Ответственность за незаконное получение кредита и уклонение от погашения кредиторской задолженности: проблемы теории и практики
И УКЛОНЕНИЕ ОТ ПОГАШЕНИЯ КРЕДИТОРСКОЙ
ЗАДОЛЖЕННОСТИ:
ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И
ПРАКТИКИ
М.В. ФЕОКТИСТОВ
М.В.
Феоктистов, кандидат юридических наук,
доцент, зам. декана юридического факультета
Кубанского
госуниверситета.
Необходимость
укрепления денежной и банковской системы
Российской Федерации требует усиления
защиты этих сегментов российской
экономики. Это явилось одной из причин,
побудивших законодателя к включению в
Уголовный кодекс ст. 176 "Незаконное
получение кредита" и ст. 177 "Уклонение от
погашения кредиторской задолженности".
Появление этих норм обусловлено в первую
очередь большими масштабами невозвращения
кредитов, огромными убытками банковских и
других кредитных учреждений, лишенных
возможности своевременно рассчитаться с
клиентами, основную массу которых
составляют граждане. Проблема возвращения
вкладов населению постепенно переходит из
гражданско-правовой в политическую.
Основным непосредственным объектом
незаконного получения кредита следует
признать финансовую систему Российской
Федерации, порядок кредитования граждан и
хозяйствующих субъектов. Безусловно,
дополнительным объектом являются и
экономические интересы кредиторов. При
этом следует помнить о том, что дела о
данных преступлениях не относятся к
категории дел частного обвинения и
отсутствие заявления потерпевшего, в том
числе и о причиненном вреде, не является
основанием для отказа в возбуждении
уголовного дела.
В соответствии с ч. 1 ст.
819 ГК РФ кредиты предоставляются на
условиях срочности, возвратности и
возмездности.
Предметом кредитного
договора могут быть как денежные средства,
так и вещи, определенные родовыми
признаками (товарный кредит), а также и
аванс, предварительная оплата, отсрочка и
рассрочка оплаты товаров, работ или
оказанных услуг (коммерческий кредит).
Последние два вида являются
нетрадиционными для кредитования, в силу
чего законодатель поместил их в
специальный третий параграф главы 42 ГК РФ.
Думается, что эти виды кредита не должны
относиться к предмету данного
преступления, поскольку являются довольно
специфичными, что и подтверждается
законодателем, который хотя и
устанавливает примерно одинаковый
правовой режим этих кредитов, но помещает
их в разные параграфы. Нельзя считать
предметом этого преступления и заем,
правовое регулирование которого также
осуществляется нормами отдельного
параграфа ГК. Помимо сказанного, не может
быть отнесен к кредитам и так называемый
инвестиционный налоговый кредит,
представляющий собой одну из форм отсрочки
исполнения налоговых обязательств.
Подтверждение сказанному мы видим еще и в
том, что объектом данного преступления
должна признаваться финансовая система
Российской Федерации, в которую наряду с
Центральным банком Российской Федерации
входит и система подконтрольных ему
коммерческих банков. Поэтому вряд ли правы
те авторы, которые в предмет преступления,
предусмотренного ст. 176 УК РФ, включают не
только финансовые, но и иные виды кредитов
<*>.
--------------------------------
<*> См.:
Лопашенко Н.А. Вопросы совершенствования
норм главы 22 УК РФ: Проект Федерального
закона "О внесении изменений и дополнений в
Уголовный кодекс РФ" (с пояснительной
запиской) // Налоговые и иные экономические
преступления: Сборник научных статей. Вып. 1
/ Под ред. Л.Л. Кругликова. Ярославль: Изд-во
Ярославского госуниверситета, 2000. С. 19; 30; 34 -
35.
Помимо кредита предметом
рассматриваемого преступления могут
выступать льготные условия кредитования,
то есть такие обстоятельства, в силу
которых заемщик имеет право на уплату
процентов за пользование кредитом в
меньшем размере, чем это предусмотрено для
других заемщиков. Льготные условия
кредитования могут также охватывать и
другие стороны кредитного договора,
например сроки, условия, сумму и т.п.
Белорусский законодатель в предмет
анализируемого преступления включает
наряду с кредитом, льготными условиями
кредитования и выделение различного рода
дотаций (ст. 237 УК Республики Беларусь <*>).
Целесообразность аналогичного
реформирования российского уголовного
законодательства представляется
сомнительной.
--------------------------------
<*> См.: Уголовный кодекс Республики
Беларусь / Вступ. ст. А.И. Лукашова, Э.А.
Саркисовой. Мн.: Тесей, 1999.
Объективная
сторона данного преступления выражается в
представлении банку или иному кредитору
заведомо ложных сведений о хозяйственном
или финансовом состоянии предпринимателя
либо организации, если это деяние причинило
крупный ущерб.
По способам совершения
это преступление может выражаться в
предоставлении заведомо искаженных
балансов или иных бухгалтерских
документов, их подделке, подчистке, пометке
другим числом или периодом, предоставлении
заведомо недостоверных договоров с
поставщиками, передачи в залог имущества,
заведомо не принадлежащего заемщику или
уже заложенного другому кредитору, и т.п.
