Сужение понятия косвенного умысла влечет ужесточение уголовной репрессии
ВЛЕЧЕТ УЖЕСТОЧЕНИЕ УГОЛОВНОЙ
РЕПРЕССИИ
В. ПИТЕЦКИЙ
В. Питецкий,
кандидат юридических наук, доцент (г.
Красноярск).
В ст. 25 УК РФ дается понятие
умысла, несколько отличающееся от его
определения в прежнем Уголовном кодексе
(ст. 8 УК РСФСР). Определяя прямой умысел,
законодатель выделил две формы предвидения
общественно опасных последствий:
возможность и неизбежность. В определении
косвенного умысла отмечается лишь
возможность предвидения таких последствий.
В волевом моменте косвенного умысла
подчеркнуто нежелание наступления
общественно опасных последствий и наряду с
сознательным их допущением указано на
безразличное к ним отношение.
В связи с
этими изменениями возникает как минимум
два вопроса. Отразил ли законодатель в
новых формулировках сущностные
характеристики прямого и косвенного
умысла? Какую пользу принесли они для
практической реализации формулы умысла тем
субъектам, которым адресованы
(правонарушители, работники
правоохранительных органов, судьи)?
Представляется, что в попытке законодателя
улучшить формулировки прямого и косвенного
умысла эти цели не достигнуты.
Прежде
всего, весьма спорно введение в формулу
умысла философских категорий "возможности"
и "неизбежности" предвидения преступных
последствий. Провести четкую грань между
этими категориями, за редкими исключениями,
невозможно.
С другой стороны,
анализируемые изменения возродили давнюю
дискуссию о возможности косвенного умысла
при предвидении неизбежности наступления
последствий. Еще в период действия УК РСФСР
некоторые ученые утверждали, что при
предвидении неизбежности наступления
последствий следует всегда констатировать
наличие прямого умысла, поскольку, предвидя
неизбежность последствий, субъект не может
их не желать. Ныне такая позиция еще более
укрепляется и основывается уже на
законодательной базе. Логика рассуждений
ее сторонников, по-видимому, следующая. Коль
скоро неизбежность наступления
последствий упоминается в определении лишь
прямого умысла, то при названной форме
предвидения косвенный умысел исключается,
он всегда будет прямым. Законодательное
определение умысла в УК РФ с точки зрения
формальной логики и буквального толкования
закона действительно провоцирует такой
вывод и неверно ориентирует как теорию
уголовного права, так и судебно -
следственную практику, а потому не может
быть признано удачным.
Искать различия
между прямым и косвенным умыслом по степени
предвидения - занятие малопродуктивное. Оно
неизбежно заводит в область чисто
философских дискуссий, ничего не дающих для
практического применения уголовного
закона.
На мой взгляд, основные различия
между прямым и косвенным умыслом коренятся
не в интеллектуальном, а в волевом моменте.
Волевой момент прямого умысла определяется
в законе как желание наступления
общественно опасных последствий, поэтому
важно точно определить психологическое и
уголовно - правовое содержание этого
понятия.
Желание всегда неразрывно
связано с определенной целью. То, что не
является целью лица, не может быть для него
желаемым. Из этого следует важный вывод: при
прямом умысле всегда должна наличествовать
цель на достижение определенного
преступного результата. Причем он может
выступать как в качестве конечной цели
(например, при убийстве из ревности или
мести), так и средства (или этапа) для
достижения лицом иных целей. Последние
могут быть преступными (убийство охранника
с целью хищения из магазина) или
непреступными (убийство конкурента на
выборах). То обстоятельство, что преступные
последствия не являются конечной целью
действий, не меняет вид умысла: он останется
именно прямым. Различные психологические
оттенки волевого отношения к наступившим
последствиям не имеют значения и не
трансформируют прямой умысел в косвенный.
Например, мужчина, замыслив жениться на
своей любовнице, может испытывать
искреннее чувство жалости к убитой им с
этой целью жене.
