О сфере действия исковой давности(а.м. эрделевский)

Материал подготовлен с использованием правовых актов
по состоянию на 18 февраля 2002 года
А.М. ЭРДЕЛЕВСКИЙ
А.М. Эрделевский, профессор МГЮА, доктор юридических наук.
Исковая давность в качестве института материального или процессуального права применяется сегодня практически во всех известных правовых системах. В российской правовой системе, относящейся к числу континентальных, исковая давность является институтом гражданского материального права, в то время как в системе англосаксонского права исковая давность представляет собой институт процессуального права. Институт исковой давности всегда был объектом самого пристального внимания как со стороны ученых - правоведов, так и практикующих юристов. Например, большой теоретический и практический интерес продолжают вызывать вопросы о сфере действия исковой давности, о последствиях истечения срока исковой давности и их применении и др.
Ответам на некоторые вопросы, связанные с исковой давностью, посвящено принятое недавно совместное Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12 ноября 2001 г. N 15 и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 ноября 2001 г. N 18 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" (далее - Постановление N 15/18). Вопросы применения института исковой давности затрагивались также в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ N 6 и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 8 от 1 июля 1996 г. "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Постановление N 6/8).
Прежде чем обратиться к рассмотрению вопросов, возникающих в связи с применением института исковой давности, следует упомянуть о возможных целях установления в законодательстве этого правового института. Заметим здесь же, что российский законодатель, как, впрочем, и зарубежный, никогда не затруднял себя достаточно четким объяснением этих целей. Необходимость установления в законодательстве института исковой давности может объясняться несколькими причинами.
Во-первых, с истечением с момента нарушения права длительного срока установление истины становится затруднительным, так как утрачиваются или становятся менее достоверными доказательства (физическое состояние документов может ухудшиться либо они могут оказаться утрачены, из памяти свидетелей полностью или частично стирается информация о существенных фактах и т.п.).
Во-вторых, существование определенного положения в течение достаточно длительного времени создает презумпцию наличия правового основания для такого положения, поэтому законодатель устанавливает определенный срок, за пределами которого такая презумпция не должна подлежать судебному опровержению путем предоставления истцу защиты нарушенного права. Можно сказать, что истечение предусмотренного законом срока "освящает" существующее положение дел, которое в силу этого факта получает гарантию его незыблемости в виде возможности применения исковой давности к требованиям, могущим поколебать устоявшиеся отношения.
В-третьих, установление в законодательстве норм об исковой давности необходимо для придания устойчивости и определенности отношениям, складывающимся в гражданском обороте. Такая цель не вызывает сомнений с точки зрения ее соответствия основным началам и смыслу гражданского законодательства, однако следует учитывать, что средства достижения этой цели не должны нарушать такой основополагающий принцип гражданского законодательства, как принцип свободы усмотрения при осуществлении гражданских прав (ст. 1, 9 ГК).
Что представляет собой исковая давность по российскому гражданскому законодательству? Для ответа на этот вопрос обратимся к нормам ГК. Согласно ст. 195 ГК, в которой дается определение исследуемого понятия, исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.
Из этого определения, во-первых, очевидна тесная связь материально - правового института исковой давности с гражданским процессуальным правом, поскольку защита нарушенного права "по иску" предполагает возбуждение искового производства в суде в результате обращения потерпевшего за судебной защитой в установленном законом порядке. По общему правилу вопрос об исковой давности и последствиях ее истечения возникает лишь в случае, когда потерпевший (истец) обращается к органам судебной власти за защитой его нарушенного субъективного права, желая с помощью государства принудить правонарушителя (ответчика) к надлежащему поведению. Возможность же защитить нарушенное право посредством допустимой самозащиты (ст. 14 ГК) не подвержена действию исковой давности, хотя здесь же следует заметить, что далеко не все нарушенные права могут быть защищены самим потерпевшим.
Во-вторых, следует обратить внимание, что установленным в ст. 195 ГК определением исковой давности охватывается срок для защиты в порядке искового производства лишь нарушенного права, при этом, как отмечается в п. 1 Постановления N 15/18, под правом лица, подлежащим защите, следует понимать субъективное гражданское право конкретного лица. Между тем посредством предъявления исковых требований в суде возможна защита не только нарушенного субъективного права, но и не нарушенного, а лишь оспариваемого субъективного права, а также охраняемого законом интереса (правового интереса).
