О возмещении вреда, причиненного в результате террористической акции
ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ АКЦИИ
К. СКЛОВСКИЙ, М.
СМИРНОВА
К. Скловский, адвокат, доктор
юридических наук.
М. Смирнова, магистр
частного права.
Терроризм представляет
собой одну из актуальнейших проблем
современности, которой посвящена обширная
литература, дающая, однако, немного для
понимания этого явления и его последствий.
Немецкий исследователь М. Либиг замечает,
что в "исследовании терроризма преобладает,
прежде всего, "основательная
поверхностность", запреты на размышления и
простая дезинформация. При этом
"основательная поверхностность" играет
исключительную роль, то есть терроризм
рассматривается как автохтонный феномен,
как "вещь в себе", анализируется и
интерпретируется с криминалистической
скрупулезностью. Однако, к сожалению,
терроризм невозможно осознать методами
криминалистики..." <*>.
--------------------------------
<*> Либиг М.
Стратегический контекст современного
иррегулярного ведения войн //
www.df.ru/metuniv/consor/LIEBIG.html С. 1.
По глубине
исследования терроризма и его правовых
последствий юриспруденция, кажется, не
опережает иные науки. В этом пришлось
убедиться при осмыслении юридических
последствий очередного террористического
акта. Прежде всего, поскольку речь идет о
гражданском праве, дискуссия развернулась
вокруг вопроса о возмещении вреда жертвам
террористического акта. Подлежит ли вред
возмещению? Кто является субъектом
ответственности? Какие жертвы, вслед за
гражданами и гражданским обществом, должно
понести и гражданское право?
Ответы во
многом зависят от того, каким образом будет
юридически квалифицирован терроризм. Что
это: некая форма нерегулярного ведения
войны или же нечто иное, "социологический
феномен" <*>, называемый Ж. Бодрийяром
"формой реверсии системы <**> на саму
себя", "войной, которой нет" <***>?
--------------------------------
<*> Там же.
<**>
Автор имеет в виду систему западной
цивилизации, но, возможно, в сфере
проблематики терроризма мы уже вполне
можем отождествлять наши проблемы с
западными.
<***> Бодрийяр Ж. Дух
терроризма //
http://www.inosmi.ru/print/1005042843.html.
Признание
терроризма войной, видимо, влечет отказ от
возмещения убытков. Такая тенденция
наблюдалась некоторое время в практике
Израиля. По Закону о гражданском вреде 1952
года (Civil Wrongs Ordinance) действия израильских сил
безопасности квалифицировались как
военные действия, освобождающие
государство от возмещения вреда,
причиненного в результате
контртеррористической операции. Однако в
1998 году Министерство юстиции Израиля
выступило с принятыми впоследствии
предложениями о внесении изменений в Закон
в части отказа от возмещения вреда; теперь
частичное возмещение вреда государством
допускается <*>.
--------------------------------
<*> Proposed Law Conceming Suits Arising from Security Force Activities in
Judea, Samaria and the Gaza Strip, 1997. Ministry of Justice.
www.lexadin.nl/wlg/legis/nofr/oeur/lxweirer.htm.
Во Франции по
Закону 1990 года терроризм также
определяется не как обычное преступление, а
новая форма гражданской войны.
Пострадавшие от терроризма приравниваются
к жертвам войны и получают право на
материальную помощь в зависимости от
степени вреда <*>. Однако как в
израильском, так и во французском
законодательстве выплачиваемые
компенсации не носят гражданско-правового
характера: вопрос об основаниях и условиях
гражданской ответственности не
поднимается. Государство добровольно
принимает на себя обязанность обеспечить
материальную помощь потерпевшим, привлекая
в специально создаваемые фонды не только
средства бюджета, но и пожертвования иных
лиц.
--------------------------------
<*> См.:
Российская газета. 2002. 2 декабря. C. 3.
В США
проблема терроризма стала широко
обсуждаться с 1993 года, когда в стране
участились случаи терактов. Кульминацией
стали события 11 сентября 2001 года, после
которых рассуждения о терроризме принято
начинать с союза не "if", a "when" <*>.
--------------------------------
<*> Warren Lutz. Esq. Terrorism:
Legal Liability Beyond The Terrorist // www.findlaw.com.
На
законодательном уровне террористический
акт не признается военным действием, а
определяется как насилие или угроза
насилия над жизнью, собственностью,
инфраструктурой, причинившие вред США или
гражданскому населению США за пределами
государства (часть 102 Акта о страховании
рисков от терроризма, 2002 - Terrorism Risk Insurance Act,
2002, sec. 102 <*>).
--------------------------------
<*> www.thomas.loc.gov/home/c107query.htm.
Следовательно,
исходя из деликтного права (tort law),
"напрашивается вывод, что вред должен быть
возмещен причинителем - террористами и их
спонсорами" <*>. Такая логика легла в
основу Акта о доступе жертв терроризма к
компенсации, 2002 (Terrorism Victim"s Access to Compensation Act of
2002 <**>), закрепившего право потерпевших
требовать возмещения вреда из
заблокированных в США активов государств -
спонсоров терроризма. Так, в 1989 году самолет
США был сбит над территорией Ливии; акция
была квалифицирована как террористическая.
