Изобразительно - выразительные средства языка в уголовном законе: о допустимости использования
аспекты борьбы с использованием доходов,
полученных преступным путем. Например, в
Страсбургской конвенции Совета Европы 1990 г.
"Об отмывании, выявлении, изъятии и
конфискации доходов от преступной
деятельности" <*> этот термин
используется как основной, даже без
скобочного уточнения его синонимического
соответствия термину "легализация".
Поэтому, как представляется, термин
"отмывание" введен в ст. ст. 174, 174.1 УК РФ
обоснованно, с целью соблюдения канонов
международно - правовой терминологии.
--------------------------------
<*> Конвенция
подписана Россией 7 мая 1999 года и
ратифицирована 28 мая 2001 года Федеральным
законом "О ратификации Конвенции об
отмывании, выявлении, изъятии и конфискации
доходов от преступной деятельности".
2.
Метонимия в тексте УК РФ проявляется в
переносе названия с участника социального
события на само социальное событие, иными
словами - с деятеля на деяние: "причинение
смерти... наказывается", "уклонение...
наказывается", "нарушение правил...
наказывается" и т.п. Общеизвестно, и это
закреплено в ст. ст. 4, 5, 6, 19 УК РФ, что
уголовной ответственности и наказанию
подлежит лицо, совершившее преступление, но
никак не его деяние.
В идеальном
лингвистическом виде законодательного
стиля (без метонимии) диспозиция каждой
статьи Особенной части УК РФ должна
начинаться словами "человек" или "лицо".
Очевидно, "наказание деяния" - это
законодательная фикция, то есть прием
юридической техники, состоящий в признании
несуществующего положения существующим,
сознательно использованный законодателем
с целью словесной экономии.
Взятая в
отдельности, эта фикция не вызывает никаких
трудностей интерпретации ни у теоретиков,
ни у правоприменителей - случаев, когда к
лишению свободы приговаривалось бы
"похищение человека", а к штрафу -
"незаконная охота", в практике не имеется. Ее
использование даже полезно. Если
отказаться от метонимии, то придется
переписать всю Особенную часть УК РФ,
начиная изложение конкретных составов
преступлений с местоимений "кто" или "тот,
кто" (по типу уголовных кодексов ФРГ,
Испании, Австрии, Польши) либо "если лицо
признано виновным в совершении", "лицо
виновно, если" (уголовные кодексы штатов Нью
- Йорк, Пенсильвания) или "лицо, которое",
"любое лицо, которое" (уголовные кодексы
Дании, Швеции). Это существенно увеличит
объем законодательного текста.
3. Однако
метонимия в диспозициях статей Особенной
части УК РФ соединена со следующим
лингвистическим приемом - синонимическим
употреблением времен, связанных с видами
глаголов, при использовании формы
несовершенного вида в значении прошедшего
совершенного.
С точки зрения
лингвистики все диспозиции статей
Особенной части УК РФ представляют собой
предложения с отглагольными
существительными. На примере
вышеприведенных цитат из УК видно, что
отглагольные существительные образованы
от глаголов несовершенного вида
"причинять", "уклоняться", "нарушать",
"совершать" и т.д. При этом глагол
несовершенного вида не указывает на
завершенность действия, на его окончание
или результат. Буквально получается, что
уголовной ответственности и наказанию
подлежит процесс совершения деяния.
Никаких трудностей в толковании
завершенности (незавершенности) деяния не
возникает в тех случаях, когда в
диспозициях статей Особенной части УК
указаны общественно опасные последствия.
Ситуация законодательной неопределенности
возникает, если диспозиция "формальная".
К примеру, значительные трудности вызывает
на практике определение понятия
"изготовление" применительно к составу
преступления, предусмотренного ст. 228 УК РФ.
Аналогичные по существу действия суды
квалифицируют по-разному. Так,
Индустриальный районный суд Перми действия
Т., начинившего измельченной марихуаной
гильзы двух папирос, расценил как
изготовление наркотического средства.
Противоположную позицию занял тот же суд по
делу Б., указав в приговоре, что заполнение
марихуаной освобожденной от табака гильзы
сигареты нельзя считать изготовлением
наркотического средства <*>.
--------------------------------
<*> Цит. по: Радченко
В.И. Некоторые вопросы судебной практики по
делам о преступлениях, связанных с
наркотическими средствами, психотропными,
сильнодействующими и ядовитыми веществами
// БВС РФ. 1998. N 10. С. 7.
Задача
правоприменителя осложняется тем, что
Пленум Верховного Суда РФ дает
неоднозначное толкование одного и того же
термина, использованного законодателем при
описании признаков разных составов
преступлений.
