Ограничения перехода прав кредитора другим лицам(л.а. новоселова)

актуальность для кредитора.
Вывод суда о ничтожности сделки по уступке требования в силу нарушения специального субъектного состава участников кредитного договора также является ошибочным, поскольку новый кредитор вступает в кредитный договор после исполнения первоначальным кредитором действий, требующих лицензирования. Новый кредитор должен получить средства, выданные надлежащей стороной кредитного договора, и действия по истребованию суммы долга не требуют специального разрешения.
3. Договорные запреты и ограничения уступки.
На основании п. 1 ст. 388 ГК РФ уступка требования кредитором другому лицу не допускается, если такая уступка противоречит договору. В данном случае речь идет о договоре между кредитором и должником. Запрет устанавливается либо непосредственно в договоре между должником и первоначальным кредитором, на котором основаны являющиеся предметом соглашения права, либо позднее, в самостоятельном соглашении. Помимо прямого запрета, применяются и условия, ограничивающие уступку, например о необходимости получения кредитором обязательного предварительного согласия должника на передачу права.
Условия, запрещающие уступку либо ограничивающие ее, чаще всего включаются в договоры для того, чтобы исключить свободный оборот этих прав требования и устранить риски, связанные с их переходом лицу, не являющемуся стороной по первоначальному договору.
Отрицательные последствия изменений (в том числе и неоднократных) обязательства на стороне кредитора могут быть связаны с необходимостью для должника контролировать осуществляемые уступки, так как при упущении должником факта получения уведомления он может быть вынужден в некоторых случаях платить дважды. При перемене кредитора для должника в некоторых случаях затруднительно использовать против нового кредитора все средства правовой защиты, которые он имел в отношении первоначального кредитора.
Юридические последствия таких оговорок различно оцениваются в разных правовых системах. В одних правовых системах уступки, совершенные в нарушение таких оговорок, в целом действительны, в других - они действительны лишь в отношениях между первоначальным кредитором-цедентом и цессионарием, а в некоторых правовых системах они, как правило, недействительны.
Российское гражданское право, следуя за немецким, последствием обхода договорного запрета считает недействительность общегражданской уступки - право в результате такой сделки новому кредитору не переходит. Иные последствия наступают при обходе договорного запрета при уступке права финансовому агенту.
"В тех случаях, в которых необходимо согласие должника на уступку права по обязательству, без этого согласия право для цессионария не приобретается; но тогда оно не прекращается для цедента. Так что если должник устранит требование цессионария, ссылаясь на отсутствие своего согласия и признавая поэтому уступку недействительной, то все-таки он не может устранить требование самого цедента".
Приводит ли к недействительности уступки передача права правообладателем, получившим право требования в результате сделки уступки, если в соглашении об уступке содержался запрет либо ограничение на дальнейшую передачу права? Нередко на практике заключение сделок о дальнейших уступках в обход такого договорного ограничения рассматривается как нарушение требований пункта 1 статьи 388 ГК РФ, приводящее к недействительности уступки (т.е. право новому кредитору не переходит). Такой вывод является спорным. Представляется, что такое нарушение, по общему правилу, следует рассматривать как нарушение договора между первоначальным и последующим кредиторами, влекущее ответственность стороны, нарушившей договор перед своим контрагентом. Но действительность последующих цессий такое ограничение не затрагивает. При ином подходе извращается смысл положений п. 1 ст. 388 ГК, направленных на защиту прав должника. Признание недействительными уступок, совершенных с нарушением условий, о которых в обычной ситуации должник не может знать, делает его положение крайне неопределенным.
Необоснованным представляется и применение норм статьи 174 ГК РФ о возможности оспаривания совершенных новым кредитором сделок дальнейших уступок в обход ограничений, содержащихся в договоре с первоначальным кредитором, на основании которого было приобретено право требования. Данный договор не является договором, определяющим объем полномочий нового кредитора, в силу чего приведенные выше нормы не дают оснований для удовлетворения иска первоначального кредитора о признании второго соглашения о цессии, совершенного его правопреемником, недействительным. Должник, не являясь стороной в сделке между первоначальным и новым кредиторами, в принципе лишен возможности требовать признания ее недействительной по указанным выше основаниям, так как он не является лицом, в интересах которого ограничения установлены.
