О применении норм о злоупотреблении правом в судебной практике
ПРАВОМ В СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ
К.И.
СКЛОВСКИЙ
Скловский Константин Ильич,
доктор юридических наук, адвокат, профессор
кафедры гражданского права КГАУ, имеет
около 120 научных публикаций.
Проблеме
злоупотребления правом, хорошо известной
теоретикам, до самого последнего времени не
уделялось достаточного внимания на
практике, а норма пункта 1 статьи 10 ГК РФ
довольно редко применялась судами.
Но
опыт последних нескольких лет показывает,
что суды стали обращаться наконец к этой
норме, и она все чаще служит основанием для
разрешения конкретных споров, иногда
наряду с другими законами, а иногда - как
единственное юридическое средство.
Объяснение этому можно найти и в том, что
арбитражные суды смелее применяют нормы
общего значения, и в какой-то мере в том, что
посредством пункта 1 статьи 10 ГК РФ
устраняются те неясности и противоречия в
гражданском законодательстве, которые
выявляются в процессе его практического
освоения.
Между тем норма пункта 1
статьи 10 ГК РФ, позволяющая парализовать,
лишить действенности субъективное право
лица, является сильным средством, и
применять его следует весьма осторожно и
взвешенно. Поэтому есть повод обсудить
некоторые аспекты злоупотребления
правом.
Нужно сразу заметить, что норма
статьи 10 ГК РФ с большим трудом поддается
формальному анализу, так как по самому
своему смыслу она тяготеет к конкретной
ситуации; злоупотребление правом не имеет
общего описания и становится фактом не
иначе как в результате судебного решения, в
принятии которого главная роль отводится
судейскому усмотрению.
Прямо из текста
статьи 10 ГК РФ вытекает, что эта норма дает
средство защиты в форме возражения на иск
(эксцепции). Существом этого возражения
является утверждение, что истец, обладая
правом, употребляет его во зло. Значит,
признание права за истцом во всяком случае
предполагается. Н. Громова по этому поводу
замечает: "Необходимым условием для
применения судом этой нормы является
наличие безупречной правовой позиции лица,
обратившегося за защитой нарушенного
права, но допустившего злоупотребление им"
<*>.
--------------------------------
<*>
Громова Н.В. Споры, связанные с применением
статьи 10 ГК РФ // Комментарий судебно -
арбитражной практики. Вып. 4 / Отв. ред. В.Ф.
Яковлев. М., 1997. С. 83. (В комментарии Н.
Громовой приводятся примеры применения ст.
10 ГК РФ только в форме отказа в защите права
истца.)
Есть основания и для другого
предположения: на злоупотребление правом
вправе указать тот, кому причинено зло; для
всех прочих лиц управомоченный остается
лицом, обладающим действительным правом.
Можно привести такой пример.
Директор
коммерческой организации, имевший статус
предпринимателя, совершил в свою пользу
дарение недвижимости (складов),
принадлежащих организации. Понимая
незаконность сделки, он спешно перестроил
склады в иной объект (кафе), получив на
строительство необходимые разрешения и
согласования, но к моменту оформления прав
собственности на кафе учредители
организации оспорили его действия. Из-за
этого предпринимателю было отказано в
регистрации права собственности на кафе.
Отказ был обжалован в суд; арбитражный суд
отказал в требовании о понуждении к
регистрации, сославшись на то, что налицо
злоупотребление правом со стороны истца.
Этот достаточно типичный пример
показывает, что само по себе применение
нормы статьи 10 ГК РФ не решает вопроса о
принадлежности имущества.
Можно
привести в пример другое дело,
иллюстрирующее применение части 2 пункта 1
статьи 10 ГК РФ.
На базе одного из цехов
шерстяного комбината было создано
самостоятельное акционерное общество,
занимающееся, естественно, той же
деятельностью. При этом новая организация,
не имея своих коммуникаций, систем
отопления, территории, пользовалась
инфраструктурой комбината. Со временем на
этой почве между двумя организациями стали
возникать постоянные и, видимо, неизбежные
конфликты. Комбинат, найдя, что создание
общества в части включения в его уставный
капитал здания и оборудования цеха было
проведено с нарушениями, заявил в суде иск о
признании его регистрации
недействительной, ссылаясь, в частности, на
то, что ни один компетентный орган
комбината не принимал решения о размере
уставного капитала нового общества,
способе его формирования, не производилась
оценка внесенного имущества и др.
Требования о ликвидации общества не
заявлялись. Ответчик, возражая против иска,
сослался на то, что истец использует свои
права в целях ограничения конкуренции (ст. 10
ГК РФ).
Очевидно, что в основе конфликта
лежит спор о праве на имущество - здание и
оборудование цеха. Возникает вопрос о
допустимости применения статьи 10 ГК РФ
таким образом, чтобы собственник утратил
возможность вернуть свое имущество.
