
<*> См.: Кривцов А.С. Абстрактные и
материальные обязательства в римском и
современном гражданском праве. Б.м., 1898. С. 1,
5, 14.
<**> См.: Кривцов А.С. Указ. соч. С. 7,
14. См. также: Новицкий И.Б. Очерки по
гражданскому праву. Т. II. Обязательственное
право. Общие положения. М., 1921. С. 100 -
101.
Особо подчеркиваем, что различие между
абстрактными и каузальными бумагами не в
том, что при абстрактной бумаге должник
лишен права заявлять кредитору возражения,
основанные на каких-либо иных
обстоятельствах, кроме текста самой бумаги.
Это не так. Даже должник по векселю -
абстрактной бумаге - может
противопоставить кредитору возражения,
основанные на их личных, хотя бы и
вневексельных, правоотношениях. Основное
требование к таким возражениям - их
известность как должнику, так и
кредитору.
Как на следствие
вышеназванного материально-правового
различия нужно указать и на различие
процессуально-правового характера, а
именно на различное распределение бремени
доказывания наличности основания
обязательства по ценной бумаге. Если
кредитор желает реализовать права,
приобретенные им по договору или
каузальной бумаге, он должен доказать, что
должник, принимая на себя
корреспондирующие его правам обязанности,
имел на это соответствующее основание
<*>. Если же кредитор требует реализации
своих прав, вытекающих из легитимирующей
его абстрактной ценной бумаги (или иной
абстрактной сделки, например цессии,
делегации), то он не обязан доказывать
существование и действительность своих
прав, они предполагаются существующими и
действительными.
--------------------------------
<*> В англо-американском праве существует
понятие "considaration" - встречное
удовлетворение. Мало заключить договор
(достигнуть соглашения о правах и
обязанностях). Необходимо, чтобы каждая
сторона получила от другой встречное
удовлетворение. В сущности, вопрос об
основании сделки лежит за пределами
собственно права или выводит последнее в
иную область - область
справедливости.
Наоборот, должник по
каузальной сделке может не производить
исполнения до тех пор, пока лицо - кредитор
не докажет наличие и действительность
основания возникновения своих прав.
Должник же по абстрактной сделке, желающий
снять с себя бремя исполнения
обязательства, должен сам доказать, что
права кредитора безосновательны, а потому
не подлежат осуществлению и защите.
Абстрактность (каузальность) - свойство
всяких сделок и, только как следствие, -
документов, удостоверяющих таковые.
Публичная достоверность - качество,
приложимое не к сделкам и не
обязательствам, а только непосредственно к
документу. Поэтому характеристика этого
свойства через качество правоотношений,
удостоверенных публично достоверным
документом, может быть названа
противоестественной, ибо ей
характеризуется косвенное проявление
свойства публичной достоверности. Попытка
охарактеризовать его через
непосредственное проявление, то есть через
свойства самого публично достоверного
документа, также предпринималась, но
привела к смешению начала ограничения
возражений с таким качеством ценной бумаги,
как ее формализм. Вот одно из таких, на наш
взгляд, наиболее удачных определений:
публичная достоверность означает, что
"добросовестный владелец бумаги может
довериться тем ФОРМАЛЬНЫМ ПРИЗНАКАМ
(бумаги, - В.Б.), которые легитимируют его в
качестве субъекта выраженного в бумаге
права" <*>.
--------------------------------
<*>
Ю.И. Свядосц. Ценные бумаги и оборотные
документы // Гражданское и торговое право
капиталистических государств: Учебник. Изд.
3-е / Под ред. Е.А. Васильева. М., 1993. С. 207.
Выделено мной. - В.Б.
Формализм - качество,
отражающее необходимость помещения в
ценную бумагу всех реквизитов (формальных
признаков); без реквизитов нет самой ценной
бумаги, нет ее формы <*>. Публичная
достоверность говорит о достаточности
реквизитов для реализации прав из бумаги.
Во всяком случае - о презумпции
достаточности, поводом к опровержению
которой в отношении конкретного субъекта
может стать только недобросовестность
этого лица как участника правоотношения.
--------------------------------
<*> Следует
указать на ошибочность понимания термина
"реквизиты векселя", отраженного в
Постановлении Пленума Высшего
Арбитражного Суда Российской Федерации от
28 сентября 1994 г. N 36 // Вестник Высшего
Арбитражного Суда Российской Федерации. 1995.
N 2. Им вексельные реквизиты названы
"элементами содержания" векселя.
