Что делать с противоправным воспрепятствованием деятельности адвоката
к суду". Прокуроры и следователи в делах,
касающихся интересов органов власти либо
должностных лиц этих органов (или
приближенных коммерческих структур),
обращаются с надуманными жалобами в органы
Министерства юстиции, и те зачастую
поддерживают их.
Вызывает сомнения и
правомочность обращения органов юстиции в
суд в отношении адвоката. Согласно ч. 6 ст. 17
Закона об адвокатской деятельности
территориальный орган юстиции,
располагающий сведениями об
обстоятельствах, являющихся основаниями
для прекращения статуса адвоката,
направляет представление о прекращении
статуса адвоката в адвокатскую палату. В
случае если совет адвокатской палаты в
трехмесячный срок со дня поступления
такого представления не рассмотрел его,
территориальный орган юстиции вправе
обратиться в суд с заявлением о прекращении
статуса адвоката". Это положение Закона, на
мой взгляд, оставляет возможность двоякого
толкования. Его можно понимать так, что
орган юстиции вправе обратиться в суд
только в том случае, если адвокатская
палата никак не отреагирует на
направленное ей представление. А если
решение адвокатской палаты не устраивает
территориальный орган юстиции? Приведенное
положение ч. 6 ст. 17 Закона не предоставляет
территориальному органу юстиции права
обжаловать такое решение, но и не запрещает
ему сделать это. Полагаю, что данная
формулировка Закона требует уточнения:
"Территориальный орган юстиции не вправе
обжаловать в суд решение совета
адвокатской палаты об отказе в прекращении
статуса адвоката". Обобщение практики
рассмотрения квалификационной комиссией и
Советом Адвокатской палаты г. Москвы
обращений судей о нарушении адвокатами
Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской
Федерации" и Кодекса профессиональной
этики адвоката свидетельствует, что больше
половины обращений были признаны
неосновательными. Они либо ничем не
подтверждались, либо даже опровергались
имевшимися фактами. Наличие большого
количества обращений, признанных
необоснованными, в том числе таких, которые
были очевидно несостоятельны, изначально
не соответствовали объективным фактам,
приводит к выводу, что посредством
возбуждения дисциплинарного производства
судьи иной раз сводят с адвокатами счеты
из-за активной, принципиальной позиции
защиты, мстят за отмену вынесенных
приговоров и решений вышестоящими
судебными инстанциями.
Использование
противоречий внутри адвокатского
сообщества. Не в пользу адвокатуры как
единого института работают и сохранившиеся
противоречия интересов внутри самой нашей
корпорации. Адвокатское сообщество
по-прежнему расколото на традиционную и
параллельную адвокатуру. Все мы помним,
какие страсти в борьбе за управление
сообществом разгорелись при вступлении
нового Закона об адвокатуре в действие.
Теперь, когда вопрос о персоналиях решен,
идет построение вертикали управления с
элементами давления на вчерашних
противников. Ввиду того что вопрос этот
тонкий, внутрикорпоративный, суд, как
конечная инстанция в делах по обжалованию
решений квалификационной комиссии, - не
лучший помощник. Необходимо наделение
Совета Федеральной палаты адвокатов
России, куда вошли представители всех
направлений адвокатуры, правом
рассмотрения жалоб на решения о лишении
статуса адвоката и на действия
(бездействие) руководителей региональных
палат.
Использование недостаточной
защищенности адвокатов как представителей
стороны в судебном процессе. Нельзя
признать достаточной и защиту
независимости высказывания адвоката.
Статья 18 Закона об адвокатской
деятельности гласит: "Адвокат не может быть
привлечен к какой-либо ответственности (в
том числе после приостановления или
прекращения статуса адвоката) за
выраженное им при осуществлении
адвокатской деятельности мнение, если
только вступившим в законную силу
приговором суда не будет установлена
виновность адвоката в преступном действии
(бездействии)". В Законе изначально заложено
противоречие: к какой-либо ответственности
адвокат не может быть привлечен, если нет
приговора суда, вступившего в законную
силу, но чтобы состоялся приговор,
необходимо привлечь к ответственности. В
статьях Уголовного кодекса Российской
Федерации, регламентирующих
ответственность за клевету и оскорбление,
нет никаких оговорок в отношении адвоката.
Поэтому теоретически возможно уголовное
преследование адвоката, например, за
заявление о фальсификации доказательств
следователем, прокурором, о вынесении судом
заведомо неправосудного приговора,
привлечении заведомо невиновного к
уголовной ответственности и т.д. Статья 298
УК РФ регламентирует ответственность за
"клевету в отношении судьи, присяжного
заседателя, прокурора, следователя, лица,
производящего дознание, судебного
пристава, судебного исполнителя".
Наша
правоохранительная и судебная системы до
сих пор сохраняют обвинительный уклон,
процент оправдательных приговоров
остается крайне низким. По приблизительным
оценкам количество невиновно осужденных
колеблется от 15 до 20%. В этих условиях
действия адвоката при защите должны быть
решительными и активными, что предполагает
и заявления о фальсификации доказательств
стороной обвинения, о привлечении заведомо
невиновного к уголовной ответственности.
