ДОГОВОР ПЕРЕВОДА ДОЛГА ПО РОССИЙСКОМУ ГРАЖДАНСКОМУ ПРАВУ(В.А. Белов)
литературе отмечалось, что необходимо
отличать перевод долга от перевода
ответственности: первый допустим, второй -
нет <*>. Такой взгляд чрезмерно
категоричен и нуждается в некотором
уточнении. Очевидно, автор этого мнения
имел в виду, что не может иметь места
ситуация, когда обязанность, составляющая
содержание обязательства, сохраняется за
старым должником, а ответственность за ее
нарушение возлагается на нового. Это вполне
естественно, ибо ответственность за
нарушение обязательства (в т.ч. и нарушение,
выразившееся в действиях третьих лиц) несет
лицо, которое его нарушило (в случае с
нарушением, выразившимся в действиях
третьих лиц, нарушение должника выражается
в непредотвращении им совершения этих
действий).
--------------------------------
<*>
См.: Научно-практический комментарий к
части первой Гражданского кодекса
Российской Федерации для предпринимателей.
Изд. 2-е / Под общ. ред. В.Д. Карповича. С.
481.
Однако:
(1) Если нарушение
обязательства произошло после того, как
перевод долга состоялся, ответственность
за такое нарушение несет новый должник, т.е.
в этом смысле ответственность вполне
"переводима" <*>;
--------------------------------
<*> См. об этом, напр.: Агарков М.М. Указ.
соч. С. 29 - 30.
(2) Предметом договора о
переводе долга может быть обязанность,
содержанием которой является уплата
неустойки, процентов, возмещение убытков и
вреда, поскольку такая обязанность
составляет содержание особого
охранительного обязательственного
правоотношения.
Вопрос об эквиваленте
(встречном удовлетворении) в договоре
перевода долга решается следующим
образом.
"...Договор о переводе долга
носит абстрактный характер в отношении той
каузальной сделки между старым и новым
должником, которая лежит в его основе" <*>.
Договор о переводе долга, следовательно,
всегда имеет в своем основании
общегражданскую сделку (купля-продажа,
дарение и т.д.), с которой, однако, он не
сливается и не должен отождествляться
<**>. Следовательно, вопрос о возмездном
или безвозмездном характере договора о
переводе долга остается за его рамками. В
ином варианте классический абстрактный
договор перевода долга в его "чистом" виде
будет утрачен.
--------------------------------
<*> Агарков М.М. Указ. соч. С. 26, 32.
<**>
Там же. С. 25 - 26.
Так, например, если в
договоре перевода долга содержится
указание на обязанность прежнего должника
заплатить за снимаемый с него долг, перед
нами будет каузальный договор перевода
долга, который, однако, в отличие от уступки
требования против денежного эквивалента
регламентируется только нормами § 2 главы 24
ГК и не подчиняется его правилам о
купле-продаже (§ 1 главы 30 ГК). Напротив,
договор перевода долга, в котором
указывается, что новый должник освобождает
или обязуется освободить прежнего от его
долга перед третьим лицом (кредитором)
безвозмездно, признается, в соответствии с
п. 1 ст. 572 и ч. 2 п. 4 ст. 576 ГК, договором дарения
и подчиняется не только правилам о переводе
долга, но и нормам ГК о договоре дарения
(глава 32).
3. Долги, не подлежащие
переводу
Как уже отмечалось, Гражданский
кодекс никак не ограничивает круг долгов,
которые могут быть предметом перевода.
Причину такого "пренебрежения" вопросом мы
также называли: перевод долга не может
состояться без согласия кредитора.
Естественно, что кредитор никогда не
согласиться на перевод: (а) долгов, в которых
существенным для него элементом является
кредитоспособность конкретного должника,
т.е. личность должника; (б) долгов, перевод
которых прямо запрещен действующим
законодательством, ибо сам договор
перевода такого долга будет ничтожным, а
значит, кредитор не достигнет
предполагаемого результата своего
согласия, не обеспечит себе нового
должника.
Вместе с тем в литературе
встречается точка зрения, согласно которой
необходимость в законодательном
определении перечня долгов, которые не
могут переводиться, существует <*>.
Однако ни одного примера подобного случая
авторы этой точки зрения привести не
потрудились. Поэтому мы склонны
согласиться с позицией противоположной, не
настаивающей на такой необходимости, но
вместе с тем допускающей возможность
изъятия отдельных типов долгов из числа
допускающих замену должника. Соображения,
которыми это изъятие может быть обосновано,
идентичны тем, которые положены в основу
запрета уступки отдельных требований.
Подобно тому, как государство может быть
заинтересовано в неразрывной связи
некоторых требований с личностью
конкретных кредиторов, точно так же с точки
зрения публичного порядка может оказаться
нежелательным и перевод долгов
определенного типа.
--------------------------------
<*> Вагацума С.,
Ариидзуми Т. Указ. соч. С. 323.
