Соотношение международного публичного и международного частного права (журнал российского права, n 6, 2001)
в неотъемлемой их принадлежности к
международному частному праву, к тому же в
качестве характерных средств правового
воздействия на регулируемый объект.
В-третьих, такая особая функция МЧП, как
оформление широкого международного
сотрудничества государств и принадлежащих
к ним физических и юридических лиц, с редким
единодушием признается всеми, кто
обращается к проблемам теории или практики
международного частного права, начиная с
Ф.Ф. Мартенса. Наконец, отчетливо самобытный
характер - поистине уникальный -
международному частному праву придают,
конечно же, коллизионные нормы. Некоторые
их грани рассмотрены лишь с одной позиции:
способности служить не только регуляторами
общественных отношений, но и
опосредствовать в то же время
взаимодействие правовых систем между
собой, будь то национально - правовые
системы или международно - правовая
система.
В итоге сам собой
напрашивается вывод - по всем направлениям
требований МЧП удовлетворяет необходимым
критериям как первой ступени обособления.
Однако соответствует ли подобный статус
задачам и, главное, уже выявившимся
потребностям как самих общественных
отношений, так и системы их правового
регулирования? С учетом всех перечисленных
уникальных свойств международного
частного права, особенно обращения к
сложным механизмам действия коллизионных
норм, в результате которых конечный
регулятивный эффект зачастую достигается
благодаря нормам иностранного
правопорядка, что в немалой степени и
характеризует "международность" МЧП, не
является ли более оправданной другая
квалификация МЧП - с точки зрения его
структурного статуса в системе
национального права? Уместно в данном
случае вспомнить А.А. Пионтковского,
который отмечал, что "от характера
определений, соответствующих юридических
понятий, юридических институтов,
правоотношений и их элементов зависит
качество разработки всей данной отрасли
юридической науки. От этого в сильной
степени зависит и процесс применения
действующих правовых норм на практике"
<*>. Представляется, что соответствующая
адекватность определения позиции МЧП в
рамках системы права его объективным
характеристикам будет способствовать тем
целям, которые формулируются перед каждой
научной дисциплиной, призванной
обслуживать "свою" область позитивного
права.
--------------------------------
<*>
Пионтковский А.А. К методологии изучения
действующего права // Ученые записки ВИЮН.
Вып. VI, М., 1946. С. 36.
По справедливому мнению
специалистов в области теории права,
правовая абстракция "система права" служит
для выражения подразделений, связей и
единства правовых норм, их внутренних
взаимозависимостей и системы в целом <*>.
Если сопоставить международное частное
право с прочими отраслями
внутригосударственного права, то с учетом
приведенной совокупности и, главное,
характера "квалифицирующих" признаков, оно
безусловно выходит за рамки понятия
"отрасль права", вследствие чего подобная
его трактовка и представляется не вполне
оправданной. Это проявляется в том, что,
во-первых, МЧП в силу специфичности объекта,
методов регулирования, источников, а также
используемых для регламентации норм
обладает, с одной стороны, сильной
внутренней "спаянностью" средств
регулирования, единством соответствующих
категорий норм, устойчивостью связей между
составляющими его институтами и не
прерывающейся тесной взаимосвязью с
международным правом - с другой, что
обнаруживает явные системные качества
более высокого порядка. Это отмечается и в
новейшей литературе: "В системе
международного частного права отражены
объективные характеристики регулируемых
им отношений, их общие свойства и
специфические качества. И первые, и вторые,
принадлежа к однородным отношениям,
определяют единство системы
международного частного права, которое
проявляется во взаимосвязанности и
взаимообусловленности его институтов,
отдельных структур и норм" <**>.
--------------------------------
<*> См.: Васильев А.М.
Правовые категории. Методологические
аспекты разработки системы категорий
теории права. М., 1976. С. 166.
<**>
Международное частное право: Учебник для
вузов / Под ред. доктора юридических наук
Н.И. Марышевой. М., 2000. С. 9.
Данное свойство
(системность на более высоком уровне,
нежели системность отрасли), фактически
большая разветвленность и усложненность
системы в МЧП подкрепляется, во-вторых,
наличием "сквозных" институтов и общих
начал (таких, как "автономия воли",
"иммунитет государства", "взаимность",
"национальный режим", "режим наибольшего
благоприятствования" и т.д.), которые, будучи
выражены нормативно, не отличаются
характерно ни для одной из
внутригосударственных отраслей, в том
числе и цивилистических. Причем нельзя не
отметить, что это явление - принципы - нормы,
присущие МЧП, специфично также и для МПП, но
не свойственно внутригосударственному (в
частности, гражданскому) праву. Вследствие
указанных признаков МЧП, обусловливающих
его внутреннюю обособленность, а также
отличительных от иных отраслей
национального права свойств, особенно
цивилистического направления, можно
высказать предположение, что оно обладает
признаками подсистемы
внутригосударственного права.
