Конкуренция норм общей и особенной части ук рф при назначении наказания
ПРИ НАЗНАЧЕНИИ НАКАЗАНИЯ
М. ЖИЛКИН, Д.
ЧАНЫШЕВ
М. Жилкин, старший преподаватель
Владивостокского филиала ДВЮИ МВД России,
кандидат юридических наук.
Д.
Чанышев.
Конституция Российской
Федерации 1993 г. отчетливо обозначила
тенденцию к соблюдению прав и свобод
личности, что, безусловно, не могло не
отразиться как на уголовном
законодательстве в целом, так и на
институте назначения наказания в
частности.
Так, ч. 1 ст. 60 УК РФ
устанавливает, что лицу, признанному
виновным в совершении преступления,
назначается справедливое наказание в
пределах, предусмотренных соответствующей
статьей Особенной части УК, и с учетом
положений Общей части уголовного закона. К
сожалению, как показывает анализ
уголовного законодательства и судебной
практики, зафиксированные в ст. 60 общие
принципы назначения наказания зачастую
нарушаются.
Беспокойство вызывает
сложившаяся в течение последних лет
законодательная практика, которая ставит
суды перед выбором: руководствоваться при
назначении наказания положениями
Особенной либо Общей части УК. В частности,
санкция ч. 3 ст. 282.1 в качестве одного из
возможных наказаний предусматривает
лишение свободы на срок до шести лет с
лишением права занимать определенные
должности или заниматься определенной
деятельностью на срок до пяти лет, в то
время как ч. 2 ст. 47 ограничивает
максимальный срок лишения права занимать
определенные должности или заниматься
определенной деятельностью в качестве
дополнительного вида наказания тремя
годами.
Очевидно, что это не пробел в
законодательном регулировании вопросов
назначения наказания, а явная коллизия норм
Общей и Особенной частей УК.
Представляется, что указанное противоречие
следует разрешить в пользу ч. 2 ст. 47,
поскольку ч. 1 ст. 60 требует учитывать при
назначении наказания не только положения
Особенной, но и Общей части. Такой вывод
следует и из смысла ч. 4 ст. 69, которая
устанавливает, что "окончательное
дополнительное наказание при частичном или
полном сложении наказаний не может
превышать максимального срока или размера,
предусмотренного для данного вида
наказания Общей частью...".
Другим
примером коллизии норм Общей и Особенной
частей уголовного закона являются
положения ч. 2 ст. 52 и ч. 3 ст. 146 УК. За деяния,
предусмотренные ч. 3 ст. 146, установлено
наказание в виде лишения свободы на срок от
двух до пяти лет с альтернативной
конфискацией имущества. В соответствии с ч.
3 ст. 15 УК указанное деяние относится к
преступлениям средней тяжести. Однако ч. 2
ст. 52 предусматривает назначение
конфискации имущества только за тяжкие и
особо тяжкие преступления, совершенные из
корыстных побуждений. Полагаем, указанная
коллизия также должна разрешаться в пользу
нормы Общей части.
Думается,
сложившаяся практика введения конфискации
имущества в санкции статей Особенной части
УК обусловлена желанием законодателя
усилить репрессию за преступления,
совершаемые из корыстных побуждений.
Однако нарушение принципов законности и
справедливости назначаемого наказания, на
наш взгляд, не способствует эффективному
решению задач уголовной политики.
Важно
также подчеркнуть, что проблема назначения
конфискации имущества не исчерпывается
вышеназванными коллизиями. Как уже
отмечалось, согласно ч. 2 ст. 52 УК
конфискация имущества может назначаться
только за преступления, совершаемые из
корыстных побуждений, в то время как анализ
норм Особенной части показывает, что в ряде
случаев она предусмотрена в качестве
наказания за преступления, которые могут
быть совершены и при отсутствии корыстного
мотива.
Например, альтернативная
конфискация имущества предусмотрена в
санкции ч. 2 ст. 205.1 УК, устанавливающей
ответственность, в частности, за
финансирование акта терроризма или
склонение к участию в деятельности
террористической организации, совершенные
с использованием служебного положения. Не
вызывает сомнения, что названные деяния
могут совершаться не только из корыстных
побуждений, но и по мотивам мести за
деятельность, осуществляемую политическим
лидером, социальной, национальной и иной
розни или вражды.