Вырисовывается абсурдная ситуация:
общественная опасность преступления,
предусмотренного ст. 298 УК РФ, состоит в
подрыве доверия к правосудию или лицам,
осуществляющим правосудие, но адвокат, без
которого правосудие немыслимо, не попадает
в круг таких лиц. Более того, как будто
специально для лиц, оказывающих
юридическую помощь, УК РФ предусматривает
повышенную уголовную ответственность за
клевету в отношении судьи, прокурора,
следователя, лица, производящего дознание.
Добавим к этому, что Законом об адвокатуре
обрисована и вовсе фантастическая
ситуация, когда адвокат высказывает свое
мнение (при этом ложное) бездействием.
Получается, что адвокату можно вменить в
вину то, что он "клеветнически промолчал",
"оскорбительно бездействовал".
В
Основном положении о роли адвокатов,
принятом в августе 1990 г. Восьмым конгрессом
ООН по предупреждению преступлений, в
разделе о гарантиях деятельности адвокатов
говорится: "Правительства должны
обеспечить адвокатам такие гарантии, как: а)
возможность исполнять все их
профессиональные обязанности без
запугивания, препятствий, беспокойства и
неуместного вмешательства; с) не
подвергаться судебному преследованию или
угрозе такового и обвинения, влекущего
применение административных,
экономических санкций за любые действия,
осуществляемые в соответствии с
признанными профессиональными
обязанностями, стандартами и этическими
нормами". Для обеспечения этого существует
несколько правовых принципов, среди
которых важное место занимает свобода
высказывания своего мнения по делу. Свобода
высказывания является элементом правового
статуса личности, которая закреплена в ст. 29
Конституции РФ: "Никто не может быть
принужден к выражению своих мнений и
убеждений или отказу от них. Каждый имеет
право свободно искать, получать, предавать,
производить и распространять информацию
любым законным способом".
Согласно
действующему законодательству позиция
адвоката по делу связана с позицией его
подзащитного, и ответственность за ее выбор
не может возлагаться на адвоката. При
исполнении поручения адвокат в своих
действиях исходит из презумпции
достоверности документов и информации,
представленных доверителем и не проводит
их дополнительной проверки (ст. 10 Кодекса
профессиональной этики адвоката). Как верно
подмечено в литературе, адвокат в процессе
является своеобразным вторым голосом
своего клиента <*>. Излагая какие-либо
факты, он делает это не от своего имени, а от
имени своего доверителя. Только мысли не
обладают юридическим значением - все
остальное, включая какое-либо выражение
этих мыслей, может представлять собой
юридический факт. Законодательство
наиболее развитых (в смысле права и
правоприменения) государств и
международное право выделяют такое
положение, как иммунитет адвокатского
высказывания. Так, согласно Основному
положению о роли адвокатов, адвокат должен
обладать уголовным и гражданским
иммунитетом от преследований за
относящиеся к делу заявления, сделанные в
письменной или устной форме при
добросовестном исполнении своего долга и
осуществлении профессиональных
обязанностей в суде, трибунале или другом
юридическом или административном органе.
Данный международный документ закрепил за
адвокатом иммунитет высказывания вообще,
отечественный же Закон об адвокатуре -
только один из его элементов - свободу
выражения своего мнения.
--------------------------------
<*> См.: Мельниченко
Р.Г. Об иммунитете устного высказывания
адвоката // Адвокат. 2005. N 9. С.
31.
Европейский суд по правам человека
признал, что угроза уголовного наказания за
диффамацию может привести к самоцензуре. В
марте 2002 г. состоялось решение Суда по делу
"Никкула против Финляндии". В 1996 г. адвокат
Анне Никкула, проживающая в Хельсинки,
подала в Европейский суд по правам человека
жалобу против Финляндии. Заявитель
утверждала, что ее осуждение за критические
высказывания в адрес государственного
обвинителя, которые она сделала в качестве
представителя защиты в суде, является
нарушением ее права на свободу слова. В
судебной речи адвоката представитель
обвинения подвергся критике "за
манипулирование ходом судебного
разбирательства и незаконное предъявление
доказательств". Последний в ответ обвинил А.
Никкула в публичной диффамации. Хотя
национальные суды отказались от вынесения
приговора адвокату из-за
малозначительности правонарушения, на нее
тем не менее было возложено обязательство
оплатить денежное возмещение и судебные
издержки. В решении Европейского суда по
правам человека отмечено, что ограничение
свободы слова адвоката в данном случае не
отвечало никакой общественной потребности
и нарушило статью 10 Европейской конвенции.
Суд указал, что осуществление права на
защиту подразумевает несколько большую
свободу слова адвоката в ходе
осуществления своей адвокатской
деятельности, нежели у обычных граждан.