Окружной суд округа Колумбии удовлетворил
иск о возмещении вреда, где одним из
ответчиков выступала Ливия, признанная
государством - спонсором терроризма, а
часть средств на возмещение вреда была
взята из заблокированных в США активов
Ливии <***>.
--------------------------------
<*>
Ibid.
<**> Ibid.
<***> Решение United States
District Court for the District Court of Columbia, October 16, 2002 //
www.findlaw.com.
В то же время такой механизм
неэффективен по причине сложности
доказывания финансирования государством
террористической акции. Поэтому, учитывая,
что теракт является национальным бедствием
и вызовом государству, а также причиняет
значительные физические и нравственные
страдания жертвам, обсуждение вопроса о
возмещении вреда переходит от "кто должен
заплатить?" к "кто может заплатить?" (from "who
should pay" to "who can pay") <*>. Следуя правовой
логике, далее ставится вопрос: обязаны ли
возмещать вред авиакомпания в случаях
совершения террористической акции с
использованием самолета или архитектор,
спланировавший здание таким образом, что
оно полностью разрушается из-за сильного
повреждения только в одной его части?
Однако в американском праве одним из
условий деликтной ответственности
выступает предвидимый характер
причиненного вреда, который едва ли может
быть признан в случае теракта <**>.
--------------------------------
<*> Warren Lutz, Esq. Op.
cit.
<**> Ibid. Для сравнения приведем
высказывание (впрочем, в сослагательном
наклонении) одного известного российского
юриста: не стоило ли поставить вопрос об
ответственности организации - устроителя
зрелища за то, что она не обеспечила
безопасность зрителей?
В итоге, оценивая
террористические акты как вызов нации, в
США пришли к необходимости участия в
возмещении вреда жертвам терроризма
общества в целом, отойдя тем самым от
частноправового механизма решения
проблемы. В 2002 году был принят названный Акт
о страховании рисков от терроризма,
предусмотревший создание специального
страхового фонда, из средств которого
должно осуществляться возмещение вреда
жертвам терроризма на основании судебного
решения. Взносы в фонд осуществляют
федерация, штаты, иные лица; в первый год его
создания 90 процентов средств должно быть
сформировано федеральным Правительством
(е-1-А sec. 103). Об участии федерального
Правительства в возмещении вреда жертвам
террора упоминается также в Акте о
национальной безопасности (Homeland Security Act of
2002), sec. 502, 3 <*>. Вопрос о соотношении
требований о возмещении вреда из
компенсационного фонда и требований о
возмещении из заблокированных активов
государств - спонсоров терроризма или от
авиакомпаний предстоит, по мнению Anthony J. Sebok,
решить судебной практике. Законодательно
эти требования не представлены как
взаимоисключающие <**>.
--------------------------------
<*>
www.thomas.loc.gov/home/c107query.htm.
<**> Anthony J. Sebok.
DEFENDING THE SEPTEMBER 11TH VICTIM COMPENSATION FUND: Why In The End, The Plan
Is Fair To All. Feb. 11, 2002 // www.findlaw.com.
В
международно-правовых актах вопрос о
возмещении вреда жертвам терроризма и роли
государства в этом процессе не решен. Так, в
Международном пакте о гражданских и
политических правах и в Европейской
конвенции о защите прав человека и основных
свобод закрепляется обязанность
государства обеспечить лицу, права
которого нарушены, эффективное средство
правовой защиты (ст. 2 часть 3 Пакта, ст. 6
Конвенции). Аналогичное положение
содержится в ст. 52 Конституции РФ, согласно
которому государство обеспечивает
потерпевшим доступ к правосудию и
компенсацию причиненного ущерба. Очевидно,
что из этого положения нельзя сделать вывод
об обязанности государства возмещать вред
жертвам террора из собственного бюджета.
Специализированные конвенции, посвященные
международной борьбе с терроризмом, также
не касаются проблемы возмещения вреда
жертвам <*>.
--------------------------------
<*> Например, Декларация о мерах по
ликвидации международного терроризма,
утвержденная резолюцией 49/60 Генеральной
Ассамблеи от 9 декабря 1994 года; Европейская
конвенция о пресечении терроризма, 1977,
ратифицированная Российской Федерацией в
2000 году.
Теперь обратимся к положениям
российского законодательства с целью
определить подходы к установлению
ответственности перед жертвами терроризма
в России. Определение терроризма
содержится в ст. 205 Уголовного кодекса РФ в
главе, посвященной преступлениям против
общественной безопасности и общественного
порядка, то есть с позиции российского
законодательства теракт не относится к
военным действиям. В ст. 17 Федерального
закона от 25 июля 1998 года N 130-ФЗ "О борьбе с
терроризмом" говорится, что возмещение
вреда, причиненного в результате
террористической акции, производится за
счет средств бюджета субъекта Федерации, на
территории которого совершена эта акция.
