Новый закон об адвокатуре: разделяй и властвуй
- эффективную систему бесплатной
юридической помощи. Если сейчас коллегии
адвокатов распределяют дела в порядке 48-й
статьи между адвокатами и отвечают за их
работу перед государством, то что будет
завтра? Совершенно непонятно. Ясно одно: на
адвокатов хотят надеть уздечку и не
стесняются при этом в средствах. Именно
поэтому в таком полуподпольном режиме и
разрабатывался новый Закон об адвокатуре. И
еще совершенно очевидно, что с ликвидацией
коллегий адвокатов ликвидируется и право
граждан на квалифицированную юридическую
помощь, потому что адвокат теряет
независимость и становится очень уязвимым
в своей непосредственной профессиональной
деятельности. Он станет просто сапожником
без сапог. Как он сможет защитить кого-то,
если сам себя защитить не сможет?
К.А.
Москаленко
Новый Закон об адвокатуре -
это начало развала
адвокатуры
- У меня
очень мало надежд на то, что новый Закон об
адвокатуре не будет принят. Я его считаю
началом развала адвокатуры. Московская
городская коллегия адвокатов существует
долгие десятилетия. В советские времена ее
пытались развалить, но это не удалось. Я
думаю, что только в наше
псевдодемократическое время такая
страшная акция - страшная по своим
последствиям - осуществима. Надеюсь, что
нет, но боюсь, что да. Коллегия теряет свою
независимость, это развал адвокатуры, и я
знаю, в чьих он интересах. Если внимательно
присмотреться к нашей повседневной работе,
то приходишь к удивительному выводу:
адвокат приходит в суд выполнять почти
невыполнимую задачу. Он борется не с
обвинением, а с судом, и в этом смысле его
задача обречена на провал. Любой из
участников процесса апеллирует к суду, но
невозможно апеллировать к тому, кого ты
критикуешь, кто является истинным твоим
процессуальным противником. Поэтому
защищать людей очень сложно - надо
построить свою защиту так небанально, чтобы
судья почему-то побоялся вынести
обвинительный приговор при недостаточных
доказательствах вины. В обыденной практике
вынесение обвинительного приговора при
недостаточных доказательствах вины -
вполне рутинная вещь, никого не шокирующая.
Все уже к этому привыкли. Но надо найти
что-то, чтобы вынудить судью (несмотря на то,
что он должен осудить) почему-то взять да и
не осудить, а освободить или направить дело
на доследование, предпринять еще что-то. Так
вот, если не будет такого независимого
человека, который придет в суд и будет
заниматься этой архисложной задачей,
иногда все-таки выполнимой, то уже остатки
правосудия будут уничтожены.
- Каринна
Акоповна, с тех пор как Госдума приняла в
первом чтении Закон об адвокатуре, я
занимаюсь тем, что расспрашиваю адвокатов о
их отношении к этому Закону. Практически
все его критикуют. Я знаю только одного
адвоката, который приемлет прописанную в
новом Законе концепцию адвокатуры. И Вы, и я
этого человека уважаем. Это Генри Маркович
Резник.
- Конечно, я его уважаю как
адвоката и как человека, имеющего свою
позицию. Мы с ним уже спорили по этому
поводу, и он мне сказал: "Я Вас не понимаю, Вы
ведь все-таки стремились к свободе. Но Вы не
готовы к свободе". Знаете, я хожу по земле. Я
директор Центра, который вообще может
заниматься только тем, что писать жалобы в
Европейский Суд по правам человека. Но я
специально заставляю себя ходить на
судебные заседания по самым ординарным
делам в интересах людей, не имеющих средств
на адвокатов, или тех, кто столкнулся с
адвокатами-оборотнями (по-другому не
скажешь, если защитник "помогает"
подзащитному оговорить себя или скрывает
факты избиения, пыток и так далее). Я хожу по
таким делам и возьму на себя смелость
утверждать, что знаю жизнь и правила,
которые существуют в обычном судебном зале.
