Актуальные вопросы доктрины императивных норм, имеющих особое значение, в международном частном праве(в.в. кудашкин)
ИМЕЮЩИХ ОСОБОЕ ЗНАЧЕНИЕ, В МЕЖДУНАРОДНОМ
ЧАСТНОМ ПРАВЕ
Материал подготовлен с
использованием правовых актов
по
состоянию на 1 ноября 2003 года
В.В.
КУДАШКИН
Кудашкин Владимир Васильевич,
руководитель группы законодательного
обеспечения деятельности ФГУП
"Рособоронэкспорт", доктор юридических
наук.
Институт императивных норм, имеющих
особое значение (прямого действия),
является сравнительно новым правовым
явлением для российской доктрины
международного частного права. Об этом
говорит, с одной стороны, отсутствие до
принятия 3 части Гражданского кодекса РФ
его нормативного закрепления в российской
национальной правовой системе, с другой,
различное терминологическое обозначение
института. Так, В.П. Звеков называет нормы,
составляющие этот институт,
сверхимперативными <*>, Г.К. Дмитриева -
особо императивными нормами <**>, В.Г.
Ермолаев и О.В. Сиваков -
императивно-запретительными нормами
<***>.
--------------------------------
<*> См.:
Звеков В.П. Международное частное право. М.:
Норма, 1999. С. 148.
<**> См.: Международное
частное право: Учебник / Под ред. Г.К.
Дмитриева. М.: Проспект, 2000. С. 170.
<***>
См.: Ермолаев В.Г., Сиваков О.В. Международное
частное право. М.: Былина, 1998. С.
89.
Аналогичную ситуацию можно наблюдать и
в иностранных доктринах международного
частного права. Французской доктрине
известны прямо применимые нормы (lois de application
immediate) <*>, швейцарской - непосредственно
применимые нормы (leges de application immediate) <**>,
немецкой доктрине - внутренние
международно-императивные нормы (die zwingenden
Vorschriften) <***>.
--------------------------------
<*> См.: Pentzlin F. Der universelle Ordre Public im Wirtschaftsrecht
ais ein Ordnungsprinzip des innerstaatlichen Rechts. M: Florentz, 1985. S.
12.
<**> Sarcevic P., Burckhardt T. Conflict of Laws and Public
Law: The Swiss Approach. Swiss Reports Presented at the XIIth International
Congress of Comparative Law. Zurich, 1987. P. 148.
<***> См.:
Кох Х., Магнус У., Винклер фон Моренфельс П.
Международное частное право и
сравнительное правоведение. М.:
Международные отношения, 2001. С. 151.
Вместе
с тем названное правовое явление
характеризуется устойчивой тенденцией
институализации в национальных правовых
системах, происходящей на современном
этапе развития международного частного
права. Как отмечают А.Н. Жильцов и А.И.
Муранов, "можно указать и на такой аспект
проявления интернационализации в
некоторых кодификациях, как закрепление в
них института применения императивных норм
третьего государства или иностранных
публично-правовых норм: многие
национальные законодатели пришли к выводу
о том, что в современном мире допущение
возможности применения таких норм будет
весьма полезным средством противодействия
некоторым негативным действиям и явлениям,
препятствующим развитию международного
гражданского и торгового оборота" <*>.
--------------------------------
<*> Жильцов А.Н.,
Муранов А.И. Национальные кодификации в
современном международном частном праве.
Тенденции и противоречия в его развитии на
пороге третьего тысячелетия //
Международное частное право. Иностранное
законодательство. М.: Статут, 2001. С. 37.
В
науке утвердилось мнение, что исторически
императивные нормы прямого действия
проистекают из позитивного публичного
порядка <*>. Однако представляется, что
генезис этого института существенно
сложнее и включает в себя элементы как
позитивного публичного порядка, так и
коллизионного и материального
регулирования международных частных
отношений.
--------------------------------
<*>
См.: Международное частное право: Учебник /
Под ред. Г.К. Дмитриевой. М.: Проспект, 2000. С.
170; Мосс Д. Автономия воли в практике
международного коммерческого арбитража. М.:
Институт государства и права, 1996. С. 31;
Федосеева Г.Ю. Международное частное право.
М.: Остожье, 1999. С. 96.
1. Отличие
императивных норм, имеющих особое
значение,
международного частного
права от иных императивных норм
гражданского права
Вопрос, требующий
изучения: чем императивные нормы, имеющие
особое значение, в международном частном
праве отличаются от других средств
правового воздействия, имеющих в своей
основе активное преобразующее начало,
например императивных норм гражданского
права? Речь идет о том, что определенная
часть отношений, в которые вступают иные,
кроме государства, элементы системы
внутригосударственных отношений,
регулируется не коллизионным правом,
представляющим второй уровень
опосредования международных частных
отношений через правоотношения с
иностранным элементом, а непосредственно
через материальные нормы
национально-правовой системы <*>. Причем
такое прямое воздействие
национально-правовой системы происходит не
во всех случаях, когда характер тех или иных
норм носит властный преобразующий
характер, а только в особых случаях. Встает
вопрос: в каких случаях?