Европейский суд подчеркнул, что адвокат
относительно прокурора может позволить
себе большее, нежели относительно суда.
Уважение к суду обязательно для всех
участников процесса, тогда как уважение к
процессуальному противнику - вопрос
культуры и нравственности, но не права.
Как видно из этого решения Европейского
суда, самоцензура признается безусловным
злом в адвокатской деятельности. Еще более
наглядно механизм недопущения самоцензуры
описан в известном решении Верховного суда
США по делу New York Times v. Sullivan: ...ошибочные
высказывания неизбежны в ходе свободной
дискуссии, и им должна быть предоставлена
защита с тем, чтобы не погибла сама свобода
выражения мнения, которая "может выжить,
лишь располагая определенным свободным
пространством". В Великобритании
прецедентная практика закрепила правило о
том, что адвокат не должен подвергаться
опасности стать ответчиком по искам,
поданным против него в связи со сказанным в
процессе защиты. Даже самый добросовестный
адвокат может опасаться потенциальных
исков против него, поэтому гораздо
правильнее предоставить ему как можно
больше свободы, даже допуская мысль, что
этой свободой будут пользоваться и
недобросовестные адвокаты с умышленными
целями <*>.
--------------------------------
<*>
См.: Мельниченко Р.Г. Указ. соч. С. 30,
31.
Следует отметить, что законодательство
ряда стран ближнего зарубежья
предусматривает гарантии независимости
адвоката и недопустимости препятствий его
деятельности. Так, в Республике Молдова
соответствующая норма закреплена в
Конституции (ч. 3 ст. 26): "Вмешательство в
деятельность лиц, осуществляющих защиту в
установленных пределах, наказывается
законом". Похожая норма содержится и в
Конституции Республики Беларусь (ст. 62):
"противодействие оказанию правой помощи в
Республике Беларусь запрещено".
Закон
Республики Казахстан "Об адвокатской
деятельности" от 5 декабря 1997 г. N 195 в ст. 17
"Гарантии адвокатской деятельности"
устанавливает: "Должностные лица
государственных органов, политических
партий, общественных объединений и иных
организаций не вправе прямо или косвенно
препятствовать осуществлению адвокатской
деятельности... Лица, допустившие
незаконное вмешательство в деятельность
адвокатов либо препятствующие
осуществлению такой деятельности,
привлекаются к ответственности в
соответствии с законом".
В Республике
Таджикистан действует Конституционный
закон "Об адвокатуре". Статья 13 этого Закона,
посвященная гарантиям адвокатской
деятельности, гласит: "Государственные
органы и должностные лица обязаны
обеспечить адвокату возможность оказания
юридической помощи, соблюдать его права. Не
может быть ограничена свобода передвижения
адвоката, если переезд необходим ему в
целях оказания юридической помощи, кроме
случаев, предусмотренных законом.
Требование специального разрешения и
создание иных незаконных препятствий для
адвокатской деятельности, вмешательство в
адвокатскую деятельность, проявление
неуважения к адвокату - влекут
ответственность, предусмотренную
законодательством Республики
Таджикистан".
Закон Кыргызской
Республики от 21 октября 1999 г. N 114 "Об
адвокатской деятельности" в ст. 16
"Неприкосновенность адвоката" дает полный и
развернутый ответ на вопрос о гарантиях
свободы высказывания адвоката: "Адвокат не
может быть привлечен к дисциплинарной,
гражданско-правовой, административной или
уголовной ответственности за высказанное
им при выполнении профессиональных функций
мнение, за сделанное заявление в суде либо
перед правоохранительным органом, а также
за любые действия, осуществляемые в
соответствии с признанными
профессиональными обязанностями и
этическими нормами". Эти важнейшие нормы
дополняются положениями ст. 17 "Гарантии
адвокатской деятельности":
"Профессиональные права, честь и
достоинство адвоката защищаются законом.
Не может быть ограничена свобода
передвижения адвоката, если переезд
необходим ему в целях оказания юридической
помощи, кроме случаев, предусмотренных
законом.
Требование специального
разрешения и создание иных незаконных
препятствий для адвокатской деятельности,
вмешательство в адвокатскую деятельность,
проявление неуважения к адвокату, угроза,
оскорбление и клевета в его адрес, насилие
или посягательство на его жизнь, здоровье и
имущество влекут ответственность,
предусмотренную законодательством
Кыргызской Республики".
Практически во
всех странах СНГ регламентировано
уголовное преследование за создание
препятствий деятельности адвоката. К
примеру, ст. 397 Уголовного кодекса Украины
содержит санкции за такие действия. Часть
первая названной статьи признает
уголовно-наказуемым деянием создание в
любой форме препятствий к осуществлению
правомерной деятельности защитника или
представителя лица по оказанию правовой
помощи или нарушение установленных законом
гарантий их деятельности и
профессиональной тайны. Часть вторая ст. 397
рассматривает "те же действия, совершенные
должностным лицом с использованием своего
служебного
