Развитие гражданского законодательства на современном этапе (журнал российского права, 2005, n 7)
отметить другое. Общество с ограниченной
ответственностью, новые виды товариществ, о
которых говорилось выше, вправе избирать
любое из указанных в разделах "С", "К" или "S"
Кодекса налогообложение, в то время как
корпорация - руководствоваться только
разделами "С" или "S".
Разумеется,
реформирование корпоративного
законодательства в США путем создания
вышеуказанных новых видов
предпринимательских обществ и товариществ
не заканчивается. Четко просматривается
тенденция, направленная на предоставление
самим предпринимателям большей свободы в
выборе организационно-правовых форм и
методов ведения предпринимательской
деятельности <*>.
--------------------------------
<*> См. подробнее: Hamilton Robert W. The Law of Corporation.
Fifth Ed. St. Paul, Minn., 2000. P. 5 - 45.
К сожалению,
процессы реформирования корпоративного
законодательства, в том числе
законодательства об акционерных обществах,
происходят за пределами России. Российский
законодатель продолжает осваивать те
правовые конструкции, которые по большому
счету уже не имеют будущего.
То же самое
можно сказать и о налоговом
законодательстве, которое имеет общий
характер и, как правило, не учитывает
особенностей и потребностей развития
действующего в нашей стране корпоративного
законодательства и тем самым по существу
выпадает из комплексного законодательства
в рассматриваемой сфере его действия.
На острие назревших перемен ныне находится
законодательство о некоммерческих
организациях, конкретно - законодательство
об организациях, функционирующих на
имущественной базе права оперативного
управления и права хозяйственного
ведения.
Оба этих вещных права в
условиях рыночной экономики, основанной
преимущественно на праве частной
собственности на средства производства,
более не соответствуют тому назначению, в
интересах которого они были созданы и
применялись в Советском Союзе.
Право
оперативного управления служило целям
организации производства и товарооборота в
условиях существования в стране плановой
централизованной экономики, тотально
основанной на государственной
собственности на орудия и средства
производства. Оно было рассчитано
исключительно на социалистические методы
хозяйствования и не допускало даже
возможности введения в стране частной
собственности на орудия и средства
производства и соответственно перехода к
реальной рыночной экономике,
существовавшей в промышленно развитых
странах мира.
Право хозяйственного
ведения, называвшееся правом полного
хозяйственного ведения, также было правом,
которое могло применяться только в
социалистическом обществе. Но впервые оно
появилось в Законе о собственности в СССР
от 6 марта 1990 г. <*> в период проведения в
стране реформы с целью перехода к рыночной
экономике. По своему содержанию данное
право в отличие от права оперативного
управления было максимально приближено к
праву собственности. Тем не менее право
полного хозяйственного ведения по своей
сущности предназначалось для применения в
обществе социалистического типа с
ориентацией на господствующее положение
государственной собственности на средства
производства. Это было право переходного
общества от социалистического, основанного
на монопольном положении государственной
собственности, к обществу с рыночной
экономикой, в котором основу
производственных отношений составляет
частная собственность на средства
производства. Естественно, что по мере
развития в России товарно-рыночных
отношений потребность в вещном праве
хозяйственного ведения в его современном
понимании будет сокращаться, а при
достаточной развитости данных отношений и
исчезнет вовсе.
--------------------------------
<*> См.: Ведомости Съезда народных
депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1990.
N 11. Ст. 164.
Что же касается права
оперативного управления, то оно уже
практически давно исчерпало свой
положительный ресурс. Об этом лишний раз
напоминает нам бедственное положение
государственных и муниципальных
организаций и учреждений в области
здравоохранения, науки, образования и
культуры, использующих данное право в своей
деятельности. Федеральные и региональные
органы государственного управления,
муниципалитеты испытывают постоянно
растущий бюджетный дефицит в
финансировании их деятельности.
Предоставленное же законом некоммерческим
организациям право осуществления
предпринимательской деятельности для
достижения целей, ради которых они созданы
(абз. 2 п. 3 ст. 50 ГК РФ), является весьма
ограниченным и потому не способствующим их
эффективному функционированию.