--------------------------------
<*> См.: Кудашкин В.В.
Закономерности правового регулирования
международных частных отношений //
Московский журнал международного права. 2002.
N 3. С. 96 - 126.
В силу того что государство
занимает в системе особое положение, с
одной стороны формируя как направленность,
так и содержание связей и отношений, с
другой находясь в неразрывной связи с иными
элементами системы, оказывающими на него
влияние своими связями и отношениями как
внутри системы, так и вне ее, оно
заинтересовано, чтобы все эти связи и
отношения, не характеризующиеся системными
признаками, были упорядочены определенным
образом. В этих целях государство формирует
определенное правовое опосредование этих
связей и отношений. Но всеобщая связанность
и детерминированность элементов в системе
также обусловливает объективную
необходимость не только упорядочить связи
и отношения между элементами системы, но в
то же время обеспечить реализацию
жизненных потребностей и интересов
государства, которые могут быть затронуты
при таком взаимодействии. Причем они могут
быть затронуты, даже когда государство не
является участником конкретных отношений,
но всеобщая детерминированность отношений
и связей в системе объективно затрагивает
государственные интересы и потребности.
В первом приближении речь должна идти о
потребностях и интересах, опосредование
которых связями и отношениями позволяет
говорить о некоей их целостности,
институализирующейся в качестве
самостоятельного социального явления -
государства. Основными, но не
исчерпывающими являются такие свойства
государства, как суверенитет и
независимость. Именно исключительное
назначение указанных свойств позволяет
отделить их от других свойств государства
как социального явления, имеющих значение
для его существования, но не столь
принципиальное, как вышеназванные.
Таким образом, необходимо отличать
отношения и связи государства как сложного
социального явления, имеющие
принципиальное значение для его
существования в качестве самостоятельного
социального явления, от отношений и связей,
определяемых внутренними потребностями и
интересами государства в упорядочении
определенным образом межэлементных
отношений и связей в рамках системы
внутригосударственных отношений.
Соответственно указанным видам связей и
отношений оформляется их правовое
опосредование. Правовые средства,
опосредующие жизненные для государства
связи и отношения, отличаются от правовых
средств, опосредующих иные связи и
отношения, имеющие для государства не столь
принципиальное значение. Особенно явно
указанное отличие проявляется при
взаимодействии различных
национально-правовых систем. Так, если при
таком взаимодействии затрагиваются
жизненные свойства государства, к примеру
его суверенитет и независимость, то
государство стремится не обеспечить равные
партнерские отношения, а в одностороннем
порядке воздействовать на них. В этом
случае государство заинтересовано не
только в том, чтобы предотвратить
негативное воздействие на него других
правовых систем, а и в том, чтобы активно
воздействовать на международные частные
отношения, с целью урегулирования этих
отношений необходимым для него образом,
причем непосредственно, а не опосредованно
через коллизионное право. Такая
особенность указанных средств, которые в
международном частном праве получили
название императивных норм, имеющих особое
значение, или норм прямого действия,
определяется особыми свойствами
опосредуемых ими отношений и связей.
Совсем иная картина наблюдается при
взаимодействии государства с другими
элементами своей системы
внутригосударственных отношений (людьми и
образованными ими социальными группами) с
целью упорядочения в своих интересах
возникающих при этом межэлементных связей
и отношений. Здесь правовое опосредование
обеспечивается не императивными нормами
международного частного права, имеющими
особое значение, а императивными
материальными нормами гражданского права.
Указанные нормы призваны обеспечить
реализацию интересов государства не в
рамках его взаимодействия с другими
системами внутригосударственных
отношений, а в рамках взаимодействия с
другими элементами своей системы
внутригосударственных отношений.
Таким
образом, различие между императивными
материальными нормами международного
частного права, имеющими особое значение, и
императивными нормами гражданского права
обусловлено системной природой лежащих в
их основе связей и отношений, которые
объективно определяют своеобразие их
правового опосредования. На это обращает
внимание и А.Н. Жильцов, когда пишет, что
юридическая сила императивных норм прямого
действия "имеет своей основой особую
значимость для соответствующего
государства общественных отношений,
составляющих предмет регулирования этих
норм" <*>. Вместе с тем прямое действие
императивных норм, имеющих особое значение,
при регулировании международных частных
отношений носит многоаспектный характер,
обусловливая необходимость отдельного
изучения прежде всего таких аспектов,
как:
--------------------------------
<*> Жильцов
А.Н. Проблема применения императивных норм
третьих стран в европейском международном
частном праве // Законодательство и
экономика. 1997. N 23 - 24. С. 39.
