Право имеете, но не можете
С. ДЕДИКОВ
С. Дедиков, адвокат адвокатской
фирмы "Юстина".
Есть такая шутка. Приходит
гражданин к чиновнику и спрашивает: "Имею ли
я право..." "Имеете" - отвечает тот. "А могу ли
я..." "Нет, не можете!". Ситуация, о которой
пойдет речь, очень точно укладывается в
рамки этого анекдота, но сама по себе далеко
не смешная.
Итак, был заключен договор
страхования. Не суть важно, между кем и по
поводу страхования каких именно интересов.
Потом страхователь взял и прекратил
платить страховщику страховую премию.
Объяснение простое - не нравится услуга, не
нравится отношение, не хочу, наконец.
Ситуация, согласитесь, весьма типичная,
потому что до 15% от общего объема страховой
премии, по крайней мере, по так называемым
рисковым видам страхования (т.е. по всем,
кроме накопительного страхования жизни)
страховщикам по тем или иным причинам не
доплачивается.
Обычно
предусмотрительные страховые компании на
этот случай в договоре или стандартных
правилах страхования специально
оговаривают, что они несут ответственность
по риску пропорционально уплаченной
клиентом премии. Практика выработала две
концепции расчета такой пропорции: когда
имеется возможность соотнести размер
оплаченной премии с календарным периодом,
например, кварталом или месяцем, то
пропорционально недоплаченной части цены
услуги сокращается время несения
страховщиком ответственности; если такое
соотношение затруднено, то уменьшается
объем обязательств страховщика опять-таки
пропорционально отношению суммы
оплаченной премии ко всей сумме премии по
договору. Иными словами, выдан полис на год,
а заплатил страхователь лишь 75% от
обусловленной в договоре страховой премии,
значит, страховщик отвечает лишь по тем
страховым случаям, которые произошли в
течение первых 3-х кварталов действия
полиса.
Или, например, оплачено 78%
премии, и тогда объем обязательств
страховщика сокращается тоже до 78% от
оговоренной в договоре страховой суммы.
Сверхпредусмотрительные страхователи, их,
правда, единицы, при заключении договора
страхования требуют, чтобы там обязательно
было предусмотрено его право в любой момент
отказаться от страховой услуги в форме
неуплаты очередного страхового взноса. А
остальные? Остальные просто не платят и все.
При этом, как известно, очередей
страховщиков в судах по поводу взыскания со
страхователей "задолженности по страховой
премии и процентов за пользование чужими
денежными средствами вследствие просрочки
в их уплате" нет. Я тоже впервые столкнулся с
подобным иском. Почему так
происходит?
Опрокинутая реальность
договора страхования
Безусловно, любой
страховщик, имеющий адекватный рыночный
менталитет, никогда не обратится с подобным
требованием к своему клиенту, потому что он
рискует после этого просто потерять свой
бизнес. Действительно, кому понравится, что
ему насильно навязывают услугу, которую он
не хочет получать, и более того, фактически
"ставят на счетчик"? Но только ли в этом
причина отсутствия подобных дел в судах?
Нет.
Страховые отношения изначально
строились как реальные (иногда их не очень
корректно определяют как основанные на
кассовом методе: нет премии - нет
ответственности), т.е. страховщик нес
обязательства только при условии, что его
клиент оплатил премию. Ведь страхование, с
экономической точки зрения, представляет
собой как раз деятельность по формированию
страховыми организациями специальных
денежных фондов из взносов страхователей с
целью возмещения из средств этих фондов
понесенных убытков в результате
наступления страховых событий.
Не
случайно в российском законодательстве
последовательно закреплено правило, в
соответствии с которым договор страхования
вступает в силу после оплаты страховой
премии целиком или хотя бы первого взноса
(п. 2 ст. 16 Закона РФ "Об организации
страхового дела в Российской Федерации" от
27 ноября 1992 г. N 4015-1 в ред. от 20 ноября 1999 г., п.
1 ст. 957 ГК РФ).
Учитывая, что жизнь -
явление сложное, законодатель допускает
возможность преобразования по соглашению
сторон договора страхования из реального в
консенсуальный, когда он вступает в
действие независимо от оплаты
страхователем цены услуги. Но это,
во-первых, исключение из общего правила, а
во-вторых, что принципиально важно, такое
исключение могут сделать только сами
участники страхового правоотношения
сознательно и исключительно
добровольно.
Кроме того, законодатель
стремился предусмотреть в законе и
последствия неуплаты страхователем премии.
Так, в пп. "в" п. 1 ст. 23 Закона N 4015-1 (в старой
редакции) было прямо указано, что договор
страхования прекращается в случаях
неуплаты страхователем страховых взносов в
установленные договором сроки. Сегодня
приходится уже с сожалением говорить о том,
что эта конкретная и всем понятная норма не
была воспроизведена в нормах гл. 48 ГК РФ и в
новой редакции Закона N 4015-1. В Гражданском
кодексе законодатель заменил ее нормой
более общего содержания, предоставив
страхователю (выгодоприобретателю) право
отказаться от договора страхования в любое
время, если к этому моменту возможность
наступления страхового случая не отпала
вследствие гибели застрахованного
имущества по иным причинам, нежели
страховой случай, а также если
предприниматель, застраховавший свой
предпринимательский риск, прекратил
предпринимательскую деятельность и т.д. (п. 2
ст. 958 ГК РФ).