Понятно, что ситуация не охватывается
нормами главы 15 ГК РФ, так как речь не идет
об утрате права собственности: ведь в сфере
действия статьи 10 ГК РФ само право не
исчезает.
Можно обратить внимание на то,
что если иметь в виду злую или добрую волю,
то все ограничения по отысканию
собственности (ст. 302 ГК РФ) увязываются не с
личностью собственника, а с поведением
незаконного владельца, причем важно
состояние его воли в момент приобретения
имущества, а не то, как используется вещь
впоследствии. Иными словами, если
специальные правила об истребовании
имущества от незаконного владельца не дают
защиты последнему, то и дополнительные
основания не могут быть сконструированы, в
том числе и путем апелляции к общей норме
статьи 10 ГК РФ. Стало быть, даже если
собственник и незаконный владелец
действительно конкурируют, это само по
себе, как представляется, не может
препятствовать возврату имущества из
чужого незаконного владения.
Кроме
такого применения статьи 10 ГК РФ, как
возражение против заявленного иска,
возможно понуждение управомоченного лица к
совершению определенного действия.
Это
положение иллюстрируется делом из практики
судов общей юрисдикции, хотя очевидно, что
аналогичный спор вполне может стать
предметом разбирательства в арбитражном
суде.
Должник, против которого были
выданы исполнительные листы по договорам
займа, получил жилой дом по наследству.
Однако он, подав заявление в нотариальную
контору, уклонялся и от принятия
наследства, и от регистрации права
собственности на дом. Очевидно, что такие
действия или, точнее, бездействие имело
цель избежать обращения взыскания на дом.
Еще в римском праве подобное поведение
квалифицировалось как злоупотребление и
наследник (не желающий исполнить легат)
понуждался к принятию наследства.
В
данном случае суд также вынес решение о
понуждении должника к принятию наследства
и регистрации права собственности на дом.
Однако возникли трудности в процессе
исполнения решения: должник все равно не
совершал предписанных судом актов. Полагаю,
что в этом случае, как, например, и при
рассмотрении спора, вытекающего из
предварительного договора, решение суда не
нуждается в возбуждении исполнительного
производства, а само по себе является
основанием для регистрации права
собственности на имущество.
Соответственно, в резолютивной части
указывается не обязанность должника
совершить определенные действия, а прямо
предписывается произвести регистрацию.
Одним из наиболее сложных и актуальных
вопросов текущей практики стал вопрос о
том, может ли состав, указанный статьей 10 ГК
РФ, служить основанием признания сделки
недействительной. Очевидно, здесь придется
ссылаться на несоответствие сделки закону
(ст. 168 ГК РФ). Законом, которому не
соответствует сделка, оказывается при
применении статьи 168 ГК РФ норма статьи 10 ГК
РФ. Однако с технической точки зрения такой
подход представляется уязвимым. Смысл
статьи 168 ГК РФ состоит в том, что нарушается
известный позитивный закон и, как следствие
этого нарушения, сделка не имеет силы. Иными
словами, действие статьи 168 ГК РФ имеет
объективный, а не субъективный характер,
тогда как злоупотребление правом чаще
всего - продукт злой воли, направленной
против конкретного лица <*>. По статье 168
ГК РФ, в отличие от пункта 1 статьи 10 ГК РФ,
воля сторон на несоблюдение закона не
только предполагается, но и не может быть
опровергнута, а точнее - несущественна для
квалификации.
--------------------------------
<*> Не будем здесь обсуждать вопрос,
является ли причинение вреда другому лицу
исключительной целью обладателя права, не
имеющего в своем действии никакого
имущественного интереса, или это
происходит как неизбежное следствие такого
злоупотребления правом, при котором в
первую очередь преследуется собственный
интерес правообладателя, то есть как бы с
"косвенным умыслом".
Между тем суждение о
злоупотреблении правом - исключительная
прерогатива суда. Злоупотребление не может
предполагаться, а значит, и действия всех
участников двух- или многосторонней сделки
не могут считаться ничтожными в момент
совершения, что не увязывается с
конструкцией нормы статьи 168 ГК РФ.
Другой аргумент. Если при совершении сделки
имелось злоупотребление, то вполне
оправданно наказать нарушителя, не отменяя
сделку, тогда, когда он потребует получения
тех выгод, которые принесла ему сделка, -
путем отказа в его требовании. Если же
выгоды получены иными лицами, не
допустившими нарушений, то зачем
аннулировать сделку? Тогда это произойдет в
интересах самого нарушителя, что лишает
смысла весь механизм.
Изложенное
приводит к выводу, что применение статьи 10
ГК РФ как общей нормы для аннулирования
сделок не может не вызывать сомнений. Во
всяком случае, необходим более тщательный
анализ проблемы.
Прежде всего, нельзя не
заметить, что существуют специальные
случаи злоупотребления правом, приводящие
к недействительности сделок (статьи 174, 179 и
др. ГК РФ).
Весьма наглядно обсуждаемые
проблемы обнаружились в таком деле.
А.