соотношение
императивных коллизионных и материальных
норм при регулировании международных
частных отношений;
соотношение
императивных норм прямого действия,
принадлежащих к различным национальным
правовым системам;
соотношение
специальных материальных норм, призванных
регулировать международные частные
отношения, и коллизионных норм.
2.
Соотношение императивных коллизионных и
материальных
норм при регулировании
международных частных
отношений
Императивные коллизионные
нормы нельзя обойти никаким соглашением,
ибо государство в них установило степень
возможного поведения субъектов права,
степень их свободы. Эти нормы необходимо
рассматривать как нормы специального
законодательства, установленные для
регулирования международных частных
отношений и соответственно пользующиеся
приоритетом по отношению к другим нормам.
Они не могут быть изменены соглашением
сторон. Если же такое соглашение
состоялось, то оно недействительно.
Характерным примером здесь является
решение МКАС при ТПП РФ от 17 марта 1999 г. (дело
N 272/1997) по иску российской организации и
встречному иску бельгийской фирмы по
оплате поставленных товаров. В решении
МКАС, в частности, отмечалось: "...арбитры
обратились к коллизионной норме,
содержащейся в ст. 165 ОГЗ 1991 г., действующих
на территории Российской Федерации. В
соответствии с этой нормой форма
внешнеэкономических сделок, совершаемых
российскими юридическими лицами,
независимо от места совершения этих сделок
определяется российским
законодательством. Содержание этой
императивной нормы не может быть изменено
соглашением сторон. Она имеет приоритет и в
отношении норм применимого права других
стран" <*>.
--------------------------------
<*>
Практика Международного коммерческого
арбитражного суда при ТПП РФ за 1999 - 2000 гг. /
Сост. М.Г. Розенберг. М.: Статут, 2002. С. 47.
В
то же время нормы национального
материального права, для того чтобы иметь
эффект прямого действия, т.е. быть
непосредственно применимыми несмотря на
возможность применения иностранного права,
когда это предусмотрено императивными
коллизионными нормами, должны обладать не
просто императивными свойствами с точки
зрения материального права, а именно
особыми императивными свойствами,
преодолевающими силу коллизионных, в том
числе императивных, правил, отсылающих к
иностранному праву.
Следует исходить из
того, что если по данному вопросу
существуют одновременно императивные
коллизионная и материальная нормы, причем
первая отсылает к иностранному праву, а
вторая предполагает применение
национального материального права, то
приоритет имеет материальная норма. Такой
вывод можно сделать исходя из принципа
тесной связи, содержанием которого
выступает правило разрешения коллизий во
внутреннем праве - lex specialis derogat lex generalis
(специальный закон имеет преимущество
перед общим), имея в виду, что законодатель
специально установил материально-правовую
норму прямого действия, регулирующую
отношения, в которых реализуется
исключительный государственный интерес.
Рассмотрим ситуацию на конкретном
примере. В соответствии со статьями 1195 и 1202
Гражданского кодекса и статьей 1
Федерального закона "О военно-техническом
сотрудничестве Российской Федерации с
иностранными государствами" (далее - Закон о
ВТС) правоспособность иностранного
субъекта военно-технического
сотрудничества осуществлять
внешнеторговую деятельность в отношении
продукции военного назначения
определяется его личным законом (lex societatis).
То есть в случае возникновения спора будет
применена императивная коллизионная норма.
Подпунктом 6 части 2 статьи 1202 Гражданского
кодекса в содержание личного закона входит
порядок приобретения юридическим лицом
гражданских прав. Исходя из указанной
нормы, иностранный субъект
военно-технического сотрудничества (далее -
субъект ВТС) должен получить субъективное
право на исполнение обязательств по
внешнеторговой сделке в отношении
российской продукции военного назначения в
порядке, определяемом своим национальным
правом. Однако соблюдение указанного
национального порядка является всего лишь
одним из позитивных оснований для
наделения иностранного субъекта
соответствующим правом, причем имеющим
привязку только к своей правовой системе.
Другое основание связано с российской
правовой системой. В законодательстве о
военно-техническом сотрудничестве
установлены императивные материальные
правила, имеющие особое значение для
интересов государства, в соответствии с
которыми права и обязанности сторон по
такой сделке появляются только после
принятия решения управомоченным
государственным органом (Правительством РФ
или КВТС России), разрешающего поставку
продукции военного
