Исполнение иностранных судебных решений и значение договорной подсудности(б.с. сеглин)
И ЗНАЧЕНИЕ ДОГОВОРНОЙ ПОДСУДНОСТИ
Б.С.
СЕГЛИН
Б.С. Сеглин, директор юридической
фирмы "Международное коммерческое
право".
I. Общие положения
Интеграция
России в мировую экономику и все более
широкое распространение в российской
правоприменительной практике как
рассмотрения исков с участием
нерезидентов, так и ходатайств об
исполнении судебных решений, вынесенных за
границей, диктует высокую
заинтересованность юридической
общественности в освещении этих вопросов и
в развитии их нормативной базы.
Как для
истцов, так и для ответчиков, вовлеченных в
судебный процесс за границей, исполнимость
иностранного решения в действительности
представляется самым важным вопросом, на
который следует дать ответ, прежде чем
вступить в этот процесс. В международных
спорах вопрос исполнимости ожидаемого
судебного решения из практических
соображений превалирует над вопросом
существа спора. Независимо от того, что
ответчик согласится с истцом, оспорит ли
иск или игнорирует вообще судебный процесс,
исполнимость такого решения зависит от
местного законодательства, норм
двусторонних и международных договоров и
сложившейся судебной практики. Эти вопросы
по-видимому следует в первую очередь
изучать юридическим советникам, формулируя
арбитражную оговорку в контрактах и
принимая решение о вступлении в подобный
судебный процесс.
Настоящая статья
посвящена российской договорно - правовой
практике в признании и исполнении решений
иностранных государственных судебных
учреждений, оставляя в стороне вопросы
признания и исполнения решений
международных коммерческих арбитражей,
включая Международный коммерческий
арбитражный суд при Торгово - промышленной
палате РФ, которые подпадают под действие
Конвенции ООН 1958 года "О признании и
приведении в исполнение иностранных
арбитражных решений" и Закона РФ от 7 июля 1993
года "О международном коммерческом
арбитраже" <*>.
--------------------------------
<*> Ведомости СНД/РФ и ВС РФ, 1993 г. N 32, ст. 124
D.
II. Обзор международных договоров и
соглашений России
Российская Федерация
является участницей целого ряда как
многосторонних, так и двусторонних
договоров и соглашений, составной частью
которых являются нормы о признании и
приведении в исполнение судебных решений
по гражданским и коммерческим делам.
Это конвенции государств - членов
Содружества Независимых Государств (СНГ) от
20.03.1992 и от 22.01.1993, двусторонние Соглашения с
Азербайджаном от 22.12.1992, с Албанией 30.06.1958, с
Алжиром от 22.02.1982, с Болгарией от 19.02.1975, с
Венгрией от 15.07.1958, с Вьетнамом от 10.12.1981, с
Грецией от 21.05.1981, с Грузией от 15.09.1995, с
Испанией от 26.10.1990, с Ираком от 22.06.1973, с
Италией от 25.01.1979, с Йеменом от 06.12.1985, с
Кипром от 19.01.1984, с Китаем от 19.06.1992, с
Северной Кореей от 16.12.1957, с Кубой от 28.11.1984, с
Киргизией от 14.09.1992, с Латвией от 03.02.1993, с
Литвой от 21.07.1992, с Молдовой от 25.02.1993, с
Монголией от 23.09.1988, с Польшей от 16.09.1996, с
Румынией от 03.04.1958, с Тунисом от 20.06.1984, с
Туркменией от 18.05.1995, с Финляндией от 11.08.1978
(по семейным и наследственным делам), с
Чехословакией от 12.08.1982, с Эстонией от 26.01.1993
и от 20.03.1995, с Югославией от 24.02.1992. Договоры,
которые были заключены Союзом ССР,
действуют для России как для его
правопреемника. Договоры, заключенные с
Чехословакией и Югославией, действуют для
возникших в результате их распада новых
государств в той мере, в которой они
являются правопреемниками.
Анализ этих
договоров позволяет выделить некоторые
общие черты, а также различия в их
содержании и в конструкциях. Во всех
договорах декларируются обязательства
сторон признавать и исполнять судебные
решения (решения учреждений юстиции) на
условиях, установленных этими договорами. В
договорах установлен порядок возбуждения
ходатайства о признании и / или
принудительном исполнении, включая
реквизиты ходатайства; определены судебные
инстанции, в которые передается
ходатайство; установлен перечень
прилагаемых документов; урегулированы
некоторые процессуальные вопросы, судебные
расходы и тому подобное.
Существенный
интерес составляет перечень условий, при
которых в признании и исполнении может быть
отказано. Это так называемые негативные
условия отказа. В трех договорах (с
Албанией, Северной Кореей, Румынией) отказ
может последовать при наличии одного из
двух условий: (1) ответчик не принял участие
в процессе вследствие того, что ему
своевременно не был вручен судебный вызов;
(2) если по правовому спору между теми же
сторонами уже было вынесено решение (res
judicata) или дело находится на рассмотрении
другого суда (lis pendens). В одиннадцати
договорах (с Азербайджаном, Болгарией,
Вьетнамом, Грузией, Испанией, Кубой,
Киргизией, Литвой, Молдовой, Польшей,
Эстонией) добавлено третье условие: дело
относится к исключительной компетенции
страны, на территории которой
испрашивается разрешение на признание и
исполнение.