Получается, что субъектом, возмещающим
вред, выступает государство в лице субъекта
Федерации. Возникает вопрос о правовой
природе такого возмещения: это
гражданско-правовая ответственность или
публично-правовой механизм предоставления
минимума компенсации? Признание такого
возмещения гражданско-правовой
ответственностью означает, что объем
возмещения определяется по правилам
гражданского права, то есть в полном
размере, необходимом для восстановления
нарушенного права.
Ряд формулировок ст.
17 ФЗ "О борьбе с терроризмом" заставляет
признать, что, видимо, имеется в виду все же
гражданская ответственность. Во-первых, в п.
1 ст. 17 употреблен механизм регресса "в
порядке, предусмотренном
гражданско-процессуальным
законодательством". Хотя гражданский
процесс никаким образом не регулирует
возмещения вреда, это упоминание можно,
кажется, расценивать как свидетельство
частноправовой природы рассматриваемых
отношений. Даже если здесь усматривать
некую суброгацию, это тоже скорее
доказательство гражданских отношений.
Прямая отсылка к гражданскому закону в п. 4
ст. 17 ФЗ "О борьбе с терроризмом", касающемся
компенсации юридическим лицам, также,
видимо, говорит в пользу действия здесь
Гражданского кодекса РФ.
Во-вторых, и
это кажется наиболее важным, п. 1 ст. 17 ФЗ "О
борьбе с терроризмом" не вводит никаких
определений вреда, равно как и не отсылает к
законам, этот вред определяющим. Поскольку
публичное право не содержит механизмов
определения вреда и само это понятие
принадлежит к частному праву, остается
предположить, что имеется в виду все же
гражданское право, за неимением иной
отрасли, регулирующей возмещение вреда,
причиненного жизни, здоровью и имуществу
лица.
Если так, то возникает вопрос о
соотношении нормы ст. 17 ФЗ "О борьбе с
терроризмом" и Гражданского кодекса РФ.
Впрочем, перед этим нужно упомянуть
высказанное некоторыми юристами
предположение, что налицо особая форма
ответственности - за событие, выводящая все
отношение в целом за пределы гражданского
права, точнее, деликтной ответственности.
Полагаем, однако, что теракт, как и любое
преступление, не является для его
участников событием, а выступает как самый
типичный деликт (правонарушение), как и
любое другое умышленное преступление.
Поэтому нет оснований выводить данную
норму из контекста гражданского права на
этом основании.
Можно, однако, заметить,
что событием, несчастным случаем теракт
выступает не в рамках деликтного права, а в
сфере страхования потерпевших.
Следовательно, само по себе появление такой
интерпретации свидетельствует в пользу
тенденции охватить эту область отношений
какими-либо средствами страхования. Эта
тенденция, как мы попытаемся показать
далее, отвечает как сложившимся в нашем
обществе представлениям, так и некоторым
тенденциям мирового права.
Но прежде
чем обсудить соотношение деликтной
ответственности и системы страхования,
необходимо все же выяснить возможность
применения ст. 17 ФЗ "О борьбе с терроризмом"
так, как она сформулирована, то есть как
форму деликтной ответственности
государства.
Очевидно, что деликтная
ответственность, как и вообще материальная
ответственность, возможна лишь постольку,
поскольку должник отвечает за действия,
причинившие вред. Иными словами, возникает
вопрос: отвечает ли государство как за свои
действия (бездействие) - ненадлежащее
выполнение своих функций, что явилось
причиной теракта, или же государство
отвечает за действия третьего лица -
террориста?
Если допустить, что
государство отвечает по ст. 17 ФЗ "О борьбе с
терроризмом" за собственные действия, то,
доказав, что были приняты все возможные
меры для недопущения теракта, оно должно
освобождаться от ответственности в связи с
отсутствием такого условия вменения, как
вина. Однако предположение об
ответственности государства за свои
действия в данном случае не подтверждается
текстом ст. 17 ФЗ "О борьбе с терроризмом", где
закреплено последующее взыскание сумм
возмещения с причинителя вреда.
Следовательно, государство принимает на
себя ответственность за действия третьего
лица, то есть ст. 17 ФЗ "О борьбе с
терроризмом" представляет собой пример
объективного вменения - ответственности за
действие, которое не совершал субъект
ответственности. Именно так эту норму и
толкуют ее сторонники.
Гипотеза
невиновной ответственности государства за
действия третьего лица - причинителя вреда
заставляет нас в общих чертах коснуться
этого предмета, хотя он и выходит за рамки
собственно ответственности казны, а
затрагивает более широкий круг обязанных
по деликту лиц.
Теоретическое
обоснование объективного вменения состоит
в том, что на лицо возлагается
ответственность за действие субъекта с
пороком воли (родителя за действия
малолетнего, опекуна - за подопечного).
Ответственное лицо призвано
компенсировать