О громких делах, которых у меня тоже
достаточно, мы здесь говорить не будем. Речь
идет о простых смертных, о том, что сегодня
каждый (то есть обычный) человек лишен права
на защиту, а это значит, что он лишен
надежды. Поэтому я не могу согласиться с
Резником - это надо не просто видеть, а
пережить, когда твой подзащитный без
единого доказательства вины получает энное
количество лет лишения свободы.
- Если
воспользоваться Вашей терминологией,
получается, что новый Закон, упраздняя
коллегии, будет способствовать размножению
адвокатов-оборотней.
- Боюсь, что да.
Этот феномен возник после того, как
появились так называемые параллельные
коллегии адвокатов, состоящие почти сплошь
из бывших следственных, судейских
работников и даже работников органов
дознания, часто - проштрафившихся на
прежней службе, часто понимающих
адвокатуру так: пойду в адвокаты и
заработаю кучу денег. И они кормятся, то
есть получают дела у своих же бывших коллег.
Удивительно, как доверчивы люди: "Адвоката
мне посоветовал следователь, это его
однокашник, вчерашний коллега"... Бежать
надо от такого адвоката! Нет, идут к нему,
надеясь, наверное, решить проблему с
помощью взятки, переданной через "своего"
для следствия адвоката... Не знаю, мне трудно
судить, потому что я так никогда не работала
- я просто получаю результаты труда таких
защитников. Я пришла в адвокатуру по
другому пути. Для меня адвокат - это
специалист с высшим юридическим
образованием, прошедший девять месяцев
нелегкой стажировки в коллегии, которая
вначале тщательно отбирает претендентов, а
потом кропотливо занимается их
воспитанием. Адвокат должен быть человеком,
неспособным задать такой вопрос, который я
услышала недавно от одного кандидата
юридических наук, с позволения сказать,
коллеги: "Как же я могу его защищать, если
точно знаю, что он виновен?" Настоящий
адвокат никогда не допустит такой
постановки вопроса. Он знает, что такое
адвокатская этика... И вот эти новоявленные
наши коллеги - они никогда не будут
адвокатами, хотя среди них могут быть очень
неплохие грамотные юристы, потому что
просто грамотный юрист и адвокат - это
совершенно разные вещи. Адвокатская этика
совершенно специфическая вещь. Ее надо
понимать, но этого мало: ее принципы должны
стать существом человека. Адвокат - не
только профессия, это стиль жизни, особое
мировоззрение, если хотите...
- ...это
традиции, которые уже более столетия
поддерживаются в России.
- Да, и
поддерживаются они благодаря коллегиям
адвокатов. И вот коллегии сейчас разрушают.
25 лет назад я пришла в МГКА и думала, что
буду в ней всегда. У нас говорили: "Адвокатов
уносят из коллегии только вперед ногами".
Помню, в 1979 году в отношении меня было
вынесено частное определение о том, что я
как адвокат слишком рьяно защищала своего
подзащитного. Мои коллеги и Президиум
коллегии адвокатов помогли мне добиться
отмены этого определения вместе с
обвинительным приговором, по которому был
незаконно осужден мой подзащитный. Тогда
председатель суда меня предупредил, что
если я не умерю свой пыл, то дело будет
вестись уже против меня. Но мы - коллегия -
добились другого результата. Почему?
Корпорация стала на защиту своего члена,
проявила свою независимость - даже в те
поруганные 70-е - 80-е годы. Сейчас наш
Президиум как-то старается защищать
адвокатов коллегии, отстаивать их
независимость. Вот по делу Гридина против
Российской Федерации, которое мы недавно
выиграли в Комитете по правам человека
Организации Объединенных Наций, адвокат
тоже получил частное определение, потому
что, как там было написано, "настолько
активно защищал своего подзащитного, что
унизил звание адвоката". Такой вот полный
слом понятий. В итоге КППЧ ООН признал
Гридина (не говоря о том, был он виновен или
невиновен - суды по правам человека никогда
этот вопрос не решают) жертвой
несправедливого суда. Таким образом,
независимая международная инстанция,
юрисдикцию которой признает наше
государство, установила, что российский суд
был несправедливым. А адвокат "заработал"
частное определение этого суда за то, что
пытался воспрепятствовать
несправедливости.
