Определения конституционного суда - важный источник правовой информации
ВАЖНЫЙ ИСТОЧНИК ПРАВОВОЙ ИНФОРМАЦИИ
В.
МАКСИМОВ
В. Максимов, кандидат
юридических наук.
В соответствии с
Федеральным конституционным законом от 21
июля 1994 г. "О Конституционном Суде
Российской Федерации" этот суд принимает
три вида решений: постановления, заключения
и определения.
Постановления
принимаются по делам о соответствии
Конституции Российской Федерации
федеральных законов, нормативных актов
Президента Российской Федерации, Совета
Федерации, Государственной Думы,
Правительства Российской Федерации и
т.д.
Решение Конституционного Суда по
запросу о соблюдении установленного
порядка выдвижения обвинения Президента
Российской Федерации в государственной
измене или совершении иного тяжкого
преступления именуется заключением.
Все иные решения Конституционного Суда,
принимаемые в ходе осуществления
конституционного судопроизводства,
называются определениями.
Постановления и заключения подлежат
незамедлительному опубликованию в
официальных изданиях органов
государственной власти. Они также
публикуются в "Вестнике Конституционного
Суда Российской Федерации", а при
необходимости и в иных изданиях.
Определениям же отводится роль как бы
вспомогательных актов, принимаемых в ходе
осуществления конституционного
судопроизводства. Вместе с тем определения
Конституционного Суда обладают теми же
юридическими свойствами, что и
постановления, и заключения. Все они
окончательны, не подлежат обжалованию,
вступают в силу немедленно после их
провозглашения. Решение Конституционного
Суда действует непосредственно и не
требует подтверждения другими органами и
должностными лицами, а акты, признанные
неконституционными, утрачивают силу. Но
если постановления и заключения, как ранее
указывалось, подлежат обязательному
опубликованию, то определения публикуются
в официальных изданиях - "Вестнике
Конституционного Суда Российской
Федерации", "Собрании законодательства
Российской Федерации" лишь по специальному
решению при принятии самого определения.
В этой связи, как представляется,
избирательность в опубликовании
определений Конституционного Суда
Российской Федерации неоправданна. Ведь
все они являются очень важным источником
правовой информации. Приходится сожалеть,
что подавляющее большинство из них не
опубликованы, не включены в базу данных
электронных информационных систем типа
"Консультант Плюс", "Эталон" и т.д.
Следовательно, они не введены в правовой
оборот, не исследованы юридической наукой,
не используются судами общей юрисдикции,
арбитражными судами, конституционными
(уставными) судами субъектов Российской
Федерации. Массив же определений - самый
значительный из общего числа принятых
Конституционным Судом решений.
Приведу
некоторые данные. В 1995 году принято 17
постановлений и 137 определений; в 1996 году -
соответственно 21 и 109; в 1997 году - 21 и 139; в 1998
году - 27 и свыше 170.
Из всего этого
массива судебных решений, например, в 1997
году в "Вестнике Конституционного Суда
Российской Федерации" было опубликовано
лишь 6 определений, а в "Собрании
законодательства Российской Федерации" -
10.
О значимости определений можно
судить на примере даже нескольких таких
актов. По этим проблемам неоднократно
направлялись запросы в Конституционный
Суд.
Вот, например, Определение
Конституционного Суда Российской
Федерации от 11 апреля 1997 г. N 41-О "Об отказе в
принятии к рассмотрению запроса
Карабудахкентского районного суда
Республики Дагестан". В Конституционный Суд
обратился председатель Карабудахкентского
районного суда Республики Дагестан А.Х.
Арсланалиев с запросом о проверке
конституционности ст. 27, ч. 5 ст. 109, ч. 3 ст. 237,
ч. 2 ст. 253 и ст. 274 УПК РСФСР. По мнению
заявителя, положения этих статей,
определяющие полномочия судьи, связанные с
возбуждением уголовных дел по заявлениям и
сообщениям о преступлениях, противоречат ч.
1 ст. 118, ст. 120 и ч. 3 ст. 123 Конституции
Российской Федерации.
Заявитель
полагал, что судья, будучи обязанным в силу
ст. 109 УПК РСФСР рассматривать заявления о
преступлениях, перечисленных в ч. 1 ст. 27 УПК
РСФСР, и возбуждать по ним уголовные дела,
принимает на себя несвойственные ему
обвинительные функции, что приводит к
нарушению конституционных принципов
состязательности и равноправия сторон в
уголовном судопроизводстве.
Конституционный Суд не согласился с этими
аргументами и пояснил следующее.
Предусмотренное в ст. 109 УПК РСФСР
полномочие суда возбуждать уголовные дела
названной категории, по существу, означает
лишь его право и обязанность принять к
своему рассмотрению жалобу потерпевшего.
Реализация судом такого правомочия сама по
себе не связана с обвинительной функцией,
которую при рассмотрении дел частного
обвинения осуществляет потерпевший. Его
жалоба в данном случае имеет значение
обвинительного акта, с которого начинается
и в рамках которого осуществляется
уголовное преследование. Именно поэтому
жалоба потерпевшего не только признается
исключительным поводом к возбуждению
уголовного дела частного обвинения (ч. 1 ст.
