Ограничения перехода прав кредитора другим лицам(л.а. новоселова)
Материал подготовлен с использованием
правовых актов
по состоянию на 1 декабря
2002 года
Л.А. НОВОСЕЛОВА
Новоселова
Людмила Александровна, доктор юридических
наук.
1. Общий принцип.
Современный
оборот отказался от общего принципа
неизменности личного состава
обязательства, существовавшего в римском
праве. Существующие правопорядки в
качестве общего правила допускают перемену
лица в обязательстве как на стороне
кредитора, так и на стороне должника. В
российской юридической литературе XIX века
возможность передачи права по
обязательству признавали за норму, а
невозможность - за исключение, которое
должно находить себе оправдание в
законе.
Не является исключением и
современное российское гражданское право.
ГК РФ (п. 1 ст. 382) указывает на принципиальную
возможность передачи права (требования),
принадлежащего кредитору на основании
обязательства, по сделке уступки
требования. Исключения из этого правила
могут быть установлены только в случаях,
предусмотренных законом. Возможность
совершения сделок уступки является, таким
образом, общим правилом, а случаи запретов
представляют исключения; этот подход
современного российского законодательства
отмечается большинством исследователей.
Эти правила логично сочетаются с общими
положениями ГК в том числе с нормами,
закрепляющими принцип свободы договора.
Основной тенденцией в развитии
гражданского права являются включение в
оборот все более широкого круга объектов и
устранение ограничений в распоряжении
субъектами права своим имуществом.
Как
уже отмечалось, ст. 128 ГК РФ относит к
объектам гражданских прав такие объекты,
как имущественные права, в том числе и права
требования из обязательства. Согласно п. 1
ст. 129 ГК РФ объекты гражданских прав могут
свободно отчуждаться или переходить от
одного лица к другому в порядке
универсального правопреемства либо иным
способом, если они не изъяты из оборота и не
ограничены в обороте. При этом виды
объектов гражданских прав, нахождение
которых в обороте не допускается, должны
быть прямо указаны в законе, а виды объектов
ограниченно оборотоспособных определяются
в порядке, установленном законом.
2.
Случаи, когда уступка права требования
недопустима в силу закона.
2.1.
Высокоперсонифицированные требования. К
обязательственным правам, которые не могут
переходить другим лицам в порядке уступки,
ГК Российской Федерации относит права,
неразрывно связанные с личностью
кредитора, называя в числе таких прав, в
частности, требования об алиментах и о
возмещении вреда, причиненного жизни или
здоровью (ст. 383). Речь идет о так называемых
высокоперсонифицированных требованиях, в
которых характер связи кредитора и
должника столь тесен, что личный характер
отношений "перевешивает", приводя к
исключению права в отношении должника из
имущественного оборота. "Некоторый личный
элемент есть во всяком обязательстве,
однако он может быть объективным - когда
право признает то или иное обязательство
личным..."
Перечень исключаемых из
оборота прав не является исчерпывающим.
Непосредственно в законе критерии, по
которым права требования могут быть
признаны непередаваемыми, обозначены самым
общим образом - указанием на строго личный
характер обязательства. Какие критерии
должны приниматься во внимание при
выделении требований, исключаемых из
оборота?
В качестве одного из общих
признаков перечисленных в ГК требований
А.М. Эрделевский выделяет их
"направленность на получение денежного
обеспечения для сохранения или
восстановления прежнего жизненного уровня
гражданина". На эту же цель направлено и
требование о предоставлении пожизненного
содержания (ст. 601 ГК), что позволяет отнести
их к изъятым из оборота.
К
высокоперсонифицированным требованиям Е.А.
Крашенинников относит и требование о
компенсации морального вреда (ст. 151 ГК РФ).
По мнению А.М. Эрделевского, данное
требование не связано с неблагоприятными
изменениями в имущественном положении
гражданина и не направлено на его
восстановление, утрата этого права не может
создать неблагоприятных последствий для
иных лиц, в связи с чем отсутствуют
основания для исключения прав на
компенсацию морального вреда из оборота.
Вряд ли с этим можно согласиться.
Цель
восстановления или сохранения
имущественного положения физического лица,
несомненно, является одним из основных, но
далеко не единственным критерием,
позволяющим выделить строго личные
обязательства. Основным критерием, по
нашему мнению, является связь цели
установления обязательства с его
субъектным составом. О невозможности
уступки можно говорить в тех случаях, когда
изменение лица на стороне кредитора
приводит к результату, существенно
отличному от преследуемого при
установлении обязательства.
Требование
о компенсации морального вреда направлено,
как указывает в цитируемой работе А.М.