Таким образом, в
случаях, когда в качестве дополнительного
наказания, предусмотренного санкцией
статьи Особенной части, выступает
конфискация имущества, особое значение
приобретает требование пп. 2 п. 1 ст. 73 УПК о
необходимости доказывания по каждому
уголовному делу мотива преступления,
поскольку установление названного
признака субъективной стороны состава
преступления обеспечивает не только
правильную квалификацию действий
виновного, но и назначение законного и
обоснованного наказания.
Особый
интерес в этой связи представляют хищения,
традиционно относимые к преступлениям
корыстной направленности. Так, за грабеж,
совершенный лицом, ранее два раза судимым
за хищение, предусмотрено наказание на срок
от шести до двенадцати лет лишения свободы
с безусловной конфискацией имущества.
Думается, включив такое наказание в санкцию
ч. 3 ст. 161, законодатель стремился сохранить
преемственность норм УК РФ нормам УК
РСФСР.
В то же время в примечании 1 к ст.
158 УК РФ отсутствует указание на корыстный
мотив и, напротив, указано, что хищение
совершается с корыстной целью. Различие
между этими субъективными признаками
очевидно и в целом разделяется в науке. В
частности, В. Васильев пишет: "Содержание
мотива (побуждение) преступления
составляет то, ради чего достигается цель.
...Иными словами, после того как выявлена
цель преступления, должен быть поставлен
вопрос: ради чего обвиняемый стремился к
достижению этой цели?" <*>.
--------------------------------
<*> Васильев В.Л.
Юридическая психология. 4-е изд., доп. и
перераб. СПб.: Питер, 2002. С.
318.
Представляется, это дает достаточные
основания утверждать, что корыстный мотив
хотя и присущ, однако не является
неотъемлемым признаком хищения.
Не
утверждает обратного и судебная практика.
Так, в п. 7 Постановления Пленума Верховного
Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной
практике по делам о краже, грабеже и разбое"
внимание акцентируется на установлении
именно корыстной цели, сопровождающей
незаконное изъятие имущества, как
необходимом признаке хищения.
Заместитель Председателя Верховного Суда
Российской Федерации А. Меркушов указывает
на существование фактов "осуждения за
хищения чужого имущества лиц, которые
изымали имущество не из корыстных
побуждений" <*>, и не оценивает такую
практику как недопустимую.
--------------------------------
<*> Меркушов А.Е.
Некоторые вопросы судебной практики по
делам о краже, грабеже и разбое // Бюллетень
Верховного Суда Российской Федерации. 2003. N
4. С. 21.
Исходя из этого полагаем, что
применение законодателем в санкции ч. 3 ст.
161 УК конфискации имущества как
обязательного дополнительного наказания
не позволяет назначить законное и
справедливое наказание на основании статьи
Особенной части УК РФ за грабеж,
совершенный лицом, ранее два раза судимым
за хищение, если это лицо совершило
названное преступление не из корыстных
побуждений, а, например, из неприязненного
отношения к потерпевшему. Вновь возникает
коллизия между ч. 2 ст. 52 и ч. 3 ст. 161 УК,
разрешить которую также необходимо в
пользу нормы Общей части уголовного
закона.
Таким образом, при производстве
предварительного расследования и
судебного следствия по уголовным делам о
преступлениях, за которые должна быть
назначена конфискация имущества,
необходимо во всех случаях тщательно
выяснять мотивы совершенного преступления
в целях обеспечения назначения наказания в
соответствии с требованиями ст. 60 УК
РФ.
ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ АКТЫ
"КОНСТИТУЦИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
(принята всенародным голосованием
12.12.1993)
"УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РСФСР"
(утв.
ВС РСФСР 27.10.1960)
"УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 13.06.1996 N 63-ФЗ
(принят ГД ФС РФ
24.05.1996)
"УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
от 18.12.2001 N 174-ФЗ
(принят ГД ФС РФ 22.11.2001)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 N 29
"О СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ ПО ДЕЛАМ О КРАЖЕ,
ГРАБЕЖЕ И РАЗБОЕ"
Законность, N 1, 2004