Зачем нужен был новый
Закон об адвокатуре? Для того, чтобы
обеспечить подлинную, действительную
независимость адвокатов. Закон, одобренный
Госдумой в первом чтении, таковую не
обеспечивает, по нему прокуратура и суд
могут решать вопрос о нашей судьбе:
квалификационная коллегия адвокатов, в
отличие от квалификационной коллегии
судей, состоит не сплошь из адвокатов - мы
теперь будем отвечать за свою
профессиональную деятельность перед
людьми, чуждыми нам по идеологии, по
взглядам на процесс.
- В новом Законе
указано, что квалификационная коллегия
адвокатов состоит из юристов. Но ведь
начальник тюрьмы - тоже юрист...
- А когда
мы доведем это все до абсурда, еще и не такое
получим. Я сожалею... и я скорблю.
- И что
же, ничего нельзя сделать?
- Мы
разобщены. За эти годы коллегии не стали
спаянными, и самое главное, что попутно с
нами работают люди, которые относятся к
адвокатуре намного проще, утилитарней. Что
им коллегия? Не будет нашей коллегии -
значит, не будет ненавистной элиты, которая
имеет право требовать от адвоката высокой
планки как в профессиональном, так и в
этическом смысле. Волей или неволей, но мою
родную коллегию развалили. Вот я и говорю
Генри Марковичу: я-то проживу, ко мне со всей
России стекаются иски в международные суды
по правам человека, работы хватит на годы и
годы, и коллектив хороший - мы выживем. А
другие?
- А Вы скорбите только по
Московской городской коллегии? Но есть ведь
еще достойные коллегии, с богатой историей
и высоким уровнем профессионализма,
которые поддерживают эту высокую планку
адвокатуры: это и Санкт-Петербургская
городская, и Межреспубликанская коллегия
адвокатов, и, я уверена, множество
других...
- Да, так называемые
традиционные коллегии, что бы о них не
говорили, все-таки высокий уровень
сохранили. Хотя в одном процессе меня
покоробило, как работал адвокат МРКА в
порядке 48-й статьи. Он был неподготовлен, не
очень хорошо знал дело. Это тревожный
симптом. Происходит общее падение уровня
адвокатуры, потому что когда адвокатов
стало много, что-то очень важное потерялось.
Планка снизилась ниже обязательного
уровня.
- Кстати, о 48-й статье. По смыслу
нового Закона адвокат сам себе хозяин и
становится сродни частному
предпринимателю. Как при этом государство
может обязать адвоката оказывать
бесплатную юридическую помощь, прописанную
в 48-й статье Конституции, если раньше
распределением бесплатных дел между
адвокатами занимались коллегии?
-
Главная беда как раз в том, что новый Закон
не обеспечивает право на защиту. Ведь
адвокатура создана прежде всего для того,
чтобы обеспечивать право на защиту.
- И
нельзя ничего сделать, чтобы застопорить
Закон, который лишает возможности
обеспечить конституционное право граждан
на защиту?
- Государство не хочет
платить деньги. Государство не хотело
платить судам, но оказалось, что без этого
нельзя, иначе судейский уровень упадет до
милицейского (прошу милиционеров не
обижаться, все-таки это совершенно разные
вещи), а суды, не имея средств даже на бумагу
и конверты, просто не смогут работать.
Судьям наконец установили приличную
зарплату. А адвокаты все стерпят. Тем более
когда после принятия нового Закона они
будут разобщены.