Так, например,
в социалистический период развития
российского гражданского законодательства
советскими учеными единодушно отмечалась
недопустимость перевода долгов из
хозяйственных договоров за противоречием
такого перевода принципам планового
хозяйства <*>. В подобной ситуации, т.е.
если перевод противоречит закону, должник
не вправе его осуществлять, хотя бы даже и с
согласия кредитора <**>.
--------------------------------
<*> Новицкий И.Б.,
Лунц Л.А. Указ. соч. С. 230.
<**> Иоффе О.С.,
Толстой Ю.К. Новый Гражданский кодекс РСФСР.
Л., 1965. С. 224 - 225.
Толкуя отдельные
предписания действующего российского
законодательства, мы можем прийти к выводам
о противоречии перевода некоторых долгов
нормативным предписаниям. Мы имеем в виду, в
частности, следующие случаи:
(1) перевод
долга, подлежащего уплате в иностранной
валюте, кроме как по специальному
разрешению Банка России на каждую уступку
(противоречит п. п. 7 - 10 ст. 1 и п. п. 1 и 2 ст. 6
Закона о валютном регулировании и валютном
контроле);
(2) перевод любых долгов на
лицо, признанное банкротом, без санкции на
то временного, внешнего или конкурсного
управляющего (противоречит п. 2 ст. 58,
статьям 88 и 113 Закона о банкротстве);
(3)
перевод любых долгов на малолетних
(противоречит ст. 28 ГК);
(4)
недопустимость перевода части долга из
обязательства с неделимым предметом
(противоречит сущности обязательства)
<*>;
--------------------------------
<*>
Новоселова Л.А. Уступка права требования по
договору (теория и практика) //
Законодательство. 1997. N 6. С. 21. Во всех
остальных случаях при допустимости
перевода всего долга следует считать
допустимым также и перевод части долга. См.:
Анненков К.Н. Указ. соч. С. 213.
(5)
недопустимость перевода долгов,
законодательно связанных с правовым
статусом определенного лица (например,
обязанностей по зачислению, перечислению и
списанию денег с банковского счета на
организацию, не являющуюся банком; долга из
акции на организацию, не являющуюся
хозяйственным обществом; долга из
коносамента на организацию, не являющуюся
перевозчиком; долга хранителя по хранению
вещи; долга поверенного, комиссионера или
агента по исполнению поручений; долга
доверительного управляющего по управлению
имуществом; долгов из трудового договора,
алиментного обязательства, обязательства с
отрицательным содержанием; долгов по
публично-правовым обязательствам, в
частности - по обязательствам налоговым,
обязательствам кредитных организаций по
внесению средств в фонды обязательных
резервов ЦБ РФ).
Как совершенно
справедливо отмечает М.М. Агарков,
недопустимость перевода долгов
объясняется тем, что личные качества
должника входят в основание возникновения
соответствующего обязательства <*>.
Отпадение этих личных качеств может влечь
только прекращение обязанности, но не
передачу ее новому должнику.
--------------------------------
<*> См.: Агарков М.М.
Указ. соч. С. 28.
4. Форма договора перевода
долга
и последствия ее
несоблюдения
4.1. Согласно п. 2 ст. 391 ГК "к
форме перевода долга соответственно
применяются правила, содержащиеся в
пунктах 1 и 2 ст. 389 Гражданского кодекса". Эти
правила относятся к форме договора уступки
требования и, коротко говоря, могут быть
сведены к одному: договор перевода долга не
может быть совершен в форме, менее строгой,
чем та, в которой совершен договор,
являющийся основанием возникновения
переводимого долга. Соответственно,
перевод долга из письменного договора
также должен осуществляться на основе
письменного договора перевода долга; долга
из нотариального договора - соответственно,
на основе нотариально заверенного договора
перевода долга и т.д.
Следует указать на
отсутствие в законодательстве каких-либо
специальных предписаний о форме перевода
долгов, возникших из устных сделок, а также -
юридических фактов, не являющихся сделками.
Очевидно, такие сделки могут быть совершены
и в устной форме, если иного не будет
установлено соглашением сторон (например,
предварительным договором). Особо отмечаем,
что возможности совершения перевода долга
в устной форме более широкие, чем
возможности для уступки таким образом
требований, ибо подтверждением устного
договора перевода долга всегда может стать
факт обращения его сторон за согласием к
кредитору.
Таким образом, можно
заметить, что в вопросе о форме договора
перевода долга российское
законодательство так же, как и в случае с
договором сингулярной сукцессии,
придерживается теории зависимости формы
договора перевода долга от формы сделки, из
которой возник долг <*>.
--------------------------------
<*> Этой же позиции
придерживается большинство российских
ученых. См.: Иоффе О.С. Указ. соч. С. 82; Иоффе
О.С., Толстой Ю.К. Указ. соч. С. 221; Комментарий
к Гражданскому кодексу РСФСР. Изд. 3-е / Отв.
ред. С.Н. Братусь и О.Н. Садиков. С. 262;
Научно-практический комментарий к части
первой Гражданского кодекса Российской
Федерации для предпринимателей. Изд. 2-е /
Под общ. ред. В.Д. Карповича. С. 481.