Например, в пункте 3
Постановления Пленума Верховного Суда РФ
от 27 мая 1998 года "О судебной практике по
делам о преступлениях, связанных с
наркотическими средствами, психотропными,
сильнодействующими и ядовитыми веществами"
разъясняется, что "незаконное
изготовление... надлежит квалифицировать
как оконченное преступление с начала
совершения действий, направленных на
получение готовых к использованию и
потреблению наркотических средств или
психотропных веществ...". Иная интерпретация
термина "изготовление" содержится в
Постановлении Пленума Верховного Суда РФ
от 28 апреля 1994 года в редакции от 17 апреля 2001
года "О судебной практике по делам об
изготовлении или сбыте поддельных денег и
ценных бумаг" (п. 4): "...изготовление...
является оконченным преступлением, если с
целью последующего сбыта изготовлен хотя
бы один денежный знак или ценная бумага..."
<*>.
--------------------------------
<*> Ссылки
на разъяснения Пленума приводятся как
иллюстрация неоднозначного толкования
уголовно - правовых норм, а не с целью
подчеркнуть их руководящий характер.
Формально судьи независимы и подчиняются
только Конституции РФ и федеральному
закону (ст. 120). Реально, в отсутствие
законодательной определенности, они
вынуждены искать авторитетные ориентиры
правильного понимания предписаний УК.
4.
Сложности толкования усугубляются тем, что
в сочетании с синонимическим употреблением
времен, связанных с видами глаголов,
законодатель использовал еще один троп -
СИНЕКДОХУ, которая в УК РФ представлена
синонимическим употреблением
множественного числа имен существительных
в значении единственного числа при
описании предмета преступления или
потерпевшего, например, "незаконные
действия по усыновлению (удочерению) детЕЙ"
(здесь и далее выделено мной. - М.К.) (ст. 154),
"уклонение от уплаты налогОВ или страховых
взносОВ в государственные внебюджетные
фонды с организации" (ст. 199).
На первый
взгляд, никакого существенного влияния на
правильное понимание текста этот оборот
речи не оказывает. Юристам известно, что
любая норма Особенной части УК, содержащая
обобщенную, синтетическую характеристику
преступления, рассчитана на применение к
единичному случаю. Но нет никаких
препятствий к расширению смыслового поля
признаков, описанных с использованием
синекдохи. Теоретически, например, значение
термина "обман потребителЕЙ" (ст. 200) может
восприниматься как совершение
преступления против интересов нескольких
лиц, а обмеривание, обвешивание и т.д. одного
лица - как процесс совершения обманных
действий, то есть покушение на
преступление. Более того, известны случаи
"правоприменительной декриминализации"
обмана только одного потребителЯ. В ряде
регионов России отмечены факты, когда
конститутивный признак состава
преступления, предусмотренного ст. 200 УК РФ,
"значительный размер" (определенный в
примечании как причинение потребителЯМ
ущерба в сумме, превышающей одну десятую
часть минимального размера оплаты труда),
не принимается во внимание, и постановления
об отказе в возбуждении уголовного дела
выносятся со ссылкой на малозначительность
содеянного (ч. 2 ст. 14 УК РФ) <*>.
--------------------------------
<*> См.: Крайнов В.И.
Обман потребителей: учимся раскрывать,
учимся расследовать // Вестник МВД России.
2001. N 2 - 3. С. 34.
Представляется, что
законодатель весьма произвольно подошел к
описанию предмета преступления и
потерпевшего, использовав и другую
разновидность синекдохи - употребление
единственного числа вместо множественного,
например, "подмена ребенкА" (ст. 153),
"уклонение физического лица от уплаты
налогА или страхового взносА" (ст. 198).
И
если считать, что язык закона соответствует
требованию точности, то при буквальном
толковании получается, что в одних случаях
уголовная ответственность предусмотрена
за незаконное усыновление (удочерение) не
менее двух детей (ст. 154), а в других - за
подмену только одного ребенка (ст. 153). Или в
отношении физического лица - за уклонение
от уплаты одного налога, а в отношении
организации - нескольких видов налогов, как
это следует из текста ст. ст. 198 и 199 УК РФ.
Опять-таки приходится обращаться к
постановлениям Пленума Верховного Суда РФ
(РСФСР, СССР). В частности, как мы видели,
такое толкование дано в отношении
изготовления или сбыта поддельных денег
или ценных бумаг (ст. 186 УК). Относительно
налоговых преступлений Пленум Верховного
Суда РФ разъяснил: "Преступления,
предусмотренные ст. ст. 198 и 199 УК РФ,
считаются оконченными с момента
фактической неуплаты налогА за
соответствующий налогооблагаемый период в
срок, установленный налоговым
законодательством... По смыслу Закона
уклонение от уплаты налогов с организаций
может быть признано совершенным в крупном
размере как в случаях, когда сумма
неуплаченного налога превышает одну тысячу
минимальных размеров оплаты труда по
какому-либо одному из видов налогов, так и в
случаях, когда эта сумма является
результатом неуплаты нескольких различных
налогов" <*>.
--------------------------------
<*> Постановление Пленума Верховного
Суда РФ от 4 июля 1997 года "О некоторых
вопросах применения судами Российской
Федерации уголовного законодательства об
ответственности за уклонение от уплаты
налогов" (п. п. 5, 12).
