Механизм перехода права и последствия цессии
- это оборот именно прав, а не вещей,
найденные в сфере вещного права механизмы
кажутся применимыми и для цессии. В какой-то
мере это так, но точнее все же будет
обратное предположение.
Вспомним, что
вещное право в ряде случаев уступает
требованиям оборота. Причина здесь, как уже
говорилось, в возможном несовпадении,
расхождении права на вещь и самой вещи.
Известные частные решения в пользу оборота
и против права собственности характерны
как раз тем, что они имеют совсем иное
основание, чем само право. Прежде всего они
безразличны к воле обладателя права.
Поэтому найти единое решение, одновременно
объясняющее и движение прав, и защиту
владения, в рамках частного права, как
известно, невозможно. Отсюда следует, что
безоговорочное перенесение в сферу оборота
личных прав всего инструментария,
выработанного оборотом прав вещных,
неизбежно приведет к неточностям и
натяжкам.
Например, Л. Чеговадзе
определяет сущность цессии как договор, по
которому цедент передает цессионарию
принадлежащее ему "на праве держания
имущественное право" <*>. Поскольку автор
не указывает иного, он исходит, видимо, из
принятого в праве понимания держания.
Обратимся к смыслу этого древнего
понятия.
--------------------------------
<*>
Чеговадзе Л. Уступка права требования:
закон и правоприменительная практика //
Хозяйство и право. 2001. N 9. С. 108 - 109.
Держание
(detentio) - "термин, обозначающий (в отличие от
владения) фактическую власть над вещью без
намерения обладать ею исключительно для
себя... и без интердиктной защиты" <*>.
Решительно непонятно, как можно держать
право, а значит, производить фактическое, то
есть физическое воздействие на
нефизический (идеальный) объект, да еще и
без намерения осуществлять это странное
действие для себя.
--------------------------------
<*> Бартошек М. Римское право: Понятие,
термины, определения // Пер. с чешск. М., 1989. С.
107. За прошедшие два тысячелетия смысл
понятия не изменился, хотя значение разницы
между держанием и владением несколько
уменьшилось. См.: Шершеневич Г.Ф. Курс
гражданского права. Тула, 2001. С.
199.
Кажется, Л. Чеговадзе намерена
трактовать цессию исключительно в вещных
категориях. Но, во-первых, зачем же для этого
выбирать из понятий вещного права именно
то, которое меньше всего связано с
субъективным правом, а во-вторых, этому было
посвящено все предыдущее изложение: вещное
право вовсе не заключено в вещи и не
выступает ни как владение, ни тем более как
держание. Вещное право, как и любое
субъективное право, - свобода действовать
известным образом, то есть присуще лицу, а
не вещи.
Наконец, совсем не нужно
строить конструкции, обслуживающие нужды
цессии, по образцам, созданным оборотом
вещных прав. Это не может не привести к
недоразумениям.
Например, В. Белов,
замечая, что "понятия "добросовестный
приобретатель права" не существует",
неожиданно объясняет это тем, что
"приобретатель предполагается должным
знать о всех пороках в правах
предшественника; в противном случае он -
недобросовестный приобретатель" <*>.
--------------------------------
<*> Белов В. Указ.
соч. С. 227 - 228.
Нельзя не заметить здесь все
то же овеществление оборота права. Только
если полагать, что право приобретается
подобно вещи, можно прийти к обсуждению
(не)возможности добросовестного
приобретения права. На самом деле
недобросовестное приобретение права
логически, а не посредством странных
презумпций, какой несомненно является
невесть откуда взявшаяся презумпция знания
о пороках права предшественника, исключено.
Исключено потому, что если у цедента права
не было, то независимо от того, знал или нет
об этом цессионарий, он никакого права и не
приобретает!
А как же с добросовестным
приобретением вещи? Ведь именно эту
аналогию имеет в виду В. Белов, когда
говорит о (не)добросовестном приобретателе
права. Ответ весьма прост, хотя судебная
практика показывает, что до массового
сознания он еще далеко не дошел: любой
добросовестный приобретатель, поскольку он
ссылается на свою добрую совесть, является
приобретателем (владельцем) незаконным. Это
вполне ясно из содержания ст. 301, 302 ГК РФ.
Законному владельцу нет никакой нужды
ссылаться на свою извинительную
неосведомленность о каких-то пороках права
предшественника, если в результате сделка
все же оказалась действительной.
Эффективная сделка порождает право у
владельца, а право защитит его лучше всякой
доброй совести, что непреложно следует из
ст. 12 ГК РФ.
Поэтому не только не может
быть помыслена фигура добросовестного
приобретателя обязательственного права, но
не может быть и фигуры добросовестного
приобретателя права собственности (иного
вещного права). Если право возникло,
неважно, о чем был или не был осведомлен
получатель права. Если право не возникло -
нет и его приобретателя, право осталось у
того, у кого было прежде.
Это, впрочем, не
означает, что в сфере оборота
обязательственных прав не остается места
доброй совести, хотя ее значение, бесспорно,
гораздо меньше, чем в праве вещном.
