Критерии разграничения преступных группировок
Н. ИВАНОВ
Н. Иванов, доктор юридических
наук, профессор кафедры уголовного права
Юридического института МВД
России.
Законодательное определение
вопросов соучастия и практика применения
норм о совместной преступной деятельности
стабильно "поражают воображение" как
теоретиков уголовного права, так и
практических работников. Аморфность
дефиниций, содержавшихся в УК РСФСР,
сохранилась и в действующем УК РФ, что
влечет противоречивость
правоприменительных решений в аналогичных
ситуациях.
В качестве иллюстраций
предлагаются определения Судебной
коллегии по уголовным делам Верховного
Суда Российской Федерации.
Иллюстрация
N 1. Малыгина подстрекала Цацкина к
совершению умышленного убийства из
корыстных побуждений своего мужа Малыгина.
В. Цацкин, взяв на себя роль организатора,
предложил Старицину при пособничестве
Панова совершить убийство Малыгина В. и
затем пользоваться совместно автомашиной,
обещанной Малыгиной. Непосредственным
исполнителем убийства стал Старицын,
остальные выполняли роли подстрекателя
(Малыгина), организатора (Цацкин), пособника
(Панов). Читинский областной суд осудил
непосредственного исполнителя по п. п. "а" и
"н" ст. 102 УК РСФСР, а остальных как
соучастников преступления по ст. 17 и п. п. "а",
"н" ст. 102 УК РСФСР. Однако Судебная коллегия
по уголовным делам Верховного Суда
Российской Федерации отменила приговор в
части осуждения соучастников по п. "н" ст. 102
УК РСФСР, поскольку не усмотрела в деянии
признаков группы, образованной по
предварительному сговору. В качестве
довода указано: "Материалами дела
установлено, что убийство Малыгина В.
совершено одним лицом - Старициным, другие
осужденные по делу - соучастники
преступления. При таких обстоятельствах
суду необходимо учесть, что в совершении
преступления, предусмотренного п. "н" ст. 102
УК РСФСР (п. "ж" ст. 105 УК РФ), виновными могут
быть признаны только те лица, которые
принимали непосредственное участие в
лишении жизни потерпевшего, т.е.
содействовавшие совершению указанного
преступления путем применения в отношении
потерпевшего какого-либо физического
насилия. Организаторы этого преступления,
подстрекатели и пособники, непосредственно
не применявшие физического насилия к
потерпевшему на момент лишения его жизни,
не могут нести ответственность за
совершение умышленного убийства по
предварительному сговору группой лиц. Само
по себе наличие сговора на совершение
убийства при осуществлении преступного
умысла одним лицом нельзя признать
достаточным для осуждения за убийство, как
совершенное группой лиц" (Бюллетень
Верховного Суда Российской Федерации, 1998. N
1. С. 4).
Иллюстрация N 2. Пензенским
областным судом осуждены Копытов по ст. 93.1
УК РСФСР, Богодуров, Сухов и Сусаев по ст. ст.
17 и 93.1 УК РСФСР. Установлено, что Сухов,
Сусаев и Копытов согласились с
предложением Богодурова ограбить
инкассатора. При этом Богодуров указал им
контору правления рабкоопа, маршрут
движения инкассатора с деньгами, сообщил об
отсутствии у инкассатора охраны и оружия,
показал место, где Копытов должен вырвать
портфель с деньгами, и куда скрыться,
определил место ожидания Копытова Суховым
на мотоцикле и обусловил встречу в лесу
всех участников преступления после
ограбления для дележа похищенных денег. В
дальнейшем все действовали согласованно, в
соответствии с отведенной каждому ролью и
поровну разделили между собой сумму
похищенного. Изучив все нюансы дела,
Судебная коллегия по уголовным делам
Верховного Суда Российской Федерации
определила: "Для ответственности за
преступление, совершенное группой лиц по
предварительному сговору, не требуется,
чтобы каждый участник принимал
непосредственное участие в данном
преступлении" (Бюллетень Верховного Суда
Российской Федерации. 1994. N 1. С. 4).
Итак,
перед нами два решения: в первом случае
утверждается, что для признания наличия
группы лиц, образованной по
предварительному сговору, необходимо,
чтобы все входящие в группу выполняли хотя
бы часть объективной стороны преступления,
во втором высказано совершенно
противоположное мнение.