Почему с сожалением? Ведь,
казалось бы, что, предоставив слабейшей
стороне сделки - страхователю абсолютное (в
том смысле, что оно ничем не ограничено)
право отказа от договора страхования, он
лишь усилил защиту его интересов. При этом
надо учитывать, что ранее у страхователя
такого права не было - в п. 2 ст. 23 Закона
говорилось лишь о возможности
предусмотреть в договоре право сторон в
одностороннем порядке потребовать его
досрочного прекращения и была прописана
жесткая процедура реализации этого права:
сторона - инициатор расторжения должна была
уведомить контрагента о своем намерении не
менее чем за 30 дней до предполагаемой даты
прекращения договора, если в самом
соглашении не были оговорены иные сроки.
Однако, как показывает ход судебных
разбирательств по тому спору, о котором
упоминалось в самом начале статьи, все
оказалось не столь однозначно. Суды, по
крайней мере, некоторые из них, весьма
своеобразно толкуют норму, закрепленную в
п. 2 ст. 958 ГК РФ. Их позиция сводится к тому,
что в Законе сейчас нигде не сказано, в
какой форме может последовать отказ
страхователя от договора, а значит,
необходимо применять гражданское
законодательство по аналогии. В этой связи
идет ссылка на ст. 452 ГК РФ, где сказано, что
соглашение о досрочном прекращении или
изменении договора должно быть составлено
в той же форме, что и договор. А поэтому,
делают вывод суды, страхователь вправе
отказаться от договора страхования лишь в
форме письменного уведомления страховщика
об этом. Отказ от оплаты им страховой премии
не может, таким образом, рассматриваться
как отказ от договора. Как результат этих
досужих рассуждений - у страховщика имеется
право требовать от страхователя оплаты
страховой премии в полном объеме и, более
того, процентов в порядке ст. 395 ГК РФ за
просрочку исполнения денежного
обязательства.
Судам закон не
писан?
Складывается интересная ситуация -
по ранее действовавшему законодательству
страхователь фактически всегда мог в
одностороннем порядке досрочно прекратить
действие договора страхования, прекратив
платить премию, что является для него самым
простым и дешевым способом выражения своей
воли, а сейчас, по мнению судов, он может
прекратить этот договор только при условии
письменного уведомления страховщика.
Если принять во внимание тот факт, что в 99,99%
случаев досрочное прекращение страховых
отношений сегодня происходит как раз путем
неуплаты страхователем премии, то
получается, что законодатель не только
изменил процедуру, но и фактически
ограничил права страхователя, навязав ему,
по аналогии закона, формальную процедуру
своего волеизъявления.
Может ли такое
быть в принципе? Уверен, нет.
Я уже как-то
высказывал такую мысль, что сама попытка
путем толкования ли норм права, либо
применения закона по аналогии, либо
аналогии права ограничить гражданские
права субъектов экономической
деятельности антиконституционна.
Действительно, если законодатель не ввел
таких ограничений федеральным законом, то
они не могут быть введены ни судебной
практикой, ни подзаконными актами. Пункт 3
ст. 55 Конституции РФ в этом отношении
категоричен и однозначен - любое
ограничение прав и свобод возможно лишь
федеральным законом.
Кроме того, хорошо
известно, что Гражданский кодекс строится
на ряде фундаментальных принципов, одним из
которых является усиление защиты прав и
интересов слабейшей стороны сделки. Мы
видим, что в отношении страхователя,
который, безусловно, - слабейшая сторона
страхового договорного обязательства, т.к.
ему противостоит профессиональная
коммерческая организация, позиция судов
приводит к прямо противоположным
результатам. Кодекс, с их точки зрения, не
только ограничивает процедурными
требованиями право страхователя на отказ
от договора, от ненужной ему в данной момент
услуги или от услуги совсем не того
качества, на которое он рассчитывал,
заключая договор, но и подводит к вполне
реальным финансовым потерям - с него
принудительно можно взыскать "долг" по
премии, да еще и проценты, чего до принятия
Кодекса, в принципе, быть не могло. Вот такое
более чем странное понимание одной из
основных концептуальных идей Кодекса.
Есть и сугубо гражданско - правовые доводы
против подобного взгляда на существо
рассматриваемой проблемы. В первую очередь,
вызывает возражение та легкость, с какой
суды в данном случае применяют аналогию
закона, ведущую к явному ограничению прав
страхователя. Между тем п. 1 ст. 6 ГК РФ
устанавливает весьма жесткие условия
применения указанного института:
неурегулированность гражданских отношений
законодательством или соглашением сторон;
отсутствие применимого к ним обычая
делового оборота, а самое главное, аналогия
не должна противоречить существу этих
отношений. Можно ли считать
неурегулированными отношения, когда
имеется прямая норма закона, их
регулирующая?