Уместно заметить, что
разъяснения, подобные вышеприведенным,
являются редкостью, в основном
правоприменители руководствуются
собственным усмотрением либо
доктринальным толкованием.
Прием
синекдохи должен быть сведен до минимума, и
во всех диспозициях статей Особенной части
УК РФ при описании предмета преступления
или потерпевшего следует использовать имя
существительное в единственном числе.
Такой прием может быть признан оправданным
и целесообразным только в исключительных
случаях, когда единственное число "не
звучит" по-русски (например, в цитируемой
статье 186 УК) и не вызывает трудностей
семантической интерпретации. В связи с этим
правильным представляется подход
законодателя при изменении ст. 136 УК РФ
"Нарушение равноправия граждан". В редакции
Федерального закона от 9 июля 1999 года
потерпевший теперь назван в единственном
числе - человек и гражданин, сама статья -
"Нарушение равенства прав и свобод человека
и гражданина".
5. Бессоюзие. Отсутствие
разделительного союза "или" в составах
преступлений с альтернативными действиями,
предметами или с квалифицирующими
признаками (к примеру, ч. ч. 1 и 3 ст. 222, ч. ч. 2 и
5 ст. 228, п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ) не вызывает у
юристов трудностей в толковании количества
названных признаков, необходимых для
квалификации деяния как преступления. Оно
компенсируется знанием научной
классификации составов преступлений по
способу описания на простые, сложные и
альтернативные.
Но если законодатель
использовал стилистическую фигуру
бессоюзия, в частности, в тексте статьи,
содержащей норму об освобождении от
уголовной ответственности в связи с
деятельным раскаянием (ч. 1 ст. 75), то это
вызывает различную интерпретацию ее
смысла. В научной и учебной литературе, в
юридической периодике вопрос о количестве
позитивных постпреступных действий лица -
условий освобождения от уголовной
ответственности - является предметом
дискуссии. Одни ученые утверждают, что
освобождение возможно при наличии только
одного (вариант - нескольких) условия.
Другие полагают необходимым наличие строго
фиксированной в ч. 1 ст. 75 совокупности
действий: добровольной явки с повинной,
способствования раскрытию преступления,
возмещения причиненного ущерба или иного
заглаживания вреда. Стабильной и
единообразной практики освобождения от
уголовной ответственности в связи с
деятельным раскаянием не существует.
Практика идет по пути применения ст. 75 УК РФ
как при совокупности, так и при наличии
только одного положительного
посткриминального действия лица; последнее
встречается чаще.
Любые способы
толкования не дают однозначного ответа на
вопрос, что законодатель имеет в виду в ч. 1
ст. 75 УК РФ: разделительный союз "или" ("либо")
или же соединительный союз "и". Но вполне
возможно придать ясность анализируемой
уголовно - правовой норме, если прописать в
тексте ст. 75 УК РФ союзы (соединительные
либо разделительные). Что интересно,
законодателю Республики Казахстан удалось
сформулировать аналогичную норму вполне
ясно. Согласно части 1 ст. 65 УК РК "лицо,
впервые совершившее преступление
небольшой... тяжести, может быть освобождено
от уголовной ответственности, если оно
после совершения преступления добровольно
явилось с повинной, ИЛИ способствовало
раскрытию преступления, ИЛИ иным образом
загладило нанесенный преступлением
вред".
6. Умолчание - оборот речи,
заключающийся в том, что автор сознательно
не до конца выражает мысль, предоставляя
читателю (слушателю) самому догадываться о
невысказанном. Названная стилистическая
фигура <*> широко используется по тексту
Особенной части УК РФ, где в диспозициях
многих статей не содержится описания
непосредственного объекта преступления,
субъекта, форм вины <**>.
--------------------------------
<*> См.: Розенталь
Д.Э. Указ. соч. С. 345.
<**> В целях
избежания дискуссии о "формальных" и
"материальных" составах преступлений,
выходящей за рамки рассматриваемой темы,
здесь сознательно опущен главный
криминообразующий элемент деяния -
общественно опасные последствия.
Такое
положение в целом не является дефектом
формы уголовного закона и объясняется как
раз обратным - высокой степенью
совершенства отечественной
законодательной техники. На сегодня
общепризнанно, что словесно законодатель
выражает признаки состава преступления с
различной степенью полноты, используя
различные приемы. Тезис Н.Д. Дурманова, что
"в уголовном законе норма уголовного права
предполагает сочетание конкретного
юридического положения Особенной части и
множества нормативных положений Общей
части" <*> , стал аксиомой доктрины
уголовного права.
--------------------------------
<*> Дурманов Н.Д. Советский уголовный
закон. М., 1967. С. 110.
В целом, то есть
относительно всего УК РФ, практическая
целесообразность умолчания несомненна, так
как ее использование позволяет существенно
экономить законодательный текст. Однако в
отдельных случаях использование данной
стилистической фигуры влечет неясность в
определении неназванного признака состава
преступления, при невозможности его
однозначной интерпретации.
В частности,
в Особенной части УК РФ законодатель,
наряду с точным