Возможность судебной защиты не только нарушенных, но и оспоренных (оспариваемых) гражданских прав предусматривают п. 1 ст. 11 ГК, ст. 2, 3, 13, 33 и др. ГПК, ст. 2, 4, 22 и др. АПК.
Заметим, что ст. 12 ГК называется "Способы защиты гражданских прав", откуда следует, что речь в ней идет о способах защиты именно гражданских прав (нарушенных, оспоренных или поставленных под угрозу нарушения). О защите охраняемых законом интересов в ст. 12 ГК не упоминается, нет в ГК и специальной нормы, устанавливающей способы защиты таких интересов. Однако в упомянутых выше нормах процессуальных кодексов, а также в ст. 13, 177 ГК наряду с судебной защитой прав прямо предусмотрена и возможность судебной защиты правовых интересов. Некоторые способы гражданско - правовой защиты, на которых мы остановимся ниже, по своему характеру и целям являются способами защиты именно правовых интересов, а не субъективных прав.
Распространение действия норм об исковой давности на защиту оспоренных прав и правовых интересов, то есть расширительное толкование ст. 195 ГК, недопустимо как потому, что для такого толкования и, соответственно, отступления от буквального смысла этой нормы нет достаточных оснований, так и потому, что институт исковой давности, несомненно, является ограничением установленного в п. 1 ст. 46 Конституции РФ права каждого на судебную защиту его прав, а такие ограничения, согласно п. 3 ст. 55 Конституции РФ, могут устанавливаться только федеральным законом и лишь в той мере, в какой это необходимо, в частности, для защиты прав и законных интересов других лиц.
Как отмечалось выше, федеральный закон в виде ст. 195 ГК ограничивает возможность получения судебной защиты лишь нарушенного гражданского субъективного права, но не какого-либо иного объекта (оспоренного субъективного права или правового интереса). Кроме того, расширительное толкование ст. 195 ГК противоречило бы и принципу свободы усмотрения при осуществлении субъектами гражданских правоотношений своих прав (п. 1 ст. 9 ГК), а также правилу п. 2 ст. 9 ГК о том, что неосуществление права (включая право на судебную защиту нарушенного или оспариваемого права или охраняемого законом интереса) может повлечь его прекращение лишь в случаях, предусмотренных законом.
Какого рода исковые требования следует рассматривать в качестве требований о защите оспариваемого права или правового интереса? Представляется, что субъективное право становится в полном смысле слова оспариваемым в смысле п. 1 ст. 11 ГК и упомянутых выше норм ГПК и АПК лишь с того момента, когда в суде возбуждено производство по иску, удовлетворение которого исключает само существование такого субъективного права либо возможность его осуществления в полном объеме. В этом случае обращение за судебной защитой оспариваемого права производится путем предъявления встречного иска.
Вряд ли под оспариванием субъективного права можно понимать простое отрицание обязанным лицом корреспондирующей такому праву обязанности, если сами право и обязанность как мера соответственно возможного и должного поведения возникнут лишь в будущем. Например, до истечения срока аренды арендатор предупреждает арендодателя, что по истечении срока аренды не возвратит ему арендуемое имущество. Такое предупреждение само по себе вряд ли можно считать действительным оспариванием права или созданием угрозы его нарушения. Понятно, что нарушения права здесь тем более нет, поскольку само право требовать возврата имущества у арендодателя еще не возникло.
Лишь совершение соответствующего сделанному предупреждению действия или проявление бездействия (в данном случае - удержание арендованного имущества по прекращении договора аренды) может нарушить право или создать угрозу его нарушения. В то же время в приведенном примере нельзя полностью исключить заинтересованности арендодателя в предъявлении иска о признании его права на получение имущества по истечении срока аренды. Защищаемый правовой интерес истца здесь может состоять в расчете на превентивное значение положительного решения, которое сможет предостеречь арендатора от неисполнения одной из его основных обязанностей по договору аренды.
Иногда участники гражданского оборота могут быть заинтересованы во внесении определенности в отношения между ними и в тех случаях, когда субъективное право не нарушено и ни в каком смысле не оспаривается. Рассмотрим эту ситуацию на примере требований, связанных с недействительностью сделки, поскольку этот вопрос, особенно в связи с некоторыми аспектами Постановлений N 6/8 и N 15/18, на которых мы остановимся ниже, имеет важное практическое значение.