Настоятельно требуется замена
законодательным путем права оперативного
управления, а за ним и права хозяйственного
ведения другими вещными правами,
отвечающими требованиям рыночной
экономики.
По нашему мнению, таким
вещным правом могло бы стать право
персонифицированной собственности,
применяемое в рамках существующих форм
собственности - частной, государственной и
муниципальной, - предусмотренных
Конституцией Российской Федерации.
Названное право будет соответственно
именоваться правом персонифицированной
частной собственности, правом
персонифицированной государственной
собственности и правом
персонифицированной муниципальной
собственности. В соотношении с правом
собственности, принадлежащим юридическому
лицу, например акционерному обществу, или
физическому лицу либо Российской
Федерации, субъекту Российской Федерации,
муниципальному образованию, право
персонифицированной собственности должно
предоставляться организации, создаваемой
учредителем (учреждению, унитарному
предприятию и др.).
В отличие от ныне
действующих права оперативного управления
и права хозяйственного ведения обладатель
права персонифицированной собственности
должен обладать большими правомочиями в
отношении принадлежащего ему имущества как
в сфере предпринимательской деятельности,
так и внутри своей организации, в том числе
в части выплаты вознаграждения за труд
персоналу организации.
При этом важно,
чтобы содержание правомочий обладателя
права персонифицированной собственности
определялось в законе, а не в учредительном
документе, утверждаемом учредителем при
создании организации - обладателя
указанного права.
Что же касается
самого введения в законодательство
указанного вещного права, то, может быть, на
первом этапе целесообразно его применять
параллельно с уже имеющимися правом
оперативного управления и правом
хозяйственного ведения примерно так, как
это делают американцы при реализации
процесса реформирования юридических лиц.
Предполагается при этом предоставление
учредителям вновь создаваемых
некоммерческих организаций свободы в
выборе вещных прав, обеспечивающих их
деятельность.
Одним из важных вопросов
в процессе развития комплексного
законодательства в нашей стране является
вопрос об определении юридической природы
права на жизнь и права на здоровье
человека.
Согласно ст. 20 Конституции
Российской Федерации "каждый имеет право на
жизнь". При этом в Конституции отсутствует
юридическая квалификация данного права.
В Гражданском кодексе вообще не
упоминается такое право человека, как право
на жизнь. В ст. 150 ГК говорится о жизни
человека как о нематериальном благе,
принадлежащем гражданину от рождения,
неотчуждаемом и не передаваемом иным
способом. Более того, законодатель ошибочно
включает нематериальные блага в категорию
личных неимущественных прав (п. 1 ст. 150 и абз.
3 ст. 1112 ГК РФ). Как следствие этого, в
соответствии с п. 2 ст. 2 ГК к отношениям,
регулируемым гражданским
законодательством, относятся, наряду с
имущественными и связанными с ними личными
неимущественными отношениями, и отношения
по защите неотчуждаемых прав и свобод
человека и других нематериальных благ, в
число которых, разумеется, входит и жизнь
человека.
В доктрине понятие
нематериального блага, в том числе и такого
блага, как жизнь человека, трансформируется
в личное неимущественное благо,
принадлежащее человеку, являющееся
объектом личного неимущественного
права.
Причиной указанной
трансформации нематериального блага в
неимущественное благо человека явилось, на
наш взгляд, неоправданное отождествление
двух соприкасающихся, но неравнозначных по
своей значимости и сущности понятий
неимущественного и нематериального блага
человека <*>.
--------------------------------
<*> См.: Малеина М.Н. Личные
неимущественные права граждан: понятие,
осуществление, защита. М., 2001. С.
11.
Разумеется, между указанными понятиями
имеется прямая связь, состоящая в том, что в
соответствии с действующим гражданским
законодательством неимущественные и
нематериальные блага являются объектами
одного и того же личного права человека,
называемого неимущественным правом (п. 1 ст.
150 ГК РФ). Отличие же между указанными
правами состоит в том, что в первом случае
речь идет об отделимом, во втором - о
неотделимом от человека благе.
К числу
первых относятся блага, являющиеся
объектами неимущественных отношений,
связанных с имущественными отношениями,
регулируемыми гражданским
законодательством (абз. 1 п. 1 ст. 2 ГК РФ).