занимал должность исполнительного
директора в акционерном обществе и
фактически руководил всей деятельностью
общества: определял хозяйственную и
финансовую политику, совершал сделки,
нанимал персонал и т.д. В процессе своей
деятельности А. по своему усмотрению продал
оборудование на крайне невыгодных для
общества условиях организации,
учредителями которой были его дети.
Акционерное общество, отстранив А. от
управления, оспорило в суде сделку,
совершенную А., по основаниям статей 81 - 83
Федерального закона "Об акционерных
обществах" (далее - Закон), как сделку,
сопряженную с личной заинтересованностью и
совершенную без согласия соответствующих
органов управления акционерного общества.
В суде А. заявил, что должность
исполнительного директора не значится в
уставе АО, а значит, он не является лицом, на
которое распространяются нормы статьи 81
Закона. Сделки им совершались на основании
доверенностей, которые и были представлены
суду. Истец между тем не признавал А.
представителем, ссылаясь как на пороки
формы доверенности, так и на сложившуюся
практику управления обществом, которым
единолично руководил А.
Между тем в том
случае, если бы А. и на самом деле был
представителем, его действия с учетом явно
невыгодных условий договора подпадали бы
под действие статьи 179 ГК РФ -
недействительность сделки, совершенной в
результате злонамеренного соглашения
представителя с другой стороной.
Это
неудивительно, так как и нормами статей 81 - 83
Закона, и статьей 179 ГК РФ предусматриваются
разные конкретные случаи злоупотребления
правом. Однако одновременное применение
этих норм невозможно не только потому, что
истец не заявлял об этом (а сделка является
оспоримой), но и потому, что они
предусматривают разные санкции: в первом
случае - двустороннюю реституцию, а во
втором - одностороннюю.
В то же время
едва ли могут быть сомнения в том, что по
смыслу нашего закона не может получить
защиту в суде сделка по отчуждению чужого
имущества и передаче его близким
родственникам лица, совершающего сделку, на
невыгодных для собственника условиях, если
только сам собственник прямо не участвовал
в выработке или утверждении таких условий
<*>.
--------------------------------
<*> Сделка
была признана недействительной, решение
поддержано судами апелляционной и
кассационной инстанций.
В этом случае, на
мой взгляд, и появляются основания для
аннулирования сделки непосредственно по
пункту 1 статьи 10 ГК РФ. Налицо
злоупотребление правом, не важно - право ли
это исполнительного органа общества или
право представителя.
Впрочем, нельзя не
заметить, что эти права - органа
юридического лица или представителя - права
особые, называемые полномочием, то есть
правом действовать в чужом интересе.
В
этой связи имеет смысл вновь обратиться к
одной из самых больных проблем нашей
хозяйственной жизни - проблеме
злоупотребления своими правами
руководителей коммерческих организаций
<*>. Известно, что привлечение
руководителя к имущественной
ответственности за совершенные им действия
обычно лишено смысла, так как наши
руководители не обладают доступными для
юрисдикционных органов средствами,
достаточными для покрытия причиненных ими
убытков. Реально защитить интересы
организации чаще всего можно лишь путем
лишения действительности сделок, иных
действий, совершенных органом юридического
лица.
--------------------------------
<*> См.,
напр., дискуссию по этой теме (ЭЖ-Юрист. 1999. N
45 и др). Выводы большинства авторов
неутешительны.
Приведу в пример
характерное дело.
Муниципальное
предприятие "Радуга" перечислило РСУ без
всяких оснований денежную сумму в 93 млн.
рублей. Затем директор МП "Радуга" О. лично
явилась в РСУ и часть этой суммы получила
наличными, а часть по ее указанию была
перечислена двум работникам МП, никак не
связанным с осуществлением кассовых
операций, на их личные банковские счета. Все
эти средства также в кассу МП "Радуга" не
поступили. После увольнения О. МП "Радуга"
предъявило иск РСУ о возврате
неосновательно полученных средств,
указывая, что произведенные РСУ выплаты
нарушают установленный порядок исполнения
денежных обязательств и, как ненадлежаще
исполненное, обязательство не прекращено.
Ответчик возражал против иска, ссылаясь на
то, что любые действия директора,
независимо от их правомерности, - это
действия самого предприятия, а значит, и
вручение денежных средств директору в
любом случае - надлежащее исполнение
обязательств перед предприятием.
Дело
многократно рассматривалось судами разных
инстанций, но в конечном счете в иске было
отказано.
Для решения данной проблемы
предлагался такой подход. Поскольку
полномочие возникает лишь для действий в
чужом интересе, то, если не было действия в
чужом интересе, в интересе организации, при
совершении данного действия исчезло и само
полномочие руководителя. Стало быть,
сделка, совершенная руководителем не в
интересе организации, не порождает для
организации никаких последствий <*>.
--------------------------------
<*> Подробнее об
этом см.: Скловский К. Собственность в
гражданском праве. М., 1999.
Пожалуй, те же
вопросы