Начнем с требований, связанных с ничтожностью сделки, для совершения которой не требовалось передачи имущества и исполнение которой не было начато ни одной из сторон. Хотя среди перечисленных в ст. 12 ГК способов защиты гражданских прав отсутствует такой способ, как признание ничтожной сделки недействительной, Пленум Верховного Суда РФ в п. 32 Постановления N 6/8 указал, что ГК не исключает возможность предъявления требований о признании недействительной ничтожной сделки, поэтому такие требования могут быть предъявлены в суд в сроки, установленные п. 1 ст. 181 ГК, и подлежат рассмотрению судом в общем порядке по заявлению любого заинтересованного лица. Здесь прежде всего следует обратить внимание, что само по себе совершение ничтожной сделки, исполнение которой не начато ни одной из сторон, не влечет никаких юридических последствий (п. 1 ст. 167 ГК), поэтому совершением такой сделки ничье субъективное право нарушено быть не может.
Наступление такого последствия возможно лишь вследствие исполнения ничтожной сделки, и в этом случае нарушенное право защищается путем предъявления требования о возврате полученного по такой сделке (п. 2 ст. 167 ГК). Соответственно, никаких гражданско - правовых последствий не влечет и решение суда, вынесенное по иску о признании ничтожной сделки недействительной, хотя свойственные судебному решению гражданско - процессуальные последствия в этом случае наступают. Собственно говоря, ничего нового в гражданско - правовые отношения сторон решение суда не может привнести уже потому, что ничтожная сделка недействительна независимо от признания ее таковой судом.
Решение суда по иску о признании ничтожной сделки недействительной вносит лишь окончательную определенность в отношения сторон и тем самым удовлетворяет интерес истца в такой определенности. Поэтому, не являясь требованием о защите нарушенного права, требование о признании ничтожной сделки недействительной не может быть подвержено действию исковой давности. Собственно говоря, в определенной мере это следует и из п. 32 Постановления N 6/8, поскольку содержащийся в нем тезис о применении к такому требованию срока, установленного в п. 1 ст. 181 ГК, означает, что применительно к ничтожной сделке, исполнение которой не начато, срок по требованию о признании ее недействительной не начинает течь, то есть на такое требование, взятое в отдельности, действие исковой давности не распространяется.
Но и применение исковой давности к требованию о признании ничтожной сделки недействительной в случае, если исполнение сделки было начато, не основано на законе. Как упоминалось выше, само совершение ничтожной сделки, если для этого не требовалось передачи имущества, не может нарушить субъективное право - следовательно, нет и требования, к которому могла бы применяться исковая давность; здесь же следует заметить, что иные, по сравнению с установленными в ст. 196 ГК, сроки исковой давности, а также иной, по сравнению с п. 1 ст. 200 ГК, момент начала течения срока исковой давности могут устанавливаться только законом. Как известно, в ГК нет упоминания о таком требовании, как признание ничтожной сделки недействительной, поэтому в ГК нет и не могло быть установлено специальных правил о размере срока исковой давности и моменте начала его течения по такому требованию.
Поэтому даже формальная попытка применить к такому требованию исковую давность не приводит к успеху, так как, во-первых, нет никаких оснований для применения иного, по сравнению с установленным в ст. 196 ГК, срока исковой давности, а во-вторых, и это самое главное, нет оснований для применения отличного от определенного в п. 1 ст. 200 ГК момента начала течения срока исковой давности. Поскольку п. 1 ст. 200 ГК связывает начало течения срока исковой давности с моментом нарушения субъективного права, то без нарушения субъективного права исковая давность не может начать свое течение; как было показано выше, совершение ничтожной сделки (в отличие от ее исполнения) не влечет и не может повлечь нарушение чьих-либо субъективных прав. Таким образом, к требованию о признании ничтожной сделки недействительной, в отличие от требования о применении последствий ее недействительности (п. 2 ст. 167 ГК), исковая давность неприменима.
Перейдем к срокам исковой давности по требованиям, которые могут быть предъявлены в связи с совершением оспоримой сделки. Согласно п. 2 ст. 181 ГК иск о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности может быть предъявлен в течение года со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка, либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной. Прежде всего необходимо обратить внимание, что слово "иск" употребляется в п. 2 ст. 181 ГК в единственном числе, то есть требование о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности рассматривается в этой норме как состоящее

Комментарии к законам »