Например, применительно к цессии добрая
совесть цессионария бессильна перед
соглашением о запрете на уступку
требования <*>.
--------------------------------
<*> Эннекцерус Л. Курс германского
гражданского права / Пер. с нем. Т. 1. Полутом 1
/ Под ред. И.Б. Новицкого. М., 1949. С. 273 - 274;
Крашенинников Е. Допустимость уступки
требования // Хозяйство и право. 2000. N 8. С.
84.
Но в других случаях она имеет значение.
Приведем такое дело.
Колхоз, поместив на
элеваторе собранный им в 1996 году урожай
подсолнечника, осенью того же года заключил
договор купли - продажи 110 т семян
подсолнечника, хранящихся на элеваторе, с А.
Покупатель А., имея обязательства перед
фирмой "Б.", в свою очередь, передал
полученные права этой фирме. Во исполнение
указания А. колхоз в октябре 1996 года дал
письменное распоряжение маслозаводу
зарезервировать 110 т подсолнечника для
фирмы "Б.". При этом фирма "Б." занималась
переработкой подсолнечника в масло в
больших объемах и имела договор с
маслозаводом. По этому договору завод на
основании полномочий, данных ему
заказчиком, выбирал на элеваторе семена,
значившиеся за заказчиком, перерабатывал
их в масло и выдавал масло заказчику.
Будем исходить из того, что отношения
сторон носят не вещный, а обязательственный
характер: передавалось не имущество в
натуре, а права - на переработку и получение
масла (от маслозавода). Хотя здесь можно
усмотреть хранение с обезличением, следует
учесть, что в отличие от нормы ст. 890 ГК РФ
переданное имущество смешивается не только
с вещами других лиц, но и с собственными
семенами (зерном) самого элеватора, который
совершает сделки с имеющимся у него
имуществом от своего имени и за свой счет.
Кроме того, по смыслу самих договоров
стороны имели в виду именно право
требования исполнения к должнику
(маслозаводу), а не право собственности на
подсолнечник. Поэтому в договорах, конечно,
не было условия о переходе права на товар в
силу соглашения, без передачи вещи в натуре
(ст. 223 ГК РФ).
В 1998 году в отношении
представителя фирмы "Б." было возбуждено
уголовное дело. После этого А., желая,
видимо, освободиться таким образом от своих
обязательств перед фирмой "Б.", предъявил
иск к колхозу о признании недействительным
договора купли - продажи прав на 110 т
подсолнечника и потребовал назад
выплаченные им деньги. Суд иск удовлетворил
и взыскал с колхоза выплаченную сумму с
процентами. При этом суд сослался на то, что
договор не был исполнен, так как колхоз
фактически права на подсолнечник не
передал. Суд кассационной инстанции
решение изменил и договор расторг, оставив
в силе решение в части взыскания оплаты
товара с процентами с колхоза. Надо
признать, что, конечно, неисполнение
договора может повлечь в известных случаях
(например, когда это предусмотрено
соглашением) расторжение, но никак не
недействительность договора. В это дело
маслозавод не привлекался.
В 1999 году
колхоз, ссылаясь на решение суда о
расторжении договора, предъявил иск о
взыскании с маслозавода 110 т семян
подсолнечника. Суд иск удовлетворил,
сославшись на то, что ответчик не доказал,
что он передал фирме "Б." именно то масло,
которое было выработано из полученных от
колхоза 110 т подсолнечника <*>.
--------------------------------
<*> Кассационной
инстанцией решение суда было отменено с
направлением дела на новое
рассмотрение.
Попробуем оценить это
решение.
Мы исходим из того, что между
колхозом и А. совершена сделка купли -
продажи права требования, то есть цессия.
Поскольку колхоз, а вслед за ним суд
ссылается на неисполнение договора в части
передачи права, нужно разобраться, как
происходит исполнение договора о цессии.
Право - явление нематериальное. Для его
передачи никаких материальных действий,
стало быть, не требуется. Поскольку купля -
продажа - договор консенсуальный, право
требования переходит к покупателю в момент
достижения соглашения. Даже если при этом
составляется акт приема - передачи, это не
имеет никакого значения, кроме
доказательственного: право уже перешло.
Значит, если договор действителен,
покупатель лишается возможности ссылаться
на неисполнение: право уже находится у него.
Передать его иному лицу он может только
посредством иной цессии. Возможно, что А. и
совершил такую цессию в пользу фирмы "Б.",
хотя этот факт не исследовался и решающего
влияния на судьбу спора не имеет.
В
нашем случае, впрочем, существует письмо от
продавца (колхоза) маслозаводу с извещением
о том, что 110 т подсолнечника следует
зачислить в расчеты с фирмой "Б.". Это письмо
в любом случае не имеет природы сделки.
Колхоз в момент написания письма уже
заключил договор купли - продажи права и
потому лишен возможности вновь им
распорядиться. Письмо можно
квалифицировать как извещение прежнего
кредитора должнику о совершившейся цессии.