Эрделевский, "на создание у лица
положительных эмоций, которые позволили бы
полностью или частично погасить
воздействие на психику перенесенных ранее
эмоций". Вряд ли есть основания полагать,
что эта цель достигается при передаче права
другому лицу, которое никакого воздействия
на психику не переносило.
Как мы видим,
примеры исключенных из оборота строго
личных требований относятся к сфере
некоммерческих отношений; в отношениях
торговых, предпринимательских отыскать их
затруднительно.
Совершение сделок
уступки прав, передаваемость которых
законом исключена, не приводит к переходу
права. Такие сделки недействительны, и их
совершение не создает того правового
результата, на который они направлены.
Невозможность уступки строго личных прав
не может быть устранена посредством
получения согласия должника на такую
уступку.
2.2. От
высокоперсонифицированных прав требования
следует отличать права требования по
обязательству, в котором личность
кредитора имеет существенное значение для
должника. Уступка таких требований может
быть произведена лишь с согласия должника
(п. 2 ст. 388 ГК).
К таким требованиям
относят, в частности, требования о
предоставлении имущества в пользование (ст.
606, п. 1 ст. 626, п. 1 ст. 650, п. 1 ст. 671, п. 1 ст. 689 ГК),
требования об оказании личных услуг,
например об исполнении поручения (ст. 971),
требования комитента к комиссионеру (ст. 990
ГК), аналогичные требования по договору
агентирования.
В.А. Белов называет также
право требования одаряемого к дарителю об
исполнении обещания дарения (п. 2 ст. 572 ГК
РФ), Крашенинников Е.А. - требование об
исполнении завещательного отказа.
Невозможна без согласия всех участников
уступка права требования по договору о
совместной деятельности.
Так, при
рассмотрении спора о взыскании
задолженности по договору о долевом
участии в строительстве жилого дома,
предъявленной лицом, которому право
требования перешло в порядке цессии,
кассационная инстанция указала
следующее.
Между должником и кредитором
был заключен договор о долевом участии в
строительстве жилого дома. Суд правомерно
пришел к выводу, что договор долевого
участия в строительстве является договором
простого товарищества, поскольку из его
содержания следует, что стороны обязуются
соединить свои вклады и совместно
действовать без образования юридического
лица для достижения цели по строительству
жилого дома. Стороны не оспаривают, что
указанный договор не прекращен по
основаниям, указанным в статье 1050
Гражданского кодекса Российской Федерации,
и не расторгнут в установленном законом
порядке.
Суд правомерно признал
соглашение об уступке права требования
ничтожной сделкой в силу ст. 168 Гражданского
кодекса Российской Федерации, поскольку
согласно пункту 2 статьи 388 Гражданского
кодекса Российской Федерации не
допускается без согласия должника уступка
требования по обязательству, в котором
личность кредитора имеет существенное
значение для должника.
Право требования
возникло у первоначального кредитора из
договора простого товарищества. По
договору простого товарищества его
участники имеют взаимные права и
обязанности, которые сохраняются до тех
пор, пока договор действует. По такому
договору вклады участников, полученные от
совместной деятельности, а также продукция
и доходы в соответствии со статьей 1043
Гражданского кодекса являются общей
долевой собственностью, владение и
пользование которой осуществляется
согласно статье 247 Гражданского кодекса
Российской Федерации по соглашению всех
участников. При ведении общих дел каждый
товарищ в соответствии со статей 1044
Гражданского кодекса Российской Федерации
вправе действовать от имени всех товарищей,
если договором простого товарищества не
установлено, что ведение дел
осуществляется отдельными участниками
совместно всеми участниками договора.
По договору о совместной деятельности
личность его участника имеет существенное
значение, и уступка требования по нему
возможна только в случае, если согласие на
уступку предусмотрено договором или
последующим соглашением его участников.
Учитывая, что по договору о совместной
деятельности личность его участника имеет
существенное значение, уступка требования
по нему возможна только в случае, если
согласие на уступку предусмотрено
договором или последующим соглашением его
участников. Поскольку в договоре долевого
участия в строительстве такое условие
отсутствовало и ответчик возражал против
уступки права требования, кассационная
инстанция оставила без изменения решение
суда об отказе в удовлетворении исковых
требований.
К требованиям, в которых
личность кредитора имеет существенное
значение для должника, можно отнести также
и требования о выдаче кредита (в том числе и
коммерческого), а также требования,
вытекающие из договора банковского счета. В
то же время необходимо добавить, что в
отношениях по банковскому счету
возможность уступки права требования
клиентом в отношении банка противоречит и
нормативным положениям, определяющим
порядок осуществления банковских
операций.