Так какой же
позиции следовать? Если за основу принять
первое из приведенных определений,
возникает целый ряд вопросов. Во-первых,
непонятно, что желали сказать члены
Коллегии: то ли то, что наличие сговора
именно на убийство не свидетельствует о
фактическом бытии группы относительно
данного состава преступления, хотя может
свидетельствовать о наличии таковой в
других преступных посягательствах; то ли
то, что сам по себе сговор на преступление
вообще не может рассматриваться как
непременный атрибут криминальной группы.
Если подразумевается первая позиция, тогда
правоприменительная картина оказывается
весьма странной - в отношении одного
преступного посягательства группа
отсутствует, в отношении другого
аналогичные признаки группу образуют.
Если имеется в виду вторая позиция, тогда
ситуация оказывается не менее острой.
Определение вступает в противоречие с
трактовкой группы лиц, образованной по
предварительному сговору, предложенной
законодателем в ст. 17.1 УК РСФСР (в редакции
1994 года), текст которой полностью
соответствует тексту ч. 2 ст. 35 УК РФ:
преступление признается совершенным
группой лиц по предварительному сговору,
если в нем участвовали лица, заранее
договорившиеся о совместном совершении
преступления.
Во-вторых, критикуемая
позиция создает, строго говоря, вакуум
ответственности в отношении других фигур:
если соучастники непосредственно не
выполняли объективную сторону деяния,
ограничившись исполнением собственных
ролей, и не подлежат уголовной
ответственности за групповое преступление,
тогда они оказываются вообще вне сферы
уголовной ответственности.
Наконец,
в-третьих. Подобный подход в сущности
разграничивает соучастие и групповую
преступную деятельность. Получается, что
соучастие, которое согласно
законодательному определению есть
совместное участие двух или более лиц в
совершении преступления, что само по себе
свидетельствует о наличии группы, и группа
лиц - различные правовые феномены. Но ведь
совместность как раз и предполагает сговор,
являющийся непременным атрибутом
соучастия, которое вообще немыслимо
рассматривать вне рамок группового
посягательства. Соучастие и группа лиц -
одно и то же. Другое дело, что группа может
быть более или менее стойкой.
Таким
образом, оказывается более
предпочтительной трактовка группового
посягательства, содержащаяся во втором
приведенном в статье примере. Согласно
такому пониманию деяние должно быть
квалифицировано как совершенное группой
вне зависимости от выполняемых
соучастниками ролей, если, разумеется,
признак группового посягательства включен
законодателем в качестве квалифицирующего
в соответствующую статью Особенной части
УК. Вместе с тем, дабы в правоприменении не
возникало недоразумений, законодательное
определение соучастия целесообразно
дополнить. Статья 32 УК РФ будет звучать так:
"Соучастием в преступлении признается
умышленное совместное участие двух или
более лиц в совершении умышленного
преступления вне зависимости от
выполняемых ролей".
Поскольку группа
лиц и соучастие суть одно и то же, постольку
формулировка ч. 1 ст. 35 УК РФ также должна
быть приведена в соответствие с реалиями. А
они таковы: в группе могут быть не только
соисполнители, но и другие соучастники,
выполняющие роли подстрекателя,
организатора, пособника, инициатора,
наконец.
Современная формулировка ч. 1
ст. 35 УК РФ ставит строгие рамки оценки
наличия группы, образованной без
предварительного сговора, только случаями
соисполнительства. Следовательно, если
группа образовалась без предварительного
сговора, но один из участников преступления
исполнителем не являлся, тогда какой статус
должно иметь такое групповое образование? В
законе на этот счет ничего не сказано.
Вместе с тем на практике возможны ситуации,
когда лицо, совершая преступление, но еще не
доведя его до конца, пользуется услугой
пособника. Кроме того, рассматриваемая
формулировка вызывает недоумение не только
в сравнении с базовым определением
соучастия, но и с другими групповыми
разновидностями совместной преступной
деятельности. Так, преступление,
совершенное группой лиц, образованной по
предварительному сговору, возможно не
только тогда, когда в группе роли
распределены и каждый выполняет свою
миссию, но и тогда, когда все соучастники
являются соисполнителями (ч. 2 ст. 35 УК РФ).
Почему же в таких "широких возможностях"
выполнения криминальной роли отказано
группе без предварительного сговора? Это
явное недоразумение, в связи с которым ч. 1
ст. 35 УК РФ целесообразно изложить
следующим образом: "Преступление
признается совершенным группой лиц, если в
его совершении совместно участвовали два
или более субъекта без предварительного
сговора".