Отрицание отраслевого статуса МЧП - не
редкость в других правовых системах мира.
Достаточно красноречивым примером
является Великобритания. Дж. Чешир и П. Норт
пишут: "Международное частное право не
является отдельной ветвью права в том,
например, смысле, как договорное право. Оно
пронизывает собой всю правовую систему"
<*>. В подобном ключе сконструированы
идеи и швейцарского законодателя, если
судить по композиции Закона о
международном частном праве Швейцарской
Конфедерации 1987 г., сфера действия которого
в части регулирования международных
отношений установлена по единой
структурной схеме: а) компетенция
швейцарских судов или ведомств; б)
применимое право; в) предпосылки признания
и исполнения иностранных решений; г)
арбитраж и подсудность.
--------------------------------
<*> Чешир Дж., Норт П.
Международное частное право, М., 1982. С.
22.
Действительно, коллизионное право (в
том значении коллизионной нормы, которую
она имеет в международном частном праве)
<*>, располагая системообразующим
характером, поскольку пронизывает все
сферы регулирования (применительно и к
гражданским, семейным, трудовым и иным
отношениям), образует своего рода стержень
данной подсистемы. В свою очередь
обособление за пределами отрасли
обусловливают также и материально -
правовые нормы (прямого действия) МЧП,
унифицированные международными
договорами.
--------------------------------
<*>
В данном случае следует возразить Ю.А.
Тихомирову, предложившему свою концепцию
"коллизионного права", пусть и
сопроводившему ее оговоркой о том, что
имеется в виду таковое в "широком смысле"
слова. (См.: Тихомиров Ю.А. Юридическая
коллизия. М., 1994; Коллизионное право: Учебное
и научно - практическое пособие. М., 2000.) Как
минимум спорность такой конструкции,
которая ничего общего не имеет с
международным частным правом, уже отмечена
в юридической литературе. См.: Кабатова Е.В.
Изменение роли коллизионного метода в
международном частном праве //
Международное частное право: современная
практика: Сборник статей под ред. М.М.
Богуславского и А.Г. Светланова. М., 2000. С.
6.
Традиционно представление о подсистеме
как о таком правовом (системном)
образовании, которому свойственно дробное
деление (на отрасли, подотрасли и т.д.).
Применительно к МЧП, на наш взгляд, реально
вопрос об этом пока не стоит, хотя и
отгораживаться от него непроходимой стеной
вряд ли целесообразно. В то же время ряд лет
тому назад некоторые ученые предполагали
возможным говорить об этом в практической
плоскости <*>. Ведение разговора о
подразбивке международного частного права
на самостоятельные нормативные
образования, а если придерживаться
терминологии и соответствия используемых
понятий существующим ныне традиционным
квалификациям, подотраслей, находящихся в
рамках более сложной структуры -
международного частного права как отрасли
внутригосударственного права, или отраслей
и подотраслей в подсистеме, - в принципе
вполне может оказаться обоснованным.
Однако в нынешних обстоятельствах такое
предложение выглядит, по-видимому,
преждевременным, так как на данном этапе у
международного частного трудового права,
например, нет того минимального арсенала
атрибутов, которые традиционно в общей
теории права рассматриваются в качестве
системо-, отрасле-, подотраслеобразующих
факторов. К ним, если иметь в виду отрасли и
подотрасли, относятся функции и задачи,
отличные от общего массива норм,
специальные принципы, призванные
регулировать соответствующую категорию
отношений, а также сложившийся комплекс
норм, позволяющих обособить их в отдельную
категорию, поскольку они обладают высоким
уровнем внутренней общности, с одной
стороны, и специфическими качествами по
отношению к иным нормам данной отрасли - с
другой. Помимо этого, далеко не последнюю
роль в выделении в правовую отрасль играет
автономность соответствующих правовых
предписаний и достаточно большой их массив,
чего пока объективно не наблюдается. Другой
автор, М.М. Богуславский, те же нормы,
регулирующие имущественные отношения в
области торгового мореплавания, полагает
возможным отнести (в рамках существующей
концепции структурного статуса МЧП) к
подотрасли международного частного права
<**>. Это, думается, служит наиболее
убедительным дополнительным аргументом в
пользу доказательств отсутствия на
настоящем этапе объективных оснований для
выделения из существующего массива норм,
традиционно квалифицируемых как нормы МЧП,
самостоятельных образований по типу
отраслей и подотраслей.
--------------------------------
<*> Так, А.Л.
Маковский в 70 - 80-е гг. настаивал на
обособлении так называемого
международного частного морского права.