27 УПК РСФСР), но и вручается подсудимому в
качестве обвинительного акта для
подготовки защиты в судебном заседании.
Таким образом, ст. 109 УПК РСФСР
применительно к процедуре возбуждения дел
частного обвинения не содержит в себе таких
положений, которые бы допускали ее проверку
с точки зрения соответствия ст. ст. 118, 120 и ч.
3 ст. 123 Конституции Российской Федерации.
Таким образом, ст. ст. 27, 237, 253, 274 УПК РСФСР,
определяющее процессуальное значение
жалобы потерпевшего по делам частного
обвинения, последствия неявки потерпевшего
в судебное заседание по этой категории дел,
а также права в судебном заседании
потерпевшего как стороны, представляющей
обвинение, регламентирующие особенности
производства по делам частного обвинения,
не содержат в себе каких бы то ни было
предписаний, обязывающих суд принимать
решения о возбуждении уголовного дела или
совершать иные действия, относящиеся к
полномочиям органов уголовного
преследования. В силу этого они не имеют
отношения к заявленному в запросе
требованию о признании
неконституционности возложения на суд
одновременно функций обвинения и
разрешения дела.
С аналогичными
запросами о конституционности ст. ст. 27, 109
УПК РСФСР, наделяющих судью полномочиями
возбуждать уголовные дела по заявлениям и
сообщениям о преступлениях (уголовные дела
частного обвинения), обращались в
Конституционный Суд Российской Федерации и
многие другие судьи.
Большой интерес у
специалистов вызвало Определение
Конституционного Суда Российской
Федерации от 4 июня 1998 г. N 89-О "По жалобе
гражданина Генина А.И. на нарушение его
конституционных прав пунктом 1 части второй
статьи 122 ГПК РСФСР". Оно было опубликовано в
"Собрании законодательства Российской
Федерации" и "Российской газете". Не будем
его приводить в полном объеме, но отметим
самое существенное.
В силу требований
Конституции Российской Федерации, в том
числе ее ст. 46 и ч. 1 ст. 47, подсудность дел
определяется законом. В таком законе должны
быть закреплены критерии, которые в
нормативной форме предопределяли бы, в
каком суде подлежит рассмотрению то или
иное гражданское дело, что позволило бы
суду, сторонам и другим участникам процесса
избежать неопределенности в этом вопросе,
которую в противном случае приходилось бы
устранять посредством
правоприменительного решения, т.е.
дискреционным полномочием
правоприменительного органа, и тем самым
определять подсудность дела не на
основании закона.
Изложенная правовая
позиция была закреплена в Постановлении
Конституционного Суда Российской
Федерации от 16 марта 1998 г. по делу о проверке
конституционности ст. 44 УПК РСФСР и ст. 123
ГПК РСФСР. При этом Конституционный Суд
указал, что предусмотренная ст. 44 УПК РСФСР
и ст. 123 ГПК РСФСР передача дела вышестоящим
судом из одного суда, которому оно подсудно,
в другой суд не противоречит Конституции
Российской Федерации только в том случае,
если осуществляется в рамках судебной
процедуры при наличии указанных в самом
процессуальном законе точных оснований
(обстоятельств), по которым дело не может
быть рассмотрено в том суде и тем судьей, к
подсудности которых оно отнесено законом,
и, следовательно, подлежит передаче в
другой суд.
Конституционный Суд пришел
к выводу, что предоставленное председателю
вышестоящего суда полномочие по изменению
установленной подсудности фактически
ставит решение этого вопроса в зависимость
не от выраженной в законе воли
законодателя, а от субъективного
усмотрения суда, поскольку, в частности, не
содержит каких-либо предписаний, формально
определяющих круг оснований, по которым
возможна передача дела из одного суда в
другой.
В этой связи Конституционный
Суд признал данные нормы не
соответствующими ст. 46 и ч. 1 ст. 47
Конституции Российской Федерации в той
мере, в какой они допускают передачу дела из
одного суда, которому оно подсудно, в другой
суд при отсутствии указанных в самом
процессуальном законе точных оснований
(обстоятельств).
Пункт 1 ч. 2 ст. 122 ГПК
РСФСР, предусматривающий возможность
изменения подсудности гражданских дел в
целях их более быстрого и правильного
рассмотрения, как содержащий такое же
положение, какое было предметом обращения в
деле о проверке конституционности ст. 123 ГПК
РСФСР и Постановлением Конституционного
Суда Российской Федерации от 16 марта 1998 г.
признано не соответствующим Конституции
Российской Федерации, подлежит отмене в
установленном порядке и не может
применяться судами, другими органами и
должностными лицами.
Согласно ч. 2 ст. 100
Федерального конституционного закона "О
Конституционном Суде Российской Федерации"
дело гражданина А.И. Генина подлежит
пересмотру судебными органами в
установленном порядке, поскольку принятое
по нему решение основано на законе,
воспроизводящем положения нормативного
акта, признанного не соответствующим
Конституции Российской Федерации.