Статья 35 УК РФ содержит
признаки четырех разновидностей групп:
группа, образованная без предварительного
сговора; группа, образованная по
предварительному сговору; организованная
группа; преступное сообщество или
преступная организация. Сама по себе
принадлежность к группе влечет более
строгое наказание, чем за совершение
преступления индивидуально (см. ч. 7 ст. 35 УК
РФ). Однако в Особенной части совершение
преступления в составе той или иной группы
влечет не только более строгое наказание,
но и влияет на возможность причисления
деяния к определенной категории преступных
посягательств. А, как известно, за
совершение преступлений различной тяжести
предусматривается и различной тяжести
наказание, установлены разные сроки
давности, предусмотрена или исключена
возможность условного осуждения; акты
амнистии, как правило, не распространяются
на преступления, относящиеся к особо
тяжким, и т.п. Таким образом, отнесение
соучастия к той или иной разновидности
группы имеет существенное значение. Однако
законодатель столь аморфно представил
критерии групп, что разграничить их в
конкретном правоприменительном случае
бывает практически невозможно. Так,
согласно характеристике организованной
группы (ч. 3 ст. 35 УК РФ) она должна отличаться
устойчивостью, а преступное сообщество или
преступная организация (ч. 4 ст. 35 УК РФ) -
сплоченностью. Некоторые критерии
групповых криминальных образований
получили дальнейшую конкретизацию в
постановлениях пленумов высшей судебной
инстанции России. Например, в Постановлении
Пленума Верховного Суда Российской
Федерации от 25 апреля 1995 г. "О некоторых
вопросах применения судами
законодательства об ответственности за
преступления против собственности"
раскрывается признак устойчивости: высокий
уровень организованности, планирование и
тщательная подготовка преступления,
распределение ролей. Однако для того чтобы
воспользоваться предложенными критериями,
необходимо четко зафиксировать их
содержание. Так, возникает вопрос: какой
уровень организованности (насколько
высокий) необходим, чтобы группа из
организованной превратилась в преступное
сообщество? Или: сколь тщательной должна
быть подготовка преступления, чтобы группа
из обычной, образованной по
предварительному сговору, превратилась в
организованную?
То же самое относится и
к критерию сплоченности, характерному для
преступного сообщества или преступной
организации: как познать ту степень
сплоченности, которая позволяет оценить
группу либо как организованную, либо как
преступное сообщество, или группу,
образованную по предварительному сговору?
Получается, что законодательные критерии,
претендующие на разграничение групповых
образований, ничего кроме путаницы внести
не в состоянии. Положение еще более
усугубляется в связи с тем, что в Особенной
части УК РФ дополнительно предусмотрены
три групповых образования, также требующие
отличительных критериев: вооруженное
формирование (ст. 208), банда (ст. 209),
объединение (ст. 239).
Представляется
необходимым обсудить возможность
законодательного закрепления лишь таких
групповых разновидностей, как группа,
образованная без предварительного сговора,
и группа, образованная по предварительному
сговору. Во-первых, различия в данном случае
достаточно четкие: в первом случае
соглашение достигается после покушения, во
втором - до начала совершения преступления.
Во-вторых, все без исключения мыслимые
групповые разновидности могут быть
образованы либо с предварительным
сговором, либо без такового. Следовательно,
момент достижения соглашения является
универсальным критерием, благодаря чему
групповые разновидности легко
различимы.
Учитывая традицию
российского уголовного законодательства, в
Особенной части УК РФ следует оставить
такую групповую разновидность, как банда,
обладающую непременным признаком,
отличающим ее от других разновидностей
группировок - вооруженностью. Остальные
разновидности соучастия как не имеющие
четких ограничительных критериев не могут
иметь места в рамках УК. Такая постановка
вопроса тем более актуальна, что в
настоящее время будируется вопрос о
закреплении в Кодексе очередной
разновидности соучастия, связанной с
организованной преступностью. Если это
произойдет, практика окажется в полной
зависимости от усмотрения
правоприменителя, что чревато серьезными
злоупотреблениями.
ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ
АКТЫ
"УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РСФСР"
(утв. ВС РСФСР 27.10.1960)
"УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 13.06.1996 N 63-ФЗ
(принят ГД ФС РФ 24.05.1996)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Пленума Верховного Суда РФ от 25.04.1995 N 5
"О
НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ ПРИМЕНЕНИЯ СУДАМИ
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ
ОТВЕТСТВЕННОСТИ
ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ СОБСТВЕННОСТИ"
Российская юстиция, N 5, 1999