А если в этой норме ничего
не сказано о форме отказа страхователя от
договора, т.е. о форме его волеизъявления, то
надо полагать, что это может быть любая
форма, позволяющая установить содержание
такого волеизъявления. В этом смысле отказ
страхователя от оплаты премии и есть самая
доказательная, самая очевидная форма
волеизъявления, особенно когда он прямо
утверждает - я не плачу, потому что
отказался от договора.
Затем, даже если
пренебречь этим обстоятельством, возникает
вопрос о наличии или отсутствии обычая
делового оборота. Разве тот факт, что в
России договоры страхования
страхователями досрочно прекращаются
именно таким образом и все страховщики
принимают это, не свидетельствует о том, что
уж обычай-то делового оборота этот вопрос
давно урегулировал?
Хотелось бы
напомнить, что ранее данное правило было
императивной нормой права. Да, императивные
нормы тоже могут отменяться и изменяться
законодателем, и кое-кто поспешит заявить,
что Федеральным законом "О внесении
изменений и дополнений в Закон РФ "О
страховании" от 31 декабря 1997 г. N 157-ФЗ как раз
и была отменена гл. 2 Закона о страховании,
регулировавшая договорные отношения в этой
сфере. Но эта глава была исключена из Закона
лишь по той причине, что соответствующие
отношения исчерпывающим образом
урегулированы ГК РФ. При этом ниоткуда не
следует, что законодатель отменил и право
страхователя прекратить действие договора
путем неуплаты премии.
При таких
обстоятельствах старое правило, вошедшее в
плоть и кровь страховых отношений и
применяемое до сих пор, является обычаем
делового оборота российского страхового
рынка. На мой взгляд, отменить этот обычай
можно только прямой нормой, запрещающей
досрочное прекращение договора
страхования при неуплате страховой премии
в установленные договором сроки. Такого,
как известно, нет и быть не может.
Если
аналогия закона ведет к ограничению права,
то это и есть, как мне представляется, явное
противоречие сущности соответствующих
отношений.
Помимо этого, следует
учитывать и следующие обстоятельства.
Толкование целого ряда норм гл. 48 ГК РФ в
совокупности неизбежно приводят к выводу,
что законодатель предусмотрел и
возможность отказа страхователя от
договора страхования путем отказа от
оплаты страховой премии. Так, в п. 4 ст. 954 ГК
РФ закреплено право страховщика произвести
зачет просроченной суммы страхового взноса
при определении размера подлежащего
выплате страхового возмещения.
Естественно, возникает вопрос, зачем
законодателю понадобилось вводить
специальную норму о праве зачета
просроченной страховой премии в сумму
страховой выплаты, если имеется общая норма
о зачете (ст. 410 ГК РФ)? Ответ, на мой взгляд,
может быть лишь один - значит, применительно
к таким случаям, как просрочка уплаты
страхового взноса, общая норма о зачете не
действует. А она, действительно, не может
применяться к страховым правоотношениям,
потому что презюмируется - неуплата
страхового взноса означает отказ
страхователя от договора. Но при этом если
он, допустив просрочку оплаты премии,
все-таки предъявил требование о
компенсации ему убытков в связи со
страховым событием, то тогда законодателю в
интересах справедливости необходимо было
восстановить для этого конкретного случая
право зачета страховщика.
Наконец, надо
иметь в виду и положения п. 3 ст. 954 ГК РФ,
который устанавливает, что, если договором
страхования предусмотрено внесение
страховой премии в рассрочку, то в нем могут
быть предусмотрены последствия неуплаты в
установленные сроки очередных платежей.
И снова необходимо задать вопрос: зачем
законодатель вводит эту норму? Разве
страхователь и страховщик, исходя из
принципа свободы договора, не могут
включить в него любые положения, в т.ч. и о
последствиях просрочки уплаты страховых
взносов? И опять ответ может быть, по моему
убеждению, только один - законодатель и
здесь восстанавливает применительно к
конкретной ситуации в страховых
правоотношениях действие принципа свободы
договора, который другой нормой отменен.
Такой нормой в страховых правоотношениях в
части просрочки оплаты страховых взносов
может быть только п. 2 ст. 958 ГК РФ об
абсолютном праве страхователя на отказ от
договора страхования, в т.ч. в форме отказа
от уплаты страховых взносов.
Нельзя
также пройти мимо положений п. 3 ст. 450 ГК РФ,
устанавливающего, что в случае
одностороннего отказа от исполнения
договора полностью или частично, когда
такой отказ допускается законом или
соглашением сторон, договор считается
соответственно расторгнутым или
измененным. По договору страхования
фактически единственным обязательством
страхователя является оплата страховой
премии. Отказ от исполнения этого
обязательства не может рассматриваться
иначе, как отказ от исполнения договора. А
поскольку существует уже не раз
упоминавшийся п. 2 ст. 958 ГК РФ, который
допускает
