Как слово наше отзовется
проанализировал, какими способами в прессе
создаются этнические предубеждения. Вот
некоторые из них: сверхобобщение, когда
свойства отдельных лиц и событий
принимаются за свойства всех членов
этнической группы (например, всех чеченцев,
всех евреев) или всех этнически значимых
(этнически маркированных) ситуаций. Или
приведение примера, т.е. перенос общих
свойств, приписанных группе или ее
"типичным" представителям, на частный
случай - человека или событие. Или
расширение - когда негативное отношение к
какой-либо отдельной черте или признаку
распространяется на все другие признаки и
на их носителей. Или, наконец, атрибуция,
когда читателю навязывается нужное
причинно - следственное отношение -
например, с самого начала ищется "чеченский
след", хотя нет никаких прямых оснований для
этого.
24. Каковы могут быть рекомендации
по "смысловой защите" текста, т.е. где
журналисту следует "подстелить соломку",
чтобы по возможности не "подставиться"?
Два видных западных специалиста по теории
речевых актов, Г. Грайс и Дж. Лич,
сформулировали основные принципы, которыми
следует руководствоваться и автору текстов
в СМИ. Это принцип кооперативности и
принцип вежливости.
Первый из них
конкретизируется в четырех положениях
(максимах): 1) высказывание должно быть
предельно информативным (максима
количества); 2) оно не должно быть ложным
(максима качества); 3) оно должно касаться
сути дела (максима релевантности); 4) оно
должно быть ясным, кратким и
недвусмысленным (максима прозрачности).
Второй принцип конкретизируется в шести
постулатах: 1) постулат такта - создавай
максимум удобств для другого; 2) постулат
великодушия - создавай минимум удобств для
себя; 3) постулат одобрения - минимизируй
количество отрицательных оценок, стремись
(в рамках возможного) к максимально
положительной оценке других; 4) постулат
скромности - максимально порицай себя и
минимально себя хвали; 5) постулат согласия -
ориентируйся на минимальное разногласие
между собой и другим, стремись к
максимальному согласию; 6) постулат
симпатии - проявляй максимум симпатии к
людям.
Можно добавить к перечисленным
рекомендациям еще три - назовем их
"правилами". Это: 1) правило приоритета
действия - старайся аргументировать не
качествами или образом того или иного
человека, а его поступками, действиями; 2)
правило конкретности - говори не о
действиях вообще, а о конкретном поступке в
конкретной ситуации; 3) правило
положительной мотивации - старайся искать в
первую очередь "хорошие", позитивные
движущие силы этого поступка ("хотели как
лучше, а получилось как всегда").
Эти
формулировки (максимы, постулаты и правила)
кажутся очень абстрактными, но на самом
деле они вполне операциональны и ими легко
руководствоваться в практике. Например,
постулат великодушия требует от
журналиста, чтобы он "открытым текстом"
проанализировал все, что противоречит его
трактовке событий, и аргументированно
отбросил эти противоречащие трактовки. А
правило приоритета действия запрещает
политическому деятелю говорить о
"мальчиках в розовых штанишках".
К
сожалению, не всем этим рекомендациям на
практике следуют в сегодняшней
политической ситуации и вообще в различных
сферах общения - от межличностного до
формального общения в условиях судебного
процесса.
25. Видимо, следует избегать
употребления ненормативных языковых
средств (инвективной лексики)?
Лингвист
В.И. Жельвис определил инвективу как "такой
способ осуществления вербальной агрессии,
который воспринимается в данной
семиотической (под) группе как резкий или
табуированный. В несколько ином ракурсе
инвективой можно назвать вербальное
нарушение этического табу, осуществленное
некодифицированными средствами...". Конечно,
по возможности таких средств, да и вообще
слов и выражений с ярко выраженным
экспрессивным оттенком следует избегать.
Однако на практике в делах об унижении
чести и достоинства и истцы, и суды видят
"вербальную агрессию" там, где ее нет,
приписывают авторам текстов умышленное и
сознательное намерение (умысел) унижения
или оскорбления адресата общения или даже
аудитории общения (как это получилось в
деле газеты "Мать"). При этом употребление
просто экспрессивных слов и выражений
отождествляется с сознательным
оскорблением - ср. "Паша - Мерседес" в
процессе В. Поэгли. (Характерно, что П.С.
Грачев обиделся не на основное содержание
публикации о нем, а именно на подобные
экспрессивные выражения.) Это следует иметь
в виду: на практике любое экспрессивное
слово и выражение может быть воспринято как
сознательная инвектива.
26. А есть ли
рекомендации конкретно по организации
текста?
В теории коммуникации есть
концепция так называемых стратегий
позитивной вежливости, стратегий
негативной вежливости и стратегий
вуалирования. Значительная часть из них
приемлема и для авторов текстов СМИ и
позволяет сузить "зону риска".
Приведем
здесь несколько таких стратегий.
К
"стратегиям позитивной вежливости"
относятся, например, имитация интереса к
слушателю (читателю), вовлечение его в
реальный или "молчаливый" диалог, создание
атмосферы "мы с вами", избегание прямого
несогласия (не "нет", а "да, но...").