В договорах с Венгрией,
Грецией, Испанией, Кипром, Польшей и Тунисом
фигурирует условие о том, что решение, о
котором идет речь, вступило в силу и
подлежит исполнению.
В договорах с
Алжиром, Китаем, Ираком, Испанией, Йеменом,
Тунисом, Югославией одним из условий отказа
является мнение стороны, к которой обращена
просьба об исполнении, что исполнение может
нести ущерб ее суверенитету или
безопасности либо противоречит основным
принципам ее законодательства (оговорка о
публичном порядке). В некоторых договорах
имеется указание на срок давности
исполнительного производства (договора с
Монголией и Чехословакией). В договоре с
Польшей и Югославией упомянуто условие о
надлежащем применении закона страны, на
территории которой испрашивается
признание или исполнение, если надлежало
применить этот закон. В двух договорах (с
Алжиром и Югославией) оговаривается
условие о надлежащей компетенции суда,
вынесшего решение, об исполнении которого
подано ходатайство. Это условие является
весьма важным для нашего дальнейшего
изложения. Также является важным условие,
которое предусмотрено в договоре с Латвией,
по которому если дело было рассмотрено
согласно договорной подсудности, к
ходатайству о признании должен быть
приложен соответствующий документ.
Договоры с Испанией и Италией имеют
совершенно иную конструкцию. Они содержат
ряд положительных условий, которые
определяют компетенцию суда, вынесшего
решение, и ряд негативных условий, подобно
тем, которые указаны нами выше, позволяющие
отказать в признании и исполнении этого
решения. Более подробно анализ договора с
Италией будет приведен ниже на примере
решения, вынесенного Апелляционным судом
Италии.
Конструкции заключенных в
рамках СНГ Конвенции от 22.01.1993 и Соглашения
от 20.03.1992 подобны договорам с Испанией и
Италией: в них предусмотрены как
положительные условия, определяющие
компетенцию судов, выносящих решение, так и
негативные условия, позволяющие отказать в
признании и исполнении этих решений. В
перечне положительных условий
предусматривается оговорка о договорной
подсудности, что представляет, как уже
указано, интерес для нашей статьи. Перечень
негативных условий включает практически в
той или иной последовательности условия,
предусмотренные в упомянутых двусторонних
договорах. Однако Соглашение от 20.03.1992
предусматривает принципиально новое
условие: "спор в соответствии с настоящим
Соглашением разрешен некомпетентным
судом". Это очень важное добавление, на
значении которого мы остановимся ниже.
В Российской Федерации вопросы признания и
исполнения иностранных судебных решений
регулируются Указом Президиума Верховного
Совета СССР от 21.06.1988, который продолжает
действовать до настоящего времени. Указ
устанавливает в интересующей нас части (ст.
5) шесть оснований для отказа в разрешении
принудительного исполнения иностранного
судебного решения: решение не вступило в
законную силу; ответчик был лишен
возможности принять участие в процессе;
дело относится к исключительной
компетенции российского суда; имеется
случай res judicata или lis pendens; истечение срока
давности исполнительного производства;
оговорка о публичном порядке.
Этот
перечень оснований для отказа повторяет
полностью или частично основания для
отказа, перечисленные в межгосударственных
договорах. Однако следует отметить, что он
не имеет практического значения, поскольку
согласно тому же Указу если в международных
договорах предусмотрены иные правила, то
применяются правила этих договоров. Из
этого добавления следует неутешительный
вывод о том, что в Указе применена негодная
юридическая конструкция. Коль скоро
решения иностранных судов признаются и
исполняются в России только если это
предусмотрено международными договорами,
то нет никакого смысла формулировать в
Указе перечень оснований для отказа в
исполнении, тем более, что этот перечень
отличается от тех, которые предусмотрены в
соответствующих договорах.
Принцип
"Компетенции компетенций"
Этот принцип
достаточно широко освещен в ученых трудах
российских юристов в области
международного права <*>. Этот принцип
означает, что судебно - арбитражный орган
самостоятельно определяет пределы своей
компетенции. Основная проблема при этом
состоит в возможности или невозможности
контроля за надлежащим его применением со
стороны государственного суда при
рассмотрении ходатайства о признании и
исполнении.
--------------------------------
<*>
Лебедев С.Н. "Международный коммерческий
арбитраж: Компетенция арбитров и
соглашение сторон". Москва, ТПП СССР,
1988.
Как видно из приведенного выше
анализа международных договоров,
возможности для контроля за правильным
определением компетенции суда, который
принял решение по существу спора,
предусмотрены лишь в некоторых договорах, а
именно: в договорах с Алжиром, Испанией и
Югославией, а также в Соглашении от 20.03.1992,
заключенном в рамках СНГ.