Нет оснований полагать, что
отнесение требований к данной категории
зависит только от вида договора, на
основании которого возникло уступаемое
требование. Во многих случаях для должника
значение личности кредитора определяется
особенностями его правового статуса и/или
характером его участия в правоотношении.
Как отмечает Комиссарова Е.Г., связь
обязательства с личностью кредитора может
обуславливаться субъективными факторами,
что зависит от индивидуальности
обязательства и личных качеств кредитора и
должника.
К примеру, отменяя
состоявшиеся по делу решения судебных
инстанций, в которых затрагивался вопрос о
действительности уступки права требования,
вытекающего из договора на поставку,
получение и оплату электроэнергии и
мощности и оказания услуг на ФОРЭМ,
Президиум ВАС РФ исходил из необходимости
учета особого характера отношений сторон:
целевого характера получаемых
первоначальным кредитором средств,
предусмотренной договором возможности
погашения задолженности посредством
внутриотраслевых зачетов, совершения
компенсационных сделок и других
обстоятельств, указывающих на существенное
значение личности кредитора для должника.
Необходимо обратить внимание, что кредитор
и должник являлись предприятиями одной
отрасли и кредитор являлся органом,
наделенным рядом административных
полномочий в отношении должника.
Как
правило, требования об оплате товаров,
работ и услуг не относятся к
высокоперсонифицированным требованиям,
поскольку должнику по денежному
обязательству, в принципе, безразлично,
кому осуществлять платеж. По мнению Г.
Ласка, право на получение денег является
типичным примером уступаемого права.
"Обязанность должника установлена, и время
исполнения не увеличивается оттого, что
платеж должен быть произведен не кредитору,
а цессионарию. К исполнению любой
договорной обязанности примешивается
элемент личных отношений. Однако уплата и
получение денег предполагают минимум
личных связей".
О.С. Иоффе указывал, что
должнику решительно все равно, кому
производить исполнение - старому или новому
кредитору, а если в связи с цессией это
потребует дополнительных расходов, они
целиком будут отнесены на счет кредитора.
Кроме того, должник сохраняет против нового
кредитора все возражения, которые он мог бы
противопоставить старому кредитору.
Эта позиция находит отражение и в
судебно-арбитражной практике. Так, отменяя
решение суда, признававшего
недействительным договор уступки
требования задолженности за выполненные
опытно-конструкторские работы,
кассационная инстанция указала, что суд
ошибочно исходил из того, что предметом
договора, по которому уступлено право
требования, является выполнение
опытно-конструкторских и технологических
работ.
Вывод суда о значении личности
кредитора в данном случае был признан
противоречащим ст. ст. 388, 770 Гражданского
кодекса Российской Федерации, поскольку
уступка права требования не предполагает
исполнение истцом обязательств по спорному
договору. Кассационная инстанция отметила,
что для ответчика по настоящему делу не
может иметь значение то обстоятельство, в
чей адрес необходимо перечислить денежные
средства с целью прекращения своего
обязательства по договору.
В другом
случае при рассмотрении дела в порядке
надзора было установлено, что коммерческий
банк уступил другому банку право
требования возврата выплаченных на
основании кредитных договоров денежных
сумм с заемщика.
Апелляционная и
кассационная инстанции применили в данном
случае пункт 2 статьи 388 Гражданского
кодекса Российской Федерации и пришли к
выводу о необходимости получения согласия
должника на уступку требования, поскольку
личность кредитора в данном случае имела
существенное значение для должника.
Президиум Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации с этим выводом не
согласился, указав, что получение согласия
должника на уступку требования по
обязательству установлено пунктом 2 статьи
388 Гражданского кодекса Российской
Федерации в случае, когда личность
кредитора имеет существенное значение для
должника. По обязательствам, вытекающим из
пяти кредитных договоров, личность
кредитора для должника значения не
имеет.
Ссылки должника на невыполнение
первоначальным кредитором обязательств по
договору банковского счета о перечислении
налоговых платежей не должны приниматься
во внимание, так как эти обстоятельства не
относятся к личности кредитора.
При
исполнении кредитных договоров должник
вправе зачесть свое встречное требование к
первоначальному должнику в порядке,
предусмотренном статьей 412 Гражданского
кодекса Российской Федерации, поскольку в
данном случае срок указанного встречного
требования определен моментом
востребования.
С учетом этого Президиум
Высшего Арбитражного Суда Российской
Федерации констатировал, что апелляционная
и кассационная инстанции необоснованно
применили к правоотношениям сторон норму
пункта 2 статьи 388 Гражданского кодекса
Российской Федерации.
В целом ряде
случаев суды признавали, что личность
кредитора имеет в конкретном случае
существенное значение для должника,
основываясь на условиях договора о
конфиденциальном