Состав данного преступления будет и в тех
случаях, когда в представляемые в банк
данные внесены не все сведения
фактического характера либо приведенные
оценки изначально преднамеренно основаны
на неверной информации.
Вместе с тем
следует учитывать, что банковская, как и
любая предпринимательская, деятельность
является самостоятельной инициативной
деятельностью на свой страх и риск. Поэтому
необходимо проверять, насколько
добросовестно банк относился к ее
осуществлению: устанавливал ли
действительную стоимость закладываемого
имущества, финансовое состояние клиента,
характер осуществляемой им деятельности,
обоснованность и реальность
представленного бизнес-плана и т.п.
Например, банк, принимая в залог
недвижимость, не выехал на место и не
произвел ее реальную оценку, в результате
чего оказалось, что действительная
стоимость заложенного имущества гораздо
ниже заявленной. Если при этом
отсутствовало соглашение между клиентом
банка и его работниками о такой
недобросовестной оценке имущества, то, по
нашему мнению, такие действия не могут
образовать состав данного преступления.
Ответственность клиента банка по ст. 176 УК
должна быть исключена, а его работник при
наличии соответствующих условий может быть
привлечен за халатность. Если же такой
"просчет" ответственного сотрудника банка
обусловлен предварительным соглашением, то
налицо соучастие. Вероятнее всего в
подобных случаях следует вести речь о
мошенничестве.
Кредит следует считать
полученным с момента зачисления ссуды на
расчетный счет либо направления денежных
средств, полученных по кредитному договору,
на оплату товаров, работ, услуг или же с
момента снятия наличных денежных средств
со счета, открытия ссудного счета и т.п. Если
в предоставлении кредита или льготных
условий кредитования заемщику будет
отказано, то ответственность по ст. 176 УК РФ
должна исключаться.
Обязательным
признаком объективной стороны этого
преступления является причинение крупного
ущерба, который может выражаться в лишении
кредитора возможности заключения сделок
ввиду нехватки денежных средств, выданных в
качестве ссуд. Следует согласиться с С.В.
Максимовым в том, что ущерб от преступления,
предусмотренного ст. 176 УК РФ, может
выражаться не только в прямых убытках, но и
в невозможности исполнения обязательств
имущественного характера или в иной
упущенной выгоде. Он также может выражаться
в снижении официально установленного
рейтинга организации, утрате доверия среди
клиентов и партнеров <*>.
--------------------------------
<*> См.: Уголовное
право: Часть Общая. Часть Особенная: Учебник
/ Под общ. ред. Л.Д. Гаухмана, Л.М. Колодкина,
С.В. Максимова. М.: Юриспруденция, 1999. С. 459 -
460.
Законодатель не указывает на размеры
крупного ущерба. Этот признак является
оценочным и определяется в каждом
конкретном случае в зависимости от
размеров полученных кредитов и с учетом
финансового положения кредитора. Здесь
может учитываться как невозвращенная сумма
основного долга, так и подлежащие уплате
проценты за пользование кредитом. Причем
представляется, что размеры крупного
ущерба должны быть не менее
соответствующих размеров, характеризующих
крупный размер хищения, то есть как минимум
составлять пятьсот минимальных месячных
размеров оплаты труда. Таким образом, по
своей конструкции этот состав является
материальным. Несколько по-иному этот
вопрос решается белорусским законодателем,
который сконструировал основной состав
выманивания кредита или дотации (ст. 237 УК)
как формальный. Лишь в ч. 2 ст. 237 УК РБ им
установлена более высокая ответственность
за совершение преступления с целью
получения государственного целевого
кредита либо в случае причинения ущерба в
особо крупном размере. Аналогичная
конструкция диспозиции ст. 176 УК РФ
предлагается и профессором Н.А. Лопашенко,
которая полагает, что поскольку подделка
документов в уголовном законодательстве
является самостоятельным преступлением, то
получение кредита путем совершения другого
преступления (обман, подлог и т.п.) уже само
по себе представляет достаточную
общественную опасность независимо от факта
причинения таким деянием крупного ущерба
<*>. Мы же исходим из того, что причинение
ущерба в данном случае выступает основным
криминалообразующим признаком.
Законодатель наказывает не само по себе
получение кредита обманным путем, а
невозвращение такого кредита, которое
причиняет крупный ущерб
контрагенту-кредитору. Безусловно,
получение кредита путем обмана является
недопустимым. В то же время на практике
может возникнуть ситуация, при которой
лицо, получившее кредит путем обмана, будет
подлежать уголовной ответственности и в
случае возвращения кредита, с чем вряд ли
можно согласиться.
--------------------------------
<*> См.: Лопашенко Н.А. Указ. соч. С. 22; 34 -
35.