На практике нередко договоры включают условия, нарушение которых может привести к ограничению уступки, к примеру, о конфиденциальности соглашения, т.е. о неразглашении данных об известных сторонам договора обстоятельствах третьим лицам. Оценка такого рода условий с точки зрения допустимости уступки должна производиться с учетом действительной воли сторон. Существенное значение имеет и характер договорных отношений между сторонами. Тем не менее, учитывая общий принцип допустимости уступки, при отсутствии четко выраженного намерения сторон исключить возможность уступки нет оснований рассматривать условие о конфиденциальности в качестве запрета уступки права, нарушение которого влечет недействительность сделки цессии.
Поскольку условие о запрете или ограничении уступки включается в договор чаще всего должником для обеспечения своих интересов, должник может и устранить такое препятствие, согласившись на уступку права. Если такое согласие дается предварительно, это обстоятельство свидетельствует об изменении ранее существовавшего договора в части, запрещающей уступку, и, соответственно, уступка будет действительна. Более сложной является ситуация, когда должник соглашается с уступкой после ее совершения в обход договорного условия. Такая уступка, по нашему мнению, должна признаваться действительной (т.е. порождающей правовые последствия в виде перехода права) только с момента получения согласия должника. Требование совершения новой сделки цессии после устранения договорного препятствия представляется излишне формальным и практически бессмысленным.
Если должник дает свое согласие на уступку права другому лицу, это не означает, что новый кредитор вправе в дальнейшем уступать права без согласия должника. Учитывая назначение рассматриваемого института, согласие должника требуется и на все последующие уступки.
В тех случаях, когда должник не давал согласия на уступку, но лицо, определенное в качестве цессионария, совершает действия по дальнейшей передаче права, получая при этом согласие должника, более правильным представляется считать, что, одобряя последующую уступку, должник одновременно одобряет и ранее совершенные сделки по передаче права требования.
4. От случаев, когда недействительна сама распорядительная сделка уступки права требования, следует отличать ситуации, связанные с недействительностью сделок, лежащих в основании уступки. Одна из таких ситуаций, связанная с анализом соотношения договора дарения и сделки уступки права требования, уже рассматривалась.
Договор или сделка, лежащие в основании совершенной уступки требования, оцениваются по общим правилам, и к ним без каких-либо изъятий применимы общие нормы ГК о недействительности сделок, а также положения других законодательных актов, устанавливающих основания недействительности, например законодательства о банкротстве, акционерного законодательства и т.д.
Так, на основании ст. 78 и 156 Федерального закона о банкротстве недействительны сделки потенциального банкрота, совершенные во вред своим кредиторам. В силу своего общего характера данный запрет в равной степени применим как к договорам, предметом которых являются вещи, работы и услуги, так и к договорам, предметом которых являются имущественные права, в том числе и права требования по обязательству.
Данный запрет применим к любым сделкам потенциального банкрота, на основании которых он передает другим лицам права требования к своим должникам. Собственно сделку уступки как распорядительную весьма затруднительно квалифицировать как причиняющую или не причиняющую ущерб кредиторам банкрота, поскольку в самой этой сделке нет ничего, кроме акта передачи. Для установления состава недействительности необходим анализ тех соглашений, которые лежали в основании уступки. Именно анализ этих соглашений может позволить определить, есть ли основания для применения приведенных выше положений закона.
Такого же рода ситуация возникает и при применении статей 78 и 79 Закона об акционерных обществах. В одном из обзоров судебной практики приводится следующий пример.
Закрытое акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском о признании недействительным договора об уступке права (требования), возникшего у общества в связи с выполнением работ по договору подряда, стоимость которых не была оплачена заказчиком. Сумма требования превышала 25 процентов балансовой стоимости активов общества, однако решение о заключении договора принималось единолично генеральным директором. Организация, в пользу которой была осуществлена уступка требования, возражала против иска, ссылаясь на то, что данный договор не подпадает под действие статьи 79 Закона об акционерных обществах.