Полагаю, что такой же интерес представляет
Определение Конституционного Суда
Российской Федерации от 2 ноября 1995 г. N 123-О
"Об отказе в принятии к рассмотрению
запроса Законодательного Собрания
Оренбургской области о конституционности
пункта 4.9 "Основных положений
Государственной программы приватизации
государственных и муниципальных
предприятий в Российской Федерации после 1
июля 1994 г.". Конституционным Судом было
принято аналогичное Определение N 102-О об
отказе в принятии к рассмотрению запроса
Орловской областной Думы о соответствии
Конституции Российской Федерации п. п. 4.2, 4.9
и 4.10 "Основных положений Государственной
программы приватизации государственных и
муниципальных предприятий в Российской
Федерации после 1 июля 1994 г.". Оба
определения сохраняют свою силу.
В
данных определениях указывалось, что
предметом обращений законодательных
органов Оренбургской и Орловской областей
являются вопросы, касающиеся распоряжения
объектами права собственности - недвижимым
имуществом, земельными участками,
объектами нежилого фонда, которые
регулируются гражданским
законодательством (ст. ст. 214, 215, 294, 296 ГК РФ).
Таким образом, субъекты обращений в
Конституционный Суд просят проверить
соответствие "Основных положений
Государственной программы приватизации..."
Гражданскому кодексу Российской Федерации,
что не входит в компетенцию
Конституционного Суда, установленную ст. 125
Конституции Российской Федерации и
Федеральным конституционным законом "О
Конституционном Суде Российской
Федерации".
Далее Суд пояснил. В п. 4.9
"Основных положений..." нормативно
определяется цена объектов муниципальной
собственности. Однако согласно ст. ст. 209 и 215
ГК РФ определение цены представляет собой
реализацию правомочия распоряжения как
составной части права собственности и
является прерогативой самого собственника.
Цена устанавливается в договоре
собственника с контрагентом по их
взаимному соглашению (ст. 424 ГК РФ).
В
соответствии с ч. 1 ст. 130 Конституции
Российской Федерации, ч. 2 ст. 6 Федерального
закона от 28 августа 1995 г. "Об общих принципах
организации местного самоуправления в
Российской Федерации" к предметам ведения
местного самоуправления относятся, в
частности, владение, пользование и
распоряжение муниципальной
собственностью. Органы местного
самоуправления, руководствуясь ст. 215 ГК РФ,
от имени муниципального образования
правомочны осуществлять права
собственника в отношении имущества,
являющегося муниципальной собственностью.
Основания возникновения и порядок
осуществления права собственности
регулируются гражданским
законодательством (ч. 1 ст. 2 ГК РФ). Согласно
ст. 46 Закона "Об общих принципах организации
местного самоуправления в Российской
Федерации" судебная защита данных прав
муниципальных образований осуществляется
судом или арбитражным судом.
Казалось
бы, в течение почти трех лет, прошедших со
времени их принятия, должна
унифицироваться правоприменительная
практика в соответствии с нормами ГК РФ.
Однако этого не случилось.
Так,
Федеральный арбитражный суд Северо -
Кавказского округа в своем Постановлении
от 5 июня 1997 г. по одному из конкретных дел
указал, что "порядок выкупа муниципального
имущества может быть установлен только
органами местного самоуправления и
правовых оснований для обязывания этих
органов заключить договор купли - продажи
нежилых помещений не имеется".
Высший
Арбитражный Суд Российской Федерации
исходит из иных предпосылок. Так, например,
в Постановлении Президиума Высшего
Арбитражного Суда Российской Федерации от
28 апреля 1998 г. N 5119/97 указывается, что в
соответствии с п. 5.14.6 Государственной
программы приватизации государственных и
муниципальных предприятий в Российской
Федерации, утвержденной Указом Президента
Российской Федерации от 24 декабря 1993 г. N 2284,
п. п. 4.5, 4.9 "Основных положений
Государственной программы приватизации
государственных и муниципальных
предприятий в Российской Федерации после 1
июля 1994 г.", утвержденных Указом Президента
Российской Федерации от 22 июля 1994 г. N 1535, и п.
11 Указа Президента Российской Федерации от
14 октября 1992 г. N 1230 "О регулировании
арендных отношений и приватизации
имущества государственных и муниципальных
предприятий, сданного в аренду" организация
имеет право на приобретение в
собственность занимаемых нежилых
помещений.
Президиум Высшего
Арбитражного Суда Российской Федерации
отметил, что является ошибочным вывод
кассационной инстанции о том, что п. 2.6
"Государственной программы..." и п. 4.5
"Основных положений Государственной
программы..." не подлежат применению при
приватизации муниципального имущества,
поскольку Федеральным законом от 12 августа
1995 г. "Об общих принципах организации
местного самоуправления в Российской
Федерации" и другими законодательными
актами о местном самоуправлении порядок и
условия приватизации муниципального
имущества регулируются исключительно
самими органами местного
самоуправления.
Согласно ст. 3 ГК РФ
гражданское законодательство, которым
регулируется, в частности, приватизация
государственного