К
"стратегиям негативной вежливости", в
частности, относится "безличность",
обобщенность утверждений (не "не курите", а
"у нас не курят") и т.п.
К стратегиям
вуалирования, особенно важным для
журналиста, в частности, относятся: намеки
через ассоциации, ирония,
многозначительная метафора ("Гарии -
настоящая рыба": скользкий? холодный? хорошо
плавает?), сознательная неопределенность
("кому-то сегодня сильно достанется" - всем
ясно, кому...) и т.д.
27. Можно ли
сформулировать для журналиста своего рода
"катехизис" - список прямых указаний
(рекомендаций и, так сказать, запретов),
буквальное соблюдение которых гарантирует
"защищенность" текста?
Мы полагаем, что
нет.
Во-первых, журналист попадет тогда
в положение знаменитой сороконожки,
которую спросили, какой ногой она сделает
следующий шаг, после чего, задумавшись об
этом, она вообще не смогла сделать ни одного
шага. Другой вопрос, что у журналиста должна
быть общая установка на терпимость
(толерантность), взаимность (паритетность) и
самоограничение. Кроме того, прежде чем
дать своему тексту дальнейший ход,
журналист (или редактор) обязан осуществить
своего рода самоцензуру, по возможности
выявив и устранив в этом тексте все то, что
выводит его в "зону высокого риска".
Во-вторых, даже если журналист все это
проделает, никакой гарантии никто дать не
может. С одной стороны, всегда остается
вероятность, что какой-то "рисковый" момент
в тексте останется незамеченным. С другой
стороны, истец, адвокат, эксперт, судья -
тоже люди, причем (это относится прежде
всего к истцу и его адвокату) со своими
мотивами и интересами, противоречащими
интересам журналиста и его защитника.
Анализ материалов уже состоявшихся
процессов по обвинению в унижении чести и
достоинства свидетельствует, что и сторона
истца, и суд, как правило, совершают
довольно очевидные ошибки и просчеты,
вызванные их некомпетентностью и
одновременно ангажированностью.
Предвидеть такие ошибки и просчеты, нередко
даже несознательные, невозможно. Можно
только уменьшить вероятность, степень
риска.
По-видимому, было бы очень
полезно, если бы систематически
проводились семинары для журналистов, где
на конкретных текстах и судебных делах
анализировались оптимальные (с точки
зрения риска) стратегии работы журналиста
над текстом и типичные ошибки.
28. Но ведь
у этой проблемы есть и оборотная сторона.
Нет ли возможности дать четкие
рекомендации работникам
правоохранительных органов,
сталкивающимся с вопросами унижения чести
и достоинства, клеветы, оскорбления в
текстах СМИ?
Настоящий материал и есть
попытка если не дать исчерпывающие
рекомендации юристам, то, по крайней мере,
обратить их внимание на невыясненность
многих вопросов, неопределенность и
субъективность основных понятий,
неточности в трактовке ряда типичных
ситуаций. На базе проделанного нами
анализа, вероятно, можно написать
специальный текст, адресованный именно и
только работникам правоохранительных
органов. Тем более что они нуждаются в
консультации специалистов по поводу еще
одной проблемы, нами здесь не затронутой. Мы
нередко приводим примеры из текстов
политических выступлений и из газетных
материалов левой оппозиции, где содержатся
прямые оскорбления в адрес Президента РФ.
Пока не было возбуждено ни одного дела в
этой связи. Но всякое терпение имеет предел,
и можно ожидать возникновения и таких
правовых ситуаций.
29. Вернемся к
конкретным научным проблемам, возникающим
в правоохранительной практике. Итак: что
такое ненормативная лексика и
фразеология?
Главная проблема в том, что
в это понятие вкладываются два различных
содержания.
Во-первых, это слова и
выражения, употребление которых в общении
(в частности, в массовой коммуникации)
нарушает нормы общественной морали. Причем
это могут быть внелитературные слова
(выражения), скажем, взятые из жаргонов или
диалектов, а могут быть вполне
литературные, однако употребление этих
последних (вроде "подлец", "мерзавец") по
отношению к конкретному человеку в
конкретной коммуникативной ситуации
противоречит нормам общественной морали в
не меньшей степени.
Во-вторых, это слова
и выражения только первой группы
(жаргонные, диалектные, вообще стоящие вне
пределов литературного языка).
Таким
образом, термин "ненормативная лексика"
двусмыслен и не вполне четок.
30. Почему в
реальном коммуникативном употреблении так
часто встречаются ненормативные
(внелитературные) слова и выражения?