В.П. Звеков ныне исходит из существования
международного частного трудового права
как подотрасли МЧП. Круг вопросов, к которым
обращено международное частное трудовое
право, пишет автор, обширен и отличается
разнообразием охватываемых отношений.
Среди них - отношения российских граждан и
иностранных работодателей (нанимателей) в
России и за границей, работа российских
граждан в зарубежных российских и
международных организациях, работа
иностранных граждан в Российской
Федерации, включая российские организации
с иностранным участием, и др. (см.: Звеков В.П.
Международное частное право: Курс лекций.
М., 1999. С. 410 - 412). В сопоставлении с изложенной
гипотезой о выделении из современного
международного частного права отраслей и
подотраслей представляют интерес
присутствующие в новейших изданиях по МЧП
положения о том, что "нормы,
регламентирующие семейные и трудовые
отношения, осложненные иностранным
элементом, формируют подсистемы
международного частного права. Высокая
степень обособления характеризует
комплексы норм международного частного
права, действующих в области торгового
мореплавания, трудовых отношений (системы
этих норм нередко обозначаются как
"международное частное морское право",
"международное частное трудовое право"). См.:
Международное частное право: Учебник для
вузов / Под ред. доктора юридических наук
Н.И. Марышевой. М., 2000. С. 9 - 10. Здесь важно не
столько наличие двух разных мнений у одного
и того же лица (поскольку автором и в том и в
другом случае является В.П. Звеков), сколько
явное ощущение узости существующего
структурного статуса МЧП и предвосхищение
перспектив роста.
<**> См.:
Богуславский М.М. Международное частное
право: Учебник. М., 1999. С. 32.
Тем не менее
высказанные соображения не следует
расценивать как признание раз и навсегда
застывшего состояния соответствующих норм
МЧП, отказа от движения его структур,
входящих в систему (в нынешнем виде -
институтов) в направлении укрупнения и
достижения параметров подотрасли или
отрасли. Иными словами, структура и система
МЧП подвержены такому же диалектическому
развитию, как и любая иная правовая область,
в результате чего в будущем отнюдь не
отрицается возникновение самых
разнообразных его отраслей. В этом смысле
нынешние споры о выделении и
принадлежности тех или иных совокупностей
норм из отрасли МЧП конструктивно вполне
могли бы быть решены, если в общепринятом
масштабе признать, что речь идет об МЧП как
особой подсистеме внутригосударственного
права, которая и подлежит должному
структурированию.
Кстати, квалификация
МЧП в качестве подсистемы способна
разрешить и другое "узкое" для ряда авторов
место в теории - о наличии в нем двух
методов: коллизионно - правового и
материально - правового. Поскольку для
многих единый метод связывается прежде
всего с отраслью правового регулирования
<*>, подсистема как более сложное
образование способна располагать и большим
их количеством.
--------------------------------
<*> По мнению автора, подобное нельзя
считать императивом, особенно в отношении
МЧП, поскольку, как уже не раз
подчеркивалось, его специфика, равно как и
специфика международного публичного права,
к сожалению, не всегда учитывалась
разработчиками общей теории права.
Предлагаемое разрешение вопроса вполне
может быть приемлемым по многим
параметрам.
Вместе с тем важно в целом
дать характеристику главных особенностей
методов регулирования, применяемых (равно
как и тех, которые могут быть выработаны в
будущем) в МЧП. Как известно, самобытность
регулируемых общественных отношений
воплощается в юридических нормах,
специфика которых в свою очередь
обеспечивает выбор приемов (метода)
регулирования. С одной стороны, субъекты,
вступающие в отношения, регулируемые МЧП, -
это экономически и юридически равноправные
партнеры, что проявляется в наделении их
равными правами и равными встречными, то
есть корреспондирующими таким правам
обязанностями, как и в любой иной
цивилистической области объективного
права. Однако, если стороны отношения имеют
различную государственную принадлежность,
то фактическое их положение может
характеризоваться неравенством ввиду того,
что разные правопорядки придают различную
оценку входящим в состав их
взаимоотношений элементам, связывают с
ними возникновение различных правовых
последствий. Английские авторы Дж. Чешир и
П. Норт довольно подробно осветили этот
вопрос с точки зрения гипотезы о применении
судом каждой страны лишь своего
собственного материального права при
разбирательстве споров, включаемых в сферу
МЧП <*>. Для целей недопущения подобного
юридического дисбаланса в равенстве
субъектов частноправовых отношений МЧП
исторически выработало необходимый
инструментарий противодействия. Этим
продиктовано появление не только
уникальных юридических норм - коллизионных
или специальных материально - правовых, но и
оригинальных методов правового
регулирования: коллизионно - правового и
материально - правового, в том числе
действующего посредством унифицированных
норм. Как методы правового регулирования в
МЧП, так и воплощающие их нормы являются по
сути корреляционными, то