- Отказаться от
бесплатной защиты адвокат не сможет - под
страхом потери лицензии, но адвокат, будучи
вынужден работать по 48-й статье, может и
схалтурить. Никто не будет проверять, как он
провел защиту - государство формально
предоставило бесплатного адвоката, адвокат
формально провел какие-то процессуальные
действия. Оценить качество его работы
некому, да и незачем. Получается, что
создается предпосылка для фиктивной защиты
прав граждан, что выгодно кому угодно,
только не самим гражданам.
- Конечно. И
как адвокат себя будет вести, осуществляя
бесплатную защиту, можно только
догадываться. Помню, в 82-м году мы вместе с
моим патроном в Президиуме изымали все
дела, проверяли качество работы адвокатов
за определенный период в порядке 48-й статьи.
Мы выявляли случаи, когда они не подавали
замечания на протокол судебного заседания
или когда адвокат расходился в позиции со
своим подзащитным - такие вещи недопустимы.
Это табу для тех, кто понимает, что такое
адвокатура. Сейчас все это будет легко -
никто не придет, никто не проверит. Я
понимаю, что надо полагаться на совесть, но
должен быть контроль.
- Можно простым
перечислением назвать основные опасности,
которые несет в себе новый Закон об
адвокатуре?
- Это прежде всего потеря
независимости. Не станет независимости
адвоката - не будет права на защиту у
гражданина. Затем - необеспечение права на
защиту в порядке 48-й статьи - именно
эффективную защиту, как того требует
Европейская конвенция по правам человека.
Здесь дело не только в квалификации.
Адвокат определяет пути защиты. Какие-то
вопросы можно решить формально, а можно
вложить часть своего опыта, чтобы достичь
лучшего результата.
- Наверное, это не
просто квалификация, а профессионализм,
который предполагает добросовестность.
- Однажды меня спросили о моем адвокатском
кредо. Я ответила, не задумываясь:
"Профессионализм, добросовестность и -
немного таланта". То есть надо быть больше
чем просто квалифицированным
специалистом.
Мы находимся в очень
тесной связи с тем, какова организация,
объединяющая людей, занимающихся
адвокатской деятельностью.
- То есть это
вещи, которые воспитываются.
-
Безусловно. Они не возникают на пустом
месте. В адвокатуре есть что-то, что должно
передаваться, как воспитание в семье. И
вдруг - семьи нет. Что хотите говорите, но
моей семьи - МГКА - больше нет. Пока ее еще не
ликвидировали, и мне хотелось бы надеяться,
что она сохранится, но я вижу, что все идет к
этому - все президентское в нашей Думе
принимается без сучка, без задоринки.
-
Но, согласитесь, все мы помогали создавать
такие условия, при которых все
президентское проходит...
- Нет, не все.
Те, кто не участвовал в этом, не были
услышаны и оказались не в чести. Но все-таки
- не все.
Г.М. Резник
Давайте создадим
единые территориальные ассоциации,
основанные, как во всем мире, не на
коллективном,
а на индивидуальном
членстве
Все опрошенные мной адвокаты
оппонировали Г.М. Резнику в вопросе об
отношении к новой концепции адвокатуры,
предложенной президентским
законопроектом. Специально
интервьюировать Генри Марковича на эту
тему мне не пришлось - еще в N 5 за 1998 год в
нашем журнале было опубликовано его
интервью, где речь шла именно об этом.
Поэтому просто вернемся к той публикации и
напомним основные положения его
позиции.
Кто является субъектом Закона об
адвокатуре?
- Как известно, при обсуждении
проекта Закона "Об адвокатуре" Министерство
юстиции не согласилось с таким названием и
предложило его заменить...
- На Закон "Об
адвокатах и адвокатской деятельности".
-
Не кажется ли Вам, что подобный акцент на
индивидуализацию адвокатской
деятельности, обособление адвоката
(индивидуума) от адвокатуры (института) в
конечном итоге чреват последствиями?
-
Нет, не кажется. Считается почему-то, что это
принижает статус адвокатуры, но в данном
случае, видимо, нужно четко определить,
какая концепция должна быть положена в
основу