Следует четко
различать преступные последствия как
конечную цель или как средство для
достижения цели, свойственные прямому
умыслу, и преступные последствия как
побочный, не являющийся его целью результат
деятельности лица, присущие косвенному
умыслу. В связи с этим указание в законе на
нежелание наступления общественно опасных
последствий представляется принципиально
важным и правильным. Характер же
предвидения (возможность или неизбежность)
принципиального значения для
разграничения прямого и косвенного умысла
не имеет. Косвенный умысел, хотя и в редких
случаях, возможен и при предвидении
неизбежности наступления преступных
последствий. Так, Н. похищает один из узлов
дорогостоящего механизма, тем самым
приводя его в частичную непригодность, с
целью использовать похищенное в домашнем
хозяйстве. В деянии имеется идеальная
совокупность преступлений: кражи (ст. 158 УК)
и умышленного повреждения чужого имущества
(ст. 167 УК). Вопрос о виде умысла по отношению
к краже не возникает - он является прямым. В
отношении повреждения чужого имущества
такого вывода сделать нельзя, поскольку оно
для Н. было не целью, а побочным результатом
совершения кражи, однако этот результат Н.
осознавал как неизбежный. Налицо -
косвенный умысел.
Следовательно, при
предвидении неизбежности наступления
последствий косвенный умысел возможен,
если, конечно, строго придерживаться
психологической аксиомы о том, что желание -
это всегда определенная цель. Поэтому
расхожее утверждение, что "если лицо
предвидит неизбежность наступления
общественно опасных последствий, то оно не
может их не желать", является неверным.
Жизненные реалии, психологическая наука,
элементарный здравый смысл
свидетельствуют, что, предвидя даже
неизбежность последствий, лицо может их не
желать, а лишь сознательно допускать.
В
некоторых случаях установление вида умысла
имеет принципиальное юридическое значение.
Речь, в частности, идет о неоконченной
преступной деятельности, которая, как
известно, возможна лишь при прямом умысле.
Если вернуться к примеру с Н. и представить,
что его преступная деятельность была
пресечена во время хищения узла механизма,
то можно констатировать лишь покушение на
кражу. Покушения на повреждение чужого
имущества в данном случае нет, ибо
применительно к результату этого деяния
имел место косвенный умысел.
В новой
законодательной формулировке косвенного
умысла наряду с сознательным допущением
общественно опасных последствий
упоминается безразличное к ним отношение.
Такой вариант волевого отношения к
преступным последствиям наиболее типичен
для рассматриваемого вида умысла и
соответствует форме предвидения, которая
обозначена в законе словом "возможность".
Эта форма предвидения, кстати, также
наиболее типична для косвенного умысла.
Возможность в отличие от неизбежности
наступления последствий предполагает лишь
вероятность их наступления. Ее степень
может быть различной, однако в любом случае
субъект осознает, что последствия могут как
наступить, так и не наступить. Если ситуация
исключает возможность ненаступления
последствий (как в примере с Н. в части
повреждения имущества), следует говорить о
неизбежности их наступления, что
свидетельствует не о безразличном
отношении, а о сознательном их допущении.
Таковы неумолимые законы формальной
логики.
Из изложенного следует важный
логический вывод: двум видам волевого
момента косвенного умысла соответствуют
два вида его интеллектуального момента.
Предвидению возможности наступления
общественно опасных последствий
соответствует безразличное к ним
отношение. В тех редких случаях, когда лицо
при косвенном умысле предвидит
неизбежность наступления последствий,
волевой момент может выражаться лишь в
сознательном их допущении. Предвидение же
возможности наступления последствий с
сознательным их допущением логически
несовместимо.
Недостаток
законодательного определения можно
исправить двумя способами. Первый из них -
вообще не упоминать в ст. 25 УК о формах
предвидения, предоставив возможность
решения вопроса о них теории уголовного
права. Второй - определение косвенного
умысла дополнить указанием на предвидение
неизбежности наступления последствий, что
представляется более предпочтительным,
поскольку в этом случае формулировки
умысла становятся логически безупречными и
правильно ориентируют правоприменительную
практику.
Если же признать верной точку
зрения, согласно которой при предвидении
неизбежности последствий всегда имеет
место прямой умысел, придется допустить
наличие желания при отсутствии цели. Такое
допущение стирает грань между прямым и
косвенным умыслом, противоречит
психологической науке, являющейся базой
для понимания сущности, форм и видов
вины.
ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ АКТЫ
"УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РСФСР"
(утв. ВС
РСФСР 27.10.1960)
"УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ" от 13.06.1996 N 63-ФЗ
(принят ГД ФС
РФ 24.05.1996)
Российская юстиция, N 5, 1999