Осложнение состоит лишь в том, что вместо
нового кредитора указан не А., а фирма "Б.".
Поскольку письмо составлено по указанию А.,
остается неясным - идет ли речь об
исполнении третьему лицу (ст. 312 - 313 ГК РФ)
или о новом кредиторе. В любом случае
маслозавод должен исполнить обязательство
фирме "Б.". Маслозавод в указанный период
переработал более 3000 т подсолнечника и
передал выработанное масло фирме "Б.". С
практической точки зрения очень трудно
обосновать позицию, что в эти 3000 т не вошли
те 110 т, о которых идет спор.
Теперь нам
легче дать оценку доводам истца.
Итак,
если договор расторгнут, то право
требования осталось у А., ведь решением суда
определена только судьба денег. А право,
перешедшее в момент заключения сделки,
осталось, следовательно, у покупателя.
Довод суда, что договор в части передачи
права не исполнен, не выдерживает критики:
консенсуальный договор в части перехода
прав в исполнении не нуждается. Значит,
доводы истца незаконны.
А вот если бы
договор был недействительным по каким-то
основаниям, но, конечно, не по причине
неисполнения, право не перешло бы, оно
осталось бы у продавца <*>. Тогда
реституция действительно состоит только в
возврате денег; право обратной передаче не
подлежит.
--------------------------------
<*>
ВАС РФ справедливо указывает, что
недействительность сделки о цессии
означает, что право не перешло к
цессионарию, осталось у цедента. См.:
Постановление Президиума ВАС РФ от 29 апреля
1997 года N 131/96 (Постановление размещено в СПС
". Судебная практика").
Теперь предположим,
что колхоз сохранил свое право (это
возможно только при недействительности
цессии). Тогда его письмо засчитать 110 т
подсолнечника в пользу фирмы "Б." имело бы
значение приказа исполнить третьему лицу,
даже если бы впоследствии выяснилось, что
фактически он не имел обязательств перед
фирмой "Б.". В этом случае должник считается
добросовестным в силу нормы ст. 312 (385) ГК РФ и
защищен, таким образом, от иска кредитора об
исполнении. Это значит, что только если
кредитору удастся опровергнуть
добросовестность должника, он сможет
требовать от него исполнения. Налицо именно
тот случай, когда добрая совесть имеет
значение в отношениях, связанных с
цессией.
Кредитор может отказаться от
опровержения доброй совести исполнившего
должника и обратиться с кондикционным
иском к цессионарию. Основание этого иска -
наличие права у кредитора и отсутствие
права у цессионария, получившего
исполнение. Исполнение, полученное без
права, считается полученным без основания.
Если при этом цессионарий не компенсировал
полученное либо, как в нашем случае,
истребовал плату назад, он обогатился не
только неосновательно, но и за счет
кредитора.
Теперь становится понятным
правило ст. 1106 ГК РФ, вызывающее некоторые
сомнения у Л. Чеговадзе. В гипотезу этой
нормы входит добросовестность должника,
делающая невозможным повторное получение
от него исполнения. А участие должника в
соглашении о цессии, о котором говорит
автор <*>, исключает добрую совесть
должника, принявшего участие в
недействительной сделке, и тем самым
выводит отношения за рамки нормы ст. 1106 ГК
РФ. В случае совершения недействительной
сделки цессии с участием должника в части
переданного по сделке имущества должны
применяться нормы о реституции (ст. 167 ГК
РФ).
--------------------------------
<*>
Чеговадзе Л. Указ. соч. С. 106.
Следует
заметить, что в тексте ст. 1106 ГК РФ речь не
идет о возврате права: оно осталось у
кредитора. Если обязательство еще не
исполнено, иск кредитора ограничивается
истребованием документов. Если право
исполнено, восстановление прежнего
положения будет теоретически означать
возврат платы, полученной за
недействительную цессию, с одновременным
возвратом исполненного. Фактически,
конечно, суммы должны быть зачтены и тем
самым будет применяться правило ст. 1102
Кодекса, что и объясняет помещение нормы ст.
1106 в главу 60. Характерно, что только
кредитор имеет права на кондикционный иск;
его контрагент должен защищаться в рамках
ст. 167 ГК РФ. Для кредитора же иск о
реституции невозможен, поскольку то, что он
"передал" по недействительной сделке, а
именно право требования, он на самом деле не
передавал.
ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ АКТЫ
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВЦИК от 11.11.1922
"О
ВВЕДЕНИИ В ДЕЙСТВИЕ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА
Р.С.Ф.С.Р."
(вместе с "ГРАЖДАНСКИМ
КОДЕКСОМ Р.С.Ф.С.Р.")
"ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (ЧАСТЬ ПЕРВАЯ)"
от
30.11.1994 N 51-ФЗ
(принят ГД ФС РФ
21.10.1994)
"ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ (ЧАСТЬ ВТОРАЯ)"
от 26.01.1996 N
14-ФЗ
(принят ГД ФС РФ
22.12.1995)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ Президиума ВАС РФ от
29.04.1997 N 131/96
Хозяйство и право, N 2, 2002