Арбитражный суд удовлетворил иск общества. Суды апелляционной и кассационной инстанций оставили решение без изменения, признав данный договор сделкой по отчуждению активов общества на сумму, превышающую 50 процентов их балансовой стоимости (сумма сделки составляла 70 процентов балансовой стоимости активов), в силу чего для его заключения необходимо было решение общего собрания акционеров, принятое большинством в три четверти голосов.
Не затрагивая правомерности оценки стоимости отчуждаемых прав как равной сумме требования, обратим внимание на смешение в приведенном решении сделки уступки права и требования и договора, на основании которого производится отчуждение. Поскольку в отношении договора-основания уступки приведенные выше нормы Закона об акционерных обществах применимы, смешение казалось бы извинительным. Однако при оценке договора-основания необходимо также принимать во внимание, совершалась ли сделка в рамках обычной хозяйственной деятельности или нет. По обстоятельствам дела такой договор может являться обычным для конкретного акционерного общества. Например, деятельность финансовой компании может быть связана с постоянным осуществлением сделок по приобретению и отчуждению прав требования из обязательств.
Оценка с этой точки зрения собственно сделки уступки (в отрыве от основания) приводит к тому, что подобные сделки всегда будут рассматриваться как совершаемые вне рамок обычной хозяйственной практики, поскольку без анализа оснований передачи права сам акт передачи (в силу его абстрактного характера) невозможно связать с характером хозяйственной деятельности общества. Вследствие смешения сделок уступки и лежащих в их основании договоров в целом ряде случаев нормы Закона об акционерных обществах могут быть применены неправильно, в противоречии с их целями.
Еще один пример, подтверждающий необходимость четкого определения предмета оценки при рассмотрении требований о признании недействительной сделки. По ряду дел были признаны недействительными договоры об уступке чековым инвестиционным фондом прав на денежные средства третьему лицу, поскольку такой договор не является инвестиционной сделкой. Поскольку, согласно пункту 25 Положения о специализированных фондах приватизации, аккумулирующих приватизационные чеки граждан, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 07.10.92 N 1186, чековый фонд не имеет права заключать сделки, не связанные с инвестиционной деятельностью, указанные договоры расценены как ничтожные.
Между тем для определения характера осуществляемой фондом деятельности необходимо оценивать не сами сделки уступки, а те договоры, которые определяют цель передачи права. Без такого анализа в принципе невозможно делать выводы о выходе за пределы специальной правоспособности. Вполне возможна ситуация, когда права как ликвидный актив передаются (уступаются) третьему лицу именно для целей инвестирования. Сделки по передаче прав требования могут быть совершены и в рамках повседневной собственной хозяйственной деятельности фонда, например для целей погашения долга, возникшего из договора купли-продажи канцелярских принадлежностей (отступное), и т.д. Отсутствие оценки договора, направленного на отчуждение права, лишает обоснованности содержащийся в судебном акте вывод.
ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ АКТЫ

"ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (ЧАСТЬ ПЕРВАЯ)"
от 30.11.1994 N 51-ФЗ
(принят ГД ФС РФ 21.10.1994)
ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 26.12.1995 N 208-ФЗ
"ОБ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВАХ"
(принят ГД ФС РФ 24.11.1995)
"ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (ЧАСТЬ ВТОРАЯ)"
от 26.01.1996 N 14-ФЗ
(принят ГД ФС РФ 22.12.1995)
ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 08.01.1998 N 2-ФЗ
"ТРАНСПОРТНЫЙ УСТАВ ЖЕЛЕЗНЫХ ДОРОГ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
(принят ГД ФС РФ 19.12.1997)
ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 26.10.2002 N 127-ФЗ
"О НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ (БАНКРОТСТВЕ)"
(принят ГД ФС РФ 27.09.2002)
УКАЗ Президента РФ от 07.10.1992 N 1186
"О МЕРАХ ПО ОРГАНИЗАЦИИ РЫНКА ЦЕННЫХ БУМАГ В ПРОЦЕССЕ ПРИВАТИЗАЦИИ
ГОСУДАРСТВЕННЫХ И МУНИЦИПАЛЬНЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ"

Комментарии к законам »