Этот процесс отражает общие тенденции в
русской речевой коммуникации последних
десятилетий. Известно, что вообще русская
языковая общность распадается на множество
отдельных страт, социальных и
профессиональных групп и т.д. Их речевые
особенности часто резко расходятся с
нормами литературного языка - например,
лагерно - тюремный жаргон. Наряду с этим
речевым многообразием в советское время
существовала практика официального
подготовленного речевого общения (чтение
докладов по заранее подготовленному
тексту, публикация в прессе только
специально подготовленной, согласованной и
цензурированной информации о событиях
("ТАСС уполномочен заявить..."), на ТВ -
дикторы, а не свободно говорящие ведущие и
т.д.). Начиная с середины 50-х годов
(хрущевская "оттепель") в литературный язык
и социально ориентированное общение (в
частности, массовую коммуникацию) начинают
проникать периферийные языковые явления.
Процесс этот был связан первоначально с
появлением "молодежной литературы" вроде
повести В. Аксенова "Коллеги" и публикацией
первых мемуарных ("Крутой маршрут" Е.
Гинзбург) и художественных ("Один день Ивана
Денисовича" А. Солженицына) книг о
сталинских тюрьмах и лагерях.
В годы
перестройки и постсоветский период этот
ручеек внелитературной лексики и
фразеологии превратился в бурный поток.
Горбачевская "гласность", высочайше
одобренный плюрализм точек зрения и
способов их выражения, проникновение на
экран ТВ и в эфир радио огромного числа
непрофессионалов и вообще случайных людей,
монополия в массовой коммуникации
электронных СМИ, "деофициализация" ТВ и
радио вместе с появлением того вида прессы,
который на Западе называется "таблоидами", -
все это имело следствием расшатывание норм
языка массовой коммуникации и системы норм
литературного русского языка в целом.
Нечто подобное происходило в 20-е годы
нашего века в связи с резким изменением
социальной базы русского литературного
языка (см. по этому поводу исследования
русских лингвистов Е.Д. Поливанова, А.М.
Селищева и др.).
31. Но почему же именно
инвективные, непристойные, обсценные
выражения стали такими популярными?
Во-первых, потому, что слова и выражения,
связанные с привычными контекстами,
оценками, стилистическими
характеристиками, перешли совсем в другие,
нетипичные для них условия общения: часто
оратор, желающий оживить свою речь, сделать
ее менее официальной и более разговорной,
неформальной, теряет границу допустимого и
недопустимого. Стираются (ранее четкие)
границы между разными стилистическими
пластами. При этом имеет место непрерывная
динамика изменения речевых ситуаций - в
отличие от английского парламента характер
общения между депутатами Государственной
Думы меняется с каждым новым ее составом и с
каждым новым спикером. Все время появляются
новые телепередачи, то претендующие на
"высокую" стилистику, то, напротив,
характеризующиеся максимальной
стилистической сниженностью. Люди просто
запутались.
Во-вторых, потому, что
вместе с гласностью пришло снятие запретов
на целые пласты публикаций, в частности на
издание эротической литературы. А это,
естественно, влекло за собой детабуизацию
(снятие табу) и соответствующей лексики.
В-третьих, потому, что резко обострилась
политическая борьба в современной России.
Языковое "джентельменство" ушло в прошлое,
особенно в газетах левой оппозиции и
публичных выступлениях ее лидеров. На
страницы оппозиционных газет хлынула
прямая брань.
Есть и другие факторы
проникновения обсценной лексики и
фразеологии в социально ориентированное
общение, в частности в СМИ.
32. Можно ли
дать какую-нибудь классификацию
инвективной лексики и фразеологии первого
типа, т.е. относящейся к сфере литературного
языка?
Можно выделить 8 разрядов такой
лексики.
1. Слова и выражения, с самого
начала обозначающие антиобщественную,
социально осуждаемую деятельность: бандит,
жулик, мошенник.
2. Слова с ярко
выраженной негативной окраской,
составляющей основной смысл их
употребления: двурушник, расист, враг
народа.
3. Названия профессий,
употребляемые в переносном значении: палач,
мясник.
4. Зоосемантические метафоры,
отсылающие к названиям животных: кобель,
кобыла, свинья.
5. Глаголы с "осуждающей"
семантикой или даже с прямой негативной
оценкой: украсть, хапнуть.
6. Слова,
содержащие в своем значении негативную,
причем весьма экспрессивную оценку
чьей-либо личности: гадина.
7. Эвфемизмы
для слов 1-го разряда, сохраняющие их
оценочный (резко негативный) характер:
женщина легкого поведения, путана,
интердевочка.
8. Окказиональные
(специально создаваемые) каламбурные
образования, направленные на унижение или
оскорбление адресата: коммуняки,
дерьмократы, прихватизация. <*>
--------------------------------
<*> Вопросы NN 33, 34
сокращены. - Ред.
...35. Так что же такое
"инвективная лексика" (фразеология) с
юридической точки зрения?
Это слова и
выражения, заключающие в своей семантике,
экспрессивной окраске и оценочном
компоненте содержания интенцию (намерение)
говорящего или пишущего унизить, оскорбить,
обесчестить, опозорить адресата речи или
третье лицо, обычно сопровождаемое
намерением сделать это в как можно более
резкой и циничной форме.
К инвективной
лексике относятся, в частности: ругательная
нелитературная лексика, чаще всего взятая
из жаргонов и диалектов;