Не меньшие дискуссии в
уголовно-правовой науке вызывают подходы к
формализации признака крупного ущерба. Его
закрепление в законе, конечно же, будет
способствовать единству судебной и
следственной практики, устранению судебных
ошибок и различной квалификации в разных
регионах одинаковых по причиненному ущербу
деяний. В то же время трудно разделить
позицию Н.А. Лопашенко, которая предлагает
законодательно закрепить различные
критерии крупного ущерба в зависимости от
того, кто является потерпевшим - гражданин
(индивидуальный предприниматель) или же
юридическое лицо (организация) <*>. Не
менее спорно и ее предложение относительно
связи размера ущерба не с минимальными
месячными размерами оплаты труда, а с
определенным количеством минимальных
прожиточных минимумов, действующих на
момент совершения преступления на
территории его учинения <**>. При таком
подходе причинение одинакового по своим
фактическим (номинальным) размерам ущерба в
разных регионах России может
квалифицироваться по-разному (как
преступление и как непреступное деяние).
--------------------------------
<*> См.: Лопашенко
Н.А. Указ. соч. С. 29.
<**> См.: Лопашенко
Н.А. Указ. соч. С. 29.
Думается, что,
устанавливая факт незаконного получения
кредита, следственные органы должны
проверять и возможность коммерческого
риска. Например, получение
предпринимателем ссуды и расчет из ее
средств с другим поставщиком, а не с тем,
который был указан предпринимателем в
представленном им в банк бизнес-плане, еще
не может безусловно свидетельствовать о
получении кредита путем обмана. Поскольку
предпринимательская деятельность есть
самостоятельная инициативная
деятельность, направленная на получение
прибыли, должны быть проверены все
обстоятельства. Может оказаться, что в
связи с резким изменением рыночной
конъюнктуры продукция, под которую брался
кредит, перестала пользоваться спросом или
же значительно упала цена на нее и
дальнейшее выполнение этого договора
грозило более значительными убытками не
только для должника, но и для его
кредитора.
Ученые пока не пришли к
единому мнению о субъективной стороне
этого преступления. В одних источниках
указывается на прямой умысел <*>, другие
считают, что это преступление с двумя
формами вины <**>. Ни с одной, ни с другой
позицией мы согласиться не можем.
--------------------------------
<*> См.:
Научно-практический комментарий к
Уголовному кодексу Российской Федерации /
Под ред. П.Н. Панченко. Нижний Новгород:
Номос, 1996. Т. 1. С. 487; Уголовное право России.
Особенная часть: Учебник / Под ред. А.И.
Рарога. М.: Триада Лтд., 1996. С. 183; Комментарий
к Уголовному кодексу Российской Федерации /
Под ред. А.В. Наумова. М.: Юристъ, 1996. С. 450.
<**> Такая позиция, например, была
высказана доктором юридических наук,
профессором С.И. Дементьевым при обсуждении
этого вопроса на кафедре уголовного права и
криминологии КубГУ. А.А. Витвицкий полагает,
что по отношению к деянию возможен прямой
умысел, а по отношению к последствиям -
умысел или неосторожность (См.: Уголовное
право. Особенная часть: Учебник / Под ред.
В.Н. Петрашева. М.: Изд-во Приор, 1999. С.
250).
Прямой умысел, по нашему мнению, здесь
исключается, поскольку закон говорит о
причинении крупного ущерба. Значит, между
обманным получением кредита и причинением
крупного ущерба должна быть причинная
связь. Поэтому еще в момент получения
кредита предприниматель должен не только
сознавать возможность причинения крупного
ущерба, но и желать причинить его.
Если
отталкиваться от такой позиции, то еще при
получении кредита путем обмана
предприниматель не желает его вернуть. В
таком случае налицо мошенничество.
Нельзя согласиться и с тем, что это
преступление с двумя формами вины,
поскольку, как следует из смысла самого
Закона (ст. 27 УК), и первое умышленное деяние
(обманное получение кредита), и второе,
неосторожное (причинение крупного ущерба),
должны быть преступлениями. Против такого
решения также говорит и анализ конструкции
состава, сопоставленный с другими нормами,
где речь идет о совершении преступления с
двумя формами вины (ч. 4 ст. 111, ч. 3 ст. 131, ч. 3
ст. 132 УК и др.). В них законодатель прямо
указывает на неосторожное отношение к
последствиям.
Опираясь на изложенное,
считаем, что вина в этом случае может
характеризоваться только лишь косвенным
умыслом (виновный при обманном получении
кредита предвидит возможность причинения
крупного ущерба кредитору, не желает его
причинения, хотя сознательно допускает).
Такая же позиция разделяется и авторами
некоторых комментариев <*>. При решении
этого вопроса таким способом, во-первых,
исключается возможность покушения на
совершение данного преступления, а
во-вторых, ответственность будет наступать
лишь в случае причинения ущерба кредитору.
Иначе может сложиться ситуация, когда лицо,
получившее кредит путем обмана, но имеющее
реальные шансы на его возвращение и,
следовательно, не причинившее реального
ущерба, будет подлежать уголовной
ответственности, с чем вряд ли можно
согласиться. Еще в 1997 г. автор этих строк
предлагал расширить сферу субъективной
стороны данного деяния за счет включения в
нее в законодательном порядке неосторожной
формы вины в виде преступного легкомыслия