Без
четкого разграничения абстрактности и
публичной достоверности, а также публичной
достоверности и формализма правильное
понимание оснований вексельной
ответственности векселедателя перед
первым приобретателем и перед всеми
последующими векселедержателями
невозможно.
Кроме того, очень часто
случается, что векселедатель не имеет в
своем распоряжении доказательств того, что
первый приобретатель векселя является
недобросовестным (например, похитившим
вексель). Вот здесь и вступает в действие
принцип абстрактности векселя:
векселедержатель не обязан доказывать
основательности векселя; пусть должник
доказывает обратное. Векселедержатель
может прекрасно знать, что он вор, но в суде
делать оскорбленное лицо и требовать
доказательств от векселедателя. А
векселедатель, как правило, таких
доказательств предоставить не может. Это
приводит к ситуациям, когда после процесса
представитель истца - векселедержателя
утешает ответчика: "Конечно, мы-то с Вами
знаем, что я - вор, но суду-то это не доказано!
Вот суд и взыскал в мою пользу... Все
правильно."
Поэтому на практике
предъявление ко взысканию даже
безосновательного векселя, даже
произведенное его первым приобретателем,
может стать причиной противоправного
завладения имуществом векселедателя.
Подлежит ли уголовному наказанию такое
завладение, а также попытка завладения, не
состоявшаяся по причинам, не зависящим от
воли векселедержателя?
Лицо, знающее о
том, что имеющийся у него вексель является
безосновательным (обычно, как мы уже
отмечали, таким лицом является первый
приобретатель векселя), и тем не менее
предъявляющее его ко взысканию, не может не
осознавать неправомерности собственных
требований. Следовательно, его действия по
предъявлению безосновательного векселя ко
взысканию имеют своей целью
неосновательное приобретение имущества за
счет уменьшения имущества векселедателя.
Векселедатель может согласиться с
требованиями лица и уплатить требуемую с
него сумму в силу недостаточной
юридической грамотности или будучи
введенным в заблуждение ложными
заверениями векселедержателя о правах и
обязанностях из векселя. Может случиться и
так, что поводом к удовлетворению
требований векселедержателя окажутся
угрозы.
В первом случае неправомерное
завладение чужим имуществом происходит
путем обмана и отчасти - злоупотребления
доверием должника (последний, доверяя
векселедержателю, не предпринимает попыток
выяснить у третьих лиц вопрос о
действительном состоянии правового
регулирования вопроса). Во втором случае
способом неправомерного завладения служат
угрозы. Следовательно, первый случай должен
квалифицироваться как мошенничество
(статья 159 УК РФ), второй - как вымогательство
(статья 163 УК РФ). Подчеркиваем, данные
преступления будут считаться совершенными
(оконченными) тогда, когда векселедатель
фактически оплатит вексель. До этого
момента - одно лишь предъявление
безосновательного векселя с требованием
его оплаты - составляет покушение на
совершение одного из названных
преступлений.
Можно ли говорить о
совершении преступления в случае, когда
взыскание по безосновательному векселю
происходит на основании исполнительного
документа - исполнительного листа или
судебного приказа? На этот вопрос чаще
всего можно услышать отрицательный ответ:
дескать, названные исполнительные
документы выдаются судами, действующими
именем Российской Федерации, а поскольку
государство (по определению) не может быть
преступником, значит и все действия,
основанные на этих документах, законны.
Следовательно, и на первый вопрос также
нужно давать отрицательный ответ.
Мы не
считаем возможным согласиться с этой
точкой зрения. Странная получается
ситуация: если лицо само безосновательно
"ставит" векселедателя "на деньги" - это
мошенничество. А вот если ему помогает в
этом государство - нет! Может быть, с позиции
чистой буквы закона и можно сделать
подобный вывод, но вряд ли он будет
соответствовать смыслу и назначению
законов и вряд ли окажется правомерным.
Безусловно, вмешательство государства
существенно усложняет ситуацию, делает
необходимым для пострадавшего
векселедателя совершение целого ряда
действий, которые ему не пришлось бы
совершать, оплати он вексель только лишь на
основании внесудебных требований.
Прежде всего векселедатель должен
установить факт неправосудности судебного
акта, для чего необходимо данный акт
обжаловать. После вступления в законную
силу решения об отмене неправосудного акта
векселедатель должен подать заявление о
возбуждении уголовного дела по признакам
статьи 305 УК РФ ("Вынесение заведомо
неправосудных приговора, решения или иного
судебного акта"). Субъектом данного
преступления является судья (судьи),
принявший и подписавший неправосудный акт.