Наличие или
отсутствие иностранного контроля за
соблюдением компетенции постановляющим
судом является весьма важным знаковым
общественно - политическим определителем
унификации законодательных систем и меры
взаимного доверия в области
правоприменительной практики.
Наше
исследование показывает, что указанная
законодательная унификация и доверие
отсутствуют во взаимоотношениях России с
Алжиром, Испанией и Югославией, а также с
теми странами СНГ, которые подписали
Соглашение от 20.03.1992. Этот вывод настолько
же удивителен, насколько и важен, поскольку
на практике оспаривание ходатайства о
признании и исполнении производится часто
именно с позиций якобы неправильного
применения правил о компетенции
постановляющим судом. Тем не менее, нам
представляется, что эти примеры
свидетельствуют не о тенденциях в
государственных взаимоотношениях, а о
проявлениях случайного, непреднамеренного
формулирования условий для признания и
исполнения иностранного судебного решения.
Действительно, о какого рода различной
степени доверия может идти речь во
взаимоотношениях России с Алжиром по
сравнению с другой страной Магриба, такой
как Тунис, или с Югославией по сравнению с
другими странами Восточной Европы, такими
как, например, Болгарией, Румынией и
Польшей. Характерен договор с Польшей,
заключенный в недавние годы, который особо
оговаривает, что суд, в производстве
которого находится ходатайство о
разрешении на признание и исполнение,
ограничивает свои действия установлением
лишь негативных условий, в число которых не
входит проверка компетенции суда,
постановившего решение.
В этой связи
можно обратиться к договорной практике
стран - членов ЕЭС, которые заключили между
собой широко известные Конвенции,
подписанные в Брюсселе в 1968 году и в Лугано
в 1988 году "О юрисдикции и приведении в
исполнение судебных решений по гражданским
и коммерческим делам" (в дальнейшем
изложении именуются - Луганская Конвенция)
<*>.
--------------------------------
<*>
Публикация Вестника ВАС РФ. Специальное
приложение к N 10, 2000 г.
Целый ряд статей
этих соглашений посвящен компетенции
постановляющего суда и также отказу в
признании и исполнении судом
запрашиваемого государства. Характерно,
что в них четко прописано, в каких именно
случаях нарушение правил о компетенции
подлежит проверке, а именно: правил об
исключительной юрисдикции; правил о
юрисдикции по делам, относящимся к
страхованию, по договорам с потребителями и
некоторым другим.
Во всех иных случаях
юрисдикция суда, вынесшего решение, не
может пересматриваться. По нашему мнению,
изложенная в этих соглашениях конструкция
условий контроля за соблюдением правил о
компетенции позволяет обеспечить
стабильность и исполняемость судебных
решений и избежать ненужных споров о
компетенции.
В этом смысле судебные
решения, принимаемые в соответствии с
договорами, не предусматривающими
неопределенного иностранного судебного
контроля за компетенцией, являются более
привлекательными с позиций их стабильности
и исполняемости по сравнению, например, с
решениями третейских судов, к числу
которых, несомненно, относятся
международные коммерческие арбитражные
суды. Это объясняется тем, что действующие
международные конвенции в этой области и
национальное законодательство
предусматривают правовые нормы о такого
рода контроле со стороны государственного
суда в той или иной форме (в порядке
судебного оспаривания или при рассмотрении
судом ходатайства о признании и
исполнении). Такие нормы содержатся, прежде
всего, в Конвенции ООН 1958 года "О признании и
приведении в исполнение иностранных
арбитражных решений", Арбитражном
регламенте ЮНСИТРАЛ, Законе РФ от 07.07.1993 "О
международном коммерческом арбитраже" и
т.д. В практике деятельности Международного
коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ
далеко не единичны случаи, когда Верховный
Суд РФ (а ранее СССР) отменял решения МКАС со
ссылкой на несоблюдение правил о
компетенции.
Согласно имеющейся
информации органами государственного
арбитража РФ в 2000 году было рассмотрено
около 2000 дел с участием нерезидентов.
Компетенция арбитражных судов по таким
делам определена в ст. 212 Арбитражного
процессуального кодекса, которая должна
применяться с учетом п. 3 ст. 11 АПК, которая
предписывает применять правила
международных договоров с участием РФ, если
в них содержатся иные нормы по сравнению с
АПК. К сожалению, наша собственная практика
показывает, что российские арбитражные
суды подчас далеки от понимания и
применения правил о компетенции,
содержащихся в международных договорах, и
руководствуются при определении своей
компетенции только ст. 212 АПК.
Игнорирование международных договоров
неминуемо приводит к возникновению
правовых затруднений у стороны, которая в
дальнейшем заявляет ходатайство в
иностранном суде о признании и исполнении
российского арбитражного решения, если это
решение должно исполнятся за границей. При
этом необходимо учитывать иностранную
судебную практику, которая сложилась, как
правило, в соответствии или под влиянием
упомянутых Брюссельской и Луганской
конвенций, в которых установлено,