М.М.
Агарков высказал мнение о том, что форма
договора о переводе долга не должна
находиться в зависимости от формы договора,
являющегося основанием возникновения
переводимого долга. Оно основано на
трактовке категории "правопреемство" как
процесса передачи прав и обязанностей. С
этой точки зрения перевод долга не изменяет
содержание обязательства, в которое он
входит, а значит, и не изменяет договора,
являющегося основанием его возникновения.
Акт же, не являющийся изменением договора,
не должен зависеть по своей форме от формы
этого договора <*>.
--------------------------------
<*> См.: Агарков М.М.
Указ. соч. С. 27.
С этой позицией трудно
согласиться. Рассматривая правопреемство в
обязательствах как процесс прекращения
одних правоотношений и их замены иными с
идентичным содержанием, но другим
субъектным составом, мы вынуждены будем
придавать договору, прекращающему
правоотношения, как минимум ту же форму, что
была и у договора, послужившего в свое время
основанием их возникновения.
Теории
зависимости формы договора перевода долга
от формы договора, из которого долг возник,
противостоят теории (1) общего правила о
форме договоров <*> и (2) письменности
<**>. Но если в случае с договором
сингулярной сукцессии мы готовы
согласиться с выводом о том, что наиболее
целесообразной и отвечающей потребностям
практики является теория письменности, то в
отношении договора перевода долга вопрос
этот не столь однозначен.
--------------------------------
<*> См.: Там же. С. 27;
Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С.
380; Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 231 - 232.
Монография М.И. Брагинского, В.В.
Витрянского "Договорное право. Общие
положения" (Книга 1) включена в
информационный банк согласно публикации -
М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е,
стереотипное). <**> См.: Гражданский
кодекс Советских Республик: Текст и
практический комментарий / Под ред. А.
Малицкого. Изд. 2-е. Харьков, 1925. С. 123;
Гражданское право России: Курс лекций. Ч. 1 /
Под ред. О.Н. Садикова. М., 1996. С. 268 (а если долг
возник из сделки более строгой формы - то
теория зависимости).
Главным
соображением в пользу приоритета теории
письменности формы договора сингулярной
сукцессии является то, что исполнение
данного договора не имеет никаких внешних
проявлений, а следовательно, доказать его
заключение иными доказательствами, кроме
письменных, почти невозможно. Иное дело с
переводом долга: исполнение этого договора
(платеж долга новым должником) видно всем и
никакому сомнению не подлежит, а то, что
платеж был произведен третьим лицом именно
как новым должником, может быть доказано
согласием кредитора на замену должника.
Иначе говоря, допущение заключения
договоров перевода долга не только в
письменной, но и в устной форме не влечет
тех процессуальных проблем, которые
возникли бы при аналогичном допущении,
сделанном в отношении договора сингулярной
сукцессии.
Вопрос о том, какую же из двух
оставшихся теорий - общего правила или
зависимости - целесообразно избрать для
законодательного воплощения и
практического применения, нуждается в
специальном подробном исследовании.
Предпосылкой его должно быть сопоставление
данных теорий, сделанное в общем плане, не
применяясь только лишь к сделке перевода
долга. По результатам такого сопоставления
должны быть выявлены факторы, которыми
определяется целесообразность
использования каждой из этих теорий.
Используя свой личный опыт практической
деятельности, мы бы рекомендовали
сохранить существующее положение вещей,
т.е. продолжать руководствоваться теорией
зависимости.
Вопрос о последствиях
несоблюдения законодательных требований к
форме договора о переводе долга в науке не
исследован. Те немногие из авторов, которые
этот вопрос затрагивают, ограничиваются
упрощенным его толкованием в том смысле,
что последствия эти суть общие, т.е. для
простой письменной - запрет ссылаться на
свидетелей, а для нотариальной -
недействительность <*>. Мы хотели бы
уточнить эти выводы в том смысле, что:
--------------------------------
<*> См.: Комментарий
к Гражданскому кодексу РСФСР. Изд. 3-е / Отв.
ред. С.Н. Братусь и О.Н. Садиков. С. 262.
1)
Несоблюдение простой письменной формы
перевода долгов, возникших из договоров,
для которых законом установлена
обязательность письменной формы под
страхом недействительности, влечет
недействительность договоров о переводе
соответствующих долгов (п. 2 ст. 162 ГК).
2)
Несоблюдение установленного законом
правила о необходимости совершения
договора перевода долга, возникшего из
нотариально удостоверенной сделки, в
нотариальной письменной форме, влечет
ничтожность договора перевода долга (п. 1 ст.
165 ГК).
3) Несоблюдение в случаях,
установленных законом <*>, требования о
государственной регистрации сделки также
влечет ее недействительность (п. 1 ст. 165 ГК).
Договор перевода долга, возникшего из
договора, для которого законом установлена
обязательность его государственной
регистрации под страхом