К числу вторых - нематериальные блага,
неотчуждаемые от человека, которые
защищаются гражданским законодательством,
если иное не вытекает из существа этих
нематериальных благ (п. 2 ст. 2 ГК РФ).
Обращает на себя внимание, что положения о
нематериальных правах, неотчуждаемых от
человека при определении отношений,
регулируемых гражданским
законодательством, формулируются в виде
отдельной правовой нормы.
Разграничение рассматриваемых категорий
личных благ человека и определения их
правового статуса очень четко проводится в
авторском и патентном праве.
Использование произведений науки,
литературы и искусства, рассматриваемое в
качестве отчуждаемого от автора блага,
составляет объект имущественного права на
использование произведения (ст. 16 Закона РФ
от 9 июля 1993 г. N 5351-1 "Об авторском праве и
смежных правах"). Неотчуждаемые блага
автора составляют объект неимущественного
права, принадлежащего автору, которые не
могут переходить по наследству и
отделяться иным образом от личности автора
(ст. 15, 29, 30 того же Закона).
Аналогичная
модель разграничения личных субъективных
прав используется также в патентном
праве.
Совершенно иное имеет место в
отношении материальных благ, неотделимых
от человека, таких, например, как жизнь
человека.
Исходя из сказанного о
понятии и разграничении личных благ,
принадлежащих человеку, следует определять
и юридическую природу личных прав
физических лиц, возникающих и существующих
на основании данных благ.
Во-первых.
Поскольку каждое субъективное право не
может существовать без объекта (блага), на
который оно направлено, его юридическая
природа определяется исключительно
сущностью соответствующего блага. Если
этот объект связан с его имущественным
характером, то и сопутствующее ему
субъективное право будет считаться
субъективным имущественным правом,
отделимым от личности физического лица, как
это имеет место в настоящее время в
авторском и патентном праве. Если же
какое-либо личное благо само по себе не
имеет имущественного характера, например
право авторства, то оно согласно п. 1 ст. 150 ГК
РФ будет называться личным неимущественным
правом, не отчуждаемым от его обладателя.
При этом под понятием блага имущественного
характера в ст. 128 ГК РФ понимается (во
всяком случае, должно пониматься) имущество
как таковое, то есть та часть материального
мира (материи), которая воплощена в вещах и
связанных с ними имущественных интересах,
охраняемых правом.
Во-вторых, если
понятию неимущественного права в
гражданском законодательстве противостоит
понятие имущественного права как антонима,
то ничего подобного в отношении личного
права, объектом которого является не
передаваемое нематериальное благо, в
законодательстве не предусматривается.
Использование законодателем понятия
неимущественного права, относящегося к
нематериальному благу, по существу ничего
не решает. И дело здесь не в
словах-антонимах. Все обстоит значительно
серьезнее и сложнее. Проблема в том, что
личным неотчуждаемым благом в данном
случае является не имущество или какие-либо
иные имущественные блага и даже не
нематериальные блага, о которых говорится в
п. 2 ст. 2 и п. 1 ст. 150 ГК РФ, а неотделимые от
человека свойства его существования как
части материи, позволяющие ему достойно
жить на нашей планете. Прежде всего, это
относится к такому базовому личному благу,
как жизнь человека. Жизнь как основная и в
своем роде единственная биологическая и
социальная субстанция неотделима от
понятия самого человека, считающегося
высшей формой существования живой материи
на Земле.
Сказанное позволяет сделать
общий вывод о том, что личным неотчуждаемым
материально-субстанциональным благом
человека следует считать его жизнь, а
правом на жизнь человека - субъективное
материально-субстанциональное право на
жизнь, главным правомочием которого
является правомочие здоровья.
Соответственно в число видов гражданских
прав наряду с имущественными и
неимущественными правами необходимо
включать также
материально-субстанциональные права,
охраняемые в порядке, установленном
Конституцией Российской Федерации,
Гражданским кодексом Российской Федерации
и другими федеральными законами.
Материально-субстанциональные права
граждан имеют только им присущие
особенности, в том числе соединение в
едином правовом статусе гражданина качеств
субъекта и объекта права.