Для привлечения их к ответственности по
названной статье необходимо доказать
заведомость неправосудности, то есть то
обстоятельство, что судья осознавал при
вынесении и подписании акта, что таковой
незаконен и (или) необоснован.
Недоказанность заведомости позволяет
считать неправосудный судебный акт
следствием судебной ошибки и
переквалифицировать деяние по статье 293 УК
РФ ("Халатность") <*>. Вынесение
неправосудного судебного акта за взятку
квалифицируется по совокупности статей
<**>.
--------------------------------
<*> См.:
комментарий к Уголовному кодексу
Российской Федерации... С. 723 (автор
комментария В.Н. Кудрявцев).
<**> См.
там же. С. 723.
Только после вступления в
законную силу приговора о привлечении к
ответственности судьи (судей) по статье 305
УК РФ может быть поставлен вопрос о
привлечении к уголовной ответственности
взыскателя. Для этого важно доказать, что
необоснованность его требований по
безосновательному векселю была ему
известна в момент заявления этих
требований, например, в форме искового
заявления. При привлечении к
ответственности судьи по совокупности
статей 305 и 290 УК РФ (вынесение
неправосудного акта за взятку) сам факт
дачи взятки векселедержателем судье
должен, на наш взгляд, расцениваться как
прямое доказательство осведомленности
взыскателя о незаконности своих требований
по безосновательному векселю. Привлечение
судьи к ответственности за ошибку
(халатность) не должно считаться
обстоятельством, свидетельствующим также и
о добросовестности взыскателя: вполне
может случиться так, что взыскатель
сознательно введет судью в заблуждение
относительно предписаний вексельного
права по вопросу о возможности взыскания с
векселедателя безосновательного векселя.
Это обстоятельство и должно быть предметом
доказывания по данному уголовному делу.
Отказ в удовлетворении иска (выдаче
судебного приказа) о взыскании по
безосновательному векселю не может
расцениваться как основание освобождения
от уголовной ответственности
векселедержателя. Если будет доказано, что
истец заведомо знал о неосновательности
своих требований, то всякая попытка их
осуществления путем обмана, в том числе и
через суд, должна признаваться покушением
на мошенничество.
* * *
Читателям следует
помнить, что все описанные выше деяния
могут быть совершены не только первым, но и
любым из последующих приобретателей
векселя. Различия приобретателей в их
уголовно-правовом положении состоят в том,
что если данные деяния совершены первым
приобретателем векселя, то избежать ему
уголовной ответственности практически
невозможно, ибо сам факт совершения им
деяния, нарушающего права векселедателя,
свидетельствует о его умышленном
недобросовестном поведении. А вот в случае,
когда безосновательный вексель
предъявляется ко взысканию, например,
третьим держателем векселя, его
привлечение к уголовной ответственности
весьма проблематично. Нужно доказать его
недобросовестность (например, заведомость
предъявления безосновательного векселя ко
взысканию), что уже непросто, а кроме того,
прямой умысел на хищение имущества
векселедателя. Дела, которые позволяют
собрать доказательства двух названных
обстоятельств, сложно себе даже
представить, почему мы и отнесли
перечисленные деяния в особую группу.
Подчеркиваем, несмотря на то, что
теоретически все они могут быть совершены
любым держателем векселя.
§ 2.
Преступления, совершаемые
векселедателем
простого векселя
1.
Выдача простого векселя без намерения его
оплатить.
Отказ в платеже по векселю -
явление, ставшее едва ли не правилом в
российском вексельном обращении. Однако
почти никто не пытался рассматривать
вопрос о привлечении векселедателей таких
векселей к уголовной ответственности.
Вероятно, причиной этого являются проблемы
процессуального характера.
В самом
деле, получение денежных средств (отсрочки
уплаты денежных средств), в частности
оформленных векселем, должно, при наличии
умысла не оплачивать вексель,
квалифицироваться как покушение на
совершение мошенничества. Обман - способ
совершения мошенничества - здесь
выражается во введении в заблуждение
относительно действительных намерений
векселедателя. Написанное в векселе
("обязуюсь уплатить") не соответствует
действительным намерениям векселедателя
(не производить этой уплаты) <*>. Неоплата
векселя, предъявленного его держателем по
наступлении срока платежа, составляет
оконченное преступление - мошенничество.
Как видим, особых проблем с квалификацией
данного деяния нет.
--------------------------------
